Тьма

Мистический триллер.

Написан в соавторстве с Сергеем Ковалевским ( Украина )

 Внимание! Произведение изобилует сценами насилия. Людям с легко ранимой психикой читать категорически не рекомендуется.

В связи с принятием закона о мате, вся ненормативная лексика произведения заменена на слова с «умеренной» экспрессивной окраской.

Уже смеркалось, когда вся семья уселась за стол.

Мать половником разливала по тарелкам густой наваристый борщ. Годовалый Мишенька, оставив свою кашу, тянулся ручонками к краю стола, пытаясь сбросить на пол стоявшую там соль. Женя отодвинула солонку и приняла из рук матери тарелку.

– Доченька, принеси хлеб, пожалуйста, — отец привычным движением расправил усы и потянулся к ножу.

Девочка змейкой метнулась к печи и подала отцу еще теплую, испеченную днем ковригу черного хлеба. Неожиданно на улице звонко залаял Сучок.

– Кого это еще принесло, — недовольно поморщилась мать, — как чувствуют, когда ужинать садимся…

– Да брось ты, что там чувствовать, все же видели, как мы с Женей с поля возвращаемся.

Раздался стук в дверь и, не дождавшись разрешения, на пороге появился молодой парень. На нем был надет красный свитер под горло и старые вытертые джинсы. Давно не стриженые волосы торчали во все стороны.

– О, да я на обед попал! – широко улыбнувшись, сказал он, — приятного аппетита! А мне бы с хозяином пару минут пошептаться. Дело есть… и, если не против, выйдем во двор.

Родители переглянулись. Отец, крепко опершись на стол, поднялся. Подошел к парню, тот протянул руку и представился.

– Макс.

– Антон.

Они вместе вышли за порог. Хлопнула дверь.

Женька кинулась к окошку. Мать тоже не выдержала, подошла, тревожно выглядывая из-за плеча дочери.

Во дворе стояли два человека. Похоже, приятели Макса. Первый был маленького роста,  в длинном, почти до пят, черном плаще. На голове сидела фуражка, по форме напоминающая бендеровскую, по типу той, что сейчас носят украинские милиционеры. Он вел себя очень суетливо, ноги не секунду не стояли на месте, а руки словно жили отдельной жизнью, то трогая лицо, то почесывая друг друга, то сжимаясь в замок. Женя подумала, что этот маленький человек как нельзя лучше подходил под мамины слова о шиле в одном месте. Обычно они относились к ней, и девочка всегда смеялась, но сейчас ей было совсем не смешно. Во всех движениях коротышки чувствовалась какая то цикличность, словно закончив один этап, он тут же начинал другой. Наблюдать за ним было неприятно и страшно. Низкорослый не понравился не только Жене, Сучок рвался с цепи и яростно лаял на него.

Второй, стоял, привалившись спиной к забору,  засунув руки в карманы. Желтая болоньевая курточка едва сходилась на большом животе, а на лице застыло выражение безразличия. От него веяло тупой покорностью, словно от соседской коровы, которую все кому не лень хлестали хворостинами, а та так ни разу никого не боднула. Женя подумала, что эти двое похожи на клоунов, которых она недавно видела в цирке --  разница между ними была почти карикатурной.

Отец и Макс вышли на середину двора. Парень, коротко жестикулируя руками, что-то негромко говорил хозяину. Он был почти на голову выше, и для того, чтобы смотреть в лицо отца, ему приходилось сильно наклоняться вперед. Заканчивая, Макс слегка отстранился, показал четыре пальца и хлопнул собеседника по плечу. Его друзья подошли вплотную, внимательно слушая своего вожака.

Отец продолжал стоять без движения, словно не заметив, что парень закончил говорить и ждет ответа. Тогда тот легко толкнул Антона в грудь, и вновь показывая четыре пальца, прокричал-

– Четыре! Ты слышишь, я даю четыре штуки!!!

Хозяин устало поднял голову, что-то тихо ответил, медленно покачал головой и, развернувшись, направился к дому.

Макс промедлил всего мгновенье и тут же одним прыжком покрыв расстояние до отца, схватил его за волосы, развернул к себе и заорал прямо в лицо. Непонятно было, что он кричал, яростный лай Сучка перекрывал все звуки. Собака мешала слышать не только Жене. Макс повернулся к маленькому человеку и что-то коротко приказал. Тот, словно ожидая этого, сорвался с места, подскочил к хлеву и, взяв в правую руку железную палку, направился к собаке. Преданный пес внимательно наблюдал за приближавшимся врагом, и когда тот подошел достаточно близко -  бросился на него. Коротышка резко, из-за спины, взмахнул железякой и точным ударом развалил напополам собачью голову. Сучок умер еще не упав на землю. Забор забрызгало кровью и какими-то белыми ошмётками. Женя в ужасе отскочила от окна и расширенными глазами посмотрела на мать. Та стояла молча и неподвижно, вцепившись побелевшими пальцами в подоконник.

Дверь настежь распахнулась, и на середину комнаты вытолкнули отца. Правая бровь была рассечена и кровь заливала глаз, тонкой струйкой стекая по небритой щеке. Вслед за ним вошли «гости».

–Ничё, падла, теперь разговор пойдет по другому — приблизившись к Антону, процедил Макс и резко, без замаха, ударил его в живот. – Муха, он твой.

Низенький медленно пошел на отца. Неожиданно тот развернулся и бросился к стене, на которой висела старая охотничья двустволка. Запрыгнув на кровать, он схватился за ружье и, сорвав его, повернул в сторону налетчиков. Коротышка, успел выставить руку и заряд крупной дроби, прошив его ладонь, резко сбавил убойную силу и, рассеявшись, полетел в лицо Макса. Одна из дробин пробила щёку и застряла, дойдя до кости черепа. Вторая попала точно в правый глаз.

–Блин! Сука! – Макс волчком закрутился на месте. – Тварь поганая!

Равнодушный толстяк, неожиданно для своей комплекции, ловко подскочил к Антону и несколько раз ткнул его кулаком в грудь. Женька в ужасе увидела, как на груди отца расцветает яркое красное пятно – в руке толстяка масляно блестел окровавленный нож. Антон, закатив глаза, рухнул на колени, потом тряпичной куклой повалился на пол. Мать и Женька одновременно завизжали, только девушка, подвывая, обессиленно привалилась к кровати, а мать бросилась на толстяка, стремясь разодрать ногтями лицо. Остановилась, натолкнувшись на лезвие ножа и медленно осела.

 На лице толстого промелькнула удовлетворение, с оттопыренной нижней губы скатилась тягучая слюна. Он с глупой ухмылкой оглянулся на Макса:

– Писец котятам…

Вожак, прижимая к лицу окровавленную пятерню, заорал:

– Нахрен ты это сделал, мудак?! Где теперь товар искать?

– А чего? – насупился убийца. – Хотел, чтобы он еще раз шмальнул?

Муха, баюкая простреленную руку, зло сплюнул сквозь зубы:

– Придурок ты, Колоб! Ты же всю дорогу ныл, что тебе нужна доза! Вот теперь и загибайся, урод!

Толстяк затравленно заморгал:

– А я чего? Я же как лучше хотел…- он растерянно огляделся, заметил сидящую на полу Женьку, ткнул в нее пальцем, – Во! Наверняка  девка знает!

Когда толстяк приблизился к ней, девушка тоненько завыла, попыталась залезть под кровать, но Колоб поймал ее за пятку и выволок наружу.

– Не бойся, маленькая. Хорошая телочка – жопастенькая. Я бы тебя отпердолил, только мне сейчас очень худо. Ты скажи, где папашка мешок с маком затарил, а я тебя за это так отымею, что тебе все подружки завидовать станут. У меня знаешь, какой кутак проворный? Как этот… как пропеллер!

Несмотря на пульсирующую боль в простреленной кисти, Муха не выдержал и заржал:

– Ну, ты и придурок, Колоб! Кутак у него, как пропеллер!

Громко заплакал маленький Мишенька. Коротышка заглянул под стол, ухватил ребенка за руку и поднял вверх.

– Каков бутуз!

Ребенок заплакал громче.

– Блин! – Взорвался Макс. – Да заткни ты ему пасть! И так все огнем горит, башка раскалывается!

Муха вздохнул, перенес ребенка на детскую кроватку, с минуту постоял, затем решительно поднял большую  подушку и опустил на лицо ребенка. Мишенька судорожно засучил ножками, но очень скоро затих. Муха брезгливо вытер о подушку окровавленную ладонь. Оглянулся на Женьку:

– Слышь, лярва, у тебя бинт, зеленка есть?

Женька молчала, глаза ее лезли на лоб от ужаса.

– Сука тупая. – вздохнул коротышка. Подошел к ней, грубо оттолкнул от кровати ногой, разорвал простынь и стал неумело бинтовать кисть.

– Вот невезуха – прошипел Макс. – Кирдык, братва, моему глазу. Вытек, короче.

– А ты в натуре, черную повязку одень – будешь, как пират! – предложил Колоб. – Круто будет!

– Дебил! – вяло откликнулся предводитель. – Муха, займись девчонкой. Может, в натуре, что-то знает. Блин, как же, сука, болит!

Муха присел перед Женькой на колени:

– Знаешь где мак?

Девушка затравленно молчала.

Коротышка вздохнул, резким движением разорвал на ней платье, глумливо ухватил за розовый сосок и начал с силой крутить.

– А-а-а-а-а! – истошно завопила Женя.

Муха резко ударил ее в подбородок перевязанным кулаком и тотчас сам взвизгнул от боли.

– Еть! Манда херова! – Он вскочил на ноги и принялся пинать распростертое на полу тело. – На, сука! На, прошмандовка!

Утомившись, он отошел в сторону и зло бросил-

– Да не знает она ничего!

Макс подошел к умывальнику, аккуратно стал смывать кровь. Глянул в висевшее над краном зеркало, скривился-

– Все, блин! Нету глаза!

Женька пришла в себя, зашевелилась, медленно села. В глазах больше не было страха, выражение их было совершенно бессмысленным. Макс зло посмотрел на нее.

– Что пялишься, сука? Хорошо видишь, падла? А я вот хреново.

Неожиданно предводитель сорвался на крик -

– Видишь, сука! Видишь! – он в один прыжок оказался рядом с Колобом, – Дай нож!

Толстяк испуганно протянул финку. Макс схватил нож, подскочил к девушке, ухватил за волосы, запрокинул голову назад и дважды ткнул острием в голубые лучистые глаза.

Женька не издала ни звука. Брызнула кровь. По бледным щекам покатились красные ручейки. Макс отшатнулся и выронил финку. Попятился прочь, налетел спиной на Муху, как-то по-бабьи всхлипнул и замахал руками.

– Всё, всё, писец! Надо уходить!

– А чего с телкой делать? – равнодушно поинтересовался Колоб.

Макс дрожащей рукой показал на дверь.

– Там канистра с бензином! Облейте эту халупу и сожгите нахер, а я на улицу, мне херово, в натуре!– Он пинком распахнул дверь и выскочил наружу.

***

– А девочка-то как выжила?

– Семен, сосед ихний, как увидел, что хата горит -  бросился туда и вытащил её. Говорит, только она одна живая и осталась, даже Мишеньку не пожалели, изверги.

– Так куда теперь её? В детдом?

– Да нет, говорят -  дед приедет, она его сейчас в сельсовете ждет. Только, говорят, умом она повредилась, молчит и всё…

– Ох, не дай-то Бог такое увидеть, всю семью у девочки на глазах порешили!

Деревенские кумушки с интересом проводили взглядом новенькую "Волгу".

– Видели, дед Николай поехал.

– Ну, может ей в городе лучше будет, там и школа специальная есть.

* * * * *

Собака подошла к Женьке, дотронулась мордой до тонкой руки. Девочка почувствовала, что ей в ладонь ткнулось что-то живое, теплое, шерстяное. Ощупав гостя, она поняла, что гладит  собачью спину.

– Как тебе эта животина, внученька?

Женька молчала.

Николай Степанович растерянно повернулся к директору питомника -

– А вы сами-то что посоветуете?

Краснощекий собачник вздохнул -

– Видите ли, уважаемый, выбрать собаку–поводыря не так просто. Между человеком и собакой должна существовать некая связь, гармония,  что ли, какой-то психологический фактор, единение…

– Это понятно. Но как его найти?  У вас полно собак. Как я разберусь — какая лучшая?

– Пусть ваша внучка сама выберет.

– Легко сказать. Девочка после некоторых событий не совсем верно воспринимает окружающую действительность. Она только год как начала говорить, и то — произносит лишь отдельные слова. Полагаться на нее глупо. Вы, конкретно, что предлагаете?

– Для начала определиться с породой. В основном у нас берут лабрадоров и золотистых ретриверов. От овчарок мы давно отказались -  слишком непредсказуемы. А вообще, поводырем может быть любая собака. В истории был случай: слепой мастер изготовления сито Йозеф Райзингер из Вены в 1788 году так хорошо надрессировал своего шпица, что его собственная слепота подвергалась сомнению. Поводырем может быть и пудель, и терьер. Все зависит от правильного воспитания. В среднем, дрессировка занимает около шести месяцев. Наши кинологи помогут вам.

– Надеюсь на это. Ну, а сейчас как быть?

– Давайте выбирать. Ваша внучка сама почувствует кого взять.

– А если не почувствует?

– Тогда ничем не смогу вам помочь. Извините за прямоту, но человек, выбирающий себе поводыря должен быть сам хоть чуточку в адеквате…

Николай Степанович нахмурился:

– Я занятой человек. Не могу постоянно находится с внучкой. Мне нужен помощник. Чтобы хотя бы довел до дома. Дверь самостоятельно открывать она уже научилась. А судя по рекламе, ваши собаки способны на подобное сопровождение.

– Не сомневайтесь. Передача собаки в ваше распоряжение завершается, когда мы уверены, что незрячий полностью усвоил все необходимое для работы с собакой и её содержанием. А сейчас можно попробовать эксперимент. Я буду подводить щенков к вашей внучке, а мы понаблюдаем. Может, выберет.

Директор питомника махнул кому-то рукой:

– Слава, давай белых лабрадоров!

Темная молния проскользнула между ног Николая Степановича, неприятно и ощутимо толкнула в бедро. От неожиданности он едва не упал. Черная как смоль псина остановилась возле Женьки и ткнулась широкой мордой в колени.

Директор заорал:

– Слава! Ты что идиот?! Убери Жюльку! – потом он, извиняясь, сложил руки на груди, – Простите, милейший! Не бойтесь! Собачка не опасная! У нас все собаки хорошо воспитаны – на людей не кидаются! Слава, да убери ты ее!

Огромная собака продолжала тереться о ноги девушки. Женька вдруг присела и не разжимая губ произнесла:

– Тьма…

Собака подняла морду и вдруг протяжно и надрывно завыла.

– Чудеса, – промолвил директор, — Никогда не слышал ее голоса. Очень необычная собачка, как по характеру, так и по окрасу. Абсолютно черная, даже пигмент зашкаливает: десны и язык чёрные, ни единого светлого пятнышка. Лопатки длинные. Плечи толстые, массивные, мускулистые. Пясти пружинистые, поставлены с небольшим наклоном. Идеальная собака. Но вам, к сожалению, совершенно не подходит. Это ротвейлер. Можно было использовать, как поводыря, но возраст упущен. Это взрослая собака…

Директор неожиданно осекся, потому что девушка сняла очки. На загорелом лице чужеродно и неестественно смотрелись бледные с голубыми прожилками веки. Директору почему-то пришла в голову ассоциация с трупом. «Мертвый цвет, мертвая кожа». Его передернуло от отвращения. К счастью, никто этого не заметил.

Николай Степанович застыл, как изваяние и даже, кажется, забыл дышать.

Ротвейлер высунул язык -  длинный, чёрный -  и коснулся век девушки. По Женькиной щеке скатилась белесая слюна. Губы слепой растянулись в усмешке:

– Тьма.

* * * * *

Света нет. Его никогда не было. Это вымысел, фантастика, абсурд. Ночь навсегда – день никогда не наступит, потому что солнце мертво. Нож, бликуя серебром, вскрыл оранжевую блямбу желтка, и тот вытек жирными, густыми каплями. Так солнце стало смятой яичницей, растворяющейся на черном блине сковородки. Мир отгородился непроницаемой пленкой. Зато звуки ото дня в день становились подробнее. Сначала невидимые люди выдавали своими шагами только вес, потом стали намекать на свой рост, а под конец ясно проявились в пространстве. Они осязаемы, но они черны. Чернота не может родить свет. И значит, света никогда не было. Несмелые блики на волнах чёрной бездны -  не более, чем болезненная игра воображения, ошибка в ощущениях, попытка придумать нереальный иллюзорный мир, бунт человеческого несовершенства против вселенского разума. Свет нежизнеспособен, он бесплотен и слаб. Проявившись на мгновение, он не способен поведать ничего о предметах и явлениях. Лишь тьма имеет структуру, она обладает формой, объемом, весом. Она имеет голос. Голос… От тихого шепота, до прошибающего барабанные перепонки вопля. А ещё — тьма имеет острое обоняние. Достаточно острое, чтобы ощутить запах животного ужаса…

* * * * *

Муху мучили кошмары. Липкая тьма, жаркая, как расплавленный воск, обволакивала тело, подступала к горлу, заливала глаза. Он выныривал из горячего морока и бежал, бежал, выбиваясь из сил. С трудом преодолевал сгустившийся до консистенции киселя воздух, тяжело передвигал свинцовые ноги и снова бежал. Его преследовал огромный чёрный пес. Массивные лапы с длинными острыми когтями почти не касались земли. Он словно скользил над поверхностью, словно чёрный луч, нацеленный в спину человека. Муха ощущал на своём затылке горячее смрадное дыхание. Над ухом клацают страшные челюсти. Удар мощных лап. Муха падает, переворачивается на спину и видит перед собой окровавленные человеческие веки. И тогда он кричит. Страшно и обречённо…

Коротышка с болезненным рыком оторвал голову от подушки. Дрожащей рукой вытер холодный пот со лба.

– Приснится же такая хрень!

Он встал, прошаркал на кухню, открыл холодильник, вытащил бутылку водки, и резко скрутив крышку, жадно припал к горлышку губами.

Странно, он никогда не боялся собак. Не боялся – ненавидел. Сам убил пять или шесть этих тварей. Точно! Пять. Последнюю шавку в той деревеньке три года назад, когда Максу дали наколку, что в одном домишке хранится целый мешок опиумного мака. Мак они не нашли, только зря жмуров наплодили. Хорошо, что всё благополучно закончилось. Халупу подожгли, и концы в воду. А того пса он красиво ухайдокал. Железякой по башке – только мозги в разные стороны полетели.

Муха закрыл холодильник. Постоял с минуту, прислушиваясь к своим ощущениям. Этот навязчивый сон преследует его второй день. Раньше он никогда не видел снов, ложился и словно проваливался в бездну. Угрызениями совести он не страдал, ему глубоко было на все насрать. Живешь, дышишь, хаваешь, трахаешь тёлок – что еще нужно? Пусть малахольные психи перетряхивают свое нутро – на то они и психи – трусливые насекомые, недочеловеки.

Муха вздохнул. Всё началось два дня назад. Он отчетливо помнил, как покупал в продуктовой палатке семечки и лениво переругивался с продавщицей. И вдруг почувствовал на спине чей-то взгляд. Его словно ткнули между лопаток. Он медленно обернулся. В пяти метрах от него стояла высокая смуглая девушка в больших темных очках. Стояла молча и держала на поводке большую чёрную собаку. Он не разбирался в собаках, но догадался, что это какая-то бойцовская порода. Вон и хвост купирован.

Муха понял, что девушка смотрит на него, хотя за очками глаз не видно. Отчего-то ему стало не по себе.

– Чего уставилась? – развязно спросил он. – Дыру протрешь.

И тут незнакомка улыбнулась. Улыбка у нее была какая-то неживая. А может ему так показалось, потому что губы у девушки были тонкие, бледные и бескровные. А потом Муха услышал негромкий утробный вой. Не сразу он понял что происходит. Кожу на лице стянуло холодом, а по шее побежали мурашки. Чёрная собака подняла голову и посмотрела прямо в глаза Мухе. Коротышка попятился. Непонятный страх проник в сознание и растекался по крови ледяными ручейками. Муха развернулся и поспешил прочь. Наваждение. Никогда с ним такого не было.

Он вновь открыл холодильник, сделал еще один большой глоток и решительно направился в спальню.

– Спать! Немедленно спать! Пошли в жопу все чёрные собаки вместе со своими сумасшедшими хозяйками!

Кажется, проклятая псина потеряла его след. Он не зря бежал по болоту. Муха притаился в кустах. «Не найдешь, сука!». Над лесом стелился туман. Тишину нарушало лишь громкое биение его сердца. Но не настолько громкое, чтобы это исчадие ада услышало его. Он сидел, вжавшись в холодную сырую землю. Еще чуть-чуть и псина уйдёт, надо только подождать.

Из тумана вдруг проявилась человеческая фигура. Та самая высокая худая девушка, в больших чёрных очках. Она поворачивала голову в разные стороны, и Мухе показалась, что она принюхивается. А потом она медленно подняла руку и указала тонким пальцем на то место, где прятался Муха. Чёрная собака сорвалась с места и понеслась к нему огромными прыжками.

Муха хотел закричать от ужаса, но не смог издать ни звука. Чудовище сбило его с ног, навалилось всей тяжестью на грудь и страшно завыло.

Коротышка вскочил с кровати. Сердце в груди оглушительно бухало. Сон закончился, но чудовищный вой продолжался. Не сразу он сообразил, что это верещит автомобильная сигнализация. Причём сигнализация его машины.

Муха выругался. Вышел на балкон. Ему показалось, что около его "Ауди" копошатся какие-то тени.

– Эй вы, уроды! – заорал Муха. – Сейчас всем шеи сверну, недоумки! Пошли на хер!

Но поскольку сирена продолжала надрываться, Муха сноровисто надел брюки, накинул на мускулистые плечи рубаху и поспешил на улицу.

Как только он спустился во двор, все неожиданно стихло. «Чё за фигня творится», — подумал парень, в изумлении глядя на внезапно затихшую машину. Он пару раз включил-выключил сигнализацию, все отлично работало.

«Надо внутри глянуть, мало ли что...», — Коротышка открыл дверь и сел за руль. Запах дорогой кожи, которой был отделан салон, привычно успокаивал. Муха проверил ручник и любовно провел рукой по гладкому рычагу переключения скоростей. Всё в порядке. Уже собираясь выходить, он по привычке глянул в зеркало заднего обзора. В маленьком прямоугольнике чётко отразилось лицо девушки в больших темных очках. Внезапно громко щёлкнули кнопки блокировки дверей.

— Ээээ, чё так… — его слова прервал низкий рык огромной собаки, сидящей на заднем  сиденье. Он попытался повернуться, но столкнулся с чёрным псом, который протискивался вперед, между сидений. Муха кинулся к бардачку, где лежал официально зарегистрированный за бешеные бабки Стечкин. Раздался сухой хруст, собака легко перекусила запястье.

Краем глаза, в зеркале, он увидел, как девушка улыбнулась, затем оскалила зубы и громко ими клацнула. Это совпало с первым укусом ротвейлера за лицо коротышки, и далее, с каждым щелчком, собака все больше вгрызалась в Муху. Он кричал до тех пор, пока пёс не разорвал его  горло...

* * * * *

В шикарный офис, расположенный рядом с центром города, влетел молодой человек, и, минуя симпатичную секретаршу, ворвался в кабинет шефа.

– Максим Валерьянович, Андреев мертв!

Генеральный директор ООО «Сейна» сидел в своем кабинете и просматривал статистику по фирме за последний месяц. Официально компания занималась поставкой субстанций на фармацевтические заводы. На самом деле, основной деятельностью предприятия являлась контрабанда наркотиков крупными партиями. Имея хорошие знакомства на таможне, было легко договориться, чтобы проверяли только «правильные» барабаны с сырьем, которое поступало из Юго-Восточной Азии и Южной Америки. Макс был обычный зиц-председатель, с условиями оплаты куда хуже, чем были у Фунта, но, тем не менее, его хозяева позаботились о том, чтоб у фирмы был офис с евроремонтом, штат квалифицированных в обеих отраслях бизнеса специалистов и серьезная крыша в правоохранительных органах.

Макс поднял на него серые глаза. Правый глаз казался безжизненным, и в этом не было ничего удивительного, ведь он был искусственным.

– Мертв, так похороним… Что?! Муха мертв?

– Да, Максим Валерьянович, найден мертвым у себя во дворе, подробности пока не известны.

– Блин, так узнайте эти подробности! Немедленно!!!

* * * * *

Колоб спешил домой. Необходимо было ширнуться. Противная дрожь, зарождавшаяся где-то в ногах, поднималась выше и выше, как грушу трясла тело и добиралась до сердца и оно сбивалось с привычного ритма, устремляясь в бешеный галоп. Быстрее. Вот уже за поворотом дом. А там он возьмет в руки баян, закачает в него кубик лекарства и снова обретёт пошатнувшуюся уверенность в себе, станет не просто человеком, а владыкой этого говённого мира, титаном, исполином, да хрен ли мелочиться -  он станет Богом! Сейчас на душе паскудно и муторно, но Колоб все равно улыбался, потому что в кармане у него лежала заветная бумажная коробочка с надписью -  Морфина гидрохлорид, 1 % раствор для инъекций. Целых десять ампул – десять улётных непередаваемых путешествий за границы разума, десять маленьких жизней, наполненных неземными красками и феерическими наслаждениями. Колоб улыбался. Проводил пересохшим языком по коричневым пенькам зубов и улыбался.

 Недавно прошел дождь. Кругом  расплавленными зеркалами сверкали лужи, и Колоб ловко перепрыгивал их, несмотря на свою комплекцию. Он был доволен жизнью. Прошли те времена, когда он загонял в жилу всякую гадость с риском откинуть копыта. Его хозяин стал большим человеком, и Колоб теперь имеет возможность пользоваться натуральным продуктом. Настоящее стекло -  это вам не поганая чернуха. Это настоящий кайф и минимальный риск передоза.

Вот и родной подъезд. Что-то чёрное метнулось навстречу. Грузно шлепнуло лапами по луже. Перед Колобом замерла огромная собака. Толстяк от неожиданности едва не споткнулся об неё. С недоумением оглядел свои испачканные грязью брюки и почувствовал, как холодная ярость затопляет сознание. Собака смотрела на него, высунув длинный черный язык.

– Ах ты, сука! – прошипел Колоб. Он огляделся по сторонам и заметил сидящую на скамейке девушку в тёмных солнцезащитных очках.

– Ты, уродина! – завопил толстяк. – Ты чего творишь, дурында?! Какого хрена собака без намордника?! Убью нафиг тебя и твою шавку!

Злость, клокотавшая в нем требовала выхода, он намеревался покрыть эту худосочную тёлку многоступенчатым матом, до которого был большой любитель, но неожиданно замолчал, потому что девушка произнесла лишь одно слово:

– Тьма…

При этом ее тонкие бледные губы растянулись в усмешке.

Словно ледяной ветер прошёлся по волосам, а по спине побежали мурашки. Колоб не мог понять, что его так напугало.

– Что? – невнятно спросил он. – Какая тьма?

– Тьма. – Повторила девушка и сняла очки.

Колоб отшатнулся. Слепая. Какое страшное безжизненное лицо.

Дрожь, мучившая его до этого, переросла в тропическую лихорадку. А когда собака подняла квадратную морду и, глядя Колобу прямо в глаза завыла, толстяк не выдержал. Бросился бежать. От страха он забыл номер кода в подъезде. Тряс дверь и лупил по ней кулачищами и, кажется, сам подвывал от непонятного мистического ужаса. Когда дверь с другой стороны открыла пожилая женщина, он ворвался  внутрь,  едва не сбив старушку с ног. Вдогонку летел демонический хохот, оседлавший не менее жуткий собачий вой.

Колоб ввалился в квартиру. Запер дверь на ключ и тяжело сполз по стенке на пол. Он был мокрым как мышь. Жгучий пот разъедал глаза.

– Что за хрень? – бормотал он. – Что за хрень?

Он не помнил, чтобы чего-то боялся в этой жизни. Он просто жил. Жрал, пил, спал, трахался. Надо было убить – убивал. И никогда не обременял себя лишними рассуждениями. Лишь раз он испытал страх, когда его сцапали менты, и следак пообещал, что продержит его в камере неделю без дури. Тогда ему действительно стало страшно. Но уже в тот же день приехал Макс, перетер с легавыми, и Колоба отпустили. Почему же сейчас он так напугался? Колоб не мог понять.

Он тяжело поднялся, прошел в комнату, вытащил из ящика стола шприц, резиновый жгут, вскрыл ампулу. Руки страшно тряслись. Быстрее, надо вкатать дозу и все станет хорошо.

Тонкая инсулиновая игла легко нырнула в локтевой изгиб, провалилась, словно в пустоту. Колоб затаил дыхание -  надо успокоиться, иначе можно пропороть вену — аккуратно, вот так, потихонечку, спокойненько, вот…

Наркоман с удовольствием выдохнул:

– Всё. Ништяяяк…

Он блаженно закрыл глаза. Дрожь исчезла, по телу разлилась приятная истома. Несколько минут толстяк кайфовал, довольно улыбаясь. Постепенно тело наливалось силой, Колоб почувствовал зверский голод. Он метнулся к холодильнику. Вытащил холодную курицу и тут же впился в нее зубами. Руки нащупали пол-литровую банку маринованных помидоров. Толстяк сунул в банку пальцы, но оказалось, что они не пролезают в узкое горлышко. Тогда Колоб просто вытряхнул содержимое на стол. По комнате распространился тошнотворный запах.

– Сгнили, суки!

Однако Колоб не расстроился, он неожиданно вспомнил про слепую дрянь, которая его напугала.

– Сейчас я тебе устрою, сучка безглазая!

Колоб сгреб помидоры в широкую как лопата ладонь и выскочил на балкон. К его великому разочарованию девушка с собакой исчезли. На лавочке вольготно расположился какой-то дедок, сидел и читал газету.

Не пропадать же добру. Первый помидор разлетелся вдребезги у ног пенсионера, тот смешно дёрнулся, выронил газету и закрутил башкой по сторонам. Второй ударил по скамейке, и старикашка проворно вскочил, заметался по улице. Зато третий угодил точно в цель – голова обстрелянного словно взорвалась кровавыми брызгами.

Колоб согнулся пополам от безудержного хохота -

– Прямо по кумполу!

Плача от смеха, он добрался до кресла и включил компьютер. Бушевавшая в крови энергия требовала выхода. Вот и любимая стрелялка. Колоб с головой окунулся в игру. Он расстреливал полчища фашистов из пулемета, забрасывал гранатами и давил гусеницами танка. При этом он орал -

– Что фрицы, не нравится?! Получите еще подарок, гандоны, от Сереги Колобова!

Он «воевал» до вечера. На улице потемнело. Стала одолевать легкая усталость. Зазвонил мобильник -  его вызывал Макс.

– Да, босс, слушаю.

– Колоб, ты когда Муху в последний раз видел?

– Я то? Ну, это… Два дня назад.

– Он тебе ничего не говорил? Может чего странное?

– Странное? Не, вроде, не говорил…. А чё такое?

– Убили его. Собака загрызла.

– Собака? Какая собака?

– А я знаю? Короче, ты не в курсах?

– Нет, босс….

– Во вторник похороны. Я тебе перезвоню.

Макс отключился. Колоб долго держал в руках мобильник, потом осторожно положил на стол. Надо же, собака загрызла. Он вдруг вспомнил, как Муха люто ненавидел собак. С чем боролся — на то и напоролся. Настроение испортилось. Не то, чтобы Муха был таким большим корефаном, но всё же, со школы вместе тусовались. А сколько дел провернули! Сколько жмуров наплодили! Жалко, конечно. Главное, что Макс жив, вот без кого Колоб пропадет, это верняк. За босса держаться надо.

Воевать расхотелось. Колоб вставил в дисковод другую игрушку. Оседлал космический корабль и рванул в глубины вселенной.

Бескрайняя чёрная ночь, тлеющая угольками звезд. Бездушный холодный космос. Колоб уверенно ведет звездолёт к указанной точке маршрута. Из динамиков льется тихая умиротворяющая музыка. Голос диктора сообщает -  «Вы приближаетесь к созвездию Гончего пса».

– Пса – повторяет Колоб и неожиданно чувствует, как холодеют пальцы, сжимающие компьютерную мышь. – Опять псы. Кругом одни псы.

А потом вдруг звезды гаснут. Геймер с удивлением вглядывается в почерневший монитор, отмечает, что музыка сбивается с привычного ритма и переходит в однотонный вой, пронзительный и неприятный.

– Что за херня? – бормочет Колоб и с удивлением отмечает, как на экране появляется какая-то маленькая сверкающая точка. Она стремительно растет, трансформируется в какой-то непонятный объект, по которому пробегают голубые всполохи и наконец, превращается в оскаленную собачью морду. И именно это морда глядит на Колоба чёрными сверкающими глазами и воет, воет так, что у него шевелятся волосы на голове. Колоб тихо матерится и протягивает руку, чтобы выдернуть шнур из розетки, но собачья морда вдруг вылезает из монитора и грозно рычит.

И тогда Колоб с воплем вскакивает с кресла и, отбежав в угол комнаты, прижимается к стене. А собака пытается выбраться из монитора, скоблит острыми когтями по столу, сбивает лапой компьютерную мышь и та повисает на коротком проводе, раскачивается у самого пола.

Этот ужас продолжается долго. Слишком долго. Наконец монитор гаснет. Колоб медленно приходит в себя.

– Глюки…. Но почему? Ведь он вколол себе качественную вещь. Суки, неужели и в госаптеках теперь левак? Колоб решительно протягивает руку, чтобы выключить комп, но монитор вновь оживает. На экране та самая слепая девушка, губы растягиваются в плотоядной усмешке -

– Тьма….

И тогда Колоб кричит, кричит страшно, обречённо и бьёт кулаком в монитор. Экран взрывается  осколками, что-то вспыхивает, в нос ударяет острый запах гари.

Тишина. Страшная звенящая тишина. Лишь монотонно раскачивается компьютерная мышь на чёрном глянцевом проводе.

Заснуть в эту ночь не удалось. Колоб словно провалился в забытье. В забытье своей памяти. Когда-то счастливая семья Колобовых сидела за обеденным столом в каком-то большом, светлом деревенском доме. Мать, которую за четыре страшных года сожрала саркома, постоянно смеялась, разливая по тарелкам горячий суп. Отец, которого двенадцатилетний Сергей последний раз видел повесившимся в туалете, после смерти любимой жены, не переставая что-то рассказывал, поглядывая на свою любимицу — Танюшку, старшую сестру Колоба, пропавшую неведомо где лет семь назад. Сам же маленький Серёжка, смешно дергая ногами, весело хохотал. Всё это виделось без малейшего звука, словно в немом кино.

Внезапно мать испуганными глазами глянула на входную дверь, и Колоб увидел самого себя, только нынешнего, того, чьё отражение изредка ловил взглядом, проходя мимо зеркала. Он был явно под кайфом. Глаза блестели, движения были замедленны. В руках он держал нож. Отец вскочил ему навстречу, почему-то выставив вперёд руку. Колоб отбил руку и резко, несколько раз вогнал лезвие в живот бати. Тот резко осел и медленно повалился на пол.

Мать, побелев лицом, схватила со стола нож и бросилась на обидчика. Пойдя на опережение, налётчик легко увернулся и ударил ее финкой прямо в сердце. Охнув, женщина начала падать назад, сбивая со стола посуду.

Дети замерев наблюдали за происходящим. Неожиданно Таня вскочила с места.

–Тьма… — чётко прочёл Колоб по ее губам.

– ТЬМА… — громким эхом отозвалось у него в голове.

Лицо девочки начало меняться, словно искусный реставратор, снимая фальшивый слой, обнажал истинную картину. Через минуту убийца увидел бескровное лицо девушки в темных очках.

– Тьма — неслышно повторила она и посмотрела туда, где сидел маленький Серёжа. Вместо ребенка на стуле сидел взрослый ротвейлер. Слепая указала рукой на Колоба, и собака, опрокинув стул, бросилась на него. Через секунду бессильной тряпкой повисла перекушенная рука, державшая нож, и пес, тяжело дыша, прижал наркомана к полу.

Толстяк в ужасе очнулся. Ничего не изменилось, над ним нависал огромный ротвейлер, которого свет уличного фонаря превращал в мифическое чудовище. Кто знает, может быть стоило каждый раз аккуратно закрывать входную дверь, но до того ли, когда у тебя есть то, что через пару минут превратит тебя в Бога...

– Страшно? — внезапно услышал толстяк из угла комнаты.

Он повернул голову и увидел белое лицо девочки, резко выделявшееся на фоне темных обоев.

Несмотря на то, что над ним нависала огромная собака, только теперь Колоб испугался по-настоящему.

– Я же… я же… это всё не я… — лепетал убийца.

– Ты уже мертвый, — слепая сильно сжала челюсти и собака начала рвать живот толстяка. Его крики были слышны даже в соседнем доме, но когда приехала милиция в квартире обнаружили только растерзанное тело наркомана...

* * * * *

Человек слишком слаб. А слепой человек слаб вдвойне. Но тьма дает силу. Темная сторона разума пробуждается и крепнет во мраке, подпитывается его энергией и волей, открывает новые познания и предоставляет своему хозяину новые возможности, о которых он не смел и мечтать. Эта злая сила, это злые знания, но это зло становится жизнью. Жизнь, которая открывает мёртвые глаза и дает власть над всем сущим, подавляет волю других и питается их страхами, их болью, их слабостью. Жизнь, которая испытывает вечный голод и голод этот не закончится никогда, пока жива тьма, но тьма вечна. Чужие глаза становятся твоими, чужая кровь пульсирует в твоих венах, чужая ярость, помноженная на твою боль делает тебя непобедимым, а твои зубы это не маленькие беспомощные резцы, а огромные клыки, рвущие в клочья вялые и дряблые шеи врагов.

* * * * *

Макс откинул простыню, которой было накрыто тело Колоба и содрогнулся. Весь живот был разорван в клочья. По всему видать, смерть его старый кореш принял лютую. И опять собака!

 – Да, это он, Сергей Колобов.

 – Отлично, сейчас я принесу бумаги, вы распишетесь и можете быть свободны, – сказал молоденький следователь прокуратуры, которому поручили расследовать убийство. Он развернулся и пошел к выходу.

 Макс остался в морге один. Один живой. Внезапно сбоку раздался какой-то шорох. Парень повернул голову. Покойник на соседней каталке начал подниматься, с него упала простыня и Макс увидел бледное лицо девушки в тёмных очках.

 – Тьма… — спокойно улыбнувшись, тихо сказала она.

 Затем сняла очки и Макс  увидел страшные мёртвые глаза из которых катились кровавые слезы.

 – Тьма… — повторила она, вставая с каталки.

 И вдруг ей ответил жуткий вой, который эхом прокатился по помещению. В проходе стояла огромная чёрная собака. Сердце Макса превратилось в безжизненную сосульку. Ноги приросли к полу, а единственный глаз готов был выкатиться из орбиты. Пес высунул чёрный язык и, казалось, улыбнулся человеку. С острых клыков закапала слюна. Когда дьявольское создание неторопливо двинулось к Максу, тот издал вопль ужаса и бросился прочь, едва не сбив с ног следователя. Чуть не заблудившись в подземных лабиринтах, он пулей выскочил наверх, запрыгнул в машину и помчался в офис.

 – Я сошёл с ума! Мне все привиделось! Это глюки! Но ведь я видел! Видел эту чудовищную собаку, видел слепую бабу! Видел кровь, вытекающую из ее выколотых глаз! Неужели это та самая девка из сгоревшего дома? Не могла она выжить! Какого хрена??? — гоня под 120 км/ч, думал Макс. — Надо отсидеться на складе. Там охрана, бронированная дверь, хрен они меня достанут! Надо успокоиться! Принять каких-нибудь колёс и наваждение исчезнет. Я просто устал за последнее время, выдохся, потерял близких друзей, перегрузил мозг проблемами. Всё! Надо брать себя в руки!

 Он подъехал прямиком к огромному ангару, где хранилась импортное сырьё. Охранники бодро козырнули директору. В семь часов вечера склад был уже закрыт, но у него были личные ключи. Макс набрал код, отключил сигнализацию и, открыв сейфовый замок, вошел в помещение.

 Здесь было спокойно. Ровными рядами стояли картонные барабаны с сырьём, в углу огромная цистерна с этанолом. Глядя на спирт, Макс пожалел, что не захватил с собой коньяк из офиса. Да, по случаю такого стресса можно было бы и вмазать соточку-другую! Хотя, о чём это он, здесь же должен быть отличный кокс, привезённый из Колумбии! Живём!!! Ночка пройдет весело.

 Директор компании присел на корточки и начал внимательно изучать этикетки. Есть! Отлично! Теперь надо аккуратно снять крышку. Макс достал нож и поддел железный обруч, который стягивал барабан. Неожиданно крышка, словно подбитая снизу, взлетела вверх, обсыпав его первоклассным кокаином. Вдруг Макс услышал совсем рядом какой-то стук. Он оглянулся и увидел, что по крышке соседнего барабана с товаром, словно кто-то бьёт изнутри. И в следующий, и в два стоящие немного поодаль. Методичный стук начал раздаваться во всех ёмкостях.

 – Тьма! — и несколько десятков крышек резко взлетели почти к самому потолку, погружая Макса в огромное облако из наркотической пудры.

 – Тьма! — и тень огромной собаки, подсвеченной прожектором ворвалась в это облако.

 – Сука! – Заорал Макс. Вместе с ужасом, рвущим сердце, в нем пробудилась бешеная животная ярость, – Да пошла ты нахрен, проклятая ведьма! – он бросился к цистерне со спиртом, на максимум открыл вентиль, затем подбежал к дверям, щёлкнул золотой Zippo и швырнул зажигалку в спирт -

 – Сгори в аду со своей собакой, чёртова тварь!

 Жадные языки пламени взметнулись ввысь. Макс выскочил со склада, прыгнул в машину и, распугивая охранников, до конца нажал педаль газа.

 ***

 Он гнал автомобиль по ночному городу, вытирал пот, струящийся по лбу, и хохотал. Его единственный глаз сверкал безумным огнём.

 – Сука! Меня так просто не взять! Я и не таких уделывал!

 Он не представлял куда едет, просто гнал машину вперёд. Главное не останавливаться!

 Машина выехала за город и вдруг заглохла.

 Макс чертыхнулся, вылез наружу. Открыл капот, несколько минут смотрел на внутренности автомобиля. Ну и хрен ли толку? Вот вам хвалёное немецкое качество. В технике он совершенно не разбирался. Тоскливо огляделся. Пустырь, будь он проклят. Кругом ни души. Даже фонарей нет. Налетевший холодный ветер гнал по земле бумажный мусор, трепал полы плаща и ледяными пальцами ощупывал шею. Макс поёжился и поднял воротник. Хрен ли стоять? Надо позвонить – вызвать кого-нибудь из фирмы, пусть заберут, не куковать же здесь до утра.

 Он сунул руку в карман, нащупал мобильник и в этот момент ощутил за спиной какое-то движение.

 Странный клубящийся туман. Белесые дымные щупальца сворачивались кольцами, переплетались, трепетали подобно языкам пламени, уплотнялись, формируя какую-то фигуру. Макс заворожённо глядел на это действо, ощущая, как горло перехватывает спазм ужаса. Неужели? Он уже понял, кого сейчас увидит.

 Женская фигура. Медленно, словно изображение на фотобумаге проступают детали. Развевающиеся на ветру волосы, бледное лицо, тонкие губы и глаза…. Чёрт! Глаз нет!

 Это она! Она нашла его! Она пришла мстить. Макс попятился, но натолкнувшись на собственную машину, дико закричал:

 – Сука! Я забрал твои глаза! Потому что твой отец тоже лишил меня глаза! Ты слышала, ведьма, поговорку « око за око?». Я сделал всё правильно! Ты слышишь, мразь, я ни в чем не раскаиваюсь! Это ты убила моих друзей! Но против меня у тебя кишка тонка! Как ты отыскала меня, сука? Кто помогает тебе? Сатана?

 Тонкие губы девушки растянулись в улыбке.

 – Тьма…

 – Так отправляйся сама во тьму! – в руке Макса появился пистолет. Призрачный свет луны мазнул по воронёному стволу. Но выстрела не последовало. Девушка исчезла, а на ее месте пораженный наркоторговец увидел огромную чёрную собаку.

 Словно распрямленная пружина ротвейлер прыгнул на человека, сбил с ног и навалился сверху. Последнее, что увидел Макс в этой жизни – огромные острые клыки.

 * * * * *

 Патрульная машина, мигая проблесковыми маячками въехала на пустырь.

 – Смотри, Слава! Собака загрызла человека!

 В свете фар отчетливо было видно, как огромный пёс, наступив на распростёртое тело лапами, терзает лицо мертвеца.

 – Вот тварь!

 Полицейские выскочили из автомобиля, на ходу вынимая из кобуры служебные ПМ.

 – Прочь, гадина! – один из патрульных выстрелил в воздух. Однако пёс продолжал свое страшное дело, не обращая внимание на блюстителей закона.

 Подойдя на десять шагов, полицейский прицелился и всадил в собаку три пули подряд. Чёрная туша дернулась и тяжело завалилась на землю.

 За трупом человека четвероногого убийцу не было видно. Полицейские осторожно продвигались к месту трагедии, держа наготове оружие.

 Подойдя ближе, они остолбенели. Рядом с окровавленным телом мужчины лежала девушка. Собака исчезла.

 – Чёрт! Это же девчонка! Слава, ты убил человека!

 – Я… Я не понимаю… Ты же видел – я стрелял в собаку!

 – Я сам видел собаку! Но откуда взялась баба?

 – Может жива? Это же полный крандец!

 – Какой нахрен жива?! Ты же ей весь грудак разворотил! Смотри, все три пули в сердце, Вильгельм Телль херов!

 – Что же теперь делать-то?

 Ответить напарник не успел, потому что мёртвая девушка неожиданно зашевелилась. Приподнялась на локте. С ее губ стекала кровь. Наклонившись над убитым мужчиной, она выплюнула что-то ему на грудь. Полицейские в ужасе увидели блестящий человеческий глаз. А потом девушка повернула к ним безглазое лицо и отчетливо произнесла:

 – Тьма…

 Блюстители порядка попятились. А по телу девушки прошла судорога, лицо исказила отвратительная гримаса, она вытянулась и замерла. И тут же, откуда-то сверху донесся громкий собачий вой, он ударил по ушам полицейских словно обухом. Казалось, сами небеса исторгают из себя этот жуткий утробный звук.

 Тот, которого звали Слава, страшно закричал и бросился назад к машине. Напарник не отставал от него.

 Патрульная машина рванулась с места и покатила прочь, набирая скорость, а вслед ей несся леденящий душу собачий вой, полный безумной потусторонней тоски.

 Над городом забрезжил рассвет. Тьма рассеивалась.

© Grigoriy63 и  © sclyff

Лето 2013 года.

 

Рассказ удален из ТОПа администрацией портала, за вызывающий отрыв от прочих рассказов ТОПа.

Похожие статьи:

Рассказы → Сны Феликса

Рассказы → Горбун (Одноглазый художник)

Рассказы → Никс

Обзоры → "Dark [Тьма]" от Netflix. Назад в будущее по-немецки

Рассказы → Об Аннушках и Берлиозах, в том числе.