Мистические тайны Гурджиева-10

Посвящается 100-летию Великой Октябрьской социалистической революции

Часть десятая: Философия Гурджиева

   И опять, прежде чем читать дневник Георгия Ивановича Гурджиева дальше, давайте посмотрим как провидение вновь спасает Алистера Кроули от неминуемой гибели в схватке с Георгием Гурджиевым. Вот как об этой истории рассказывает Игорь Александрович Минутко в своей книге «Георгий Гурджиев. Русский лама»:

   «Низвергаясь вниз, в пропасть, он не слышал собственного крика: «А-а-а!..» И не ощутил боли, ударившись о каменную глыбу. Его тело было отброшено в сторону. От удара Алистер Кроули потерял сознание, его тело запуталось в густых ветках кряжистой сосны, что росла в расщелине отвесной скалы. Крепкий сук надёжно удерживал Алистера Кроули в колючих хвойных зарослях.

   Первое, что увидел он, открыв глаза, была большая лохматая гусеница, серо-голубая в пупырышках, она медленно ползла, по тонкой ветке перед самым его лицом. Зрелище было отвратительным: будущий «великий маг двадцатого века» испытывал отвращение к кошкам и всем ползающим тварям — змеям, червям, гусеницам. Содрогнувшись, Алистер Кроули почувствовал, что не лежит на земле, а висит над бездной и внизу, в темноте глухо шумит невидимая горная река. И мгновенно он вспомнил всё, что было совсем недавно. «Это он, Арсений Болотов, сбросил меня в пропасть. Но я жив... Я выберусь... Я найду его и разорву на части...» Но тут же сверкнуло в сознании: «Трон... Он первым доберётся до него. Я призван... Я должен... Иначе ОНИ не дадут мне свою силу...»

   Алистер Кроули, по-прежнему не чувствуя боли, попытался спокойно оценить своё положение: осторожно, обеими руками он ощупал себя, нашёл за спиной сук, на котором висел, как туша на крюке в мясной лавке. Понял, что ремень зацепился за сук и крепко держит его. Но как освободиться и выбраться?

   «Так я и буду висеть над пропастью, пока не околею,— хладнокровно, отрешённо подумал Алистер Кроули.— Или мне станет совсем невмоготу, я отцеплю себя от этого чёртового сука и... Почти мгновенная смерть».

   — Нет!..— крикнул он.— Ненавижу!.. Арсений!.. Будь ты проклят! Ненавижу!.. Я найду тебя... После смерти я...

   Затрещали ветки, в них мелькнуло чьё-то лицо: обилие волос, узкий лоб, приплюснутый нос с вывернутыми ноздрями, выпуклые надбровья и под ними тёмно-карие глаза. Лицо исчезло. Сквозь ветки к Алистеру Кроули просунулась рука. Не рука — заросшая густой тёмно-коричневой шерстью ручища, только ладонь была гладкой, как у человека. И Алистер Кроули, преодолев ужас и смертный страх, вцепился в эту руку железной хваткой ( она была горячей ); вокруг его запястья кольцом сомкнулись могучие пальцы.

   Рывок! Ремень, державший его над пропастью, соскользнул с сука. По лицу хлёстнули ветки, и вдруг всё тело словно окунули в кипящий котёл такой боли, что Алистер Кроули уже не понимал, что с ним: мелькало, рябило вокруг, он двигался рывками, и от каждого рывка боль вспыхивала взрывом, усиливаясь многократно.

   «Лучше умереть...» — подумал он, погружаясь в густой, липкий мрак.

   Алистер Кроули лежал на спине с закрытыми глазами, чувствуя под собой твёрдую землю. «Я жив!..» Кто-то стоял над ним и шумно, часто дышал. Открыв глаза, он увидел огромное существо, похожее на человека, всё заросшее густой шерстью. «Йети,— пронеслось в сознании Алистера Кроули.— Снежный человек...» А существо медленно, осторожно опустилось перед ним на корточки. Чёрный маг, мистическая карьера которого только начиналась, закрыл глаза. Его лица коснулось жаркое смрадное дыхание. Алистер Кроули лишился чувств.

   Когда сознание вернулось к нему, был вечер. Он обнаружил себя на войлочной подстилке, положенной на землю возле жарко горевшего костра. Раны и кровоподтёки были смазаны какой-то мазью, и все они уже затянулись тонкой молодой кожей, немного саднили и чесались. Голова ясная, в теле — полное отсутствие боли. Алистер Кроули приподнялся. У костра были двое: на корточках сидел старик, и пламя освещало его морщинистое тёмное лицо; рядом с ним стоял мужчина в длинном, до земли, одеянии, красного цвета, с капюшоном, почти закрывавшим лицо.

   Алистер Кроули сразу узнал его. О! Только бы он не поднимал капюшон! Только бы ещё раз не увидеть его обезображенного лица... Месяц назад этот человек возник в лондонской квартире Алистера Кроули, на нём был чёрный длинный плащ с капюшоном, тоже почти закрывавшим лицо. И когда в кабинете чёрного мага, где пепельницей для сигарного пепла ( а также для пепла анаши, конопли и прочих травок ) служил череп шимпанзе, а на спинке кресла сидело чучело чёрной кошки, собственноручно принесённой в жертву хозяином квартиры, они остались вдвоём, нежданный гость откинул капюшон...

   Алистер Кроули невольно отшатнулся.

   — Ты узнал меня, и, значит, ты всё понял.— Посланец подземного мира говорил на безукоризненном английском языке; его голос звучал тихо, глухо, бесстрастно.— Тот, кого ты называешь Арсением Болотовым, через два дня отправится из Тифлиса в поход за троном Чингисхана. Собирайся. У нас впереди дальняя дорога.

   — Куда мы едем?

   — Сейчас в Германию, отряд ждёт тебя там. И дальше вы двинетесь в Тибет.

   Сейчас мужчина в красном одеянии взял два факела, которые были прислонены к большому камню, и зажёг их от костра. Старик поднялся, взял один из факелов, приказал Алистеру Кроули жестом: «Поднимайся!» Алистер Кроули выполнил приказ. Он чувствовал себя здоровым, полным сил. Рядом с костром в скале зияла чёрная рваная пасть пещеры. И дальше в подземном мире Агарти для Алистера Кроули зеркально повторилось всё, что совсем недавно произошло с Георгием Гурджиевым. Только в одном была разница.

   — Итак, Алистер,— сказал Великий Посвящённый,— ты имеешь право на пять вопросов. Не больше и не меньше. Спрашивай.

   — Я опоздал?

   — Нет, ты не опоздал.

   — Но я не убил его, не опередил!

   — Это не вопрос — только эмоции!

   — Он жив?

   — Да, он жив. Но какое это для тебя имеет значение? Повторяю: ты пришёл вовремя.

   — Я найду его и убью!

   Это восклицание осталось без ответа.

   — Я получу трон?

   — Ты получишь силу и энергию, которые заключены в троне Чингисхана.

   — Когда я должен вручить ЭТО вашему избраннику?

   — Через восемнадцать лет. У тебя остался последний вопрос, Алистер Кроули.

   Он заспешил, захлёбываясь чёрным вожделением:

   — За эти восемнадцать лет я могу воспользоваться силой и энергией трона?

   — Нет! Но они будут с тобой и определённым образом могут помогать тебе на избранном пути.

   — Но как я...

   — Всё! — Великий Посвящённый Чёрного Воинства остановил Алистера Кроули повелительным жестом руки.— Ты исчерпал свои вопросы. Но сейчас ты всё поймёшь.

   Владыка тьмы поднялся с кресла и медленно зашагал к пустой «сцене». За ним последовали старцы. Их длинные бордовые одежды развевались — подземный ветер поднялся из глубины чёрного пространства, в котором находился «великий маг двадцатого века», всё основное в его сумеречной жизни было впереди...»

   Вот такая мистическая история. И опять вмешивается йети ( снежный человек ). Вот после этого и задумывайся, что случайностей в жизни не бывает. Ну а дальше в дневнике Г.И.Гурджиева повествуется о том, как Гурджиев доставляет камень с трона Чингисхана Иосифу Джугашвили и волей Судьбы делает его самым кровавым диктатором в двадцатом столетии, о чём впоследствии очень сильно сожалеет. Ну впрочем не нам с Вами его судить. Давайте дадим ему вновь слово. Итак, далее в дневнике Георгия Ивановича Гурджиева записано:

7 ноября 1906 года.

   «В Тифлисе я появился утром, было прохладно, с гор дул сильный северный ветер. По улицам, шурша, летели стаи пурпурных, багровых, жёлтых листьев. Вода в Куре стояла высоко, пенилась беспокойно и имела цвет кофе с молоком. Наверно, в верховьях прошли сильные дожди.

   Извозчичья бричка с поднятым верхом, на пружинистых рессорах везла меня по набережной. Около церкви Метехи мы повернули в узкий переулок, поднимавшийся в гору. На углу я отпустил извозчика, расплатившись с ним. «Четвёртый дом с балконом, в окне которого всегда сидит рыжая непричёсанная старуха» — так объяснил мне «Тот, который...» рано утром 1 сентября 1906 года, когда началась моя вторая экспедиция за троном Чингисхана. Правильнее сказать — военный поход. «Я буду ждать тебя в этом доме,— сказал тогда Коба.— Войдёшь во двор. Дверь без ручки возле каштана с треснутым стволом. Это моя вторая конспиративная квартира. О ней никто не знает. Там бываю только я...»

   Старуха сидела на месте и без всякого интереса смотрела на меня. Она казалась восковым манекеном. Двор был крохотный; дерево, старый каштан с трещиной в стволе, оказалось там единственным. Я постучал в обшарпанную, ветхую дверь без ручки. Торопливые осторожные шаги, недолгое молчание.

   — Кто? — его настороженный тихий голос.

   — Это я, Иосиф...

   Звук отодвигаемой щеколды.

   Он приоткрывает дверь, воспалёнными бессонницей глазами всматривается в меня. Похудел, ещё больше зарос щетиной, лицо серое, осунувшееся. От Кобы воняет псиной. Или меня обманывает обоняние?..

   — Здравствуй! — говорю я.

   Он распахивает передо мной дверь, отступает в сторону.

   — Быстро проходи! И вверх по лестнице.

   На второй этаж ведут крутые ступени со стёртыми краями. Я поднимаюсь по лестнице и слышу за спиной его частое, прерывистое дыхание. Мы оказываемся в большой комнате с двумя широкими окнами, задёрнутыми бледно-коричневыми портьерами, потёртыми, давно не стиранными и выцветшими. В комнате полумрак, и я в первые мгновения ничего не вижу. Резко усиливается тошнотворный запах псины. И — глаза адаптировались — я обнаруживаю его источник: на широкой кровати у глухой стены под атласным одеялом, затёртым, захватанным, в мерзких пятнах, лежит седой старик с вздувшимся мёртвенно-бледным лицом и полуоткрытым беззубым ртом из которого вытекает слюна; голова его повёрнута к двери, водянистые глаза устремлены на нас с Кобой, и мне кажется, в них полное отсутствие мысли, только мрак и безразличие. И эта кровать, и старик на ней смердят псиной — запах словно струится медленным густым потоком.

   — Садись к столу,— приказывает мне Иосиф Джугашвили.

   На середине комнаты — круглый стол под тяжёлой бархатной скатертью вишнёвого цвета, с бахромой. На нём только большой глиняный графин и рядом с ним пустой гранёный стакан с тёмно-красным ободком по внутреннему краю.

   Мы садимся рядом на шаткие венские стулья.

   — Ну? Чего молчишь? — В голосе «Того, который...» нетерпение и злость.

   Сейчас я думаю: Господи! Как всё это произошло буднично, даже пошло. И в какой обстановке... Событие, в огромной степени определившее судьбу человечества XX века!..

   — Иосиф... Я должен тебя огорчить...

   — Что такое? — яростно перебивает он.

   — Весь отряд, все твои бойцы... и Давид Цхарели... все погибли...

   — Я тебя не об этом спрашиваю! — Коба вскакивает со стула, быстро, бесшумно кружит вокруг стола.— На то и воины, чтобы погибать! Я не об этом! — Он опять садится на стул рядом со мной, часто дышит, я встречаю его воспалённый взгляд — глаза прищурены, что-то звериное, рысье есть в них.— Трон!..

   Я оглядываюсь на старика.

   — Не обращай внимания на этот живой труп! Он ничего не понимает, это старческий идиотизм. Паралитик, уже несколько лет. Он хозяин этого дома. А старуха на балконе — его супруга. Тоже не двигается, у неё слоновая болезнь. Видел бы ты её ноги!..

   Я достаю из небольшого саквояжа, с которым пришёл, крохотный кожаный кисет и передаю его Кобе. Иосиф Джугашвили выхватывает у меня кисет, начинает развязывать шёлковую тесьму, руки его дрожат.

   — Тебе надо...

   — Я знаю! – яростно перебивает он. – Мне был вещий сон.

   Коба наконец развязывает кисет, вытряхивает на ладонь его содержимое. Мой взгляд невольно приковывается к драгоценному камню с множеством граней тёмно-лилового прозрачного цвета, внутри его вспыхивает чёрная искра. «Тот, который...» с силой сжимает руку с камнем в кулак. С такой силой, что белеют пальцы. Я вижу, как по лицу Иосифа Джугашвили проходит судорога, на висках взбухают жилы, пот выступает на лбу, глаза закатываются под лоб, учащается дыхание... Ещё мгновение, и он лишится чувств. Я не знаю, сколько это длилось. Могу лишь предположить: меньше минуты.

   Наконец Коба разжимает руку. Она пуста. Камень таящий в себе силу и энергию трона Чингисхана, исчез. На ладони — лишь тёмное, как от ожога, пятно, которое на глазах исчезает. Так испаряется большая капля воды, попавшая на горячую плиту.

   — Иосиф...— вырывается у меня вопрос.— Что ты испытывал...

   Я не успеваю договорить — он поворачивается ко мне, и я вижу только его глаза: их заполняет яркий, густой зелёный свет, и в них не видно зрачков.

   — Вон! — исступлённо, ненавистно кричит избранник царства тьмы.— Пошёл вон!.. Убью!..

   И я осознаю, чувствую: убьёт. Или сейчас, или потом. Не помню, как я оказался у двери. Но прежде чем захлопнуть её, я слышу глухой, но твёрдый старческий голос:

   — Я всё понимаю,— старик-паралитик говорит по-русски.— И всё видел. Я буду свидетелем, когда...

   Не моя воля — животный страх, обуявший меня, захлопывает дверь».

   Газета «Тифлисские новости», 8 ноября 1906года:

   «7 ноября сего года после продолжительной болезни скончался от удушья титулярный советник г-н Касатонов Иван Семёнович. Отпевание покойного и похороны состоятся на русском кладбище сегодня в 16 часов».

   Мне к сожалению не удалось разыскать в доступных источниках, кто такой был титулярный советник Касатонов И.С. Но именно он стал первой жертвой будущего кровавого диктатора прошлого столетия Иосифа Джугашвили ( Сталина ) после того как Георгий Гурджиев передал ему камень с трона Чингисхана. Видимо Сталин стал после этого уничтожать всех свидетелей всей этой мистической истории. Далее в книге И.А. Минутко вот что пишется:

   «…9 ноября 1906 года Георгий Гурджиев спешно покинул Тифлис и... появился на Кавказе через десять лет, в разгар Первой мировой войны и накануне события, с которого начинается ( если иметь в виду течение исторического времени, но не человеческую жизнь ) «коммунистическая эра» на одной шестой части земли. На минувшее десятилетие пришлось второе его «суфийское странствие», из которого наш герой привёз уже готовым своё учение о «четвёртом пути», намереваясь приобщить к нему учеников, появившихся у Георгия Ивановича уже во время его долгих скитаний по восточным странам.

   Есть смутные источники ( ждущие своего исследователя ), иносказательно намекающие на то, что несколько лет из прошедших десяти он провёл в Тибете в качестве советника далай-ламы по европейским вопросам, являясь там на самом деле русским секретным агентом.

   Однако главным для Гурджиева было его новое учение, которое он жаждал проверить на практике. Им был создан Институт гармоничного развития человека, сразу же ставший «кочующим»: впервые он появился в Тифлисе; грянул «Великий Октябрь», а за ним братоубийственная гражданская война, и со своими верными учениками Учитель, Гуру — теперь его называют только так — переезжает в Пятигорск, откуда ему в буквальном смысле слова приходится бежать после захвата города красными,— через верного друга Георгию Ивановичу передают записку: «Кацо, срочно уезжай в Россию, а ещё лучше, в Европу. Сталин хочет тебя убить».

   Эмиграция ( он не допускает мысли, что это навсегда ): Константинополь, Берлин, Лондон. С ним — его ученики, их становится всё больше; Институт гармоничного развития человека «на колёсах», ведёт скитальческую жизнь. И наконец якорь брошен.

   1922 год, Франция; в аристократическом предместье Парижа, в Фонтенбло, Георгий Иванович покупает средневековый замок Приёрэ с угодьями, куда Учитель переезжает со своими учениками, русскими поклонниками и большой семьёй ( сведений о семье главного героя у автора повествования нет, в доступных источниках они отсутствуют, и, таким образом, личная жизнь действительно великого оккультиста XX века остаётся за семью печатями ).

   В декабре 1923 года на Елисейских полях в Париже «группа учеников русского мистика Гурджиева», как говорилось в афишах, демонстрировала во время театрального представления «движения и танцы», ошеломившие, даже шокировавшие публику. Через год состоятся гастроли «труппы Гурджиева» в Соединенных Штатах Америки с той же программой, и известный театральный критик, похоже повергнутый представлением в шок, напишет в своей рецензии:

   «Зрелище потрясает само по себе, но ещё в большей мере невероятным послушанием учеников Учителю. Удивительно яркое, автоматическое, нечеловеческое, почти невероятное и роботоподобное подчинение актёров ( если это актёры ) режиссёру, когда исполнители превращаются в группу натренированных зомби или цирковых животных».

   Такая же реакция была на представлении в Париже, год назад.

   О Георгии Гурджиеве заговорили, он стал знаменитостью. Хотя, во всяком случае на первых порах, мало кого интересовало его учение. Больше всего было слухов и толков о его неслыханном «восточном» богатстве — и прежде всего судили по роскошному замку мистика и оккультиста в Фонтенбло.

   И действительно, во Франции в 1923 году Гурджиев оказался сразу в негласных списках самых состоятельных людей Европы. «Откуда такие средства? — возникал не только обывательский вопрос.— Каким образом этот таинственный человек, прибывший из разорённой, ограбленной большевиками, нищей России, вдруг, как по волшебству, стал миллионером, неслыханным богачом?» Наверно, вопрос сей возникает и у читателей нашего повествования, перед которыми прошли главные события в жизни Георгия Ивановича Гурджиева. Вы получите на него ответ, потому что без этого невозможно понять феномен этого великого человека.

   Кстати, в ответе на вопрос: «Откуда такие богатства?» — заключён смысл существования гармоничного человека по Гурджиеву, или по-другому: «Вот что может сделать каждый из вас, если встанет на мой путь». Так он считал. Однако возникают сомнения: каждый ли? Судите сами.

   В 1924 году в США Гурджиев — первый и последний раз в жизни — дал обширнейшее интервью, достаточно часто переходившее в длинные монологи, устные новеллы из своей жизни, но всё сказанное им было ответом на бесчисленные вопросы со всех сторон: «Каким образом вы разбогатели?» Вот несколько фрагментов из этого интервью и комментарии к ним.

   «Наиболее характерным воспитательным моментом моего первого учителя ( имеется в виду отец Гурджиева ) было то, что как только он замечал, что я хорошо познакомился с каким-либо ремеслом, полюбил его, он категорически требовал, чтобы я оставил его и переходил к другому. И действительно, это соответствовало моему характеру: каждая работа имела для меня смысл, была интересна до тех пор, пока я полностью не постигал её. С детства это стало, если хотите, привычкой на всю дальнейшую жизнь. В результате мой кругозор в различных областях знаний постоянно расширялся».

   Прошу внимания читателей! Соединяются вместе три компонента: уроки, если можно так сказать, первого Учителя — отца, интересы самого Гурджиева ( «это соответствовало моему характеру» ) и основополагающий принцип суфизма — совершенствовать свой дух и тело на пути к высшей истине в приобретении самых разных профессий и знаний.

   «Итак, в ранние годы я уже был способен зарабатывать достаточно денег для обеспечения своих непосредственных нужд. Однако ещё совсем молодым я стал интересоваться вопросами, которые ведут к пониманию смысла и цели жизни. Я отдавал этому всё время и не направлял каждодневно свои способности на зарабатывание денег, на эту самодовлеющую цель существования, на которой, благодаря ненормальному воспитанию, сосредоточены все «сознательные» и инстинктивные стремления современных людей, и особенно вас, американцев. Я возвращался к зарабатыванию денег только для моего обычного существования, чтобы дать себе возможность выполнить то, что было необходимо для достижения цели, которую я себе поставил».

   Каким же образом зарабатывал молодой Георгий Гурджиев деньги для своего «обычного существования»? Только один, но весьма характерный пример. 1909 год. Наш герой — ему 30 лет — во втором суфийском странствии. Волею судеб он оказывается в Ашхабаде, откуда намечен путь в Сирию и Палестину. А средств нет, деньги кончились. Надо срочно их заработать в достаточном количестве, и быстро.

   «Оказавшись в этом знойном и пыльном городе, я составил следующее объявление, развешенное на видных местах:

   «Универсальная передвижная мастерская на короткое время останавливается в вашем городе. Спешите и подавайте ваши заказы, приносите всё, что вам нужно починить или переделать. Мы чиним швейные машины, пишущие машины, велосипеды, граммофоны, музыкальные ящики, электричество, фотографические, медицинские и другие аппараты, газовые и масляные лампы, часы, все виды музыкальных инструментов — аккордеоны, гитары, скрипки, тари и т. д. Мы исправляем замки и оружие всех видов. Мы чиним, переделываем, сбиваем и вновь отделываем любую мебель в нашей мастерской или в вашем доме. Мы чиним, лакируем и настраиваем пианино, рояли и гармоники. Мы устанавливаем и ремонтируем электрические лампы, звонки и телефоны. Мы исправляем и снова покрываем зонтики. Чиним детские игрушки и куклы, резиновые изделия всех видов. Мы моем, чистим, и чиним ковры, шали, гобелены, меха и т. д. Мы выводим всех видов пятна. Мы восстанавливаем картины, фарфор и все виды античных изделий. Мастерская имеет хорошо оснащённый гальванопластический кабинет для золочения, серебрения, никелирования, бронзирования и оксидирования. Любое изделие вновь покрываем белым металлом, самовары покрываем и лакируем в двадцать четыре часа. Принимаем заказы на все виды вышивки — крестом, гладью, бисером, перьями и т. д.».

   Согласитесь, в самом этом необычном «Объявлении» нарисована яркая, пёстрая, богатая картина быта юго-восточной окраины Российской империи, которая, по определению вождя мирового пролетариата, именно в это время являлась «тюрьмой народов». Первые два дня на этом «Объявлении» не был указан адрес, а интерес к «универсальной передвижной мастерской» рос с каждым часом, её искали, начался ажиотаж.

   За эти два дня Гурджиев снял необходимое помещение, взяв небольшой кредит в банке, обзавёлся минимумом нужного инвентаря и оборудования, нашёл двоих подмастерьев ( к концу работы мастерской их число возросло до восьми ). На третий день в объявлениях, развешанных по городу, появился адрес, и клиенты в буквальном смысле слова повалили валом.

   Надо сказать, что все перечисленные в объявлении услуги, были «вспомогательными профессиями», как говорил Георгий Иванович, которыми он владел к тому времени в совершенстве.

   Ещё одно признание — в связи с описываемой ситуацией:

   «Моя «нечеловеческая работоспособность», по словам подмастерьев, объясняется не только врождённой приспособляемостью ко всякого рода ситуациям, но главным образом благодаря моему беспощадному отношению к общечеловеческой слабости, особенно, по моим наблюдениям, характерной для русских, если они не одержимы полностью поглотившим их занятием. Эта слабость была присуща и мне. Я говорю о лени. Её я искоренил в себе беспощадно и теперь могу сказать: я не знаю, что такое лень. Проснувшись рано утром, я деятелен весь день и до глубокой ночи. Более того, когда возникает такой ритм работы, как в мастерской в Ашхабаде, фактически круглосуточный, во мне, в моём организме происходят изменения, необъяснимые с точки зрения обычной науки. И так в подобных ситуациях бывало всегда, на протяжении всей моей жизни: происходит изменение в регулировании ритма потребления и расходования жизненной энергии: в периоды подобной работы я получаю возможность не спать вообще несколько недель и даже месяцев, однако в то же время проявлять активность, которая нисколько не ослабевает, а, напротив, становится более интенсивной, чем в обычной обстановке».

   И вот результат:

   «Моя мастерская в Ашхабаде функционировала три с половиной месяца. За это время я заработал пятьдесят тысяч рублей».

   Давайте опосредованно попытаемся представить, что собой представляла эта сумма в Российской империи в 1909 году. Жалованье человека на государственной службе — чиновника, преподавателя гимназии, банковского клерка и т. д.— в среднем составляло 33 рубля 30 копеек в месяц; на этот оклад можно было содержать большую семью, иметь в городе 5—6-комнатную квартиру с прислугой, раз в год отправляться с чадами и домочадцами на отдых за границу. Жалованье офицера в среднем чине в армии составляло от 45 до 50 рублей в месяц. Теперь — цены. Мясо стоило 6 копеек фунт ( 400 граммов ), хлеб — 2—3 копейки, хороший виноград — 6 копеек фунт. Произведём простейшие подсчёты: разделим 50 000 на 3,5 месяца. Мы получим 14 280 рублей. Вот месячный «оклад» Георгия Гурджиева за время работы в «универсальной передвижной мастерской» в Ашхабаде. Другими словами, за три с половиной месяца наш герой заработал гигантское состояние, которое удачливому бизнесмену или предпринимателю под силу сколотить лишь в течение всей трудовой жизни.

   На протяжении «своего пути» Георгий Иванович Гурджиев всегда занимался предпринимательской, коммерческой деятельностью, никогда не чураясь, если этого требовали обстоятельства, простого физического труда. При этом в среднем время его распределялось так: восемьдесят процентов на духовные поиски, двадцать — на добывание денег. И только когда он поставил перед собой фундаментальную задачу: создать Институт гармоничного развития человека, эта пропорция зеркально поменялась местами на несколько лет.

   «Я только скажу, что, когда я поставил себе задачу создания определённого капитала, я уже в этом деле приобрёл разнообразный, многосторонний опыт. Поэтому, когда я направил все свои способности на добывание денег для этой цели ( Институт ), то даже, несмотря на то что этот аспект человеческого стремления сам по себе никогда не интересовал меня, я выполнил это таким образом, что результаты могли бы вызвать зависть ваших лучших специалистов долларового бизнеса. Я занимался самыми различными предприятиями и иногда весьма большими. Например, я выполнял частные и правительственные заказы по строительству железных и шоссейных дорог и снабжением их всеми строительными материалами; я открывал большое количество складов, ресторанов и продавал их, когда они начинали хорошо работать; я организовывал различные сельские предприятия и гонял скот в Россию из нескольких стран; я принимал участие в бурении нефтяных скважин и в рыбном промысле; иногда я вёл несколько предприятий одновременно. Но бизнесом, предпочитаемым мною всем другим, который никогда не требовал моего особого посвящения ему, какого-либо определённого времени или какого-нибудь постоянного места пребывания и который, кроме того, оказался очень доходным, была торговля коврами и старинными вещами всех видов. На такую «возбуждённую» деятельность ушло три-четыре года. Когда у меня образовалось несколько миллионов, я перевёл их в один из швейцарских банков, потому что, вернувшись в Россию в 1916 году, почувствовал — в условиях войны — всю нестабильность страны: я ощутил надвигающуюся катастрофу... Таким образом, оказавшись в Европе, я уже имел солидный капитал, приносивший немалые банковские проценты, я вдобавок привёз с собой две бесценные коллекции, одну из старинных и редких ковров, а другую — китайского редчайшего фарфора. Каждая из этих коллекций — состояние».

   Но в 1922 году, когда в Фонтенбло под Парижем, в своём роскошном замке Приёрэ поселился со своим Институтом русский маг, волшебник и мистик господин Гурджиев, никто во французской столице, естественно, не знал о происхождении его богатства, и Париж полнился фантастическими слухами.

   «...Здесь уже возникли об этом предмете ( капиталы хозяина замка ) все виды легенд, которые ясно показывают всесторонний идиотизм их изобретателей и которые всегда всё более и более украшаются новыми и новыми фантастическими подробностями, так как они распространились всюду среди тунеядцев и бездельников обоих полов. Утверждают, например, что я получаю деньги от какого-то оккультного центра в Индии; или что Институт поддерживается организацией чёрной магии; или содержится легендарным грузинским князем Мухринским; или что я владею тайной философского камня и могу сделать так много денег, сколько пожелаю, или — я алхимик, и сотворить золото из серы и селитры мне ничего не стоит; или последнее время много говорят, что средствами меня снабжают большевики прямо из Кремля. Ну, и многое другое в таком же духе».

   Вот таков человек Георгий Иванович Гурджиев. Был... Был в последнем земном воплощении. Был лишь одной из многих своих ипостасей, наверно, самой будоражаще – привлекательной для подавляющего числа двуногих обитателей нашей планеты в конце двадцатого века. Увы…

   Потому что остальные его ипостаси проявились духовно – в его учении, физически – в Институте гармоничного развития человека, в нём самом и его учениках. И в последователях Учителя после его ухода».

«ЧЕТВЁРТЫЙ ПУТЬ» ГЕОРГИЯ ГУРДЖИЕВА

   «Его голос звучит как зов. Он призывает, потому что нестерпим тот душевный хаос, в котором мы живём. Он призывает нас прозреть. Он вопрошает, знаем ли мы, зачем мы здесь, что мы хотим и каким силам служим». Г. И. Гурджиев «Всё и вся». Париж, 1968 год

   Учение Георгия Ивановича Гурджиева о развитии гармоничного человека, безусловно, относится к восточным оккультно-религиозным школам. Достаточно часто в Европе его называют «четвёртым», то есть новым путём. Почему?

   Есть на Востоке учение о трёх путях человека к бессмертию и слиянию с Богом — это пути факира, монаха и йога.

   Факир — это человек, который стремится покорить своё физическое тело. Пройдя через ужасные страдания, изнурительные упражнения и даже истязания ( огнём, протыканием тела или языка острыми предметами, погружением голых ног в муравейник и так далее ), факир закаляет в себе физическую волю, обретает невероятную власть над своим телом. Но эмоционально и интеллектуально он остаётся неразвитым, неспособным к духовному росту. У факира может сформироваться устойчивое астральное тело в результате постоянных внутренних усилий, но он не обретает подлинного бессмертия в Божественном, космическом понимании.

   Монах следует путём бескомпромиссной религиозной веры, и не важно, во имя какого Бога — Христа, Будды или Аллаха. Суть одна: он концентрирует свою волю на чувствах. В течение всей жизни он воспитывает в себе единство чувств и эмоций во имя своего Бога. Однако его физическое тело и интеллектуальные способности, как правило, остаются неразвитыми. Монах может достигнуть бессмертия, если начнёт развивать — чем раньше, тем лучше — своё физическое тело и способность самостоятельно мыслить.

   Йог развивает ум, добиваясь достижения бессмертия на пути знания. Он постигает множество вещей, обретает правильное направление мышления. Интеллектуальное развитие даёт преимущества йогу в сравнении с факиром и монахом, но у него всегда есть опасность остановки в своём собственном развитии, он может удовлетвориться каким – нибудь одним достижением.

   Все три пути предполагают полное отречение от мира и прошлой жизни, уход в пустыню, монастырь или школу йоги. Есть и общее у тех, кто идёт этими путями: обязательное наличие Учителя-наставника.

   «Четвёртый путь» — учение Гурджиева — тоже предполагает, притом обязательно, наличие Учителя, которому надлежит беспрекословно подчиняться. Это единственное, что объединяет «четвёртый путь» с дорогами, которыми следуют факир и монах. С йогом Гурджиева объединяет стремление к интеллектуальному и духовному развитию, к знаниям. Однако у йога это стремление ограничено достаточно жёсткими рамками религиозного толка. Для тех, кто идёт «четвёртым путём», интеллектуальное совершенство и жажда знаний ничем не ограничены: для совершенства пределов не существует. Именно с этого начинается «четвёртый гурджиевский путь» к бессмертию и слиянию с Богом.

   В чём же главная суть «четвёртого пути»? Вот конспективное изложение учения Георгия Ивановича Гурджиева.

   Человеческое существо — это уникальная частица бесконечного космоса, способная приобщиться к его вечному существованию. Но для этого необходимо преодолеть ограниченность той телесной оболочки, в которую, как в зерно, заложены потенциальные возможности духовного роста.

   Подавляющее большинство людей Земли находится в постоянной «спячке», всю свою жизнь подчиняясь инстинктам, требованиям и привычкам своего тела. В этом «сне наяву» люди действуют как машины, или, точнее, роботы, находясь полностью во власти обстоятельств и внешних воздействий. Они пассивны, безответственны, неизбежно смертны.

   То, что они считают своим сознанием, в действительности лишь «брезжущее» сознание спящего робота, позволяющее ему как-то ориентироваться в окружающем мире. Робот не способен ничего реально сделать, осознать действительную суть вещей и происходящих событий, он не волен в своих поступках и не способен воздействовать на закономерный — и скрытый от него — ход вещей. Всё, что происходит с человеком-роботом,— это то, что с ним случается по каким-то неведомым ему причинам.

   С рождением каждого человека формируется его организм как определённая «машина» с необходимыми внутренними механизмами. Наследственность, полученная от родителей, географические условия развития в детстве и существование в зрелом возрасте, питание, движения — вот те необходимые данные, которые формируют физическое тело. В нём развиваются двигательный, инстинктивный и половой центры. Эмоциональная жизнь, заложенная в своей основе исключительно наследственностью, зависит от обстоятельств и образа жизни, социальной среды, общения и тому подобного. Своеобразие эмоциональной жизни человека образует его сущность. Развитие мыслительных, интеллектуальных способностей формирует личность.

   По Гурджиеву, тело, сущность и личность в человеке проявляются и развиваются независимо друг от друга. Сочетание их разноплановой работы в пределах одного человеческого существа не даёт возможности однозначно охарактеризовать его, найти в нём нечто постоянное и определённое. В каждом человеке множество «я» и множество сторон, непредсказуемых и противоречивых проявлений. Человек одновременно добр и зол, честен и корыстен, смел и труслив, деятелен и ленив и так далее.

   В целом спящих людей-роботов можно условно разделить на три основных категории, в зависимости от преобладания в них одного из работающих в телесной «машине» центра: двигательного, инстинктивного ( полового ); эмоционального и интеллектуального.

   У людей первого типа «центр тяжести» расположен в двигательном или инстинктивном центре, второго типа — в области эмоционального центра, а у третьего наиболее развит интеллектуальный центр. Соответственно, три человеческих типа различаются по своим привычкам, вкусам, образу жизни. Они склонны к различным видам искусства, религии и в целом к разным формам «духовной деятельности». Но от этого они не становятся более самостоятельными, они продолжают спать и во сне автоматически и безотчётно действовать, ощущать, общаться и так далее. Человек двигательного типа, ведущий жизнь полуживотного, или гедонист, бессознательно гоняющийся за новыми удовольствиями, или интеллектуал, накапливающий всё более значительный объём знаний и сведений,— все они только спящие роботы, от рождения до смерти использующие ресурсы своего физического тела.

   Гурджиев категорически утверждал, что человеку при рождении не даётся душа и после смерти она не обязательно приобретает бессмертие. Если называть «душой» витальную ( жизненную ) силу, дающуюся с рождения человеку, тогда она ничем не отличается от той же силы, оживляющей любое земное существо или даже растение. Со смертью человека эта «душа» возвращается в природу, а не поднимается к Богу. Но у человека в отличие от всего живого на Земле есть возможность обрести то, что чаще называют душой, а именно некую субстанцию высшего порядка, которая после его смерти сохраняется и даже способна предпринять выход за пределы Земли. Это то, что образуется в человеке в результате сознательных и целеустремлённых усилий по саморазвитию, а точнее, в результате формирования в нём, кроме данного изначально физического тела, высших тел — астрального, ментального и причинного.

   Человек, ступивший на путь саморазвития, постепенно просыпается, поднимаясь над автоматизмом обыденности. Он познаёт себя, все функции и центры его тела становятся сбалансированными. Он осознает цель и смысл необходимых действий, принимает ответственность за свои мысли, желания и поступки. Таким образом, постепенно в нём формируется астральное тело, обладающее более тонкими вибрациями, чем физическое. Затем, по мере развития, человек сбрасывает личину личности, обретает единство собственного «я» и самосознания ( по Гурджиеву, «целостную индивидуальность» ), в нём развиваются и начинают работать высшие центры — высший эмоциональный и высший интеллектуальный, отсутствующие у робота. Достигая «объективного сознания», человек обретает и ментальное тело, представляющее собой совокупность нескольких высших центров. Человек высшего типа достигает постоянного «я» и свободной воли, он способен контролировать все состояния своего сознания; он обретает высшее, причинное тело.

   Гурджиев говорил ученикам:

   «Нет ничего бессмертного, смертен даже Бог. Но существует огромная разница между человеком и Богом, и, разумеется, Бог смертен не так, как человек».

   Таким образом, говорить о бессмертии можно условно даже в общекосмическом масштабе. В пределах человеческой жизни лучше рассматривать возможность «посмертного существования», то есть способность человеческого существа преодолевать границы законов, установленных его материнской планетой Земля, неумолимых законов чередования рождения и смерти материальных тел. Иными словами, смерть — это неукоснительный закон Земли, но человек, как существо космическое, может выбрать иной способ существования, по другим, высшим законам бытия, по которым само понятие смерти будет иметь другой, непостижимый в пределах земного существования смысл. Фактически он может обрести бессмертие с точки зрения своей земной жизни.

   Гурджиев настаивал на этом положении и в многочисленных беседах с учениками подчёркивал: у человека имеется возможность посмертного существования, но эта возможность может быть реализована только по желанию и при условии приложения огромных усилий, даже сверхусилий самого человека.

   Человек в состоянии «сна» живёт без высших тел, вполне довольствуясь ресурсами физического тела. После смерти его тело превращается в прах, а витальная сила отправляется на Луну. Если на протяжении жизни он в процессе духовных напряжений сформировал астральное тело, оно переживает смерть физического и может некоторое время существовать автономно, а иногда перерождается в другом физическом теле ( это то, что называется перевоплощением, инкарнацией ). Но через определённый период времени оно тоже умирает, потому, строго говоря, астральное тело не бессмертно даже в пределах Земли. Сформированное же в человеке ментальное тело не исчезает и после смерти астрального тела, оно выходит за пределы Земли и её законов, существуя на уровне Солнца. И только высшее, причинное тело полностью бессмертно в пределах Солнечной системы, подчиняясь более высоким космическим законам «всех солнц». Таким образом, с развитием у человека высших тел ( что возможно только при волевом и постоянном усилии, «работе над собой» ) самое активное, причинное тело живёт бесконечно, то есть оно «бессмертно» по отношению к низшему телу.

   Сердцевина «четвёртого пути» — постоянная, самоотверженная работа человека над собой: «бессмертие надо зарабатывать, служа Добру».

   А дальше в новом учении возникает некий парадокс, который, правда, при глубинном анализе перестаёт быть оным. Гурджиев требовал, чтобы каждый его ученик открыто признал себя «сознательным эгоистом» и стал им. Речь идёт, конечно, не о том механическом, общеприродном эгоизме, который присущ всему живому на Земле как одна из сторон способности выживания. «Сознательный эгоизм» — это реальное воплощение древнего призыва к человеку: «Познай самого себя», принцип действительного отношения к себе и миру вокруг на основе сформированного объективного понимания окружающего мира в масштабах космоса. «Сознательный эгоист» отрицает все искусственные ограничения на пути своего самосовершенствования, все преграды, воздвигаемые собственным и чужим непониманием, все условности, по которым живёт мир роботов. Погружаясь в «эгоизм» создания себя, он попадает в то измерение, в котором только и возможно творить великие произведения искусства, открывать новые научные истины, постигать философские смыслы космических и земных явлений. «Сознательный эгоизм» — это повёрнутость к самому себе по оси бытия, это иное видение себя в реальных масштабах мироздания, различение мгновенной вспышки личного существования, молекулярный отрыв в черноту бесконечности.

   «Сознательный эгоизм» — это состояние внутренней свободы, которое в человеческом смысле оборачивается одиночеством, а в космическом и созидательном — условием бесконечного развития, самостоятельного постижения творческих законов деятельности.

   Гурджиев убеждал своих учеников в том, что путь сознательного эгоизма — постоянное самопознание, а значит, работа, неустанная, каждодневная, творческая, на грани возможностей.

   Дорогу в бессмертие осилит идущий.

Окончание следует…

Член русского географического общества ( РГО ) города Армавира Фролов Сергей

Похожие статьи:

Статьи → Мистические тайны Гурджиева-4

Статьи → Мистические тайны Гурджиева-5

Статьи → Мистические тайны Гурджиева Часть 2.

Статьи → Мистические тайны Гурджиева Часть 1.

Статьи → Мистические тайны Гурджиева-3