Глава 7

Началась новая жизнь. Алевтина поджала губы, улыбнулась сухо и оглядела свой первый в жизни рабочий кабинет. Тёмный металл офисных шкафов, лакированная поверхность стола, чёрное кожаное кресло, высокое окно, забранное серыми жалюзи – теперь это её мир. Запах свежей краски и пластика кружил голову, новенький костюм немного жал. Не может этого быть! Она, Алька (теперь уже Алевтина Юрьевна), стала руководителем! Аля прошлась от стола к окну, крутанула кресло. В дверь постучали.

- Доброе утречко! – поприветствовал вошедший. – Как на новом месте и в новом качестве?

Вот это да! Это был отец Валерки - невысокого роста пожилой мужчина в строгом костюме. Говорил он отрывисто, всегда с каким-то присвистом.

- Ничего, нормально, - улыбнулась она и поспешила сесть в кресло, едва не зацепившись за край стола, - привыкну! Присаживайтесь!

- Что ж, поздравляю. А я к тебе с просьбочкой! Так сказать, как руководитель к руководителю. Мы с твоим боссом давние партнёры по бизнесу. И он тут как-то подсказал мне, что у тебя нет водителя. А я как раз размышлял – куда бы мне своего оболтуса пристроить! Болтается без дела, понимаешь. Ну, как, возьмёшь, Алефтина Юрьевна? Выручи уж.

Аля с трудом вдохнула. Как же трудно было сдерживать рвущийся наружу вопль ликования. Хотелось подбросить вверх все эти бумажки и полиэтиленовые файлики, прыгать, плясать и корчить рожицы. Но нет.

- Решим, Сергей Петрович, - кивнула головой Алевтина. – Думаю, лучше Валеры кандидатуры мне не найти. Тем более, мы друг друга знаем уже давно, значит, сработаемся. Пусть подойдёт сегодня…сегодня, к обеду.

Сергей Петрович потёр руки.

- Вот и отличненько! Спасибо, что не отказала!

Он встал, ещё раз поблагодарил и вышел из кабинета, оставив после себя терпкий запах дорогого одеколона. Аля, прищурившись, глянула в окно сквозь узкие полоски открытых жалюзи, потом поиграла остро заточенным карандашом. Быстро черканула на отрывном листе заметку и взялась за телефон.

- Алло. Марина? Привет! Ты где сейчас?

Подруга помедлила.

- Алька! Ты что ли? А что с городского звонишь? Деньги на мобиле кончились?

Алевтина не торопилась. Ей сейчас очень хотелось видеть Маринкино лицо. Полжизни отдала бы!

- Да я тут на работу устроилась.

Марина хихикнула в трубку.

- Куда? В «Макдональдс» что ли? Говорят, там платят мало.

- Нет. Руководителем сейлз-офиса одной крупной компании. Но сейчас не об этом. Я тебе работу хотела предложить.

Подруга долго не отзывалась. Чувствительный микрофон улавливал её прерывистое дыхание, мобильный телефон усиливал этот звук и передавал через сложные системы коммуникаций на динамик офисного телефона. И Аля с удовольствием слушала это напряжённое молчание.

- Ты шутишь?! Нет. Что серьёзно?

- Без дураков. Ты же хотела стать финансовым директором? Пока могу предложить должность поскромнее, но тут такие перспективы открываются. Сама понимаешь! Я же тебе, как подруге первой предложила. Не хочешь – дело твоё, я не навязываю.

- Да нет, что ты, - на одном дыхании выпалила Маринка. – Где офис-то?

Но сначала нужно было решить вопрос с Валерой. Он подъехал точно к назначенному времени, много шутил и улыбался. Раза два или три одарил Алю комплиментами. Документы на него оформили быстро. Выдали пропуск и ключи от машины. Первым же заданием Валеры стала поездка на обед в корпоративный ресторан. Правда, поела Алька без аппетита. Что-то не давало покоя, теребило, требовало, скреблось изнутри. Будто хотело что-то сказать, напомнить о давно забытом. Так бывает, когда выходишь из дома, и кажется, что оставил нечто очень нужное. Но что именно?

На пороге кабинета появилась Марина. Чуть растрёпанная, раскрасневшаяся (наверняка, бежала по лестнице!), от неё пахло метро и дешёвыми ароматизированными «ежедневками».

- Можно? – спросила она, переминаясь с ноги на ногу.

- Да, заходи.

Разговор получился коротким. Маринка была на всё согласна: и должность её устраивала, и размер оклада, и график. И она совсем не походила себя ту, которая на День Рождения Валерки с ленцой в голосе рассуждала о топ-менеджменте и недвижимости в Испании. Аля внесла необходимые записи в анкету нового сотрудника и кивнула притихшей Марине.

- Сейчас иди к «безопасникам». Они тебе пропуск выдадут, потом заглянешь ко мне. Я тебе задание дам.

В дверях Маринка столкнулась с Валерой. Тот вскинул бровь, хмыкнул приветствие. Маринка криво улыбнулась в ответ и поспешила удалиться. Валера дождался, когда затихнут шаги в коридоре.

- А что эта фифа тут делает? – спросил он и, широко улыбнувшись, присел на край стола.

Аля встала, строго посмотрела на Валеру.

- Я приняла её на работу. Прости, что с тобой не посоветовалась.

Валера растерянно глянул на Алевтину, его улыбка медленно растаяла. Аля вдруг заливисто рассмеялась, схватив Валерку за плечо.

- Ну, что ты! Всё нормально, не дуйся. И слезь со стола!

К Валере вновь вернулась весёлость и широкая улыбка.

- Блин, Алевтина Юрьевна! Смотри, какой прочный стол! – он похлопал ладонью по крышке и продолжил вкрадчиво: - Он и двоих выдержит!

Аля оказалась совсем близко к Валерке, настолько, что могла чувствовать его тёплое дыхание. Сердце забилось чаще, лёгкая слабость в ногах заставила Альку качнуться вперёд. И она тут же оказалась в крепких Валеркиных объятиях.

- Так! – строго сказала Алевтина. – Давай без этого! Ты мой подчинённый, так что веди себя прилично!

Валера только крепче прижал её к себе. Альке казалось, что она сходит с ума от его прикосновений, от близости тела; в разгоравшемся пламени страсти и возбуждения сгорали все прочие мысли и ощущения. Аля обняла Валерку за шею, прикрыла глаза. И тут же его губы, тёплые и влажные, коснулись её губ. Она целовала его сама, гладила плечи, позволяла гладить и ласкать себя. И она была готова вечно плескаться в безумном, огненном потоке наслаждения. Но тут за дверью послышались шаги, в дверь постучали. Это, наверняка, была Маринка!

Который раз за последние год-полтора он поднимается на этот холм? Константин Иванович сошёл с эскалатора и оглянулся на проделанный им путь. Может быть, сто или триста раз, а, может, и все пять сотен подъёмов по крутой тропинке. И в дождь, и в жару, и в собачий холод; подниматься сюда имело смысл: здесь, под покровом гранита, известняка и перегноя скрывались тысячи древних тайн. И здесь работала Ирина.

Константин сглотнул. В горле неприятно саднило от похмельной жажды. Вчера, сразу после аварии, когда врачи «Скорой помощи» беспомощно развели руками, он вернулся к себе домой и напился. До беспамятства. Осушил все алкогольные запасы. И утром не смог проснуться, чтобы идти на работу. Только ближе к вечеру решился доехать до раскопок.

- Константин Иванович, - вахтёр говорила с каким-то неловким смущением, - извиняйте, но вам туда нельзя!

- То есть как это?

- В обед звонили с института. Сказали: вас не пущать. Мол, отстранили от работы, - вахтёр помялась, но продолжила, решительно преграждая дальнейший путь: - Вы извиняйте, я человек подневольный. Нельзя, стало быть, и точка.

- Вот ещё новости! – воскликнул Константин, всё ещё не веря собственным ушам. – Как так – отстранили! Чей приказ?!

- Это вы лучше у начальства поинтересуйтесь. Я человек подневольный…

Константин раздражённо отмахнулся.

- Да, понял я, понял.

Уже через полтора часа он сидел в кабинете ректора. Владимир Алексеевич прошёлся вдоль стола, покрутил в руках кожаную папку.

- Я всё понимаю, - проговорил он и тяжело опустился в кресло, - это невосполнимая утрата для всех нас! И поверьте, весь педагогический состав, все студенты, все, кто знал Ирину Валерьевну – они искренне скорбят. Но вместе с тем работа, дорогой мой Константин Иванович, работа – она ведь на этом не заканчивается. Серьёзная научная деятельность, мой дорогой. И к ней надо относиться с должным рвением и пиететом. Сегодня с утра было заседание кафедры. И вас как, между прочим, без пяти минут профессора, ждали! – Владимир Алексеевич многозначительно кашлянул и принялся листать какие-то бумаги, вложенные в папку. – Да, в конце концов, бог с ним, с заседанием. Что у вас творится на раскопках, дорогой мой?

Константин глянул на ректора поверх очков.

- А что у меня творится на раскопках?

- Вот тут всё расписано. После визита МЧС и федералов, мне пришло много интересных бумажек! Взрывчатые вещества хранятся без надлежащего контроля, люди работают без экипировки. Это что, я спрашиваю? Серьёзный подход к работе? А ведь там экскурсии проводятся! И метро, между прочим, совсем рядом. А вы взрывные работы проводите без согласования. Не можно так работать, Константин Иванович. Никак. Понимаете? Поэтому я вас и отстранил. Кгхм. Причем, то есть даже я проявил большое уважением к вам и к вашим заслугам. И ограничился только этой мерой, понимаете, о чём я?

В кабинете ректора всегда пахло старой мебелью и геранью, растущей на подоконнике в белых пластиковых горшочках. На жёстких стульях было неудобно сидеть, а посеревшая от времени побелка и стены, отделанные тёмно-коричневыми деревянными панелями, давили, сжимали своей кабинетность. Хотелось поскорее вырваться из этих объятий, выйти, глотнуть свежего воздуха. Константин согласно кивнул и поморщился. Спорить и возражать смысла не имело. По крайней мере, именно сейчас.

- Я пойду тогда?

Владимир Алексеевич хлопнул папкой об стол.

- Идите. Меня не будет до вторника следующей недели. В среду я занят, а вот в четверг мы с вами, дорогой мой, ещё раз встретимся. И разговор наш будет серьёзным, уверяю вас. Всего наилучшего.

Константин вышел из кабинета совершенно опустошённый, поторопился спуститься на улицу, и только здесь ему стало немного легче. Катись оно всё в тартарары! Константин попытался улыбнуться. Судя по реакции случайной встречной студентки, получилось не очень. Поскорее домой! По пути надо не забыть зайти в супермаркет, пополнить запасы спиртного. Ох, нет, не забудет! Мир, придуманный вздорной девчонкой, пережевал его и выплюнул, оставив вне собственного существования.

Квартира встретила его привычным беспорядком и тишиной. Не разуваясь, Константин прошёл на кухню, одним движением сбросил со стола остатки обеда вместе с посудой. Вытащил из пакета целую бутылку водки и пластиковый стаканчик. Всё, что нужно для важной и серьёзной задачи. Которую он сейчас собирался решить. Что там ещё? Нарезка салями, полбуханки хлеба, шпроты в масле. И пачка крепких сигарет. Константин плеснул половинку стаканчика, тут же выпил обжигающую жидкость. К чертям собачим эти интеллигентности! Он сделал три больших глотка прямо из горлышка, шумно занюхал хлебом. Мир покачнулся, наполнился вдруг неясными шорохами. Константин разорвал упаковку салями, жадно запихнул в рот несколько кусков колбасы. Потом снова выпил. Он один. Родители похоронены десять лет назад. Ирина будет похоронена завтра.

Шатаясь, он прошёл из кухни в комнату. Едва перейдя порог, в сумраке Константин споткнулся обо что-то и упал на пол. Поторопился включить свет. Кто посмел так подло поступить с ним?! С «без пяти минут профессором», между прочим! Отломанная дверца шкафа блеснула ажурной металлической ручкой. Вот дрянь! Константин схватил дверцу и изо всех сил ударил ею об сервант. Брызнуло стекло, хрустнула полка. А Константин продолжил бить и крушить: в разные стороны летели книги, обломки статуэток, со звоном и треском разлетались вазы и стеклянные рамки с дипломами и наградными листами.

Вскоре силы его покинули. Константин откинул искорёженную дверцу и уселся на край кровати. Как же всё глупо и бессмысленно! Он обхватил голову руками и крепко зажмурился, чтобы не пустить на волю крик и слёзы.