№123 Повелитель бури
В то лето мне было где-то тринадцать. Родители меня отправили к бабке
в деревню кормить собою диких комаров, у которых хобот размером с
шило, просыпаться с кукареканьем петуха, у которого был доступ в
домишко и, соответственно, к моему мирно спящему уху; и жрать
ревень, от которого я зеленел, как черепашка-ниндзя...
- Ах, всё бы отдала, чтобы хоть недельку пожить за городом... - говорила
перед моим отъездом мама, умилительно сцепив пальцы рук в "замочек"
и блаженно закрывая глаза, представляя грядки колорадских стрекоз, -
Как же тебе повезло, сынок, что у тебя есть такая возможность!
- Да-а... - вторил ей папа, - Бывало, идёшь в туалет на улицу ночью...
Сверчки стрекочут... Пахнет навозом... Гнилое яблоко босой ногой
раздавишь... Романтика!
И на следующий день свалили на море в пятизвёздочный отель терпеть
этот ужасный "Ол инклюзив"...
Не желая оставаться в этом раю в одиночестве, я позвал с собой моих
друзей - Витьку-Глюка и Макса. Витьку, по-моему, с рождения называли
Глюком. Некоторые наши знакомые во дворе даже и не знали его
настоящего имени! Глюк и Глюк... Даже мама его, бывало, кричала с
балкона: "Глююююк! Давай домой, обедать!!!" А Макс был такой
щупленький паренёк в очках с толстенными линзами, которые придавали
его глазам ни с чем несравнимую выразительность.
На третий день пребывания в этом кипящем через край жизнью
насекомых и ужей месте, мы втроём сидели на какой-то лавке рядом с
полем. Молча жевали горох и смотрели на коров, которые жевали траву
и, в свою очередь, смотрели на нас. Это было очень увлекательно...
Когда одна из коров вдруг мычала, Глюк мычал ей в ответ. А потом снова
тишина, и лишь кукушка где-то вдалеке приговаривала нас непостижимо
долгим кукованием...
А ещё нас убивала жара! Невыносимая жара, от которой пот лился
ручьём не только с нас, но и с коров. Умопомрачительная жара, и,
казалось, что ты находишься в кастрюле с только что сваренным
прозрачным киселём. Неестественная жара, благодаря которой в
алюминиевом умывальнике бабушка тогда варила щи...
Никогда я не мечтал о дожде так, как в тот момент! Может быть, Макс
прочитал мои мысли... Может, на него так подействовала жара и
тепловым апперкотом раскрыла ему тайны мироздания... Может, его
укусил какой-то галлюциногенный клещ... не знаю! Но вот в этой липкой
от жары тишине он негромко произнёс, закинув в рот целый стручок
гороха, даже не потрудившись его почистить:
- Знаете, а ведь я - Повелитель Бури...
Он сидел посерёдке, и мы с Глюком, не сговариваясь, посмотрели на
него. Он сидел, как ни в чём ни бывало, и жевал стручок, который, судя
по всему, не желал жеваться, и, если бы не очки, корова могла бы
принять его за... телёнка.
- Да? - спросил Глюк, - А я и не знал... А ты не оговорился? Может,
дури?
- Нет, друзья... - вздохнул Макс, - Именно Бури...
Достал изо рта зелёную кашицу непрожёванного гороха, посмотрел на
неё и выкинул в сторону.
- А как ты это понял? - спросил я.
- Мне ночью приснился сон, в котором ясно было сказано, что я -
Повелитель Бури! Чего тут непонятного?
- А... Да... Это, конечно, аргумент... - сказал я., - Слушай, Повелитель, а
ты не мог бы сейчас нам вызвать небольшой дождичек? Хотя бы на пару
минут?
- Да я бы рад, друзья… Но дело в том, что я не знаю, как это делается...
- А тебе во сне инструкцию не показывали? - спросил Глюк.
- Нет, к сожалению... Мне просто сказали, что я - Повелитель Бури.
- А кто сказал-то?
- Петух вот ваш, который по утрам кукарекает...
Я аккуратно снял с Макса очки и в упор посмотрел ему в глаза, думая,
что всё, сплавился мозг у парня. На меня смотрели два маленьких
подслеповатых глаза, немного скосившихся друг к другу, пытаясь
разглядеть мою переносицу. Да вроде нет... всё как обычно...
- Слушай... ну может, ты хотя бы попробуешь? - спросил я.
- Хорошо... - сказал Макс и встал.
Он стоял перед нами. С умным сосредоточенным лицом закрыл глаза.
Глубоко-глубоко вдохнул горячий воздух. Медленно поднял руки.
Расставил их в разные стороны и начал кружиться! Сначала медленно,
потом всё быстрее и быстрее! Он кружился, подняв лицо к синему-
синему небу! Потом он начал что-то шептать! Мы с Глюком ничего не
слышали, только видели, что его губы шевелятся, произнося какие-то
слова! Потом шёпот стал громче… Ещё громче! И вот он уже кричал:
- О, Буря!!! Повелеваю, приди!!! О, Буря, повелеваю, приди!!!!!! О БУРЯ,
ПОВЕЛЕВАЮ, ПРИДИ!!!!
Он кружился и кружился! Я с трудом перевёл взгляд на Глюка... Тот
сидел с открытым ртом, с недонесённым до него стручком гороха в руке,
с приподнятыми бровями и пялился на крутящегося Макса. Недоумение
было грандиозным! И оно не исчезло, когда Макса заштормило и он
шмякнулся, потеряв равновесие, на пятую точку. Он сидел вот так на
земле, очки сползли на рот, и не понимал: как же так? Где буря?
Глюк смотрел на него также с раскрытым ртом сверху вниз, даже не
пошевелившись... Я сконфуженно потёр висок, думая, можно смеяться
или, всё-таки, не стоит? С поля промычала корова, вернув нас в
реальность. Глюк донёс до рта свой горох и сказал:
- Да, Макс... Умеешь ты удивить…
Макс поднялся, слегка шатаясь, поправил очки и сказал:
- Наверное, я не в ту сторону крутился...
- Да... Наверное... - сказал я, и видит корова, пасущаяся на поле, дальше
я просто пошутил! - Попробуй в другую!
К моему огромному изумлению, Макс тихо прошептал:
- Хорошо... Я попробую...
И он снова повторил предыдущую процедуру заклинания - вдохнул,
расставил руки, закружился уже в другую сторону. Снова зашептал
слова. Потом он снова стал воодушевлённо кричать своё повеление! Я
повернулся к Глюку и сказал негромко:
- По-моему, нам надо валить отсюда... Мы теряем друга...
И тут на меня капнуло! Большая, насыщенная живительная слеза неба!
Она разбилась о мою руку, расплескав по коже чудо, на которое
способна только прохладная капля воды в невыносимую жару. Когда она
ещё пока только одна, а не целый водопад её сестричек, к которому
быстро привыкаешь и уже не ценишь! Как искорка надежды в
беспросветном мраке! Первая капля - самая важная!
И Глюк, и я молча разглядывали мокрый след на моей руке. И тут
вторая капля ударила по лавке между нами. Третья, пятая! Мы
перебегали взглядами от одного мокрого пятна к другому! Капли
разбивались на малюсенькие брызги, но мы, словно в замедленной
съёмке, видели их блеск! И тогда пошёл дождь! Не дождь, а ливень!!!
Крупными каплями уничтожая жару, растекаясь по в момент ощутимо
уставшей высохшей коже! Это была радость! Это было чудо! Но....
Мы с Глюком, восторженные столь успешной импровизацией Макса,
хотели броситься к нему, обнять по-дружески, уподобляясь ему, в шутку
закружиться вместе с ним под этим непонятно откуда взявшимся
дождём... Вместо этого мы застыли... и улыбки медленно сползли с
наших лиц, будто их смывал сам дождь.
Макс больше не кружился! Он величественно стоял под косыми струями
уже неумолимо хлещущего ливня, подняв кверху тонкие руки и...
улыбался! Не своей доброй застенчивой улыбкой, а каким-то злобным
оскалом! Хищным и пугающим...
Небо над полем затянуло иссиня-чёрными тучами. Потемнело так, что,
казалось, ночь побеждает день и придавливает его к земле. Медленно,
но так, что он уже не может дышать, и глаза его закатываются. День
задыхался, и его взгляд, когда-то солнечный, блекнул...
Раскат грома кувалдами ударил по обоим ушам! И ослепительная
молния ударила в поле, подняв снопы искр, будто это не небо
рассвирепело, а земля лопнула от злости, которую она веками
сдерживала! Сквозь мутную стену дождя я едва различал силуэты
коров... Они все лежали в пепельной проплешине поля, в серой грязи, в
золе из своих же шкур... Ветер стал ураганом... Он не знал, куда ему
деваться, ощутив полную свободу и безнаказанность! Ветер – безумен,
когда ему дарят свободу! А когда ветер свободен, он не знает, что
делать, и мечется по кругу, желая уничтожить всё, но не зная, с чего
начать! И он превращается в смерч...
Всего две буквы его отличают от той, кто им правит... У Природы две
дочки, одинаково любимые... Жизнь и Смерть... Смерчем управляет
младшая...
Мы с Витьком не чувствовали ураганного ветра... Мы были защищены
Максом... Он не хотел причинить нам вред... Мы просто стояли,
обдуваемые тёплым приятным ветерком под струями прохладного
долгожданного дождя... И смотрели, как смерч уничтожает деревню...
Над нами пролетали крыши стареньких домов... Люди, как и первые
капли дождя, сочно разбрызгивались, ударяясь о стволы вековых сосен,
что росли на окраине поля... Ливень стал красным - небо всасывало
деревню через воронку смерча, как томатный сок через трубочку...
Через какое-то время всё кончилось.... Деревня была уничтожена
полностью... Были руины... и пустота... и тишина... и жара... Бабушка не
доварила щи в умывальнике... лежит, придавленная яблоней, с кочаном
капусты в руках...
Собака из соседнего дома, пытаясь спасти младенца, осталась на
нём... они были пробиты насквозь какой-то арматуриной... Женщина,
жившая неподалёку от бабушки, висит на дереве, нанизанная на толстую
ветвь.... Это дерево - единственное, что не рухнуло, и теперь
красовалось своим новым украшением среди обломков, трупов и
опустошения...
Родителям мы с Витькой сказали, что нам повезло... Что мы в день
урагана пошли в лес за орехами и там его и переждали... Сказали, что
Макс не пошёл с нами, пожаловавшись на жару, сказал, что лучше
посидит дома и послушает музыку... Сказали, что нам жаль, что он не
пошёл с нами...
Макса нашли с переломанным позвоночником среди досок и пыли... Мы с
Глюком никогда не вспоминаем тот день.... Но я знаю точно, что Глюк
был прав, когда поднял с земли прилетевшую железяку.....
Похожие статьи:
Рассказы → Проблема вселенского масштаба
