— Гуд лак! — говорит мне маршал гонки американец Блейк Фрекинг.
— Сенкью! — улыбаюсь я в ответ.
— Десять секунд до старта! Девять, восемь... — Корона явно знает эти слова и визгливо лает при каждой цифре обратного отсчёта, одновременно оглядываясь в ожидании моей команды. — Старт!
— Хоп! Пошли!
Всё!
Рывок потяга, за который я держусь руками, чтобы от резкого старта не сломало спину, и тут же перехватываю лыжные палки и начинаю яростно толкаться. Но это скорее нужно мне, чтобы не потерять равновесие, собакам пока моя помощь совершенно не требуется. Буквально через несколько секунд остался позади коридор из подбадривающих криками болельщиков с фотоаппаратами и телефонами, улыбка Блейка, ветеринарная бригада, помощник судьи, волонтёры, лай моих и чужих собак. И там же — перед стартовой чертой — улеглось, свернулось клубком и моё волнение да и пропало, не поспело следом за летящими вихрем собаками и лыжником.
Минута — и скрылся за мысом ледокол «Ангара», стоящий на вечном приколе в заливе Иркутского водохранилища возле оживлённого престижного микрорайона на берегу, красивые высотные новостройки которого, освещённые закатным солнцем, тоже очень скоро уплыли куда-то в прошлое, в предстартовую минувшую эпоху. Звуки, терзающие уши минуту назад — громкая музыка, вопли громкоговорителя, гомон толпы — и те растворились, растаяли за спиной, и теперь моих ушей касались лишь тихий шелест лыж, чпоканье палок и тяжёлое дыхание двух разгорячённых «коней».
А впереди низкое красное солнце, искрящийся миллионами слепящих искорок снег и долгая череда вмороженных в лёд деревянных реек — вешек, пророчащих бесконечные сто пятьдесят пять километров до Байкала и обратно, изматывающие перевалы высотой почти по полкилометра, ночь, темень, сутки на лыжах и неизвестность. Зачем мне это надо?
Попробую объяснить...
Собственно, ехать или не ехать, вопрос не стоял с самого начала. С того момента, как объявили запись на гонку. А случилось это ещё осенью, за несколько месяцев до старта. Ехать! Конечно, ехать. Но вот как? Как успеть подготовить собак, купить снаряжение, выполнить все требования для участия в гонке? Об этом было время позаботиться, но, как чаще всего и бывает в нашей жизни, далеко не всем планам было суждено сбыться...
Но начну, пожалуй, по порядку, дабы ненавязчиво ввести несведущего читателя в курс дела.
Началось всё... а не так уж давно началось, всего-то лет пять-шесть назад. Ну, я имею в виду те события, которые запустили цепочку случайностей, приведших в конечном итоге к написанию этого рассказа.
Мы построили дом и переехали за город. Ну как построили? Он и сейчас ещё недостроен, но жить нам это не мешает. Впрочем, это несколько другая история, длинная, интересная, но к моему повествованию имеющая лишь косвенное отношение.
Гораздо ближе к теме то, что мы решили завести собаку. Как в доме без собаки! Отрадно, что спорить насчёт породы мы с женой не стали, и уже через два дня в нашем новом доме появился щенок. Как он (а точнее, она) появился — тоже достойно отдельного рассказа, но если я буду отвлекаться на каждом шагу, то нескоро, очень нескоро дойду до самого главного, и редкий терпеливый читатель дождётся обещанной развязки.
Так или иначе, но мы стали владельцами очаровательной немецкой овчарки по кличке Еста. Стоп — удивится внимательный читатель! При чём тут немецкая овчарка, коли рассказ должен был живописать гонки на собачьих упряжках? Терпение, мой друг, терпение! Всё по порядку...
Изменение привычного жизненного уклада, переезд на природу, новый дом, большой участок, громадные планы и горы оптимизма — возможно, это всё хорошо знакомо кому-нибудь из вас. Руки хватались за любое дело, работа кипела, а планов в голове рождалось куда больше, чем можно было осуществить в ближайшую жизнь. Вслед за Естой в доме появилась ещё одна овчарка — пятилетняя Мэгги, у которой пропал хозяин, и простое желание иметь собаку потихоньку превратилось в настоящее увлечение этими умными и преданными животными. Дрессировки, выставки, тренинги, семинары, победы и неизбежное после этого чувство гордости за свою собаку, за свою работу и за самого себя.
В поисках неоткрытых талантов своей Есты мы случайно оказались на соревнованиях по скиджорингу — бегу на лыжах с собакой, когда одно или два животных тянут спортсмена за собой, но и он помогает собакам — по мере сил и возможности. И оказались мы (в смысле, я) в числе участников.
Смешно вспоминать эти героические три километра на чужих допотопных лыжах, одну из которых я умудрился сломать и кое-как дополз до финиша на другой, вымотавшись вконец и ругаясь всеми мыслимыми нехорошими словами. Но то моё последнее место придало азарта, заставило почувствовать вкус соревновательного адреналина и «взяло на слабо».
Именно после этого нелепого соревнования начала воплощаться в жизнь идея доказать, что овчарки тоже могут быть ездовыми собаками, как бы невероятно это ни звучало.
Время шло, подрос щенок от Мэгги, которого назвали Сэнсэй — Сенечка, знакомый некоторым герой нескольких моих незамысловатых рассказов-воспоминаний. Рос и мужал мой будущий верный соратник в спортивных состязаниях, а тогда ещё нелепый ушастый и упрямый собачий подросток. Росло и количество живности в доме. Число собак постепенно увеличилось до восьми, появилось несколько кошек, золотые рыбки, танцующие мыши, морской свин Яша и даже громадные и удивительные сухопутные улитки ахатины, которые умели безошибочно распознавать руку хозяина. Вот вам и моллюски!
В сарае в это время квохчали куры разных диковинных пород, шипели индоутки и всерьёз готовилось место для козы. Было нескучное время, но прошу меня извинить, о дорогой читатель, я опять свернул на боковую ветвь своего повествования.
Подросла Корона — будущая партнёрша Сенечки по волочению за собой на лыжах моего бренного тела, которая показала завидную прыть и отличную работоспособность в ездовом спорте. Собакам нравилось мчаться вперёд по заснеженным просторам под мои одобрительные возгласы, я ловил кайф от скорости и чувства единения с двумя дышащими паром хищниками. Мы нашли друг друга!
Время, затраченное на тренировки, не прошло даром. Очень скоро мы стали первыми среди любителей, несколько раз в год собирающихся на соревнованиях. Я даже взял сразу два специальных эксклюзивных кубка за ездовой сезон тринадцатого года в дисциплинах упряжки (нарты) и скиджоринге (лыжи). Таких кубков было всего четыре, и половина из них красуется у меня в шкафу, переполненном другими разнообразными собачьими наградами с многочисленных выставок.
Как несомненно сумел догадаться проницательный читатель, я хвастаюсь. А хвастаться-то особо нечем, потому что среди профессионалов я тогда ещё был последним, о чём недвусмысленно намекнула мне первая местная гонка на шестьдесят километров, где наша команда в лице меня и морд Короны и Сенечки пришла пятой, хотя проиграла третьему месту всего-то три минуты.
Вот! Вот теперь я наконец-то подхожу ближе к сюжету этого рассказа, потому что на следующий год (чуточку терпения, осталось буквально несколько предложений о предыстории моего увлечения) на дистанции без малого сто километров мы были четвёртыми. Это был переломный момент, это было серьёзно, мы бились на равных с сильнейшими спортсменами нашего края и не ударили в грязь лицом, доказали, что овчарки могут и умеют всё, в том числе и успешно тянуть лямку ездовой собаки.
А в прошлом году на той же трассе мы были уже третьими, опередив даже весьма известных приезжих спортсменов и, что самое главное, сохранив силы на случай будущего возможного увеличения дистанции.
Всё! Закончилась ретроспектива событий, и теперь сюжет повествования будет проходить практически «он-лайн».
Надеюсь, столь затянувшееся вступление сыграло отведённую ему роль — теперь вы, уважаемые читатели, понимаете, что вопрос «ехать или не ехать» не стоял. «Не ехать» - значит сдаться, показать несерьёзность увлечения и случайность результатов. Гонка нынешнего года как никогда явилась вызовом моей человеческой гордости и Сениной и Корониной собачьей выносливости. На долгие полгода в нашем доме поселились слова "гонка", "тренировки", которые звучали много чаще всех остальных слов из необъятных закромов великого и могучего...
На мне новый лыжный обтягивающий костюм — красивый, оранжевый с чёрным, настоящий. Я в нём выгляжу серьёзно, по-спортивному. Только прохладно оказалось, поэтому пришлось пододеть термобельё, а поверх напялить лишнюю флисовую мастерку, зелёную, не в цвет, но что поделаешь, другой-то не было...
На голове тоненькая чёрная шапочка, сшитая по заказу — так дешевле, чем покупать. На всякий случай в рюкзаке лежит другая, тёплая, вязаная. Там ещё много чего лежит, в рюкзаке. Запасные перчатки, набор инструмента, аптечка, компас, нож, термос, корм для собак и еда для меня, а также туристический коврик и два фальшфеера для отпугивания волков. Последнее — требования организаторов, которые решили таким образом застраховаться от возможных непредвиденных случаев. Так-то оно так, но теперь лишние пятнадцать-двадцать килограммов оттягивают плечи, болтаются из стороны в сторону и заставляют мышцы быстрее сдаваться. Но пока всё хорошо, ветер свистит в ушах, Сэнсэй и Корона бодро скачут впереди, швыряя задними лапами льдинки мне в лицо.
Очень скоро мы догнали предыдущего участника. Это Антон — молодой парень из соседнего города, новичок на двух хасках. Обогнали. Мельком глянул на часы: семнадцать сорок — всего пятнадцать минут в пути. Начало хорошее!
Движения размерены, привычны. Дорога знакома. Палки вперёд — толчок. Легко! По левую руку медленно проплывают мимо заливы, большие и маленькие, лесистые или обрамлённые полями. До этого берега близко, иногда можно расслышать лай собак за оградами дач, и этот звук всегда вызывает волну энтузиазма у моих «скакунов». Противоположный берег водохранилища безлик, далёк, туманен, и за ним неторопливо угасает красочная вечерняя заря, растворяется в невесть откуда взявшихся низких облаках, только мне некогда любоваться этим великолепием — под ногами, чай, не уплотнённая ратраком снежная платформа, а бугристая и обманчивая поверхность.
Но что-то не так... Корона отстаёт, вязнет в рыхлом снегу, сбивает темп. Сеня что-то слишком рано перешёл с галопа на рысь. Вчера выпал свежий снег, по трассе два раза прошёл снегоход, но дорогу не укатал. К тому же, перед нами прошли восемь упряжек с нартами и трое лыжников. Лыжи зарываются в разрыхлённую чачу, скольжение никакое... А кто сказал, что будет легко?
Что я знал совершенно точно, так это то, что нельзя относиться к подготовке несерьёзно. Каждая мелочь могла сыграть роковую роль, нужны были выносливые и послушные собаки, надёжное и удобное снаряжение, питательное и сбалансированное питание и уверенность и решимость лыжника, то есть, меня. Решимости у меня было, хоть отбавляй, а вот с уверенностью дело обстояло несколько сложнее...
Снег в этом сезоне лёг у нас довольно-таки рано — в начале ноября, что дало нам почти месяц форы в полевых тренировках. Лишний месяц тренировок — это очень хорошо в условиях, когда нельзя резко наращивать дистанцию, но нужно вовремя прийти к максимальному суточному пробегу — не менее восьмидесяти километров без отдыха.
Но также рано вскрылись и знакомые ранее собачьи слабые места — лапы у Короны и желудок у Сэнсэя. С первой проблемой справиться можно было, только применяя самодельные защитные тапочки, со второй — диетой и контролируемой нагрузкой.
Мало-помалу объём каждодневных пробегов возрастал, а когда полностью замёрзла река Китой, видная из окна моего дома, достиг минимального фиксированного значения двадцать пять километров. Почему именно столько? Сейчас объясню!
Китой берёт начало в трёхстах с лишним километрах к западу среди неприступных иззубренных пиков Восточного Саяна, которые в хорошую погоду отлично видны с открытых участков Московского тракта. В восемнадцати километрах ниже моего дома он вливает свои воды в русло могучей красавицы Ангары.
Китой довольно-таки широк: вряд ли перекинешь камень даже в самом узком месте, достаточно глубок, чтобы утонуть, быстр и своенравен. Его по обыкновению прозрачные воды поглотили немало дерзких смельчаков, рискнувших бросить вызов стихии. Неспокойное даже в нижнем русле течение, коварные водовороты и студёная вода часто делали своё черное дело.
Река эта хорошо знакома мне почти на всём своём протяжении и так или иначе играла какую-то роль в деле познания мной окружающего мира. Пацанами мы проводили всё лето на её берегах, жгли костры, купались до посинения и зачем-то ловили в банку с хлебными крошками скользких вёртких гольянов. Потом разными компаниями мы несколько раз проплывали добрую часть реки на самодельных плотах или резиновых лодках, собирали малину и облепиху на многочисленных каменистых островках, неоднократно я спускался к её бурным и прозрачным студёным водам с высоких горных перевалов, чтобы нырнуть в какую-нибудь спокойную заводь, смыть пот и снять усталость с натруженной рюкзаком спины. И вот наконец мне довелось зимой изучить на лыжах застывшие речные просторы на несколько десятков километров вверх и вниз по течению от места моего жительства.
Как я уже говорил, Китой изобилует островами, среди которых встречаются и довольно-таки крупные. Один из них тянется практически вдоль всего города, находящегося на правом берегу. Зимой вокруг острова вьётся хорошая лыжня, накатанная любителями лыжных прогулок. Длина круга двенадцать километров, да ещё плюс ехать до него по реке мне около семи туда и столько же обратно. Вот и выходит, что мой минимальный тренировочный пробег не менее двадцати пяти километров. Если необходимо, я добавляю к стандартной дистанции ещё один-два-три-четыре круга, словно штангист, который нанизывает дополнительные блины на гриф штанги.
Вот я прихожу с работы и начинаю тихо-тихо переодеваться. Откуда Корона, которая сидит в комнате на втором этаже, знает, что я надеваю комбинезон? Ну откуда? Тем не менее, стёкла дребезжат от радостных собачьих позывных, потолок трясётся, а дверь содрогается под нетерпеливыми ударами лап. Ладно, можно! Я выпускаю Корону и Сэнсэя на улицу, надеваю специальный буксировочный пояс, у которого тесёмки как стринги проходят между ног и обхватывают талию. Выхожу, надеваю собакам шлейки. Они сами подставляют шеи и поднимают лапы, при этом не забывая лизнуть меня в нос и продолжая оповещать округу о нашем выступлении радостным заливистым лаем. Затыкать из бесполезно. Это выходит наружу неуёмная энергия и жажда работать.
Цепляю потяг — специальный амортизирующий шнур, который раздвоенным концом крепится к шлейкам, а противоположным — к моему поясу. Беру лыжи, палки, и мы выходим через заднюю калитку сразу за территорию садоводства, где начинается проторённая мной лыжня.
Собаки радостно и споро несутся по знакомой дороге. От ветра слезятся глаза, крупинки снега летят из-под задних лап мне в лицо, по лыжне отличное скольжение, мы то и дело обгоняем многочисленных лыжников-любителей, которые, заслышав за спиной пыхтение, безропотно уступают дорогу и восхищённо улыбаются нам во след. Я изо всех сил толкаюсь палками, чтобы не замёрзнуть, но всё равно в январские холода коченеют руки, краснеют, а потом белеют щёки, начинает покалывать уши.
Путь вокруг острова занимает у нас от получаса до часа, в зависимости от количества свежего снега и степени усталости собак. Дорога туда обычно укладывается в двадцать минут, причём первые три километра до моста мы пролетаем минут за семь. Обратно всегда едем не меньше получаса. Итого — как минимум полтора часа ежедневных тренировок, а за недели и дни до старта каждый пробег увеличивался кратно, в результате за подготовительный сезон мы преодолели порядка двух тысяч километров, истёрли несколько пар тапок, измазали не одну упаковку лыжного парафина, съели целый блок мороженой селёдки и приобрели уверенность в том, что нынешняя дистанция в, немного-немало, сто пятьдесят пять километров нам по плечу.
Время бесстрастно крутило стрелки часов. Старт неумолимо приближался...
Быстро темнеет. Корона отстаёт, мешается под ногами. Я замечаю, что она нередко скачет на трёх лапах, поджимая заднюю правую. Чёрт! ТУ самую лапу...
Неделю назад потеплело и вода пошла поверх льда. Около километра на тренировке мы брели по щиколотку в воде. И всё бы ничего, если бы не ломкий свежий ледок поверх. Он трескался, проваливался и ранил собакам лапы. Корона ушибла палец, но заметно это стало лишь через два дня — собака захромала. Оставались считанные дни до старта. Мы лихорадочно мазали лапу живительными мазями, бинтовали и оберегали её как могли. Вроде бы всё прошло. Но нет...
Тем не менее, мы успели обогнать ещё одного лыжника — Ивана с маламутом. Они не новички, участвовали в прошлогодней гонке. Иван — молодой спортивный парень с севера, примерно тысячу километров от Иркутска. Идёт техничным, экономящим силы коньковым ходом.
Обошли мы и две упряжки с нартами — наших местных начинающих каюров, которые решились на дистанцию пятьдесят шесть километров — несерьёзную для меня, вроде разминки. Я всё ещё был снобом...
Впереди остался всего один лыжник — победитель прошлого года восемнадцатилетний Илья с двумя восточно-сибирскими лайками. Я не сомневался, что догнать его уже нереально. А где-то позади пыхтели другие, которые стартовали на короткий этап. Почти все они ещё не столь сильны, чтобы конкурировать с нашей командой. Все, кроме Паши, который год назад был вторым. А вот, кстати, и он...
Я вовремя отвёл своих собак в сторону, мимо промчались, клацая зубами, две светлые легконогие лайки и Паша — красиво и технично. Я тут же пустил своих следом. В азарте погони Сеня и Корона на время забыли о своих проблемах.
— Тише! Тише! — пытался я осадить слишком ретивых «скакунов».
Но через пять минут прыть утихла, а ещё минут через десять спина Паши начала потихоньку удаляться. Я недоумевал... На взгляд, скорость была не ахти какая, но мои собаки просто не успевали за неторопливо раскачивающейся из стороны в сторону фигурой. Что такое?..
— Стоять!
Ну-ка, ну-ка... Корона, что у тебя с лапой? Снимаю тапок — этакий узкий чулок из плотной ткани с двумя лентами-липучками поверху. Ох! Нехорошо... Пару километров ранее была вода под снегом, собаки проваливались, и тапки обледенели. Вместо защиты ледяная обутка сыграла дурную роль — сбила плохо зажившую рану. У меня с собой штук двадцать запасных, но будет ли от них толк? Вряд ли теперь... Осматриваю Сеню, который бежал «босиком» — всё в порядке. Ладно, пошли! Только сначала включаю светодиодные маячки, пришитые на ошейники собак, которые я сцепляю специальной перестёжкой — коротким отрезком стропы с двумя карабинами.
— Хоп! Пошли! Молодцы! — сколько раз я, словно мантры, повторял эти слова? Нет, сколько тысяч раз?
Теперь Корона не отстаёт, потому что Сенечка безропотно тащит её за собой. Маячки сверкают зелёными огоньками, освещая колышущимся светом с метр трассы впереди собак. Красиво!
Обходим упряжку из Новосибирска. Семь или восемь собак, идут они на ту же дистанцию, что и мы.
— Обгон! — эту команду я применяю редко, только, когда нужно резко увеличить темп. — Молодцы!
Отблески на снегу привлекают моё внимание. Сзади медленно приближается качающийся свет налобного фонарика. Кто это? Мои овчарки оглядываются, притормаживают. Наконец я останавливаюсь и отвожу их в сторону. Мимо проезжает ещё один мой соперник — гость из Новосибирской области, приехавший за две с лишним тысячи километров. Он стартовал через две минуты после меня. Это «тёмная лошадка». Никто из наших с ним не встречался и не ведает о его силах. Но вряд ли какой-то новичок поедет в такую даль.
Гость уверенно проходит мимо, мы привычно садимся ему на хвост. Новосибирец немолодой, но опытный. Прямой как палка, лёгкий, идёт размеренным спортивным ходом, привычно раскачиваясь из стороны в сторону. Впереди него легко скачет поджарый серый хаски, почти не натягивая потяг, но довольно-таки ходко.
Я переставляю лыжи не так умело, а по-дилетантски, в основном налегая на палки. По такой трассе никак не получается уверенно идти коньковым ходом — лыжи вязнут в снегу, цепляются носками, толчок получается неэффективным, слабым. Нет, я не спортсмен, к сожалению... Мой когда-тошний «первый юношеский» сейчас уже не прокатывает, особенно после пятнадцатилетнего перерыва, когда я ни разу не вставал на лыжи. Разобрала досада на себя. Да если бы не мои собаки, я бы тащился сейчас где-нибудь в нескольких километрах от старта на последнем месте. Но что же вы? Почему отстаём?
Медленно, но неизбежно спина новосибирца уменьшалась в размерах. Да что такое? Ведь идём-то еле-еле... Я без труда увеличил темп и стал наступать собакам на пятки. Я могу, они не могут. Не может быть! Что не так?
Корона понуро висела на Сенечке, напоминая привязанного за телегой жеребёнка. Мы не прошли ещё и трёх часов, а она выглядит уставшей. Именно из-за неё скорость упала до минимума. И я могу, и Сэнсэй может, но Корона — слабое звено. Что же делать?
По расчётам, мы уже должны были пройти тридцать километров до первой контрольной точки - «Сибирской заимки». Совсем стемнело. Не вижу трассу. Мне показалось, что вешка стоит не справа, а слева, а это значит, должен быть поворот.
Надо достать фонарик. Я поленился надеть его сразу, не хотелось, чтобы он мешался, пока светит солнце, был уверен, что до полной темноты достигну первой контрольной точки. Но не тут-то было...
Фонарик лежал сверху, в клапане рюкзака. Всё равно останавливаться, снимать поклажу, расстёгивать молнию... Чёрт! Заело... Секундное дело растянулось на долгие минуты. Неожиданно мимо пролетела знакомая упряжка Кузнецова из Новосибирска, а следом пробежал Иван, которого я уже и не чаял увидеть. Овчарки переминались на лапах, поскуливали — рвались вперёд. Наконец я нащупал фонарик, опять не сразу застегнул молнию, вдел руки в лямки.
— Хоп! Пошли! Молодцы!
Догнать! Собаки задачу поняли и за пару минут настигли мятущийся свет впереди идущего фонарика. Нет, трасса шла дальше, вот и вешки, уверенно блестящие световозвращающими огнями в лучах фонаря. Иван оглянулся, остановился, пропустил.
— Хоп! Хоп! Давай-давай! — изо всех сил подгоняю я своих.
Кобель послушно рвётся вперёд, но Корона продолжает тормозить. Нас догоняют... Знакомая история! Когда силы команд примерно равны, то подобная перетасовка может продолжаться часами. Собаки с энтузиазмом идут следом за кем-то, но, как только оказываются впереди, их пыл резко пропадает. Точно так же ведут себя и животные соперника. Это хорошо для того, кто не может держать темп. Здесь же скорость меня не устраивала, я знал, что мы можем быстрее, но ничего не мог поделать — Сенька, скотина, оглядывался и притормаживал. Инстинкт. Мало кому будет приятно чувствовать за спиной здоровенного маламута. Пришлось снова пропустить соперника.
К счастью, тут трасса и на самом деле повернула к берегу, и в глубине залива засверкали электрические огни. Люди!
Ещё пара минут и две команды гуськом достигли первой остановки.
— Всё в порядке? — спрашивают волонтёры.
— Да, да, — уверяю я их в ответ.
Можно передохнуть пару минут, не больше, ведь гонка только начата. Здесь стоит упряжка из шести собак. Она стартовала раньше и идёт на пятьдесят шесть километров. Это Андрей, я машу рукой, надеясь, что он увидит меня в темноте. Помощники гонщиков осматривают собак, кормят, переобувают, наливают чай спортсменам. У меня нет помощника. Так получилось. Что-то странное: я договорился с двумя друзьями, один из которых, Серёга, сам напросился помочь. В прошлом году он здорово выручил: привёз, встречал в контрольных точках, увёз. Обязательно должна быть машина сопровождения с пищей, одеждой, кормом и чтобы собак убрать на время отдыха. Но Серёга уехал по делам в другой город, за пятьсот километров, правда обещал приехать на середину дистанции, чтобы пустить собак на отдых в машину. Но организаторы ужесточили требования: размещение собак исключительно на улице, в специально оборудованных местах — чек-поинтах. В машине сопровождения отпала острая необходимость. И Серёга вдруг повёл себя как-то странно: начал истерить по телефону, что боится ехать, потому что ему приснилось, что со мной случится что-то страшное. Вот бред! Что со мной может случиться? Если что, всегда можно выйти к жилью или на дорогу.
Тем не менее, я не настаивал. А машина второго друга неожиданно сломалась. Пришлось ехать на своей, которая, если честно, сама на ладан дышит. Но плюс нынешней гонки в том, что старт и финиш в одном месте, в то время как в прошлые годы их разделяло почти семьдесят километров. Короче, я подумал и решил ехать один.
Пока особых неудобств от отсутствия помощника я не испытывал. Разве что, пришлось тащить с собой много продуктов. Собакам я взял килограмма три бараньего жира, порезанного крупными кусками, пополам с жирными брюшками кеты, горбуши и сёмги. Вот такие деликатесы — животным нужно много жира для восполнения энергии, а бараний нутряной жир самый легкоплавкий, а значит, быстрее всего усваиваемый. То, что надо! Сейчас Корона и Сенечка жадно хватали лакомые кусочки из моих рук, кобель бережно, а сука нагло, не жалея пальцев. Ещё я нёс килограмм сухого корма — для длительной остановки. Себе положил разнообразный перекус: пирожки, самсы, бутерброды, печенье, налил в термос крепкого чая, добавил десять ложек сахара (чтобы слиплось!), половину лимона, порезанного на тонкие ломтики и несколько ложек черничного варенья. Получилась замечательная сладкая, чуть кисловатая приторная чача, прекрасно восстанавливающая силы. Я глотал её из кружки, прямо там, где остановился, не снимая лыжи. Есть не хотелось, но жажду следовало утолить.
Я глянул на часы. Ого! Четверть девятого! Без малого три часа мы ехали первые тридцать километров. А я надеялся уложиться в два... Сложная трасса лишний раз напомнила, что все расстояния здесь нужно умножать минимум на полтора. И это только начало, а что будет дальше, на перевалах? Но рано об этом думать, нужно решать проблемы по мере их появления.
Не две, а, пожалуй, минут пять мы постояли на точке. Однако, холодновато без тёплых штанишек! Я зябко поёживался, руки без перчаток заледенели. Достал такую специальную флисовую трубу, натянул на шею. Ну и что, что пятое марта? В этом году ещё ни разу не было плюсовой температуры. Снег ничуть не почернел, даже в городе на солнечных пятачках. Сегодня днём было почти тепло, и на дорогах начали появляться блестящие струйки, но с заходом солнца первые признаки весны улетучились, как будто их и не было.
Ага... Я увидел, что Иван, тоже наскоро перекусив, надевает рюкзак, и тут же рванул за лямки свой. Так, вперёд!
— Хоп, хоп! Пошли! Молодцы!
Несколько лениво, но послушно собаки натянули потяг и опустили носы к трассе, вынюхивая следы предшественников. Мы развернулись спиной к огням и направились прямиком в промозглую ночь...
Похожие статьи:
Рассказы → гончие псы
Рассказы → Приключения кота Квадратека
Рассказы → Тот, кто приходит в грозу (буддийская легенда)
Рассказы → Мася
Рассказы → Бруно Сикерз и принц
У меня предконкурсная лихорадка. Который день до двух ночи рассказ правим. Но прочту непременно! 
