Чисто случайно

в выпуске 2014/05/15

24 января 2014 - Григорий Неделько

[О чём сознательно умалчивают в учебниках. Как всё было на самом деле. Приквел к рассказу "Незначительные детали", но полноценный короткий рассказ.]

Сгинк очень любил рассказывать историю о том, как одна планетка совершенно изменилась. Он знал, о чём говорит, потому что видел всё своими глазами. Однако каждый раз, когда он рассказывал эту историю, в ней появлялись новые детали. Иногда – совершенно неожиданные.

То соседи по космосу – трахбанцы называли их «белыми телесами» — выныривали из-за угла и начинали обстреливать корабль, на котором летели Сгинк и его приятели.

То вдруг искривлялись пространство и время. Хотя все прекрасно знают, что этих вещей нет в природе. А когда искривляется то, чего не существует, последствия могут быть самыми неожиданными.

Метеорит, который стал причиной всего, якобы попал в разрыв реальности, вывернулся наизнанку, пролетел неведомыми коридорами Вселенной, а когда выбрался из дыры и снова стал таким, каким был, оказался точно над Той Планеткой. Тормозить было поздно, и метеорит упал в спокойные синие воды. Всё изрядно взбаламутил. Но главное – принёс с собой много нового.

Были у этой истории и другие варианты:

два метеорита столкнулись, в результате чего один из них изменил курс и упал на Ту Планетку. Сгинк – единственный, не потерявший самообладания, — долго приводил коллег в чувство. Два метеорита чуть не раздавили их корабль в лепёшку. Стресс нешуточный!

или такая версия. Шинь-У решил прокатиться на метеорите. Чуанн кричала: «Отставить!», «Я приказываю!» — и бешено вращала глазами. А Сгинк умиротворяющим тоном говорил Шинь-У, что надо успокоиться, что он перевозбудился из-за грибнаутов, что он ставит под угрозу их полёт, что метеорит – не ездовой персефеллон. Но Шинь-У плевать хотел на всё это. Он вылез из корабля, забрался на каменюку, стал размахивать кармазматроном – и случайно выстрелил. Метеорит был небольшой, и этого хватило, чтобы сбить его с курса. Шинь-У спасли в последний момент. Сделал это, конечно же, Сгинк. А космический камень упал в океан, родив ливень брызг – и не только.

были и другие вариации, но все они сводились к одному: Сгинк сохранял хладнокровие и пытался образумить коллег, которые вели себя как дети. А ведь на них возложили Миссию!

От рассказа к рассказу Миссия тоже менялась: то их посылали на сбор излучения сверхновой; то на открытие новых миров; то на переговоры с «белёсыми телесами». Но, в любом случае, они выглядели героями. Особенно Сгинк.

До тех пор, пока не появлялись Шинь-У или Чуанн и он не начинал бормотать какую-то бессмыслицу.

— Что, опять болтаешь про наш полёт?

— Да нет, просто греюсь тут, у костерка. В компании друзей.

— Пошли, — говорили тогда Чуанн или Шинь-У, сверкая глазами. – Пора распределять души. Кармазматрон не забудь.

Распределение душ – это что-то вроде уборки мусора. Ты следишь за тем, чтобы души не плавали, где им вздумается, а сидели в телах. Чтобы их никто не видел. Чтобы они никого не беспокоили. Работа нужная, но муторная. Даже тот полёт, о котором постоянно лопотал Сгинк, был интереснее, хотя тогда они занимались развозкой трупов. Похоронить тело – вот какая у них была Миссия. Они летали по Вселенной и избавлялись от умерших собратьев. Кого-то бросали на звезду – и он превращался в пепел; кого-то заталкивали в чёрную дыру (иногда приходилось использовать багор); других запихивали в недра какого-нибудь спутника: парочку трахбанцев они, например, похоронили в Луне. А один раз, по инициативе Сгинка, они подбросили труп в штаб-квартиру к «белёсым». Те шутки не оценили и рассказали обо всём начальству гробовщиков. Больше всего досталось Чуанн, которая должна была заложить своих коллег и заодно себя, а потом, естественно, понести заслуженное наказание.

Так они из охранников превратились в гробовщиков. И по той же причине из главных офицеров (Службы Надзора) были разжалованы в охранники. Причину звали Сгинк.

Весёлую Троицу, как их прозвали собратья, снова ждала «Миссия». И вышло так, что подметать мусор, то есть распределять души, они должны были на Той самой Планетке.

Но опять вышла загвоздочка, правда, на этот раз по вине Шинь-У. «Пристрастие к грибнаутам до добра не доведёт», — говорила Чуанн. Точнее, орала. Шинь-У её не слышал (понятное дело: чем громче ты говоришь, тем меньше тебя слушают). И вот, пожалуйста: с одной душой случилась неприятность – они её потеряли. Но почему именно её? Неужели во Вселенной мало душ?

Только всё случилось так, а не иначе, — чего теперь пенять на судьбу. Хорошо хоть, что время относительно. Они долго искали ту душу, нашли, а теперь надо было поскорее забрать её и вернуть всё на свои места. А если они не успеют и случится Вселенский Коллапс? Или, хуже того, их снова разжалуют? Но в кого? Чуанн знала, в кого, и радости это не прибавляло.

Трахбанцы шли к месту телепортации. Сгинк всё время вздыхал. На него нахлынули воспоминания. Он не страдал ни от меланхолии, ни от тоски, ни от ностальгии… Просто это было в его духе: забивать себе голову глупостями и портить жизнь другим.

Гладя под ноги и спотыкаясь, Сгинк вспоминал случай с Той Планеткой…

Это произошло, когда они похоронили последнее тело. Какой-то военачальник (Сгинк не помнил его имени) завещал взорвать его внутри метеорита. Гробовщики должны были засунуть капсулу-гроб с его трупом в каменный шар, заложить взрывчатку и, отлетев на безопасное расстояние, разнести трахбанское и небесное тело на кусочки.

Сгинк согнул военачальника пополам, но тот не влезал в гроб. Тогда он сложил тело вчетверо и наконец затолкал его в длинную капсулу. Сунул гроб в кратер, отряхнул руки и отрапортовал:

— Готово, шеф. Как насчёт поцелуя в награду?

— Получишь у крыкозяблы с Сириуса, — ответила Чуанн.

Но про себя отметила, что Сгинк не порвал труп, не поранил себя, не навредил коллегам и вообще не сделал ничего плохого. Тогда-то Чуанн и забеспокоилась.

Всё шло до странного хорошо.

Из соседней дырки вылез Шинь-У, тоже отряхнул руки – древний ритуал – и сказал:

— Всё, начальник. Теперь можно и взрыв устроить, чтобы потешить твою пироманскую душеньку.

Чуанн хмыкнула и приказала Сгинку и Шинь-У возвращаться на корабль. Когда все расселись по местам, она скомандовала: «Старт!» И, что удивительно, они стартовали. Без эксцессов, без происшествий. Корабль отлетал от метеорита всё дальше и дальше, а ничего не происходило.

Чуанн не знала, куда деть охватившее её волнение. Может, засунуть в бардачок?

— Ладно, так нормально, — буркнула она, раздражённая тем, что не понимает причины своего раздражения. – Шинь-У, отсчёт-и-взрыв.

Шинь-У отдал честь, но на лице его было написано недовольство: он считал себя прирождённым лидером и не любил исполнять приказы. Толстый, по меркам сограждан, трахбанец дошёл до девяти (по-своему, на родном языке), когда Чуанн, наконец, увидела то, что хотела увидеть. Вернее, то, чего она ждала, но предпочла бы никогда не видеть.

Капсула с телом безымянного военачальника вывалилась из метеорита и устроила заплыв по безмятежным космическим просторам.

Шинь-У досчитал до десяти. А досчитать он должен был именно до десяти.

— Ой, — сказал Сгинк, глядя на капсулу.

— Ой, — сказал Шинь-У, глядя туда же.

Его руки уже нажали кнопку.

Чуанн схватилась за голову, однако уронить её на приборную панель не успела.

Корабль подняло и отбросило назад.

Взрыв расколол метеорит, разбил на кусочки, как молоток, которым со всей силы долбанули по грецкому ореху. Вспыхнул свет. Части метеорита: крохотные, маленькие, средние, большие, огромные – все, разлетелись в разные стороны. Метеорит рассыпался по космосу. Словно ребёнок в порыве веселья сломал игрушечную пирамиду и разметал кубики по полу. Разметал части целого по Вселенной.

Оболочка гроба-капсулы была очень прочной. Чтобы разрушить её, нужно устроить взрыв огромной силы. Пока тело находилось в такой капсуле, с ним ничего не могло случиться. Ничего, кроме Сгинка.

Если бы капсула находилась в эпицентре взрыва, от неё остались бы лишь крохотные кусочки, такие, которых никто не заметит. Это же касается и тела. И воля усопшего исполнилась бы: он бы обрёл вечный покой в окружении осколков метеорита, обломков гроба и космической пыли.

Вместо этого его гроб развернуло и забросило далеко вперёд. Защитная оболочка не лопнула, а только покрылась трещинами. Но понадобился бы ещё один такой же взрыв, чтобы разрушить её.

Корабль трахбанцев заложил крутой вираж и помчался наперерез гробу.

— Сгинк! – заорала Чуанн. – Бери штурвал! Шинь-У, помоги мне зацепить капсулу!

Шинь-У и Чуанн орудовали манипуляторами, пытаясь схватить гроб. И это им почти удалось, когда корабль потерял управление.

— Что творится?! Сгинк!

— Чуанн, это не я!.. Он сам! Я говорил, что на нём нельзя летать. Почему нам не дали другой?

— Видимо, потому, что неудачники вроде нас летают на сломанных кораблях. А вот почему нам не заменили тебя?

Они препирались и выпускали пар, ведь изменить ничего не могли. Корабль набирал скорость. Механические клешни крепко сжимали капсулу с телом.

Корабль вошёл в атмосферу планеты. Оболочка гроба трескалась всё сильнее. Стали откалываться куски. Тело внутри трясло – оно вот-вот вывалится. Капсула переломилась пополам. Труп скатился вниз.

Манипуляторы не работали, и в этом Чуанн обвинила Шинь-У. Он пожал плечами, достал порцию грибнаутов и «улетел» в более спокойное место.

Клешни не выпускали капсулы, правда, долго это продолжаться не могло.

По носу показалась вода – океан развернулся, подобно книге. Неохватной, непрочитанной. Чуанн смотрела на водную гладь, как завороженная, и мечтала о похоронах Сгинка, которые устроит ему – после того как сама же его убьёт. Шинь-У летал в грибнаутогенных мирах. Сгинк молился – непосредственным начальникам, которые не знают пощады. И никто не обратился к планете. А ведь именно она их спасла.

Корабль на всём ходу врезался в воду и заскользил по глади, вздымая тучи брызг. Слава прочным трахбанским материалам, которые выдержали этот удар. Удар, от которого заработали манипуляторы. Да, они заработали, так же как и система управления. Но вначале клешни разжались. Гроб выскользнул из металлической хватки. Переломился. Два обломка капсулы, посыпанные стеклянной крошкой, погрузились в воду и ушли на дно.

А труп военачальника дрейфовал на воде, как совсем недавно – в космическом океане. Бактерии, микроорганизмы, не видимые глазу существа выползали из зелёного тела, спрыгивали, слезали, слетали с него и погружались в воду. И расплывались, расходились кто куда. Они так долго этого ждали. Наконец они освободились из своей тюрьмы, из заточения на теле полутора метров ростом. Теперь в их распоряжении оказалась целая планета, и они собирались подчинить её себе.

Делать что-то было уже поздно.

Чуанн отвесила Сгинку затрещину.

— Ай!

Пришлось довольствоваться этим.

— Двигатели работают нормально, — сообщил Шинь-У. – Все системы в порядке.

— Вертикальный взлёт, — громко и чётко произнесла Чуанн. – Место назначения – наша космическая база.

Набирая скорость, корабль устремился обратно в космос. Меньше чем через минуту (по времени Той Планетки) он достиг орбиты, покинул её и помчался в родную галактику.

А в водах, которые когда-то были девственными и чистыми, зарождалось нечто. У него бесконечное множество имён: паразитизм, болезнь, напасть, неизбежность. Или – благо, счастье, смысл бытия. Но чаще всего это называют жизнью. Человеческой жизнью…

…Чуанн отвесила Сгинку затрещину.

— Ай!

Сгинк снова испытал это странное чувство, смесь обиды и любви. Чуанн всегда ему нравилась, а вот боль – нет. И когда худой трахбанец получал затрещины от шефа, он и радовался этим знакам внимания, и одновременно хотел, чтобы Чуанн их не проявляла.

Трахбанцы-мусорщики взялись за руки и стали мигать.

Быстрее. Быстрее. Быстрее…

В этот момент инопланетяне исчезли.

(Октябрь 2008-го)