Хорошие дни

Обычно облаву начинали на рассвете, когда отщепенцы ещё спят по своим норам. В это время они заторможены и не отличаются прыткостью. Но сегодня охота стартовала после полудня, и отряду пришлось побегать. Ловили на прикормленном месте в порту. Чумазые постоянно тянутся сюда в надежде поживиться чем-нибудь съестным из контейнеров. Раз в неделю отряд зачищает это место.

Сурганов в ловле не участвовал. После того как пригрели Молодого, он решил полностью посвятить себя обязанностям командира, а радость гоняться за добычей оставил подчинённым. Он остался у грузовика, наблюдая как его бойцы шныряют по контейнерному лабиринту.

Сегодня случился удачный улов - пара подростков и старик. С бабами опять не повезло. Передохли все что ли? В пацанов пришлось стрельнуть «паутинкой» и до машины их тащили волоком Бача и Лимон, старик брёл за ними сам.

- Эти гады с каждым днём всё тупее и тупее. Весь интерес пропадает. - пыхтя от ноши, бурчал Бача.

- Другое дело, если бы они засаду устроили и отстреливались, да? - поддел его Лимон.

- Нет. Но так тоже неспортивно.

- Естественный отбор - это спорт без правил. А мы действующие чемпионы. - С усмешкой заметил Сурганов. - Я прав, железяка? - обернулся он к стоящему у открытого кузова роботу.

Бача и Лимон смущённо улыбнулись и, опустив глаза, потащили свою добычу к машине. Они до сих пор побаивались робота-надсмотрщика, хотя тоже за глаза называли его и «железякой», и «узурпатором». Сурганов же с самого начала считал, что их новых хозяев не волнуют никакие прозвища, лишь бы они «сдавали мясо». Он отослал Молодого ещё раз прочесать территорию. Но в этом уже не было никакого командирского расчёта - просто на удачу.

Сурганов подошёл к старику. Его усадили на землю рядом со скрючившимися в вязкой пластиковой паутине подростками.

- Здоров, отец, как жизнь? Угощайся. - он протянул старику, недоеденный, шоколадный батончик.

Старик молча отвернулся. Сурганов, не смутившись, продолжал держать свою руку у его лица.

- Очень питательная штука. Бери. У нас такого добра много, а ты оголодал, я же вижу. Вас только трое или ещё есть?

Вопрос Сурганова прозвучал весело и непринуждённо, но старик продолжал смотреть в землю. Рядом заворочались, стянутые сетью, мальчишки. Они оба, не отрываясь, следили за рукой Сурганова, держащей еду. Старик заметил их голодные взгляды и тихо бессильно заплакал.

А Сурганов вдруг вспомнил и этого угрюмого старика и двух его молчаливых внуков. Год назад, когда всё началось, он был у него дома.

***

В тот день Сурганов работал «на выезде», - они с напарником описывали имущество неплательщика по месту жительства. Тем неплательщиком и был старик. Он растил двух внуков, оставшихся на его иждивении после смерти сына и невестки. Пенсии им хватало только на еду и с неизбежностью наступил день, когда долги за коммуналку выросли настолько, что встал вопрос о выселении. Этот долгий пыточный процесс должен был осуществлять младший судебный пристав-исполнитель Сурганов. Сегодня ему предстояло всего лишь описать всё мало-мальски ценное в квартире, что-нибудь забрать, выписать ворох повесток и в течение полугода совершать сюда внезапные набеги на тот случай, если у должника появиться ещё что-нибудь, чем может поживиться государственная машина. И только после долгих месяцев мытарств, официального грабежа и унижений, старик с внуками подлежал списанию в барак на краю города.

Но в тот день «клиенту» неожиданно повезло, - в городе вырубился свет. Прождав полчаса Сурганов с напарником составили протокол, официально пообещали пенсионеру вернуться и собрались обратно в службу. Тут выяснилось, что чудесным образом разрядился не только аккумулятор в служебном автомобиле, но и батареи сотовых телефонов.

Так странно началось вторжение. Внезапно человечеству запретили пользоваться электричеством. Словно какой-то более высокопоставленный пристав дёрнул главный рубильник и отключил всю планету за неуплату. Электричество кончилось тотально и во всём. Его нельзя было добыть из батареек и аккумуляторов. Генераторы впустую жгли солярку, не давая ток в провода. Солнечные батареи бесполезно ловили дневной свет. А свечи в моторах позабыли про искру.

Ещё несколько дней оставалась надежда, что проблемы носят временный характер. Сурганов, как многие, продолжал приходить в отдел. В первый день их пытались заставить работать без компьютеров по бумажным протоколам. На второй день те, кто пришёл, просто стояли и курили в коридоре в ожидании новостей. На третий день пропало начальство. К обеду самые активные взломали оружейку и разобрали штатные стволы. Сурганову достался ПМ и девять патронов. В своём кабинете он переоделся в гражданское, сунул пистолет за пояс и вышел на улицу выживать. О старике он больше не вспоминал.

***

В конце концов Сурганов обосновался в здании районной больницы их небольшого города, отбросив идею двинуться пешком в краевой центр, как поступило полуорганизованное большинство. Он предпочёл остаться и методично обшаривать опустевшие многоэтажки, чем нелепо надеяться, что в большом городе их зачем-то ждут. Мародёрство очень походило на его прежний род занятий – шаришь по квартирам в поисках ценного имущества, но только без ксивы.

Большинство оставшихся передохло в течение первых месяцев – от плохой воды и общей безнадёги. Остальные вяло продолжили борьбу за выживание. Из большого города никто не вернулся. Электричества по-прежнему не было нигде и ни в чём.

Через полгода Сурганов уже потихоньку доходил – он похудел на двадцать килограммов и приобрёл животный блеск в глазах. С каждой неделей еды становилось всё меньше. Стало сложнее оборонять своё убежище от других чумазых голодранцев. Кончились патроны. Начиналась зима и холодные ночи не обещали ничего хорошего.

Одним осенним утром на центральной площади бесшумно приземлилась летающая тарелка, корпусом смяв некогда помпезный фонтан - гордость мэра, и свалив фонарные столбы по периметру. Сурганов выглянул, привлечённый скрежетом металла о металл. Окна его убежища выходили на центральную улицу и тарелка оказалась как на ладони. Выглядела она точь-в-точь как в фантастических фильмах. Ещё он видел такую в одной компьютерной игре про нацистов, и когда снизу открылся пологий трап, он почему-то ждал, что по нему сейчас спустятся автоматчики со свастиками на рукавах. Но из тарелки никто не вышел. Сурганов наблюдал за ней три часа из-за края подоконника, но так и не заметил никакого движения внутри или вокруг. Летательный аппарат не мигал габаритными огнями, не издавал зловещего гудения, не шарил хищно лазерными прицелами - удивительным образом он не источал ауры опасности, которую вообще-то должен был источать. Это же инопланетное вторжение!

«Безобидный» звездолёт простоял с распахнутым люком на площади до темноты. А потом также внезапно и бесшумно улетел. Сурганов решил ещё раз пошарить в ближайших оружейных магазинах - надежды мало, но вдруг где-нибудь найдутся патроны. Одно дело выживать в постапокалипсисе без электричества, а совсем другое спасаться от инопланетян, - их охотничьим ножом не отгонишь.

Летающая тарелка вернулась утром на следующий день. И всё повторилось заново - люк распахнулся, наружу никто не вышел, наступил вечер, люк захлопнулся, и тарелка улетела. Так случилось и на следующий день. И на следующий. И на следующий. Тарелка стала прилетать каждый день.

Через месяц немногочисленные обитатели района привыкли в регулярным визитам инопланетной цивилизации. Бывший пристав стал подумывать, что таким образом НЛО, с распахнутым от рассвета до заката люком, приглашает к себе гостей. Может быть это не вторжение, а спасательная операция?

Первыми решили проверить эту возможность пара бомжей, живших на другой стороне площади в подвале администрации. Бомжи были единственной социальной прослойкой, почти не пострадавшей от крушения цивилизации. Сурганов подозревал, что некоторые из них до сих пор не имели представления о произошедшей с человечеством катастрофе. Как бы то ни было, но именно у них первых хватило смелости полезть в инопланетное логово. Их заросшие вшивые бошки нырнули в люк, но показались обратно уже через несколько минут, - значит внутри не оказалось ничего, что можно было бы съесть или выпить.

Через неделю достаточно смелости накопилось и у Сурганова. Он настороженно взошёл по трапу с пистолетом в руке. Хоть без патронов, но оружие придавало уверенности. Никаких пультов управления с сотнями мигающих лампочек, ни индивидуальных капсул со спящими головастыми гуманоидами. Даже автоматически открывающихся дверей не было. Большое пустое пространство с металлическим полом и стенами без дверей и иллюминаторов. Первый контакт разочаровал, Сурганов представлял всё в более героическом ключе. Впервые за свою жизнь он готов был вступить в схватку и погибнуть. Лучше уж так, чем тихо кончиться в своей норе от холода и голодухи.

Догадка об истинном предназначении ежедневных визитов тарелки посетила Сурганова, когда выпал первый снег. В тот день она опять приземлилась с рассветом, но этот факт уже никого не интересовал.

А Сурганов в это время жрал впрок. Предыдущим вечером он сорвал куш - раздобыл целую коробку бисквитных рулетов. Сладкое - не мясо, но тоже «в плюс» для истощённого организма. Вчера он съел сразу два, мягких и нежных, с вишнёвой начинкой. И сегодня утром, как только проснулся, тут же продолжил насыщать желудок калорийным сахарным питанием, отчего на душе делалось весело и игриво. Но самое острое чувство счастья в этот момент давало ему не ощущение сладости во рту или сытости в брюхе, а то, что этих рулетов оставалось ещё много.

В этот радостный миг, когда Сурганов старательно вылизывал рулетную обёртку в местах, где она запачкалась засыхающим кремом, со стороны площади раздалась музыка. Он даже не сразу заметил её. Но потом всё же спохватился и охотно выглянул из окна. Звук исходил из летающей тарелки. Играла какая-то плавная мелодия из старого кинофильма. Она завораживала. Впервые за долгие месяцы он снова слышал музыку. Из своих щелей повыглядывали обитатели их тихого района. Мелодия закончилась и сразу началась вновь.

То ли от неожиданного соприкосновения с приятными звуками, то ли от большого количества сахара, поступившего в кровь, но мозг Сурганова вдруг прояснился. Он со всей отчётливостью понял, чего добиваются инопланетяне. Они по-своему, тупо и схематично, не разбираясь в человеческой психологии, как и положено инопланетному разуму, пытались заманить людей на корабль. Это был не боевой летательный аппарат, а простая жестяная ловушка с захлопывающейся по расписанию дверцей. Как ловят дичь.

Но ещё Сурганов понял, что их враг, как молодой, увлечённый охотник, медленно, но верно учится. Инопланетяне догадались, что добычу нужно заманить. Как искусственным кряканьем приманивают уток, захватчики пытались приманить людей музыкой. Они совершенствовали приёмы охоты.

Его догадка подтвердилась через неделю, когда на летающей тарелке появились надписи. Весь ее корпус оказался покрыт аккуратными, одного цвета и размера, словами. Там были и иероглифы, и арабская вязь. Где-то попадались английские слова, из которых Сурганову было знакомо только «Subway». Но были также два слова на русском - «Автобус» и «Магазин». Сурганов опять вспомнил утиную охоту. Как-то раз в оружейном магазине он видел шапку в виде чучела утки. Предполагалось, что эти птицы настолько тупы, что услышав кряканье, издаваемое с помощью манка и увидев чучело, они тут же прилетят прямо в руки охотника. В пернатом мире, если это крякает как утка и выглядит как утка, значит это утка.

Кряканье заменила музыка, а знакомые слова должны маскировать западню. Единственное, чего не хватало захватчикам - понимания, что интеллект у людей выше, чем у птиц. Но судя по темпам, они скоро это поймут и тогда придумают что-то по-настоящему опасное.

План у Сурганова появился сразу. Ещё пару дней он обдумывал детали и, наконец, решился.

С утра, раздражая своей пунктуальностью, прилетела тарелка и начала свою музыкальную программу. Композиции были теперь разные, попадались даже песни со словами, но русских ещё не было. Ближе к вечеру Сурганов отправился к бомжам. От долгого перерыва было непривычно говорить вслух, голос казался чужим, быстро устали связки. Но за два рулета он договорился с антисоциалами, что они помогут ему в «одном деле» в звездолёте. Бомжи что-то недоверчиво бурчали, но поплелись за ним на площадь. Зайдя внутрь, Сурганов достал из-за пояса свой ПМ и приказал бомжам сесть на пол. Пистолет бомжей не остановил и они сноровисто кинулись наутёк. Сурганов успел повалить одного из них и надеть на него наручники. Пришлось пинать это вонючее полуживотное несколько минут, чтобы оно перестало дёргаться и пытаться уползти.

Сурганов подождал немного, вышел наружу и встал напротив люка. Он держал на прицеле угрюмо смотрящего на него бомжа, лежащего на металлическом полу, пока люк не захлопнулся. Он помахал вслед летающей ловушке и отправился спать. Ход был сделан.

На следующий день Сурганов впервые увидел «живого» робота. На двух ногах, с двумя руками и блестящей слепой башкой. В полном соответствии с представлениями Голливуда о роботах. Андроид бодро вышел по трапу из трюма, прилетевшей тарелки, держа что-то перед собой. Примерно такого развития отношений Сурганов и ожидал, поэтому уже загодя караулил оккупантов, сидя у постамента памятника Ленину. Ильич, несмотря на апокалипсис, по-прежнему бесстрашно указывал обвиняющим пальцем в центр площади. Как раз на инопланетную летающую тарелку и вышедшего из неё представителя нового враждебного класса.

Сурганов тоже набрался храбрости и подошёл к посланнику. Робот держал в руках поднос. Обычный металлический поднос, такой несколько лет назад давали всем, кто заморочился собрать десяток крышек от Кока-Колы, на нём была изображена радостная девушка, рекламирующая газировку. А на подносе лежал чёрный цилиндр размером с ладонь.

Стараясь подавить волнение, Сурганов шагнул к роботу и взял предмет с подноса. Робот развернулся и ушёл в корабль, оставив пристава самому разбираться со своей наградой. То, что это была награда за вчерашнего бомжа, Сурганов уже не сомневался. Он повертел цилиндр в руках, на нём не было никаких кнопок или электронного табло, приложил к уху, сказав «Алло», понюхал, потряс, попытался раскрутить, подбросил вверх. Предмет по-прежнему не давал никаких подсказок о своей полезности. Сурганов сунул его в карман и побрёл по своим делам.

Уже вечером у себя в квартире Сурганов ещё раз достал цилиндр из кармана. И тогда штуковина заработала. Это оказался фонарик. Настоящий фонарик, дающий уже забытый, но такой родной искусственный свет. И в отличие от всего остального это был настоящий инопланетный прибор. У него оказалось интуитивно-сенсорное управление, - достаточно было легонько сжать его в руке и представить себе какой свет ты хочешь: направленный или рассеянный, слабый или интенсивный. Так просто - представить и чуть-чуть сжать. В этот вечер Сурганов засыпал искренне счастливым человеком - в ровном свете радужных перспектив.

***

Прошло три месяца с первого обмена. Каждый раз взамен живого человека Сурганов получал что-то полезное: питательные таблетки, дающие сытость на несколько дней, микро-обогреватель, моментально наполняющий теплом большую комнату, разнообразное оружие.

Потихоньку Сурганов собрал небольшой отряд, что сильно упростило процесс.

А в прошлом месяце им прислали настоящий автозак - суперпроходимый грузовик с вместительным глухим контейнером, как у мусоровоза, для конвоирования отщепенцев - так теперь Сурганов называл живой товар. За мёртвых, к сожалению, не платили.

Как и всё остальное у инопланетян, грузовик лишь внешне и приблизительно походил на земной автомобиль - имел кабину и кузов. Но при ближайшем рассмотрении в нём нельзя было найти ни одной вращающейся детали, - корпус плавно перетекал в колёса из того же металла, руль не крутился, капот не открывался, и под ним, похоже, ничего не было. Больше всего эта штука напоминала элемент детской площадки, но тем не менее она бесшумно парила в двадцати сантиметрах над землёй и резво подчинялась мысленным командам того, кто сидел на месте водителя.

Вместе с автозаком к ним приставили и персонального робота. Теперь он ездил с ними по окрестным районам, ловко схватившись за крепления на крыше кабины. Сурганов и его бойцы довольно быстро привыкли к нему, иронично прозвав узурпатором. Узурпатор никак не помогал в охоте, оставаясь безучастным наблюдателем, но и обузой не оказался.

***

Сурганов не сказал старику, что вспомнил его. Теперь он всё реже думал о прошлом и не испытывал от этих воспоминаний удовольствия. Он приказал запихнуть всех в кузов, но перед тем как захлопнуть крышку, всё же кинул им в металлическую темноту шоколадный огрызок.

Молодой вернулся ни с чем. Больше живой дичи в порту не было. Сурганов скомандовал грузиться и они двинулись назад на площадь «сдавать мясо».

Грузовик упруго скользил по прибрежному шоссе. Лимон и Молодой сидели на крыше рядом с узурпатором, Бача держался за руль, а Сурганов устроился на своём месте рядом с ним.

По правую руку открывался красивый вид - уставшее кипящее солнце плавно спускалось в тёплое непотревоженное море, облака признательно провожали его за горизонт. Солёный ветерок щекотал ноздри обещанием скорой весны.

Впервые, может быть с детства, может быть с прежних сытых годов, Сурганов вдруг почувствовал уют этого большого мира, его приятную теплоту и простую, как душа старого приятеля, понятность. Он улыбнулся чему-то родному, что так нечаянно шевельнулось у него внутри, и задремал.

Начинались хорошие дни.

Похожие статьи:

Рассказы → Ещё до Рипли

Рассказы → Зловещая тьма

Рассказы → Пожиратели миров

Рассказы → Графа

Рассказы → Дом, милый дом (из записок леди)