Шелестящие всплески под килем, упрямый ветер в спину. Я оборачиваюсь, чтобы посмотреть вперед, а затем продолжаю грести. Весла касаются волн, толкая деревянную лодку, и выныривают, разбрызгивая холодные капли.
Мотор приподнят и завален на заднее сиденье, пропеллер сушится на прохладном весеннем ветру. Дело не в том, что вездесущие водоросли грозят намотаться на винт. Просто не хочется тревожить существ, обитающих под водой.
С необъятных просторов Волги, берега которой таяли в синей дымке где-то на горизонте, я устремился в один из небольших притоков. Туда, где зеленеют камыши и деревья по обе стороны узкой полоски воды. Кваканье лягушек становится нестерпимо громким. Под ветвями плакучей ивы рассекают стеклянную гладь водомерки.
На моих коленях – смартфон с GPS. Современная модель, водонепроницаемая. Как это ни прискорбно, но телефоны с кнопками, модные и дорогие пару лет назад, сейчас безнадежно устарели. В отличие от них, сенсорам влага не страшна, это одно сплошное стекло. Думаю, даже русалки могли бы ими пользоваться.
По лабиринтам маленьких речушек, через пики стеблей, шуршащих о деревянное дно, я все глубже погружаюсь в необитаемую глушь. Туда, где роем жужжат комары, а упрямые стволы камыша мешают движению. Раньше здесь было куда просторнее. Сейчас же эти притоки можно назвать разве что болотом с застоялой водой и непролазной растительностью, нежели речкой.
Я уже не молод. Но разыскиваемый край не ускользает из моей памяти ни на секунду. Все безвозвратно изменилось, окрасилось другими цветами. Однако я точно знаю, что плыву в нужном направлении.
Как и ожидалось, лодку вынесло на широкий участок. Вокруг – стволы мертвых деревьев, торчащие прямо из воды. Сейчас они слабо заметны из-за поросших тут и там камышей. Но в былые времена они явственно кричали о потопе, который возник из-за запруды Волги. От дубов посреди волнистой глади осталась лишь полая кора. Когда-то они росли на зеленой, солнечной поляне. Но холодный поток залил их корни, обрекая на погибель.
Впереди – затопленная деревня. Одна из многих, она была отдана в жертву богам электричества. Действительно, зачем нам пшеница и рожь, когда есть смартфоны с GPS, постоянно требующие подзарядки?
Затаив дыхание, я кладу весла и гляжу вдаль. Сначала – в сторону церкви. Единственное строение, не утонувшее во мрачной илистой жиже. Храм с колокольней был возведен на холме. А теперь, окруженный зеркальной гладью, возвышается посреди едва заметного островка. Берега сразу обрываются у поросших мхом стен.
Чуть поодаль – выступающие из неподвижного потока крыши. Вода журчит под шифером, плещется, накатывает на шероховатую поверхность. Впрочем, их и домами теперь трудно назвать. Они полностью заросли тиной, водорослями и камышами. Случайный гость вряд ли догадается, что это искусственные постройки. Но я-то знаю.
Представшего предо мной ужаса я не могу забыть вот уже несколько десятилетий. Так зачем же я направляюсь в лоно своих кошмаров?
Я еще помню те дни, но их образы становятся все менее отчетливыми. Будто это лишь дурной сон. Или выдумка, в которую я сам же и поверил. Но, черт подери, я точно знаю: это действительно произошло!
Первым воспоминанием была игра в футбол.
Мы с пацанами жили на берегу Волги, ниже по течению от плотины. Противоположный конец необъятно гигантского сооружения пропадал где-то в синей дымке горизонта. Бетонная стена, обрамленная угловатыми металлическими конструкциями – опоры линии электропередач буравили небо, будто зубья короны. Сооружение было видно из окна моей спальни, правда, в последнее время листья тополя все больше скрывали ее. Не скажу, что сильно расстраивался из-за этого.
Отец получил квартиру в новостройке, в ней же поселились и соседские ребята. Мы часто выходили во двор, радуясь солнцу и приятному, свежему ветерку. Мне исполнилось четырнадцать. Среди друзей были и младше, и старше. Например, Вова, который уже заканчивал школу.
Для ровного числа игроков в командах требовался еще один участник. Я увидел пацана, шедшего неподалеку, и предложил его позвать.
– Да ну его! – крикнул Вова в полный голос. – Это же Сашка Шиянов! Его отца арестовали за антисоветскую пропаганду. Будешь с ним водиться, и тебя посадят!
Саша, конечно же, все слышал. Он неуловимо взглянул на нас и молча пошел прочь. Мне захотелось сорваться с места, кинуться к нему и извиниться. Когда его фигура скрылась в леденящей тьме подъезда, я впервые осознал, что мой самый ненавистный враг, достойный смерти – я сам.
На следующий день я решил искупить вину. Догнал парня, пока тот шел за хлебом, и по пути немного с ним поговорил. Оказалось, у нас много общего. Так же, как и я, он любит рыбалку. Когда мы с сумками наперевес дошли до подъезда, поняли, что не испытываем желания обрывать интересный разговор. Я как раз хвастался поимкой на блесну огромного окуня. Мы договорились занести покупки домой, а затем продолжить беседу.
О ловле рыбы Саша знал очень много. Некоторых трюков, которые он перечислил, я и вовсе не ведал. И еще Шиянов рассказал, что у него здесь есть знакомый (друг отца), который работает на лодочной станции и дает иногда покататься. Станция находится выше плотины, на берегу водохранилища. Что и говорить: на следующий день мы взяли удочки и отправились на прогулку.
В Волге плавать опасно: волны достигают метра в высоту. Постоянно шныряют корабли, устраивая целую бурю, да и ветер достаточно сильный. А вот по притокам плавать – одно удовольствие! Можно забрести в самое безлюдное место и наловить там полное ведро рыбы.
Мы причалили к берегу и принялись нанизывать червей. Саша кинул в воду какую-то хитрую прикормку и расположился на большом бревне. Я сел рядом.
Наш район возвели совсем недавно. Кто-то приехал из другого города, кому-то выдало квартиру государство. Старожилов не было по определению. Я мельком поинтересовался, где до этого жила его семья.
– Здесь, недалеко, раньше была деревня.
– И куда она делась? – с сарказмом спросил я. – Ее что, кто-то украл?
– Плотина, – мрачно выговорил Санек. – Десять лет назад построили ГЭС, и село затопило. Мы переехали в город. Я несколько лет жил с матерью в коммуналке. А потом тете выдали квартиру в новостройке, и я поселился здесь.
– А твоя мама?
Он промолчал. Я не стал упорствовать. Мы просидели на берегу почти весь день. Наловили не так уж много. Должно быть, место выбрали неудачное, хотя тут уж никак не угадаешь. Мы не были опытными рыбаками – всего лишь мальчишками.
Перед возвращением я заметил огромную тварь, плывущую у поверхности недалеко от берега. Она двигалась пугающе быстро, но что это была за рыба, я так и не разглядел. Саша лишь пожал плечами. А у меня по коже пошли мурашки. Вдруг, когда мы двинемся обратно, это чудище перевернет лодку? Однако до дома мы добрались благополучно.
Будто проклятье какое-то постигло меня на следующий день. Летом, в тридцатиградусную жару, я подхватил простуду. Пролежал в кровати целую неделю. Здоровье у меня всегда было не очень. Однако в тот раз это был совсем уж неожиданный сюрприз.
Еще из окна своей комнаты я заметил, что Вова перестал играть в футбол с друзьями. Когда мне стало чуть полегче, я вышел во двор и увидел странную картину. Саша, которого неделю назад все пугались, теперь был окружен соседскими ребятами. Они о чем-то его расспрашивали. Я приблизился и, услышав часть разговора, был сильно шокирован.
– Нашел его я, – говорил Саня. – На рыбалке на него наткнулся. Его вынесло на берег. Я сразу сюда – в милицию звонить.
– А его кожа была зеленой или синей? – совершенно не к месту произнес самый младший из нашей компании.
– Нет, просто бледной.
– Привет, Санек, а что это ты тут за страшилки такие рассказываешь? – крикнул я, пытаясь изобразить веселый смех, хотя ощущения были не из приятных. Последовавшая фраза окончательно выбила меня из колеи:
– Вова утонул. Вчера я плыл на рыбалку и увидел в камышах тело.
Конечно, это был шок, хотя особенно сильно я не переживал. Вова не был моим родственником и даже близким другом. Так, знакомым, с которым я иногда коротал дни во дворе и только. Порой он и вовсе казался не очень хорошим человеком. Но все равно что-то сломалось во мне. Будто уверенность в завтрашнем дне – фундамент, на котором был воздвигнут монолит моей неокрепшей личности, – вдруг исчез, и конструкция начала трещать по швам.
Саша это заметил. Когда мы снова отправились на рыбалку, он, наконец, поделился своим самым сокровенным секретом.
– Плыть не так уж и далеко. Если будем грести по очереди, через полчаса доберемся, – сообщил он и о чем-то задумался. – Знаешь, ведь это еще и моя вина.
– Что? – тупо спросил я.
– Плотина. Ее возвели благодаря мне. Из-за этого затопило наше село.
– О чем ты говоришь? – воскликнул я, налегая на весла. – Тебе ведь было всего семь лет. Что от тебя могло зависеть?
Я думал, он просто берет на себя вину за пережитое, как подобает чересчур ответственному человеку. Наступила пауза, которая нарушалась только всплесками волн, да бесстыдным кваканьем из камышей. Мы сделали несколько остановок, чтобы передохнуть. Медленно, но верно продвигались к цели. Я думал, это будет какое-то тайное рыбацкое место. Однако Саня меня удивил.
Деревья росли прямо из зеркальной глади. Будто на стеклянной, колыхающейся траве, они возвышались к небу. По эту сторону плотины уровень воды был выше на несколько метров.
– Осталось немного. Минут через пять мы будем в моей деревне.
– Правда, что ли? – опешил я.
Саша положил карту, упакованную в полиэтилен, под рюкзак, чтобы ее не унесло ветром, и сел за весла. Пока я шагал к корме, увидел в плеске волн движение чего-то огромного. Оно промелькнуло и столь же быстро исчезло из взора.
– Мой отец выступал против строительства ГЭС, – неожиданно возобновил рассказ Санек. – Сначала он созвал совет в нашем колхозе, а потом поехал по другим деревням. За год он собрал много документов и свидетельств, доказывающих, что возведение плотины обойдется гораздо дороже, чем казалось на первый взгляд. Он почти не появлялся дома, а когда приезжал, срывал на матери злобу. Однажды, когда они поругались, я сбежал. Рядом с нашей деревней было озеро. Сейчас, когда уровень воды поднялся, оно вышло из берегов и стало частью огромного болота. А тогда я просто несся, куда глаза глядят, и набрел на глубокий водоем. О нем ходила дурная слава. Но мне, семилетнему мальчику, конечно же, ничего не рассказывали.
Наша лодка выплыла из узкой речки. От удивления я раскрыл рот. Перед нами простиралась величественная и пугающая картина. Огромное водное пространство. И только на линии горизонта холмы поднимаются над ровной гладью. Да одинокая церковь на островке посереди омута. Чуть в стороне – выступающие из воды крыши домов и амбаров. Видимо, раньше они находились на склоне холма, где возвышалась церквушка. Большая часть строений оказалась на дне.
Уже тогда водоросли и камыши начали обволакивать покрытый илом шифер выступающих крыш. На них грелись лягушки. Время от времени с ленивым кваканьем они спрыгивали в черную муть. Рядом с колокольней из воды выступала плакучая ива, придавая пейзажу завершающие штрихи, преисполненные грусти.
Я перегнулся через борт и уставился в темную толщу под волнами, пестрящими на солнышке. Изо всех сил вглядывался в нее, пытаясь рассмотреть брошенные дома. И когда казалось бы начал что-то различать, к самой поверхности всплыло странное существо.
Я побелел от страха и уставился на Санька. Он хитро оскалился.
– Там какая-то огромная тварь только что проплыла, – запинаясь, пробубнил я, на что он ответил:
– Наверное, стерлядь, – и после этих слов захихикал. Я, по-прежнему бледный из-за неожиданного испуга, засмеялся вместе с ним.
– В общем, я сбежал из дома и набрел на озерцо, – продолжал он. – Оно было, кажется, вон там! И вот, я сел у воды. А потом ко мне подошла девушка.
Если честно, я не испытывал большого интереса, слушая его рассказ. Но то, что последовало дальше, вкупе с испугавшей меня речной тварью, напрочь сбило с толку.
Блаженно улыбаясь, Саша продолжал:
– Она спросила: почему ты плачешь? Я рассказал про отца и о том, что он пытается сорвать строительство плотины. «А зачем?» Да потому что здесь все затопит. И поля, и деревню. Она долго думала, затем произнесла: «А знаешь: это именно то, что мне нужно. Я давно мечтаю выбраться отсюда.
Я с тоской рассматривал облезлые стены церквушки, которая была заброшена еще до потопа. Изучал выпирающие кирпичи колокольни, у которой не было ни колокола, ни купола, ни креста.
– Я сказал, что хочу ей помочь, только как? Она подсказала: «Я слышала кое-что от приходящих к озеру людей. Нужно написать анонимный донос, отнести его милиционеру, и об отмене строительства плотины можно забыть». Я еще не умел писать, в первый класс предстояло пойти только через месяц. Поэтому она попросила принести ей листок бумаги и карандаш.
Сердце будто замерло в груди. Я понял, о чем он говорит, и меня затрясло. Оклеветать родного отца! Я наблюдал за его блаженной улыбкой, надеясь, что в семь лет он еще ничего не понимал в жизни. И осознал: он ничуть не сожалеет о содеянном.
Киль стукнулся о крышу затонувшего строения, и я вздрогнул. В глазах Александра полыхало адское пламя. Нездоровый блеск. Неестественный оскал рассек озлобленное лицо.
Я не знал, что мне делать. Не представлял, шутка это или пугающая правда. В любом случае, он надо мной издевался. И тогда я вспомнил о Вове.
Лязгнула уключина, и парень поднял обеими руками весло. Он занес его для удара и с напором произнес:
– Выходи на крышу! Чего стоишь? Бошку тебе расшибить?!
Я выстрелил в него бешеным взглядом, но все-таки повиновался. Перепрыгнув через борт, я оказался на скользком шифере. Лягушки гурьбой попрыгали в воду. Раздался сумасшедший смех.
– Прощай, друг! И передавай привет моей подружке!
Он оттолкнулся веслом и заскользил по водной глади. Молча, скрежеща зубами, я наблюдал за лодкой, которая становилась все меньше, а затем и вовсе исчезла за горизонтом. Я оказался один, окруженный безграничным водным пространством.
Один шаг с крыши, и я попаду в омут. Неизвестно, что там внизу, под илом. Я мог пораниться или зацепиться за что-то. Торчащий из земли столб, а может, приставленные к забору вилы. Наконец, я не знал, какая здесь глубина. Я был сбит с толку. Настолько, что просидел несколько часов, рисуя веткой по грязи, перепачкавшей шифер.
И тогда я вновь увидел тварь в воде. Поблескивая чешуей, она очертила вокруг дома дугу. Каждый раз, глядя на нее, я поражался не столько размерам, сколько идущим от нее брызгам и пузырям. Без сомнений, это был хищник. Форма, как и цвет, не проглядывались даже примерно. Надеясь, что когда-нибудь оно уплывет, я просидел до вечера. Солнце погрузилось в воду, необъятную, как океан. В небе появилась луна.
Начался прилив.
Я заметил это не сразу. Сначала почувствовал, как в кеды затекает вода. А когда посмотрел вниз, ужаснулся. Черная жидкость промочила брючины и почти явственно скользила по пологой поверхности шифера. Волны все сильнее накатывали на него, готовые перемахнуть через самый высокий участок.
Я начал замечать, что по скользкой жиже сползаю в пасть омута. Не за что схватиться и некуда бежать. Скоро прилив затопит крышу, и шныряющий рядом хищник сможет до меня добраться.
Единственный выход – забраться на более высокое строение.
Я вгляделся в сумрак, и у меня похолодело внутри. До ближайшего здания – не меньше десяти метров. Я занимался плаваньем и мог резво преодолеть это расстояние… но рыбы движутся несоизмеримо быстрее. Вдохнув полной грудью, я бросился в волны. Холод обжег кожу, и я, выдохнув весь воздух, чуть не отправился ко дну.
Загребая руками непокорные волны, я с содроганием вслушивался в возрастающий за спиной грохот.
Схватившись за скользкий край крыши, впившись в него ногтями, я попытался влезть на спасительное возвышение. Прогнившая доска отделилась от амбара, и я рухнул в воду. Она обожгла носоглотку и ударила по легким изнутри. Я махал руками, не понимая, где верх, а где низ. И только когда увидел в подводной тьме надвигающуюся на меня блестящую чешуей фигуру, вынырнул и исторг панический крик. Вместо этого изо рта вырвались брызги. Следом – спасительный вдох.
Кашляя и плача, трясущимися руками ухватившись за обломки, я забрался на дощатую крышу. Обернувшись (лунный свет выжег из чешуи твари слепящие искры), я встретился с летящим на меня шквалом брызг. Хищный монстр на полной скорости сделал вираж у самого края строения и поднял волну, подобно грузовику, проехавшему по глубокой луже. Я закрыл глаза и почувствовал удар вспенившегося потока.
Хищное создание обогнуло амбар. Было видно скорее не саму тварь, а взметаемую и пенящуюся воду. Вскоре она исчезла из вида. Ушла на глубину.
Я подумал, что могу наконец-то сделать передышку, когда доски подо мной затрещали и подпрыгнули. Гнилые щепки посыпались на черную гладь. Я вскочил и расставил руки, пытаясь не свалиться с крыши. Удар повторился. Несколько досок взвилось в воздух. Промокшие и хлипкие, они развалились прямо на ветру. Следующий удар протаранил амбар насквозь прямо под моими ногами. Я рухнул на живот и, выдернув ногу из пробоины, оглянулся. В пустой, черной дыре что-то сверкнуло. Месяц и звезды из последних сил освещали черный, полный злобы, блестящий глаз.
Я разбежался и прыгнул в сторону церкви. Пытаясь плыть так быстро, как только могу, я молил о том, чтобы тварь не настигла меня. Хотя надежда эта таяла с каждым гребком. Облезлая пасть врат по-прежнему была вдалеке. Пусть она и приближалась, но слишком долго я находился в ледяном потоке. И когда я уже подумал, что тварь потеряла ко мне интерес, я ушел под воду.
Пузыри изо рта. Блеклое свечение луны, рассеянное под бурлящими волнами. Машущие в панике руки и пропадающий в черном смоге лик затопленной деревни. Только сейчас я осознал, что в этих домах действительно кто-то жил. Красивые резные наличники на окнах. Аккуратно, с любовью сделанные домики тонули в беспросветном мраке.
Что-то тащило меня вниз. Почувствовав прикосновение илистого дна, я увидел это существо. С трепетом и непомерным испугом рассматривал человекоподобную тварь. И чем дольше вглядывался в подводную тьму, тем больше она походила на молодую девушку, пусть и покрытую чешуей. Черные волосы неспешно развивались вокруг правильных черт лица. Черные глаза изучали пойманную добычу. Переведя взгляд ниже, я увидел все признаки женского организма. Груди с посиневшими сосками и стройные ноги. Обнаженная, она хищно скалилась и продолжала держать меня у дна.
Я чувствовал, что скоро умру. В глазах темнело. Я набрал в руку ила и залепил им в ее ухмыляющееся лицо. Затем нащупал черенок вонзившейся в дно лопаты. Вложил в удар всю злость, весь страх и отчаянье. И без того обессилившим рукам мешала водная толща. Разъяренная девушка помотала головой (волосы встрепенулись, подхваченные потоками) и впилась в меня озлобленными глазами. В тот же миг неспешно движущаяся лопата коснулась ее виска. Раздался громкий всплеск, искаженный эхом. Хватка ее ослабла, и я устремился к свету.
Я закашлялся, протер глаза, нашел взглядом храм и из последних сил продолжил заплыв к своему спасению. От ударов своих же ладоней я вздрагивал и пугался. Когда ноги коснулись дна, я поднялся и побежал в леденящую тьму заброшенной церквушки. Свет просачивался через бесчисленные щели в стенах и изуродованных окнах.
Из-за прилива волны подступили почти к самым дверям храма. Несмотря на сквозняк, ветра было меньше, чем на открытом пространстве. Я сознавал, что конечности онемели, а кожа потеряла чувствительность. Вода хлюпала в кедах. Хотелось сорвать с себя вымокшую до нитки одежду, но это был обман. Станет только еще холоднее.
Изнутри церковь выглядела так же ужасно, как и снаружи. В некоторых местах пол просел, области эти заполняла вода. В луже испуганно запрыгали проснувшиеся лягушки. Отражая лунный свет, волны освещали потолок. Отблески их были похожи на светящуюся, колышущуюся паутину, растянутую по всему помещению.
Единственная дверь была закрыта. Я понял, что она ведет к колокольне.
Обернувшись на всплеск, я увидел девушку, стоящую в проходе. Искрящиеся волны, звездное небо и освещенная луной тина под аркой обрисовывали черный силуэт гостьи, зашедшей в темноту помещения.
– Ну, привет, – раздался на редкость мелодичный голос.
Я молча наблюдал за идущей ко мне, покрытой чешуей фигурой. И испытывал предательское желание, всматриваясь в пространство меж ее ног.
– Кто ты? – наконец, произнес я. Она остановилась.
– Просто маленькая и симпатичная русалочка, – ответила она и рассмеялась. И через секунду вновь сделала шаг, покачивая бедрами.
Я в панике искал что-то, чем смогу защититься. Воспаленное сознание, изнывающее от инфернального ужаса, натолкнуло на отчаянный и глупый шаг. Я схватил гальку, лежащую под ногами, начертил белый круг и встал в него. От осознания глупости происходящего закружилась голова. Как я мог до такого додуматься?!
– Эй, стой, что ты творишь? – фальшиво воскликнула девушка. – Ну и зачем ты это сделал? Теперь я не смогу до тебя добраться!
Я только-только подумал, что вот уже сейчас она нападет. Но этого не происходило. Мой истерзанный разум каким-то образом уцепился за эту призрачную надежду. Я продолжал стоять в круге, наблюдая, как свет играет на ее чешуйках. А она бродила где-то рядом, будто и правда не могла попасть внутрь.
Я набрался смелости и самоуверенно швырнул в пустоту:
– «Маленькая русалочка»? Да что ты мелишь?!
Она встала напротив света. На мокрых сосках заиграли искорки.
– Что ж, ты прав. Размеры у меня – что надо. Хочешь потрогать?
Я скользнул взглядом по ее груди, ребрам, пупку и тому, что ниже. Нахлынул стыд, и я отвернулся. Это была тварь. Чешуйчатый монстр. Но она так сильно напоминала живую девушку во всех анатомических подробностях. Стояла рядом и изучала меня хищным взглядом. Я был молод и еще не знал, что такое любовь. Хотя, если (как говорят) это чувство сродни ненависти… я ощущал именно его.
– А могу позволить и гораздо больше, если ты выйдешь из круга. Могу даже кое-чему научить. Тебе не хватает тепла. Ты продрог. Замерз, плавая со мной. А теперь коченеешь на ветру. Вряд ли мое рыбье тело покажется тебе холодным.
– Молчи… проститутка! – со злобой процедил я.
Ответом был дикий хохот. Такой звонкий, открытый и несдержанный, что я смутился еще больше. Она продолжила свое любимое занятие – двигаться кругами вокруг меня. Шагала, эффектно покачивая бедрами. Немного отошла, демонстрируя попу. Развернулась, чтобы поймать мой взгляд. Затем прыгнула чуть ближе, дабы лицезреть мой испуг. В итоге мы вернулись к тому, с чего начали: я стою в обветшалом помещении посреди нарисованного круга, а она пытается свести меня с ума.
– Ты так и будешь здесь стоять? – промямлил я, изображая непринужденность.
– А ты? – парировала она.
Разговор хищника и жертвы зашел в тупик. В тишине раздавались журчание волн и надрывная какофония кричащих лягушек.
Несмотря на чешуйки, тело монстра излучало красоту. Благодаря им она казалась еще более соблазнительной. Бугорки, округлости и ложбинки (на которые, будь это простая девушка, я не обратил бы внимание) благодаря сетчатой текстуре лишь подчеркивались и притягивали к себе взгляд.
Мне хотелось верить, что похоть и неуемное желание грубо овладеть ей были плодом ее демонических чар, а не моей собственной физиологии.
– Это ты Вову?.. – невпопад вопросил я.
– А, это тот белобрысый мальчик? Мы позабавились с ним на прошлой неделе. Он был ласков со мной. Нежный и горячий. Так и излучал страсть. Хотя… наверное, именно из-за этого я и потеряла к нему интерес. Такой любвеобильный и неинтересный. Будто надоевшая книга, прочитанная в тысячный раз. Я уволокла его на дно, и это доставило мне гораздо больше удовольствия. Другое дело – ты. Крепкий орешек.
– Ты… убиваешь людей?.. – с нескрываемым презрением прорычал я и заглянул в зрачки бестии, надеясь, что изобличение преступницы, погрязшей во грехе, может улучшить мое положение.
Но ожидаемой реакции не последовало. Ни шока, ни ненависти. Даже чувство вины не отобразилось на ее лике. Только умиротворенная улыбка и мечтательный взгляд, устремленный вдаль.
– Порой люди сами жаждут найти покой на дне морском. Да что там! Я сама была такой же. Глупой, наивной девочкой, которая влюбилась по уши, да так и не смогла разлюбить. Кажется, остатки этого чувства, сродни щекотки, что одновременно веселит и приносит боль, до сих пор волнуют мою грешную душу. До смерти изнуренная любовью, я подошла к краю омута и погрузилась в него так же глубоко, как и в чувства к своему беспечному принцу. Лица его я уже не помню – лишь теплоту, которую к нему испытывала.
– Ты утопилась? – я действительно спросил с сочувствием у безжалостного монстра.
– Да. Я, как и многие, искала смерть в подводной мгле. Однако Всевышний сыграл со мной злую шутку. И я нашла там вечную жизнь. Я была заперта в черном омуте. Веками томилась в холодном мраке. Дни моего мучительного существования (хотя скорее – ночи) были подобны скоростному поезду, несущемуся сквозь Вселенную. Ты несешься все быстрее, но при этом знаешь, что вечности преодолеть не сможешь никогда. Все сильнее крепло предчувствие: скоро вот-вот должно что-то случиться. Но теперь я точно знала: уже никогда… ничего не произойдет.
Почему-то вспомнилась история, рассказанная Шияновым, и я осмелился спросить:
– Если это правда, и ты действительно жила в омуте… Может быть, ты слышала разговор маленького мальчика и девушки до того, как эту деревню затопило?
Несмотря на повисшую в воздухе вражду, в нашем разговоре проснулась странная теплота. Глаза ее озарило просветление.
– Я хорошо помню этот разговор. Ведь той девушкой была я.
Страшная правда ворвалась в мой разум. Из уст убийцы я услышал ответ на все свои вопросы. Ну, конечно! Саша с детства был знаком с этим монстром. Поэтому кровь Вовы была и на его руках, равно как и арест отца.
– Зачем ты это сделала? – произнес я совершенно неопределенно, хотя суть была очевидна. Конечно же, я имел в виду все, что она совершила.
– Знаешь, милый мой, не стоит вешать всю вину на меня. Саша вовсе не был наивным ребенком, которого ты из него строишь. Он нисколько не сожалел о случившемся. И даже больше. Видя, как мучается его мать, как от одиночества бросается во все тяжкие, он оборвал ее жизнь, обманом подведя к краю и столкнув в бездну. Я это знаю, потому что сама уволокла ее на дно. Это произошло недалеко. В городе у водохранилища. Именно поэтому он и переехал жить к своей тете, став соседом для тебя и для твоего покойного друга.
Я не знал, верить мне ее словам или нет, но кулаки мои тряслись, а зубы скрежетали.
– Ты думаешь, это конец истории? О, ты ошибаешься, – девушка продолжила свое мерное шествие. – Он задумал еще одно злодеяние. Паренек мечтает взорвать плотину и тем самым затопить города, возведенные под ее черной тенью. В том числе и ваш двор. Когда была построена ГЭС, я была освобождена из своего омута. Волжская вода смешалась с озерной, и я получила свободу. А теперь он решил принести мне в жертву жителей домов, которые подвергнутся внезапному наводнению. «Ты сможешь вдоволь развлечься, дорогая, – сказал он. – Даже если проведут эвакуацию, кто-нибудь все равно утонет».
Я на секунду отвлекся от лицезрения ее прелестей и, задумавшись, произнес:
– Ну и как он собирается взорвать огромную плотину? Неужели, это возможно? Ведь он всего лишь школьник! Что он замыслил?!
Ее лицо рассекла хитрая улыбка, ослепленная клыками:
– А вот об этом ты никогда уже не узнаешь. Разве что я нашепчу об этом твоему призраку. Знаешь, мальчик, прибывая во мраке омута, я слышала много историй. О любви, о смерти. Чаще – обо всем сразу. Жизни людей будто под копирку написаны умственно отсталым самоубийцей. Но и живчиков, подобных тебе, встречалось немало. Правда, они заканчивали так же. Эти глупые, неугомонные смертники, идущие в пропасть своего тщеславия.
– Но в чем моя вина?! – почти прошептал я. – Почему ты ставишь меня в один ряд с этими эгоистичными глупцами? За что… мне… умирать?!
– Ну, ты принял желаемое за действительное. Поверил убийце своего друга. Разве этого мало? Твой заблудший зачаток разума привел тебя сюда так же, как других приводила неразделенная любовь. Вывод один: и ты, и они – слишком глупы, чтобы жить. Признайся. Ведь эта линия сдерживает не столько меня, сколько тебя самого. Я могу ходить, где захочу. Пожелаю – окажусь за твоей спиной. Или прямо перед тобой. А ты выбраться из круга не можешь. Так какой из этого прок?
Остатки сознания цеплялись на последнюю надежду – что русалка не в силах перейти черту. А она, издевательски улыбаясь, подошла к луже посреди дощатого пола (лягушки со шлепками запрыгали прочь). И, стрельнув глазами, пнула зеркальную гладь. Куски тины разлетелись вокруг. Переливающиеся в отраженном свете капельки упали на нарисованную линию и смыли ее очертания. Увидев оскал, я понял, что она собирается сделать. Я вновь начал водить камешком по доскам, но он лишь скользил по мокрой поверхности. Сомкнуть круг не было никакой возможности. Из моих глаз брызнули слезы.
– Эй! Чего раскис?! – игриво произнесла она. – Думаешь, этот рисунок мог спасти тебя? Молодец, классику знаешь. Вот только я не ведьма. Да и это уже не дом Божий.
Она вновь приближалась, но отныне мнимых надежд о спасении я не питал. Я находился в полуразрушенном строении посреди затонувшей деревни, вдали от людей. В полной недосягаемости для собственной надежды.
Отступая по прогнившему полу, я услышал треск. Нога провалилась под разверзшиеся доски. Из-за онемения ничего не почувствовав, я тем не менее сильно ударился спиной и локтями. Поднявшись, с удивлением увидел, как из дыры в полу исходит металлический блеск. Упав на колени, я засунул туда руку и вытащил распятье. Не уверен, золотым оно было или золоченным, но на покрытой узорами блестящей поверхности была красиво воссоздана фигурка Божьего Сына.
Кажется, здесь располагался тайник, который не нашли во время революции. А мне эти прогнившие доски беспрепятственно выдали последнее сокровище храма.
Я поднял крест между собой и тварью.
– Ха-ха! Да что ты сможешь сделать этой бесполезной железкой?! – рассмеялась она. – Призовешь Яхву? Наведешь на меня силу Святого Духа? Изгонишь из меня Дьявола?! – тварь подошла почти вплотную. – Признайся, ведь ты даже в него не веришь! Так что же ты сделаешь? – она уже шептала на ухо, схватив свою жертву за плечи.
Моим ответом был удар.
Металл вонзился в затылок девушки. Брызги от мокрых волос на секунду ослепили меня. Я бил снова и снова, пока русалка не рухнула на колени, а затем и на живот (свет заиграл на упругих ягодицах). Подкатила тошнота, крест выпал из рук. Я бросился к единственной двери и без усилий распахнул ее. На пол осыпались проржавевшие останки замка.
Кирпичные округлые стены и винтовая лестница, ведущая на верх башни, напоминали скорее маяк, нежели колокольню. Ступени были выше уровня воды даже во время прилива, и все равно были старыми. Они стонали под тяжелыми шагами обессилившего мальчика. За спиной раздался шорох.
Разъяренная тварь появилась в проходе. Нечеловеческая натура показала себя. Я окончательно убедился в том, что это монстр, когда русалка зашипела.
Ногти впивались в щели между кирпичами. Крошка сыпалась вниз. Тьма насмехалась надо мной щербатой пастью с поломанными зубами-ступенями. С чавканьем они прогибались и бросали в бездну крошево из щепок, ржавых гвоздей и насекомых. Лунный свет был все ближе. Больше всего я боялся обернуться и увидеть ее лицо. Пробуравленная морщинами гримаса и острые, торчащие вперед зубы. Когда раздался треск, и я чуть не рухнул в бездну, сердце ушло в пятки. Я обхватывал пока еще целые ступени и мотал повисшими в воздухе ногами. Прислонившись головой к гнилой доске, я услышал, как она трещит. Щепки, мягкие как глина, лезли меж побелевших от напряжения пальцев.
Я услышал, как внизу шипит хищная тварь, и из последних сил сделал рывок. Ступени вновь треснули и, вращаясь, вонзились в пяти метрах подо мной, но я уже стоял выше на лестнице, переводя дух.
Тварь не кинулась в погоню.
Глаза мои привыкли к свету, но при этом потеряли чувствительность к темноте. Я уже не мог знать наверняка, по-прежнему ли русалка ждет меня внизу. Однако под лунным свечением я чувствовал себя лучше.
Ветер уже не морозил. Он грел. Я прекрасно понимал, что это значит. Возможно, до завтра я не доживу.
Спустя вечность рассвет озарил верхушки деревьев на горизонте, а затем ударил по глазам веселыми рыжими лучами. С колокольни открывался прекрасный вид. С большой высоты вода казалась более прозрачной, поэтому под блестящими волнами явственно проглядывались тропинки, домики, дощатые заборы.
Спать я не хотел, но чувствовал эйфорию и головокружение, свойственные сильному переутомлению. Из-за ослабленного мышления все казалось простым и легким. Так просто спуститься по рассыпающимся ступеням (будто солнечный свет мог придать им прочности). Прыгнуть в теплую воду – проще некуда (пусть даже эта теплота и вызвана пониженной температурой моего собственного тела). Если эта тварь – действительно монстр из старой сказки, наверняка днем она спит. Отличная логика, учитывая, что я страдаю от переохлаждения и недосыпания.
Так просто добраться до водохранилища, похожего на необъятный океан, и идти вдоль берега к ближайшему телефону. А затем лечь и уснуть, пока тебя не разбудят врачи. Сирена звучит так успокаивающе, а колыхание «скорой» на поворотах убаюкивает. Я уже не чувствую, как в вену входит игла из капельницы. А затем лавиной пробивает озноб и уносит в пустоту.
Я проснулся в реанимации. И, похоже, действительно сильно простудился – чуть коньки не откинул. Но все позади. Я покорно лежал в палате и переносил уколы. Горло страшно распухло, из-за насморка было трудно дышать. Температура с надежной стабильностью держалась на отметке 39 градусов и утром, и вечером. Иногда я бредил. Но скоро сознание ко мне вернулось. Я выглянул в окно. Увидел металлические постройки, обрамляющие плотину, и все вспомнил.
Было бесполезно звонить в милицию. Ведь я не знал точно, будет ли мой бывший друг именно сегодня воплощать задуманное. Но вполне возможно, что я увижу его где-то неподалеку и смогу вывести на чистую воду.
В трико, майке и тапочках, которые оставили мне родители, я выбежал из больницы. Минуя перекресток за перекрестком, я скоро пожалел о своем отчаянном побеге. Голова кружилась. Сердце выбивало ломаный ритм.
На бегу я терял сознание, а спустя миг возвращался к реальности. Опирался на стену и пытался отдышаться. А затем снова бежал.
«Он задумал еще одно злодеяние. Паренек мечтает взорвать плотину и тем самым затопить города, возведенные под ее черной тенью…»
Слева – линии электропередач, зубьями вгрызающиеся в звездное небо. Справа – пустота. Где-то под ней – поверхность реки, что была прижата гигантской постройкой. Я несся по дороге, проходящей сверху плотины, что перечеркивала Волгу подобно свежему шраму.
Впереди, задом к краю пропасти, стоял грузовик. Такой был у нашего соседа, но вряд ли он захочет тащиться сюда посреди ночи. Я уже догадывался, кто может сидеть за рулем.
Когда я увидел огромную бомбу, лежащую в кузове, появилось второе дыхание, и ноги сами ускорили шаг. Я подбежал к кабине и открыл дверь. Внутри был Саша.
– Черт, ты меня напугал, – пожаловался бывший друг, пытаясь нащупать какую-то кнопку. – Я никак не пойму, как опрокинуть кузов. Я целую неделю потратил на то, чтобы вытащить из болота эту чертову бомбу. А вчера весь день с помощью соседской лебедки затаскивал ее на грузовик. И вот теперь, когда я добрался сюда, и все, кажется, подходит к концу, я не могу найти, как поднимать этот сраный кузов! – заорал истошно Шиянов и врезал по приборной панели. – Секунду. А как ты остался жив? Неужели, моя подруга тебя не встретила?
– Почему? – лицедействовал я. – Мы с ней так душевно поболтали. И вот, она просила тебе передать, чтобы ты не взрывал плотину.
– Врешь! – крикнул Саша, и из глаз его брызнули слезы. – Кажется, этот чертов кузов сломан! Вонючий алкаш, не мог починить свою колымагу! Но ничего, я скину бомбу вместе с грузовиком. Только вот сначала закончу одно дельце, которое когда-то начал. Стой смирно, тебя это тоже касается.
Колени мои затряслись, когда он вытащил из кабины разводной ключ и спрыгнул на землю. Клянусь, даже огромная бомба, чудом не взорвавшаяся во время Великой Отечественной, не пугает так сильно, как тяжелый металлический предмет в руках твоего бывшего друга, что с обезумившими глазами идет в твою сторону и замахивается для удара…
В последний момент я прикрыл голову. Через секунду кость с хрустом сломалась. Последовал еще один удар. И еще. Я лежал на спине, а с онемевших рук кровь капала мне на лицо. Горло по-прежнему опухало из-за болезни, и я начал думать, что последний удар освободит меня от мук. Я мыслил подобно тем глупцам, что искали смерть на дне морском. Скорее по привычке я продолжал держать окровавленные ладони над головой и при этом надеялся, что сумасшедший парень, наконец, оборвет мой бесконечный полет в бездну боли.
Взрыв стал неожиданностью для нас обоих. Бомба, найденная безумным старшеклассником, внезапно детонировала, озарив ночь белой вспышкой. Грузовичок разлетелся на куски. Мотор и бензобак, полыхая рыжим пламенем, устремились в небеса. Доски кузова и резиновые клочья покрышек фейерверком разлетелись во все стороны.
Прямо надо мной пронеслась взрывная волна. Сашу, который замахнулся для последнего удара, она смела и швырнула об асфальт в десяти метрах от меня. Бесчувственное тело, израненное осколками, прокатилось по дороге, оставляя за собой след из кровавых капель. А меня, лежащего на земле, не задело. Лишь спустя минуту я почувствовал жар полыхающего пожара.
Голова кружилась из-за боли в поломанных конечностях и температуры, подскочившей из-за физических нагрузок. Я задрал голову и вновь нашел взглядом Александра. Хотел убедиться, что он не оклемался и не идет ко мне с разводным ключом наперевес.
Вместо этого я увидел русалку. Рыжие отблески пламени искрились на ее мокрых чешуйках. Стройная фигура убийцы склонилась над телом парня. Она протянула руку, поволокла его за воротник порванного свитера. Тот не показывал признаков жизни. Дотащив до края, она скинула труп в воду. А затем разбежалась и тоже прыгнула за перила. Всплеск я услышал уже из глубокого сна.
Миновало, кажется, полвека. И снова я вижу эту затонувшую деревню. Слышу пение лягушек. Немелодичное, но полное умиротворенности. Карта с GPSна экране смартфона указывает нужное мне направление. Ах, вот и церковь! Теперь ее опоясывают не только густые водоросли, но еще и пики камышей. Взглянув на колокольню, я почувствовал, как душа наполняется теплотой. Там я спасся от русалки. Выбирая между неминуемой смертью и возможной гибелью, я поставил на второе и поднялся к небу по гниющим доскам, готовым опрокинуть меня в пасть иного мира.
Киль продирался через шуршащие стебли. Лодка причалила к островку. Сапоги ступили на илистую землю, покрытую водорослями и камышами. Улыбаясь, как ребенок, я вошел внутрь. Теперь храм казался гораздо меньше. Я попытался найти пробоину от своей ноги, но досок на полу почти не осталось – камыши полностью заполнили внутренности церквушки. Я прислонился спиной к холодной, влажной стене, и закурил. Струйка дыма оставляла в воздухе зыбкий след и не торопилась рассеиваться на ветру.
Признаться, спустя года в этой истории многое кажется глупым. Ну, конечно, не мог один человек остановить строительство ГЭС. Равно как нельзя пробить широкую плотину единственной бомбой. Но когда я был ребенком, я в это верил. Мой друг тоже имел на этот счет огромные заблуждения. А русалка? Думаю, она просто развлекалась в меру своих возможностей.
Когда я увидел ее в проеме, не удивился. Странно, что она пришла посреди дня. Я думал, они могут являться лишь ночью. Отстегнув от пояса гарпун, я взял его в левую руку, а правой по привычке продолжал придерживать сигарету. Девушка (ее кожа при дневном свете оказалась сероватого оттенка) приблизилась вплотную и тоже оперлась о стену. Ее локоть касался моего, но я не испытывал страха. Напротив, волна ностальгии при встрече знакомого лица наполнила меня теплом. Я был рад, что она осталась такой же стройной спустя многие года, чего нельзя сказать обо мне. Я предложил ей сигарету, но она отказалась.
– Долго же тебя не было, – ласково произнесла она, улыбнувшись.
– Извини. Семья, дети. Внуки, – нехотя оправдывался я. – Да и не очень-то хорошо мы расстались в последний раз. Ты меня чуть не утопила, а я тебя…
– Эх, вот это были времена! – она рассмеялась. – А мне больше всего запомнился наш разговор. Я каждый раз его вспоминаю. Думала, ты больше никогда сюда не зайдешь. Хотела уже сама тебя разыскать. А ты – вот он, здесь, – она развернулась и с интересом уставилась мне прямо в глаза. – А ты меня не пугаешься? Вижу – тебе страшно. Даже пушку припер.
– Ошибаешься, – улыбнулся я и выкинул бычок. – Я уже ничего не боюсь. Врачи вынесли мне приговор. Рак. Такой же, как у моего отца. Он несколько лет мучился, пока не умер. Смерть освободила от страданий не столько папу, сколько его близких, включая меня. А теперь пришла и моя очередь. Но я не собираюсь терпеть нескончаемую боль, которая в конечном итоге доведет меня до безумия. Лучше уйду по-мужски. Что стоишь? Давай – топи меня. Телефон я тебе дарю. Он водонепроницаемый.
– Ха-ха-ха, мужик, ну ты и шутить! – русалка легонько ткнула кулачком. – Да не буду я тебя топить. Мне ведь не только еда нужна.
Я погрустнел и отвел взгляд. А ведь я вовсе не шутил.
– Скажи, маленькая русалочка. А откуда ты взялась? Откуда вы вообще беретесь? Я перерыл всю литературу. Напряг связи в ученых кругах. Но все смотрели на меня, как на обкурившегося нарика.
– Думаю, это переходный этап от человека к рыбе, – немного подумав, ответила она. – Я не знаю, что было такого в этом омуте. Может, кузнец в нем свои подковы тушил. Или какой-нибудь местный алхимик, специализирующийся на конопле, помыл там ступку. Но мой организм мутировал. Вместо того чтобы начать разлагаться, я переродилась в рыбу. Удивлен? Думаешь, ты один задался этим вопросом? Я уже давно над этим голову ломаю.
– Но почему же ученые об этом молчат? – парировал я.
– Да потому что сейчас это считается полнейшей ересью. То, что рыбы и рептилии (а, возможно, и все остальные виды) произошли от человека – никто этого попросту не признает. Вы слишком верны своей религии.
– Христианство?
– Наука, – ответила она, и глаза ее вспыхнули. – Да, да, наука! И тогда, и сейчас. Вы свято верите в медикаменты и электронику, хотя и то и другое загонит вас в могилу. Таблетки снимают симптомы, но ослабляют иммунную систему. А что происходит из-за излучения магнитных полей – за аргументами далеко ходить не надо. Ты, например – ходячий пример. Пока еще ходячий. Зато с новеньким смартфоном.
– Ага, вон какую метастазу себе отрастил, – невесело усмехнулся я.
– Да ты не унывай, – она дернула меня за рукав. – Возвращайся к своим родственникам. Ты им живой нужен. И не смей с собой поканчивать. А если вдруг в воду кинешься, я тебя спасу, так и знай.
Мы сели в лодку. Я греб, а она расположилась на заднем сидении и смотрела на меня. Я уже не испытывал энтузиазма по поводу ее женских прелестей так, как в молодости. Но не мог не признать, что точеная фигурка и мне радовала глаз.
– Признайся честно, – попытался сказать я как можно серьезнее. – Разве тебе не хочется меня убить? За все, что я сделал тебе в ту ночь?
– Конечно, хочется, – добродушно улыбаясь, произнесла она. – Но я не стану этого делать. Тебе уготована гораздо более мучительная смерть. На такое наказание не способна даже я. Поэтому живи. И… пожалуйста, приезжай ко мне снова. Я очень буду рада своему самому любимому собеседнику.
Мы плыли по узкой протоке, с обеих сторон окруженной лесами. Под рваной тенью листвы, за стеной камышей, я увидел человеческую фигурку. Кажется, это был паренек. Его свитер напомнил мне о Саше. Я пригляделся снова. Безрезультатно. Вспомнив, как девушка скинула его с плотины, я захотел спросить об этом спутницу. Однако на заднем сидении никого не оказалось.
Я опустил мотор, дернул за шнур, и лодка, подпрыгивая, устремилась вдаль, выжигая из серебряных волн вспышки холодных искр.
13 сентября 2013 (пятница), г. Саратов
Похожие статьи:
Рассказы → По ту сторону двери
Рассказы → Золотой диссонанс (Часть 1/2) [18+]
Рассказы → Золотой диссонанс (Часть 2/2) [18+]
Рассказы → Внутри Симулякры
Рассказы → Властитель Ночи [18+]
Константин меня в этом поддерживает xD
