Хэйнинган меняющий

– Послушайте, а кто-нибудь помнит ещё Хэйнинган? – спросил Хэйт Хатин, листая старый, покрытый пылью времени журнал.

Хатин был высоким, светловолосым, несколько худощавым, но жизнерадостным джулиетянином среднего возраста (летом ему исполнилось восемьдесят два), который любил смотреть в будущее с широко открытыми глазами. Иной раз он заглядывал и в прошлое, но подобное желание посещало его нечасто.

– Чего его помнить! – отозвался Кэри Ангреси, его лучший друг и партнёр по бизнесу. – Почил, должно быть, под наплывом инопланетных рас, и джулиетянская кровь вымылась из его переселенских вен. Сколько у нас таких было!

Ангреси, которого с утра мучила мигрень, сидел в кресле у окна и смотрел на восточный Эттэгель. Освещённое полуденным солнцем лицо его было хмурым.

– Хэйнинган – это который на Агриме? – спросил Хатина Аджи Норман, джулиетянин с необъятным мозгом и таким же впечатляющим животом. – А к чему ты о нём заговорил?

– Было бы неплохо узнать, как там дела, – объяснил Хэйт. – Это ведь самое первое наше поселение джулиетян в системе Нэви, и новостей оттуда, если верить записям, до сих пор не поступало. Я имею в виду, финансовых новостей, а по условиям договора им пора бы уже упасть в нашу кассу – срок истекает через четыре декады.

Норман закашлялся – он всегда слишком много курил.

– Что ты хочешь, другая система, другие нравы! – с трудом выговорил он. – Они, должно быть, хорошенько там устроились и забыли, кто им на поселение денег дал. А может, у них просто с межпланетными сообщениями какие-то проблемы, вот и молчат.

«Корпорация Первопроходцев», основателями которой были Хатин и Ангреси, на протяжении вот уже пятидесяти лет спонсировала переселенцев с Джулиета, беря за свои услуги определённую мзду (согласно стандартным условиям договора, мзда могла выглядеть как угодно, лишь бы её потом можно было продать; сроки перечисления прописывались индивидуально). Сейчас они и Норман, бухгалтер, собрались в кабинете Хатина для обсуждения кое-каких планов, и немного погрузились в прошлое, запечатлённое главным образом в журналах и электронных записях.

Последние годы для «КП» были очень прибыльными: количество разведанных мест возросло, число переселенцев увеличилось, работы было невпроворот, и, хотя ряды конкурентов постоянно пополнялись, «Корпорация» выгодно отличалась от подобных ей фирм. Её плюс был в том, что она рекламировала системы не только проверенные, но и малоизвестные, а часть переселенцев, особенно люди в расцвете сил и с широкими финансовыми возможностями, именно неизвестности и искала. Как показывала практика, малоизведанные системы скрывали в недрах своих планет настоящие богатства.

– А что, если нам слетать туда? – предложил Хэйт. – Перелёты сейчас дешёвые, язык пограничных роботов я знаю – ни финансовых, ни проблем общения как будто нет. Выясним, живы ли они там, когда планируют рассчитываться, да заодно поглядим на тамошние места: вдруг что-нибудь пригодное для новых переселенцев отыщем.

– Слетаем, ты сказал? – Норман выглядел удивлённым. – А ты знаешь, сколько дней туда добираться?

– Какая разница? Насколько мне известно, срочных дел сейчас нет. И потом, тебя мы завсегда можем оставить дома. Тебе ведь противопоказаны долгие перелёты, верно?

Толстый джулиетянин сердито засопел: видимо, он тоже хотел развеяться. Но Хатин был прав – врачи запрещали Норману напрягаться.

– Коли уж вам приспичило, – проворчал он, – можете хоть сейчас стартовать!

Хатин воспрянул духом. Оставалось только уговорить Кэри.

Ангреси был чистым джулиетянином: в его роду до десятого колена не значилось ни одного инопланетянина. Он совершенно не понимал переселенцев, но любил деньги, и Хэйт надеялся, что его друг согласится лететь в Нэви ради долга (а не ради возможности поглазеть на негуманоидов, на которую рассчитывал Хатин). Характер у Кэри был тяжеловатый, он трижды был женат и трижды же разведён, детей не имел, и за шестьдесят лет дружбы с ним Хатин окончательно уверился в том, что Ангреси – упёртый пессимист. Кэри мог найти тысячу причин не двигаться с места, если ему этого не хотелось.

– Ну что, летим? – спросил Хэйт у болезненно морщащегося друга. – Прокатимся с ветерком, посорим деньгами, посмотрим, что там и как. Привезём Аджи какой-нибудь сувенир.

– А долго туда лететь? – спросил Кэри.

– Ну, это смотря какой транспорт выберем. Обычные корабли добираются туда за… дай подумать… да, примерно за тридцать суток, плюс-минус отклонения пересадочных пунктов по орбитам, а гипер-скоростные – дней за девять.

– А пересаживаться сколько раз?

– Раза три, я думаю. Когда переселенцы покупали этот маршрут, то именно столько пересадок и было.

– Во сколько нам обойдётся эта поездка, ты считал?

– Учитывая, что путь не самый популярный, должно выйти не больше нашего сезонного заработка.

Ангреси шумно выдохнул – ему явно не хотелось двигаться в указанном направлении.

– Что ты вцепился в этот Хэйнинган? – спросил он. – Не лучше ли послать агентов?

Агенты часто исполняли роль судебных исполнителей.

Но Хатин был упрям – упрям в достижении своих целей. Сейчас ему хотелось полететь в далёкую систему Нэви и хотелось, чтобы его лучший друг полетел с ним. Вместе с тем Хатин был мягок – не в его характере было уламывать кого-то, и он избрал наиболее близкую ему тактику – тактику убеждения.

– Во-первых, по пути мы сможем расширить знания о новых мирах, – мягко заговорил он, – чего я от агентов ну никак не жду. Во-вторых, эти новые миры мы сможем потом продать новым переселенцам.

Движение черт на лице Ангреси было слишком кратким.

– В-третьих, мы можем выбрать комбинированный полёт, и тогда ни твоё, ни моё здоровье не пострадают. В-четвёртых, когда мы доберёмся до Хэйнингана и увидим, что там к чему, вполне может статься, что они рассчитаются с нами хотя бы частично.

Резкие морщины в уголках глаз Кэри стали глубже.

– Вероятно, – закончил Хатин, следя за другом, – мы даже увезём с собой весь долг.

Взгляд Ангреси сделался отсутствующим: он по-прежнему смотрел в окно, но мысленно, видимо, уже возвращался из Нэви с мешком денег. Хэйт улыбнулся.

– Ну? – потребовал он ответа.

– Летим, – кивнул Кэри.

– Отлично! Аджи, закажи-ка нам билеты.

– Секретарша сидит у тебя за дверью, если ты забыл, – беспристрастно ответил тот.

Следующим же утром Хатин и Ангреси отбыли на Питолу-7, травяной мир в системе Абирсу. Перелёт оказался быстрый и неутомительный: всё время, что сверхскоростной «Амба-5» пронзал расстояние, они пробыли в анабиозе. С Питолы-7 неторопливый «Хаскейн» за каких-нибудь пять дней доставил их на Акеллу – суетную, шумную, богатую и катастрофичную планету системы Слуми. Воспользовавшись языком пограничных роботов, Хатин купил билеты на очередной корабль и выяснил, что он отходит от орбитальной площадки ровно через двадцать минут. Не успев ещё наглотаться традиционной пыли Акеллы, они уже летели к другим мирам.

Почти пять дней они провели в очередном анабиозе, каждый в своей кабине, как ядро в крепкой скорлупе, не слыша и не видя ничего, кроме собственных снов. Когда корабль сел на Моффи, одной из двух планет системы Тану, путешественники с трудом дождались прямого рейса в Нэви: Моффи был разрабатываемым куском руды, и жизнь здесь существовала на уровне металлургических заводов, а их не любил даже Хатин. И хотя в пункт назначения их собирался доставить, как оказалось, крошечный грузовой кораблик, они были рады и такому повороту событий. Кэри, конечно, ворчал, а Хэйт записывал подробности маршрута, чтобы быть к нему готовым в следующий раз; в целом полёт проходил нормально.

Когда они наконец ступили на красноватую землю Агрима, обозрели миниатюрный космопорт и оценили средний уровень местной жизни, Кэри обратился к увешанному сумками другу:

– Ну, рад, что мы оказались в этой дыре?

И это на самом деле была дыра. Не чёрная, но серо-красная точно.

В обитаемом космосе много подобных мест – планет, на которые ещё не пришёл технический прогресс, мирков, не доросших ещё до полноценных контактов. Они позволяют инопланетянам изучать себя, словно каких-то подопытных крыс, но сами не изучают никого – на это им не хватает знаний и сил. Именно в такие миры стремятся переселенцы с Джулиета и близлежащих планет, ведь выглядят эти миры так, словно нуждаются в новых знаниях, новых религиях, новой крови.

Городишко, в котором приземлился грузовой корабль, поражал запущенностью. При взгляде на полуразрушенные здания, на разбитые дороги, на проржавевшую башню космопорта, чьи размеры не предполагали наличие у Агрима собственного транспорта, Ангреси и Хатин пришли к выводу, что подобным образом выглядит вся планета. Небо над головами джулиетян было сероватым, пыль под ногами – красной, а местные жители оказались неразговорчивыми и опасливыми: они не спешили знакомиться с инопланетянами, пробегая мимо них с явно искусственным равнодушием. Невысокие краснокожие гуманоиды казались тенями в своём неразвитом мире.

– Что это у них с глазами? – спросил Кэри у Хэйта, когда парочка юных сорванцов на мгновение задержала на пришельцах взгляд.

– А что? – не понял Хатин.

– Они мне как будто в мозг смотрят.

– Нет, тебе кажется. Глаза как глаза.

И Хэйт обратился с вопросом о месторасположении Хэйнингана к проходящему мимо агримцу. Язык пограничных роботов – или сам вопрос – напугал того: агримец шарахнулся в сторону и перешёл на бег. Через две секунды он исчез из поля зрения джулиетян.

– Ну, как будем общаться? – не без язвы спросил Ангреси.

Ошарашенный Хатин несколько мгновений обдумывал положение: они вдали от родной планеты, вдали от цивилизации (это она заставляет всех и каждого учить универсальный язык), у них есть деньги на обратный перелёт, но когда отсюда полетит следующий корабль, они не знают. Вокруг пыльно, безлюдно, местные признаков любопытства не проявляют, а небо как будто сейчас извергнет дождь.

– Может, они хотя бы язык жестов поймут? – предположил он.

Хэйт был слишком оптимистичен, чтобы немедленно объявить о поражении. Как будто никто до них не прилетал в чужие миры и не устанавливал контакт! Как будто у переселенцев не возникало проблем с общением, с поиском жилья и еды! Как будто…

– Может, и поймут, – согласился Кэри. – Да только где они все?

– В здании космопорта уж точно должен кто-то быть, – уверенно сказал Хэйт.

Они уже двинулись было к одноэтажному, украшенному башней зданию со стенами из красного квадратного кирпича, как вдруг их окликнули. Оба мгновенно обернулись – существо, позвавшее их, говорило на чистейшем джулиетянском.

В общем-то, оно и оказалось джулиетянином – высоким крепким мужчиной с копной красных волос, загорелое лицо которого казалось строгим из-за пронзительных чёрных глаз. Одет незнакомец был в видавшие виды куртку и брюки, а на голове у него была шляпа, и эта незначительная деталь настолько отличала его от местных жителей, что даже если бы он оказался джулиетянином лишь на десятую часть, Хатин и Ангреси и тогда бы приняли его за своего.

– Да это никак «Корпорация Первопроходцев» пожаловала! – произнёс мужчина, подходя к ним. – Я уже почти забыл ваши лица.

– Вы из Хэйнингана, очевидно? – догадался Хэйт. – Вероятно, это вы покупали у нас маршрут…

– Нет, покупал Даринг, но я видел вас в космопорте, когда мы улетали с Джулиета.

«КП» закивали – они всегда провожали переселенцев в полёт.

– Я Гатти. – Он протянул им руку, и они по очереди пожали её.

– Прилетели нас проведать? – предположил переселенец. – Хорошая затея. К нам никто ещё с Джулиета не прилетал. Далековато и неудобств много. Хатин и Ангреси, да? Хэйнинган в пяти километрах отсюда. У нас тут есть свой перевозчик, так что на ноги нагрузки не будет.

– Зачем вы забрались так далеко от города? – поинтересовался Кэри.

– Там земля лучше. И озеро есть.

– На Агриме есть озёра? – удивился Хатин.

Гатти усмехнулся.

– Мы и сами были порядком удивлены, когда обнаружили его. Сдаётся мне, что когда разведывали этот мир, дальше космопорта не продвинулись. Ведь мы как думали? Что Агрим – сухая планетка с небогатым живым миром и минимально агрессивным населением. А оказалось, что тут и вода есть, и горы какие-никакие, и живности полно, и народец местный не такой уж посредственный. Севернее расположены ледники – там холоднее, зато рек оттуда вытекает столько, что всей планете упиться хватит. Правда, в чистом виде воду пить нельзя – то ли бактерии в ней какие, то ли просто состав другой, – отравиться можно запросто. А вообще климат здесь неплохой. С Джулиетом не сравнить – зелени маловато, зато хоть болот нет. По крайней мере, мы пока ни одно не видели. Идёмте же.

Они покинули территорию космопорта и углубились в город. Через пять-шесть домов свернули налево и шли ещё минут десять. Кривоватая улочка закончилась квадратной площадью, из центра которой в небо возносился тонкий металлический шпиль.

– Связь с другими мирами, – коротко пояснил Гатти, кивая на сооружение. – А вон и контора перевозчика.

Контора размещалась в более-менее целом здании высотой в два этажа. Откуда-то со двора доносились непонятные звуки – как будто пытался говорить сам дом.

Переселенец и пришельцы вошли. К удивлению последних, контора оказалась баром. За простыми деревянными столами сидели бывшие джулиетяне, за стойкой дремал какой-то старик, и перед каждым присутствующим стоял стакан. На вошедших сразу же устремились любопытные взоры.

– Ну что, Грин, когда отправляемся? – обратился Гатти к одному из сидевших за столом, широкоплечему юноше с зелёной шевелюрой.

Грин прожевал кусок мясного пирога, остатки которого ещё лежали на тарелке перед ним, и сказал:

– Прямо сейчас можем. Всё равно сегодня больше никто не поедет. А это кто с тобой?

– Гости с Джулиета. «Корпорация».

– Да ну? – мальчишка аж привстал. – Сами ХА?

– ХА? – не понял Хатин.

Гатти на мгновение смутился, но прикрылся усмешкой.

– Так мы вас называем – по первым буквам фамилий. Чтобы лишних имён не запоминать.

Кэри и Хэйт переглянулись.

– Едем, – сказал Гатти, и Грин спешно, уже на ходу доел пирог.

Они прошли в дальнюю часть бара и через занавешенную дверь попали во двор. Пришельцы округлили глаза: двор был перегорожен, поделен на части-загоны невысокими каменными стенами, и за стенами этими били длинными хвостами ощетинившиеся иглами ящеры. Время от времени ящеры шипели и урчали. Грин вошёл в один из загонов, потрепал зверя по морде, и тот притих.

– Забавно, да? – сказал Гатти джулиетянам. – Местные рептилии так велики, что на них можно ездить по десять человек за раз. Агримцы называют их хану.

– То есть мы поедем вот на этом чудище? – не поверил Кэри. – У вас что, транспорта поприличнее нет?

– Ни одного, – Гатти улыбнулся. – Недра только-только разрабатываются, так что с металлургией тут проблемы, а с Моффи возить дорого. И потом, хану быстрее любой летающей машины. Сейчас вы в этом сами убедитесь.

Но «сейчас» случилось далеко не так скоро, потому что Ангреси не желал лезть на спину ящеру. Его уговаривали, успокаивали, а когда он всё равно остался при своём мнении, предложили догонять их на своих двоих. Только тогда он, сохраняя на лице недоверчивую мину, присоединился к остальным.

Езда на ящере высотой в два метра и длиной, если не считать хвост, метров в семь оказалась тем ещё удовольствием. От невыносимой тряски седоков спасали только крепкие ремни, которыми они были пристёгнуты к длинному седлу, и луки-перегородки, отделяющие их друг от друга. Грин правил ящером так, словно родился и вырос на Агриме, Гатти тоже не проявлял беспокойства, зато ХА вспомнили все нецензурные выражения, которые только могли, и раз десять помянули непередаваемо удобные джулиетянских такси. Переселенцы посмеивались.

Местность, по которой пролегал их путь, напоминала пустыню; тут и там были разбросаны пятна куцей зелени; островки красного песка перемежались широкими полосами голой земли. Небо с каждой минутой становилось всё тяжелее, и Хатин, сидевший за Гатти, спросил, не будет ли дождя.

– Не будет, – ответил тот. – Дожди здесь редкость. В это время года небо хмурится из-за пылевых бурь, а не из-за дождя. Но мы успеем, не переживайте.

Хану нёсся с такой скоростью, что в словах Гатти сомневаться не приходилось.

Через пятнадцать минут на горизонте появились силуэты строений, но, так как небо уже прилично прибавило в тоне, их с трудом можно было отличить от тех же деревьев. Ландшафт поднялся, словно они въезжали на гору, и ящер сбавил темп.

Хэйнинган, поселение джулиетян в системе Нэви, походил на город агримцев только одним – он был выстроен из того же красного квадратного камня. В остальном он носил отпечаток происхождения своих жителей: дома были многоэтажные, улицы прямые, надземные переходы использовались чаще, чем дороги, а на плоских крышах цвели сады (растения, вероятно, были вывезены с Джулиета). На Агриме джулиетянам не хватало воздушности, которой славилась их родина, и её компенсировали, чем могли.

Когда Грин высадил их на перекрёстке и умчался, Хатин, обозрев ближайшие переходы и проходящих по ним переселенцев, произнёс:

– Вижу, живётся вам здесь комфортно – молодёжи как будто полно…

– Это всё климат, – сказал Гатти. – Двадцать лет прошло с момента переселения, а джулиетяне, прилетевшие сюда детьми, всё ещё юны, взрослые как будто не стареют. Да и вообще жить здесь неплохо: нервы никто не трепет, местные дружелюбны…

– Я бы сказал, что они боязливы, – заметил Хэйт.

– Нет, они просто не знают языка пограничных роботов.

– А как вы с ними общаетесь?

– На их языке. Мы же Хэйнинган с их помощью строили, так что пришлось выучить, сами понимаете. Одни бы мы не справились, если уж быть честным. Ну, давайте поедем ко мне, я вас там оставлю, а сам пойду по делам – их у меня сегодня просто масса.

– Может, нам в каком отеле остановиться, чтобы вас не стеснять? – предложил Хатин.

– В отеле? – Гатти удивлённо воззрился на него, потом как будто что-то вспомнил и усмехнулся. – А-а, ну, можно и в отеле. Только мы его ещё не построили.

ХА не сразу поняли, о чём он говорит, а когда сообразили, тоже рассмеялись. Конечно, зачем поселенцам отель? Кого им здесь привечать?

Гатти жил на верхнем этаже пятиэтажного дома, на крышу которого можно было подняться прямо из квартиры. Большие окна выходили на все четыре стороны, межкомнатных дверей не было, скудную обстановку разбавляли цветы и примитивные картины. В большой комнате на пёстром ковре играли дети – мальчик и девочка лет пяти-шести. Едва Гатти ввёл гостей, как ребятня сорвалась с пола с криками «папа, папа!».

– А ну тихо, – велел им Гатти, когда они повисли на нём. – Орать в полтона. Что вы тут делаете, почему не на прогулке?

Дети вытянулись по струнке. Их странно прозрачные глаза изобличали послушание.

– Джей сказала, что скоро будет буря и велела нам оставаться дома, – объяснил мальчик, как две капли воды похожий на своего отца.

– А где сама Джей? – спросил тот.

– На крыше.

– Обедали давно?

– Час назад, – сказала девочка.

– Молодцы. Ну-ка, сгоняйте за сестрой, пусть гостей встретит.

Дети умчались. Гатти усадил джулиетян на диван, из-за жёсткости больше похожий на скамью, и сказал:

– Мы, как видите, не совсем ещё обустроились: эти пылевые бури здорово мешают строительству. Адаптация, опять же, тяжеловато проходила – никаких машин, роботов, помощников, – и если б не агримцы, мы бы строили Хэйнинган до сих пор. Они, конечно, странноватый народ, но…

– Кстати, – Кэри кашлянул, – а что у них с глазами?

Тут в гостиную влетели дети, за ними вошла девушка. Джулиетяне поднялись. Судя по выражению лица Ангреси, про вопрос он тут же забыл.

– Моя дочь Джей, – представил её Гатти. – Джей, это ХА с Джулиета.

В глазах цвета хрустального неба расцвела улыбка. На вид девушке было лет двадцать пять, реальный возраст угадать не представлялось возможным.

– Джей, оставляю гостей на тебя, – обратился к ней Гатти. – У меня много дел, но я постараюсь вернуться сразу после бури, так что времени на разговоры у нас предостаточно.

– Хотелось бы ещё финансовые вопросы решить, – сказал Хатин.

Поселенец, уже направившийся было к двери, обернулся.

– А-а, так это к Дарингу. Он сейчас на Моффи, ожидаем его только завтра, так что вам в любом случае придётся задержаться. Завтра я отведу вас к нему.

Хатин кивнул, и Гатти, потрепав малышню по головам, ушёл. Дети вернулись к своей возне на ковре; до взрослых им не было дела.

– Пока не началась буря, мы можем подняться на крышу, – произнесла вдруг девушка.

У неё был мягкий, чистый голос, от тембра которого хотелось шептать.

– Любопытно посмотреть, каков Хэйнинган с высоты пятого этажа, – с готовностью высказался Кэри.

Хэйт подумал про себя: «Мой друг как будто излучает оптимизм. Наконец-то!».

Вслух он спросил:

– А когда начнётся буря?

– В течение часа, – ответила Джей. – С крыши можно будет увидеть, как закрутятся пылевые смерчи.

– А нельзя ли мне до бури пройтись по Хэйнингану?

– Это опасно, господин Хатин.

– Зачем тебе это сейчас, Хэйт? – поддержал её Ангреси. – Завтра посмотришь.

– А вдруг времени не найдётся? – возразил тот и посмотрел на девушку. – Мне всегда были интересны далёкие поселения.

– Тогда не отходите далеко от дома, – сказала та. – И как только увидите, что небо почернело, сразу возвращайтесь.

Хатин заверил их, что не станет рисковать здоровьем, и, выйдя из квартиры, спустился вниз. На улице Хэйта ждал пронизывающий ветер, который заставил его застегнуть куртку и поднять воротник. Ветер нёс с собой мелкую красную пыль.

Джулиетянин посмотрел по сторонам. Улица была пустынной. Справа виднелся надземный переход, по которому какой-то поселенец торопился попасть домой.

Хэйт двинулся направо, по ветру. По левую руку от него дома в традиционном джулиетянском стиле тянулись непрерывной стеной, меняя только фасады. В одном из домов Хатин заметил магазин – вывеска с изображением сдобы покачивалась на воздушных волнах, – но стоило ему заглянуть внутрь, как дверь захлопнулась, едва не оставив на носу любопытного гостя солидную отметину.

Готовятся к буре, кивнул сам себе Хатин.

Через пятьдесят шагов дома расступились, образовав узкий переулок. Джулиетянин заглянул и туда.

Некто, прижимавшийся к укрытой в тени стене, протянул руку и схватил Хатина за горло. Краем глаза Хэйт заметил ещё четверых, и в голове его мелькнула мысль о хулиганах.

– Нет, мы не хулиганы, – опроверг его предположение грубый голос.

Хатин с удивлением обнаружил, что голосу можно дать не больше восемнадцати, однако сильные пальцы могли принадлежать и тридцатилетнему.

– Кто вы? – прохрипел он.

Неизвестный был одного роста с Хатином. Когда он выдвинулся их тени, Хэйт увидел лицо, на котором горели странные глаза.

Как будто в мозг смотрят, вспомнил он слова Ангреси. Прозрачные, но словно наполненные хрусталём, внимательные, но отсутствующие – да, это были глаза агримцев.

Однако незнакомец, держащий Хатина за горло, был явно джулиетянином, и, насколько Хэйт мог судить, его товарищи тоже.

– Кто мы? – переспросил он. – Мы те, кого ты послал на Агрим. Те, кого ты даже не спросил, хотим ли мы лететь сюда.

– Не спросил? – не понял Хатин. – Поселенцы прилетели сюда двадцать лет назад, вас ещё и на свете не было!

– Мне двадцать восемь, – процедил незнакомец и сжал пальцы.

Хэйт почувствовал, что кислород кончается.

– Что вы хотите от меня? – с трудом выговорил он.

– О, мы всего лишь хотим наказать тебя. За то, что ты продал нашим родителям этот маршрут.

Незнакомец отпустил горло Хатина и крепким кулаком заехал ему в живот. Джулиетянин, охнув, согнулся, а когда ему добавили по спине, упал на колени. На глазах его выступили слёзы.

Мститель присел на корточки рядом с пытающимся обрести дыхание Хатином.

– Ты хоть знаешь, что за существа эти агримцы? – спросил он, и Хэйт замотал головой. – Правильно, откуда тебе знать? А мы знаем. И нам это не нравится. Не нравится смотреть на человека и слышать, о чём он думает. Не нравится чувствовать его эмоции – они нам не нужны. Ты слышишь меня? И я слышу тебя, хотя ты и молчишь. Ты думаешь, что напрасно отошёл от дома Гатти так далеко. Любой агримец прочтёт твои мысли, лишь бросив на тебя взгляд. И мы стали такими же. Ты видел наши глаза? У взрослых таких нет, они остались прежними. А мы, приехавшие сюда детьми и родившиеся здесь, изменились. Мы уже не полностью джулиетяне. Разве за это мы платили вашей долбанной «Корпорации» деньги? За этим мы летели в такую даль? Ты не просто изменил наше будущее, Хэйт, ты изменил нас самих.

– Это не я, – сказал Хатин, но незнакомец уже поднялся и, размахнувшись, обрушил на затылок джулиетянина сильный удар.

Хатину казалось, что прошло всего минут пять, когда он открыл глаза. Он непонимающе уставился в потолок и обнаружил, что… потолок? Разве он не в переулке? Он же только что…

Над ним склонился Ангреси, глаза которого выдавали тревогу.

– Пришёл в себя? – спросил он. – Наконец-то.

– Наконец-то? – неуверенно выговорил Хэйт. – Где я? Сколько времени прошло?

– Без малого сутки, – ответил Кэри. – Мы в доме Гатти – это он нашёл тебя в какой-то подворотне после бури. Представь наше недовольство и беспокойство, когда буря началась, а тебя всё не было, а потом наше удивление, когда Гатти ворвался и заорал, что ты без сознания лежишь в двадцати шагах от дома.

– В пятидесяти, – поправил Хатин.

– Почему ты не пошёл сюда сразу, как только началась буря?

– Да не застал я никакую бурю. На меня напали.

– Напали? Кто?!

Хэйт вдруг очень ясно вспомнил, кто. Дети переселенцев, которых он спонсировал. Мальчишки, ещё помнящие родную планету. Джулиетяне с глазами чужого мира. И хотя он не чувствовал за собой никакой вины, он сказал:

– Какие-то хулиганы. Отняли мелочь и часы.

– Часы? – Кэри наморщил лоб. – Не знал, что у тебя были часы. А хулиганов везде полно, конечно. Это тебе повезло ещё, что ударили несильно, а то ведь мог и жизнью поплатиться. Вспоминаю, как мы с Гатти тебя из горы песка вытаскивали, и аж волосы дыбом встают. Зато нам повезло: как только Даринг появится в городе, он сам сюда придёт. Гатти, оказывается, не последний человек в Хэйнингане, он обо всём договорился. И даже о транспорте, который отвезёт тебя на Моффи.

– Зачем мне на Моффи, если Даринг сам приедет? – не понял Хэйт.

Кэри, кажется, не уловил направления мыслей друга.

– Ты полетишь на Моффи, чтобы оттуда вернуться домой, – объяснил он. – Что непонятного-то?

– Я полечу? А ты?

Ангреси несколько мгновений смотрел в глаза Хатина, потом смущённо отвёл взгляд куда-то вправо. Джулиетянин повернул голову и обнаружил у входа в комнату Джей. Девушка, которая, кажется, только сейчас пришла, держала в руках глубокую чашку с чем-то благоухающим.

Хатин откинулся на жестковатую подушку и засмеялся. Правда, ему показалось, что в горле застрял песок – а может, так и было, – но он не мог остановиться.

– Кэри, Кэри, – отсмеявшись, произнёс он, – ты не меняешься.

– Мне кажется, меняюсь, – возразил тот, и какие-то новые интонации в его голосе заставили Хатина внимательно посмотреть на друга. Интонации эти говорили об уверенности, которой у Ангреси никогда не было – уверенности в будущем.

Джей подала Хэйту чашку и велела выпить всё до капли.

– Это придаст вам сил, – сказала она, бросив быстрый взгляд на Кэри. – Поправляйтесь.

Когда она вышла из комнаты, Хатин отпил из чашки.

– Недурно, – сказал он и посмотрел на Ангреси. – Как же я без тебя, Кэри?

– У тебя всегда будет возможность навестить меня здесь.

– Ты это серьёзно? Вы с ней…

– Нет, ничего такого, не дури. Мы же с ней знакомы максимум полтора дня.

– Тогда как ты можешь надеяться?..

– Не знаю, но мне кажется, что теперь могу. Как будто… ты опять будешь смеяться… как будто сам Хэйнинган придал мне уверенности, что всё будет хорошо.

Хатин уткнулся в чашку и молчал, пока всё не выпил. По телу словно разлилась вода, и глаза джулиетянина сами собой закрылись.

Когда Даринг, жилистый невысокий мужчина, появился в квартире Гатти, Хатин уже ходил, правда, Ангреси не спускал с него глаз. ХА и глава поселения познакомились, пожали друг другу руки, и гости Хэйнингана сразу же перешли к делу.

– Мы знаем, что срок возврата долга истекает только через три декады, – сказал Хатин, – но решили, что напомнить о нём будет нелишним. Ведь сообщение между нашими планетами хоть и постоянное, но вряд ли надёжное…

– Напротив, надёжное, – возразил Даринг. – И что-то я не слишком понимаю, о каком долге вы говорите.

– О долге по договору спонсирования, господин Даринг.

– Но мы давно его выплатили. У меня в конторе есть транспортные накладные, погодите, я за ними кого-нибудь пошлю…

– Но мы ничего не получали, – сказал Кэри.

– Я высылал груз на имя, если не ошибаюсь, Аджи Нормана.

– Нормана? – воскликнули оба. – Почему?!

– Он уверил меня, что действует по вашей просьбе, и что ему проще получать грузы, так как вы постоянно в разъездах, а он всегда на месте, и…

Хатин и Ангреси уставились друг на друга. В глазах обоих на смену растерянности постепенно пришла злость.

– Ну, толстая задница, держись, – прорычал Хатин.

Вечером следующего дня он покидал Агрим, провожаемый другом и Гатти, который с воодушевлением отнёсся к решению Кэри остаться в Хэйнингане.

– Погости на попутных планетах подольше, – сказал Ангреси, подавая Хатину сумку.

– Ну, уж нет, – сказал тот. – Нагостился, спасибо. Да и как бы Аджи не упорхнул, пока я лететь на Джулиет буду.

– На его месте я бы скрылся сразу после нашего отбытия.

– Может, он так и поступил… Ну, прощай, мой друг.

Они обнялись.

– Жду тебя в гости в следующем году, – сказал Ангреси.

Хатин посмотрел в красноватое небо, бросил взгляд на запущенный город агримцев.

– Пожалуй, лет через пять, – ответил он. – Я где-то потерял свои розовые очки.

Похожие статьи:

Рассказы → Проблема вселенского масштаба

Рассказы → Властитель Ночи [18+]

Рассказы → Пограничник

Рассказы → Доктор Пауз

Рассказы → По ту сторону двери