Художник отошел от мольберта и окинул взглядом почти законченную картину. Пара мазков здесь, несколько взмахов кисти тут, еще в том углу тень подправить – и всё будет готово.
Невозможно предсказать заранее, как зрители на вернисаже отнесутся к этой работе. Поймут ли, что хотел показать автор? Увидят ли главное?
Или просто пройдут мимо, фыркнув на банальный сюжет и непривычную технику исполнения.
Ну что ж, выставка открывается через неделю. Тогда и узнаем.
- Доброго тебе утра, сын! И с днем рождения!
- Спасибо, папа.
Мальчик уселся за стол, придвинул к себе чашку горячего какао и посмотрел в окно. Небо было синим-синим, по нему плыли белые, похожие на фигурное печенье облака.
- Пап, посмотри, вон то большое облако похоже на слоника! А это, поменьше, - на мордочку медвежонка. А вон то, подсвеченное солнышком, - на золотистого верблюда!
- Фантазер ты мой! Давай, не тяни с завтраком. Кажется, кто-то собирался сегодня рисовать весь день на пленэре. Кстати, куда пойдем: на центральную набережную, на речку или в лес?
- Я хочу увидеть, где я родился.
- Сынок, я не уверен, что…
- Папа, пожалуйста! Только не начинай опять: «Потом, когда ты подрастешь, когда станешь старше». Мне уже восемь лет. Я хочу знать, что случилось в тот день. И хочу увидеть, где это случилось… Прошу тебя, папа!
Донна открыла глаза. Сегодня – Тот Самый День. День, которого она ждала целый год.
Говорят, что раньше, много-много лет назад, такие дни возникали из волшебной ткани времени раз в месяц. Потом стали появляться в календаре раз в три месяца, потом - раз в квартал. А теперь только раз в год – в день летнего солнцестояния – избранные могли проснуться утром не в привычном черно-белом мире, а в удивительной многокрасочной стране. Сегодня трава и листва деревьев были зелеными; цветы радовали глаз разноцветьем голубого, желтого, оранжевого, нежно-лилового, сиреневого; кора деревьев отливала всеми оттенками коричневого – от терракотового до темного, почти шоколадного. А если повезет, и из темно-серых, свинцовых туч прольется летний дождик, то можно будет увидеть, как переливается всеми цветами солнечного спектра сияющая радуга.
Говорят еще, что когда-то, давным-давно, все люди обладали способностью видеть окружающее в цвете. Но потом что-то случилось, и многие потеряли этот дар. С тех пор только некоторые избранные могут наслаждаться всеми красками мира.
В эти глупые легенды Донна, конечно, не верила: мало ли, что напридумывают! Но радовалась, что сама – по какой-то неведомой причине - входит в число тех, кто один раз в году получает подарок - еще один, не отмеченный ни в каком календаре - день. И не просто «еще один», а – играющий всеми цветами и оттенками, недоступными в другие дни, когда мир возвращается к привычному, черно-белому облику.
…Донна медленно шла по песочно-золотистой дорожке парка, любуясь ясным небом такой пронзительной синевы, что аж смотреть больно; аккуратно подстриженными нежно-зелеными газонами, где, сплетаясь в причудливые узоры, росли розовые тюльпаны с белыми прожилками на изогнутых лепестках. Вокруг маленького пруда, на поверхности которого плавали белые водяные лилии, а золотисто-оранжевые рыбки играли в голубой с зеленоватым отливом воде, выстроились хороводом темнохвойные, разлапистые ели.
Молодая женщина остановилась, положила руку на живот: сегодня малыш что-то уж слишком разрезвился.
Интересно, унаследует ли ребенок дар матери? Сможет ли ее сынишка или дочурка так же, как сама Донна, каждый год проживать день, полный ярких красок и нежных оттенков, день, который озаряет монохромный, серый мир, в котором все - и обладающие даром, и не подозревающие о нем, - проводят большую часть жизни.
А если нет? Если ее малыш будет лишен возможности видеть всё это великолепие красок? Что будет делать он в тот день, который подарен Донне судьбой?
Говорят, что те, кто не входит в число избранных, даже не подозревают о существовании Того Самого Дня. Потому что он находится где-то «не здесь», не в привычной реальности, хотя и поблизости. Кажется, что границами между двумя мирами едва заметна, но открыть волшебное окно из серых будней в мир цветов и красок удается не многим.
Нет-нет, этого не случится! Это было бы слишком несправедливо! Это ее малыш, а, значит, он или она будет с мамой в этот удивительный, волшебный день!
Ребенок снова толкнулся в животе. Потом еще и еще. Донна побледнела от боли и медленно опустилась на траву.
Почувствовав неладно, прогуливавшиеся неподалеку парень с девушкой подбежали к женщине.
- С вами всё в порядке?
- Нет… кажется… ох! Не может быть! Доктор говорил, еще две недели…
- Вам нужно в больницу. Дорогой, звони в Скорую. Или вызови такси.
- О чем ты? Какая Скорая? В сегодня нас всего несколько десятков человек. Для остальных Того Самого Дня просто не существует.
- Ей нужен врач. Господи, ну неужели ничего нельзя сделать?!
- Пап, а как это случилось?
- В тот день я отправился гулять в парк. Шел по тропинке и увидел сидящую на траве беременную женщину – у нее уже начались схватки; растерянных молодых ребят рядом. Девушка очень испугалась и плакала… Сынок, я сделал все, что мог. Но мы были не в больнице, а на полянке. Да и я – не акушер, а кардиолог… Меня до сих пор мучает мысль, что, случись всё это в другой день, твоя мама и сегодня была бы жива.
- Папа, не надо так, - мальчик погладил отца по руке. – Ты ни в чем не виноват. У меня нет мамы. Но есть ты.
- Малыш, я никогда не скрывал, что ты – мой приемный сын.
- Ну и что! Ты все равно – мой настоящий папа. Самый лучший… А теперь, можно… можно… ты погуляешь вон там, по дорожке, а я тут порисую. Один.
Звякнул входной колокольчик. Хорошенькая девушка – продавщица подняла голову от книги, взглянула на вошедшего и снова уткнулась в любовный роман.
Этому покупателю не надо советовать, подсказывать: он сам выберет всё, что нужно. Странный мальчишка: приходит где-то раз в две недели, долго-долго перебирает тюбики с красками, потом вываливает их на прилавок, расплачивается, закидывает краски в рюкзачок и уходит. Замкнутый пацан, не разговорчивый: кроме «добрый день» и «спасибо» ничего от него не услышишь.
Сюзанна работает в магазине художественных товаров уже полтора года и за это время научилась различать до ста оттенков черного, белого и порядка семисот оттенков серых красок. Такое под силу только профессиональным художникам. Ей есть, чем гордиться: когда начинающие спрашивают, каким цветом лучше всего живописать первые березовые листочки, она без колебаний советует «серый №543». А вот для нежных, только что распустившихся листьев клена лучше подойдет «серый №545» - он потемнее. Едва заметно, конечно, но отлично поможет передать разницу между двумя листьями, лежащими на белом столе.
Но даже Сью непонятно, какие различия находит этот мальчишка между двумя тюбиками «серого №278». Почему так долго ковыряется в коробке с одинаковыми цветами, одни кладет обратно, а другие открывает и сравнивает, словно они чем-то отличаются?
Конечно, это ее не касается. Но любопытно же, черт возьми!
- Ну, дорогой, что ты выбрал? Давай, я посчитаю… Кстати, тебе, как постоянному клиенту, сегодня подарок. Что хочешь взять: макси-набор серых карандашей из 150 штук или две норковых кисточки?
Никакая скидка, на самом деле, мальчишке не положена, но Сюзанне так хочется разговорить пацана, выпытать: что он там себе мудрит с красками.
- Спасибо, лучше кисточки. Карандашами я не рисую.
- Предпочитаешь гризайль? Молодец, это гораздо сложнее, чем графика или гравюра. Слушай, а зачем тебе целых три «серых №376»? Будешь рисовать марину? Но для передачи оттенков морской волны лучше взять еще «серый №368» или «серый №369». А то у тебя всё получится в один цвет.
- Почему в один?
Сюзанна вздыхает и принимается объяснять очевидное:
- «Серый №369» поможет добавить в «серый №376» полутонов, сделать волны объемными. А если ты всё море закрасишь одной краской, оно будет выглядеть плоским и не настоящим. Поверь мне: не надо тебе три одинаковых краски.
- Да нет же, они не… - мальчишка замолкает на полуслове, краснеет, сгружает покупки с прилавка в рюкзак, бормочет «спасибо» и уходит.
- Отец, как ты думаешь, почему только я могу видеть краски нашего мира не один раз в году, как ты, мама или другие избранные, а постоянно? Я чувствую, что с каждым прожитым днем различаю всё больше оттенков, цветов, полутонов. Почему это не удается другим: тебе, например?
- Это очень сложный вопрос, сын. Возможно, причина в том, что ты родился в Тот Самый День. Яркий, разноцветный мир был первым, что увидели твои глаза. Именно таким он отложился на сетчатке, запомнился твоему младенческому сознанию. А это, в свою очередь, позволило активизировать ту зону мозга, которая отвечает за цветовосприятие.
- Тогда почему у тебя, у мамы, у тех, кого мы встречаем в Тот Самый День в разноцветном мире, в остальные дни эта зона не активна?
- Человеческий мозг – очень сложная и тонкая структура. Мы до сих пор не понимаем основные принципы его работы. Да и я, как ты знаешь, не специалист в этом вопросе. Возможно, для твоего мозга толчком стал процесс рождения. Появление на свет – чудо, но и сильнейший стресс, всплеск эмоций и ощущений такой силы, который мы даже не в состоянии себе представить. Дети очень быстро забывают о том, что они пережили в те мгновения: срабатывают рефлексы, позволяющие сохранить наш разум и защитить психику от подобных воспоминаний. Но какие-то детали происшедшего, видимо, все-таки остаются в глубинах подсознания. И способны повлиять на нашу дальнейшую жизнь, хотя мы и не понимаем, как именно проявляется это влияние.
- Но в моем случае оно очевидно: я вижу мир не монохромным, как все остальные люди.
- Возможно, ты прав. Но это только предположение, которое практически невозможно проверить.
- Почему? Если дело именно в силе эмоций, в яркости ощущений, тогда…
Парень останавливается на полуслове, задумывается. Потом начинает водить ножом по скатерти, что-то рисуя, стирая, рисуя заново: словно в руках у него не нож, а кисточка.
Мужчина смотрел на погруженного в свои мысли сына, не решаясь прервать молчание.
Сюзанна уже целый час ходила по выставке, но за это время увидела только пару заслуживающих внимания графических работ. Пожалуй, было еще несколько неплохих гравюр. Но и всё!
Молодые художники, работавшие в технике гризайль, все, как один, грешили удивительным однообразием палитры, неумением использовать близкие полутона для передачи различий между близкими оттенками серых цветов.
Зря она вообще сюда пошла: очередная выставка «молодых и перспективных», определенно, – пустая трата времени. Хорошо, что этот зал – последний.
Сюзанна скользнула взглядом по однообразным пейзажам, равнодушно прошла мимо невыразительных натюрмортов, пожала плечами на унылую марину. И вдруг замерла, еще не понимая, что привлекло ее внимание в такой простенькой картине.
Молодая мама с младенцем на руках сидит на траве возле пруда. За спиной женщины склоняются, глядя в воду, темные ели.
Не оригинальный сюжет, да и пейзаж не особо выигрышный.
Может быть, дело в технике? Как художнику удалось передать и прозрачность воды, и переливы маленьких рыбок в глубине, и отраженный свет солнца в волосах женщины, и мрачность высоких елей?
Сюзанна подходит ближе, всматривается в картину, словно ожидая, что портрет оживет. И он оживает. Нет, женщина не встает с колен, ребенок не тянет ручонки к девушке, но вся картина вдруг вспыхивает яркими, не виданными прежде цветами, врывается живыми оттенками и полутонами в монохромный мир, окружающий Сюзанну.
Она стоит: оглушенная нахлынувшими эмоциями, ослепшая от увиденного в картине нового, не двухцветного, а многоцветного мира.
И не замечает, как за ее спиной останавливается какой-то скучающий посетитель, потом еще один. И еще.
- Отец, как ты думаешь: они все увидели?
- Конечно, нет. Может быть, некоторые вообще не увидели, а только почувствовали. Что-то непривычное, настолько новое, что это невозможно сформулировать и озвучить. Людям потребуется немало времени, чтобы свыкнуться с изменениями. Но их мир уже никогда не будет прежним.
Рассказ снят с рейтинга с оценкой в 19 баллов по просьбе автора
Похожие статьи:
Рассказы → Властитель Ночи [18+]
Рассказы → Песочный человек
Рассказы → Доктор Пауз
Рассказы → Желание
Рассказы → По ту сторону двери
для конкурса.
и когда пытаюсь написать так, как меня учат мэтры они получаются серыми и я их убиваю 
Ну, по типу слепых или глухих 
