До врага оставалось не более ста саженей, когда русские пустили коней вскачь. Всеволоду даже не пришлось отдавать приказа – идущие в первых рядах гридни сами знали расстояние, с которого нужно начинать разгон. Темная стена татар дрогнула и двинулась навстречу. Сначала медленно, а потом все быстрее и быстрее разгоняя коней. Теперь даже из его пятого ряда врагов можно было хорошо рассмотреть. Это и впрямь была тяжелая конница на рослых лошадях в вороненых наборных доспехах, металлических шлемах, с круглыми черными щитами. У всех имелись копья, или пики. За полсотни саженей, молчавшие до сих пор татары издали боевой клич. Что-то вроде: «Кху! Кху! Ур-р-рагх!».
«Почти, как наше «Ура!», - подумалось Всеволоду. И, словно вторя этой его мысли, Владимирцы грянули в лица татар и морды их коней за пару мгновений до столкновения русское «Ура!»
Стычка! По ушам ударил грохот, вопли и ржание. Русские шли плотно – колено к колену, но строй татар оказался не менее плотен и дело свое они знали. Как-то совсем быстро Всеволод из пятого ряда его маленького клина оказался в самой гуще вражеских всадников. Копье свое он сразу потерял и рубился мечом. С боков князя прикрывали телохранители и он, хоть и медленно, но продвигался вперед через татарский строй, кого-то доставая клинком, кого-то тесня конем. Сам пока ран не получил, хоть пару раз его доставали копейные наконечники. Но, слава Богу, панцирь его, сработанный ромейскими мастерами, удары пока держал.
Чуть погодя, когда до татар добрались три клина, идущие в бой чуть позади, стало немного полегче – в плотном строю татар появились разрывы. Движение вперед пошло быстрее, но не на столько, как хотелось бы. «Медленно! Медленно! - билась в голове Всеволода мысль. – Ударят справа из леса и будет беда». Не зря говорят: кто чего боится – то с тем и случится. Русские не успели пробить татарский строй, встретивший их на льду Москва-реки. Справа ударили вышедшие из леса новые татарские конники, смяв и частично опрокинув тысячу, бьющуюся с той стороны. В сутолоке боя Всеволод этого увидеть не мог, но почувствовал, когда справа наперли воины из этой тысячи, мешающие строй, сбивающие с ног коней своих же соратников. Почувствовал и понял – что случилось. Напор двух оставшихся клиньев на татар, загораживающих путь к отступлению сразу ослаб. Еще чуть и Всеволод понял, что они завязли.
А ведь скоро с тыла подойдут те татары, с которыми дерется Кирьян, а еще их легкая конница. Эта Кирьяновых воинов, вообще, может обойти стороной. По уму ему надо бы выбираться из боя, чтобы осмотреться. Всеволод попридержал коня, поднял вверх руку с мечом, махнул ей вперед, давая знак телохранителям: князь требует замены. Его тут же обошли двое телохранителей с заднего ряда, с трудом продравшись меж плотно стоявшими лошадьми, и встали на место Всеволода оттеснив князя назад.
С некоторым трудом развернув коня, – здесь тоже толкучка была знатная, князь с десятком гридней пробился в задние ряды своего войска. Здесь уже стало можно осмотреться. Увиденное не порадовало: правый клин оказался почти полностью разбит. Воины его смешались с винами клина, дерущегося в центре, сломали его строй. Кто-то из слабодушных уже пытался спастись бегством, гоня коней к лесу пологого левого берега реки. Всеволод глянул назад. К некоторому своему облегчению он увидел, что Кирьян успел-таки развернуть одну тысячу навстречу легкой татарской коннице и перекрыл ей путь для удара в тыл воинам Всеволода. Но сколько тот сможет продержаться? Вряд ли долго: по оврагам продолжают прибывать новые тяжело оружные татары. Тысяча, изрядно потрепанная, против трех-четырех тысяч, пусть и легкоконных татар тоже продержится не долго. Надо прорываться! И быстрее! А прорваться, похоже, сил уже нет.
Кажется, впервые за все время, проведенное в военных походах, Всеволода охватила растерянность, граничащая со страхом: неужели – все? Гибель? И гибель бесславная! Но, что это? Из-за шума битвы там, позади татар, перекрывших русло реки, послышались крики «ура». Или это ему только кажется? Нет, не кажется! Он сбросил стремена, встал ногами в седло, выпрямившись, раскинув руки, сохраняя равновесие, вгляделся туда за темнеющий строй татар. Точно – по речному льду, истоптанному копытами коней, желтеющему пятнами раздавленного конского навоза, краснеющему кровавыми пятнами, неслись, выстраиваясь на ходу в клинья, три тысячи оставленные им под рукой ближника Кузьмы. Ослушался-таки неслух своего князя – не остался на месте, где ему приказал быть Всеволод. И слава Богу, что не остался. Молодец, Кузя! Выживем, быть тебе с наградой.
