Труба

Из трубы, диаметром метра в два, вырывался шумный пенный поток. Вода сильно пахла хлоркой. Макс перелез через перекладину ограждения и аккуратно спустился к трубе. Ржавая решетка в одном месте была выломана так, что взрослый человек мог без труда пролезть. Нагнувшись, Макс влез в трубу. Поток почти касался колен и стоять на месте было трудно.

Посветив фонариком в шумящий тоннель, Макс двинулся вперёд. Свет фонаря выхватывал шершавые стены бетонной трубы, облипшие серой слизью и бесцветными водорослями. Было немного жутко, но Макс знал, что медлить нельзя. Скоро будет слив и поток многократно увеличится. Ему нужно было успеть.

Наконец он увидел просвет. Сверху находилась выбоина. Из неё свисал темный мокрый канат с узлами. С большим трудом Макс успел взобраться по нему, уже слыша шум приближающегося потока. Посмотрев в дыру, он увидел, что труба теперь наполнилась водой больше чем наполовину. Его бы точно смыло. 

Теперь он шел по трубе, чувствуя как она словно гигантская вена гудит под ногами. Тоннель освещали тусклые лампочки в грязных плафонах, некоторые из которых психоделически мигали. Макс вдруг подумал, что сейчас его "выбросит", но этого не случилось. Наконец он услышал вдалеке неразборчивые голоса. 

Трое сидели на перевернутых пивных ящиках советского времени возле крохотного костра. Пахло химической гарью. Топливом для огня служили обломки оргстекла и обрывки битум-изоляции. Макс подошел к костру и присел на такой же ящик.

- Добрался? - спросил Шмель, не глядя на Макса.

- Почти попал в поток, - ответил тот, закуривая.

- Меня по-началу все время смывало, а ты смотри ни разу не попал.

- Ты в который раз то? - повернулся к нему Лысый.

Макс посмотрел ему в глаза. Лысый был из самых первых. Он открыл "выход" и это место и поэтому негласно пользовался авторитетом среди всех. 

- Третий, - ответил Макс.

- Значит пора, - нахмурившись сказал Лысый и встал.

- Я, вот, всё спросить хотел, - Макс провел ладонью над огнем и почувствовал реальный жар, - почему мы именно сюда выходим? Я думал что "выход" это как всемогущество. Куда пожелаешь попадешь. А тут …

- Что, слишком мрачно? - усмехнулся третий, которого все звали Султан. Он точно был русским, но всегда носил тюбетейку. Даже там. В мире. Наверное из-за неё и носил такое прозвище.

- Ага. Как в советском фантастическом кино. Очень уныло.

- Вот именно поэтому, здесь всё так, - ответил Лысый.

- Ерунда получается, - усомнился Макс, - я всю эту тарковщину кин-дза-дзовщину никогда не любил.

- Ну и что? Мало ли, что ты любил - не любил. Информационное поле одно для всех. Подсознательное. Фрейда читал? Мы все эту помойку с детства впитали. И продолжаем впитывать кстати. Ты не думай, что сейчас много изменилось. Просто помойку обнесли фанерой и наклеили на неё развеселые плакаты гламурной мечты. А как носом в неё уткнешься, так она и рвется, и за плакатом всё та же помойка. Буратино помнишь? - и Султан фальшиво пропел мелодию из детского фильма.

- Пойдем, - сказал Лысый, и все как по команде встали с ящиков.

Лысый шел впереди, за ним Шмель. А Макс с Султаном чуть поодаль.

- Вот ты думаешь откуда в России вся эта чернуха? Телевидение это уголовно - ментовское, паскудные звезды эстрады? Думаешь зомбируют народ? Правительство виновато?

- Ну, да. А кто еще? Кому это надо кроме них? Я бы вот...

- Погоди. Знаю я, что ты скажешь. Я бы вот то, я бы вот сё, да не так как все, - Султан с усмешкой посмотрел на Макса, - А так между прочим считает каждый. Только вот парадокс, все происходит наоборот. И знаешь почему?

- Ну?

- Потому, что по-другому невозможно. К примеру приезжает такой весь горящий и активный, молодой и стремящийся в Москву и видит всё это мракобесие. Иллюзию эту драпированную розовыми бантиками. Ну, он думает - сейчас я вам покажу, суки! А чтоб показать ему что нужно? Деньги. А денег нет.

- А может есть!

- Ладно, пускай есть. Ну, открывает он, к примеру, клуб для интеллектуалов и продвинутых, не тех, кто по телевизору угорает  в Камеди-клабе и не для баб этих с куриной жопой, а для нормальных как бы. И что? И ни хера! Приходят они в его клуб, эти интеллектуалы, выпивают водки и к ночи там тот же бордель, что и везде. А через месяц это уже очередной гадюшник для пидрил и шлюх.

- Грубо, - усмехнулся Макс.

- А ты как думал? Что такое Москва вообще? Это же рай для лимиты. А кто его создал этот рай? Лимита и создала! По собственному представлению рая.

- Ну, лимита тоже разная бывает, - поспорил Макс.

- Лимита то разная, а люди одинаковые. Как плесень распространяется знаешь? Вот. Там теперь только те, кто себя элитой считает, а считают они себя элитой, потому что сами себя элитой объявили и другим таким же показали, что такое элита, что такое искусство и что такое творчество. А если ты не вписываешься, то какая ты элита? Ты так неудачник мордожопый.

- Ну, правильно всем  по телевизору с ночи до утра показывают бандюг, ментов и шалав с микрофонами члоноподобными, вот они сюда и едут. Думают, что только их тут и ждут.

- Ждут. А ты как думал? Телевидение кто делает то? Они же и делают, причём для себя. Это когда началось? Когда свободу всем дали. Демократию. А демократия это что? Власть большинства. Как бы... - Султан саркастично кивнул сам себе, - ну они так, по крайней мере, думают. Вот мы и получили выбор большинства, как и во все времена это хлеб и зрелище. Причем самое похабное. Никого тут зомбировать не нужно. Зомбировали как раз тогда, за железным занавесом. Пушкина популяризировали. А теперь Пушкин это ресторан. Там сидит элита из уездного общепита. Вчера они на заводе по мелочи подворовывали, лампочки скручивали в подъездах, сегодня уже ресурсы вагонами прут. Масштаб изменился, а суть одна. Им твоё высоко духовное на хер не впёрлось. Поэтому все, кому мерзко там, - он кивнул куда-то вверх, - сюда выходят.

- Да нет, не так всё, - Макс повернулся к Султану.

- А как?

- Это всё оттуда лоббируется. От власти. Им выгодно что бы мы скотом были без мозгов. Вот и гонят пургу свою. Быдлопропаганду.

- Да? А кто её гонит? Думаешь там все кто в зомбоящике сидит идиоты на ниточках? Они всё понимают прекрасно. Но их как и всех больше интересует собственная жопа. И так каждый думает. Он то про себя знает, что не быдло. Что он к этому так, косвенно причастен, мол мне то чего, если они стадо? Если я не буду херню эту показывать, так мне всё равно замену найдут. Так уж лучше я бабла нагрею. И так по кругу. А в итоге получается, что он с баблом построил себе среди помойки особняк, заперся в нем и сидит кайфует. Но он всё равно на самом деле на той же помойке, что и все остальные. И по тем же дорогам дерьмовым ездит, только машина у него как квартира стоит. И пиджак на нем заграничный. И машина заграничная. И даже рожа. Всё из журналов про тамошнюю жизнь. А мозги в башке наши. Советские. И не важно что ему, к примеру, двадцать пять лет и он в глаза не видел Брежнева. Зато он по улицам нашим ходит и в ментальном пространстве на одной волне со всеми болтается. Мало того всё это наше высокоинтеллектуальное, та же помойка но с эстетикой загадочной русской души. А загадка её в том, что интеллигент презирает быдло не вокруг себя, а в себе, просто он его осознаёт, а изжить из себя окончательно не в состоянии. А что бы изжить он должен не за бабло продаваться , а за идею. А идеи у него кончились. Идея одна — бабло! Вот он и мучим проблемой угасания культуры. А культуры то никакой и не было никогда. Культура она в каждом своя. И если ты, скажем, Достоевского и Толстого начитался, ты ни тем, ни другим не стал, как впрочем не стал и любым телевизионным клоуном. И никто не стал. Все себя транслируют как могут. И вот эту трансляцию мы и наблюдаем. А то, что она такая вот гламурно - ублюдская, так это только потому, что люди сами такие. Они ничего другого показать не в состоянии просто, не потому что не хотят, а потому что не могут.

- И что, ты хочешь сказать, что все бездари?

- Большинство бездари, конечно. Это всегда так было и будет. А те кто с талантом, так он для них не понятен. Чужд. Они же искренне полагают, что сами гении, - Султан недобро покосился за спину в темноту.

Дальше шли молча. Макс то и дело задумчиво посматривал на Султана и его тюбетейку.

- А ты сам то русский?

Султан брезгливо хмыкнул и не ответив сплюнул на пол. Они шли еще какое-то время пока Лысый впереди не остановился. Макс вдруг обнаружил, что они находятся возле монолитной глиняной стены, словно покрытой испаренной. Кое-где по ней бежали струйки воды.  Лысый и Шмель подошли к ней и принялись энергично что-то делать руками.

- Чего это они? - удивился Макс.

- Двери лепят, - ответил Султан.

- Слушай, ну а ты сам зачем сюда ходишь?

- За вечностью. Осознанием бесконечности. Ведь на самом деле все люди бессмертны. Это то ты теперь понимаешь?

- Кажется, да, - ответил Макс, - только не понятно тогда, как они вечные все, если все, как ты говоришь быдло.

- А вот так. Что бы ты понял. Специально для тебя.  Потенциально каждый бог и создатель. А мир что-то вроде колыбели. И что еще очень важно автономное сознание только в России рождается.

- Как это? А остальной мир что?

- А ничего. Фантом. Мечта куда все стремятся. По началу, конечно.

- Тоже мне мечта, ведь сейчас можно легко уехать. Пожалуйста куда угодно.

- Ни хера ты не понимаешь, Макс. Уехать ты, конечно, можешь. Но там ведь всё то же самое. Тебе "уезжать" нужно сюда как раз. Как ты вообще попал то к нам не понятно. Может шпик?

Он внимательно и недоверчиво посмотрел на Макса.

- Какой еще шпик?

- Шутка. В России рождаются что бы наглядно было. И при чём именно в это время. На изломе падения СССР. Так тебе сразу всю информацию дают в объеме. И телевидение такое паскудное тоже спецом, что бы видел какие есть варианты. Оскотиниться или в духовное уйти.

- Не понимаю ничего.

Сейчас поймешь. Ты про Будду легенду слышал? Принц Сиддхартха жил во дворце, окруженный от реального мира иллюзией комфорта и благополучия а потом...

- Слышал, - перебил Макс.

- Ну так вот это шаблон. Ты когда родился? В семьдесят седьмом?

- Семьдесят пятом.

- Ну, вот. Рождаешься ты. Всё у тебя по кайфу. Страна большая, майские демонстрации, новый год, мама, папа тебя любят, девочка в классе нравится, мечтаешь лежа на крыше, с друзьями по подвалам шляешься, на море ездишь по путёвке в пионерский лагерь, наслаждаешься, короче, жизнью...

- Ну, не у всех же так.

- Да ты не понял. У всех всё так. А вернее у тебя. Все вокруг это персонажи для тебя лично. Ты на других не ровняйся. Ты сам в своей голове живешь. А тебе показывают варианты. Ну вот живешь ты, взрослеешь, потом страна рушится, девяностые, бандиты кругом, грязь, зима, водка по подъездам. Так?

- Ну, вроде того.

- И теперь это всё, о чем мы говорили. Новая Россия, бабки, шлюхи всех мастей и полов. Телевизор. Вся это вакханалия духа. А душе всё равно тесно и плохо. Так?

- Есть такое.

- А почему?

- Потому что лажа получается. Рабство какое-то. Что бы быть свободным нужно бабло. А зарабатывать значит продаться этой поганой системе, - зло ответил Макс.

- Ну, правильно. И ты вместо того что бы как все, - сюда вылез. Так?

- Ну, так.

- Ну и смотри, что дальше будет, - Султан кивнул на глиняные двери которые вылепили Лысый и Шмель.

Макс увидел, как от легкого движения руки, двери пришли в движение и распахнулись. За ними резко полыхнуло ярким светом. 

- Идем, - позвал Лысый и растворился в проеме. За ним растворился и Шмель.

Максу вдруг стало страшно. Он в нерешительности замер.

- Слышь Султан, я не понял. Ты говоришь всё это, вся моя жизнь только для меня?

- А для кого же еще?

- Как же так? Я что один что ли?  Значит все вокруг персонажи моего мира? А я что, получается, бог?

- Да. И все другие тоже.

- Как же так может быть?

- Очень просто. Ты бог, но этого не помнишь, и для тебя все твои друзья, знакомые, и всё-всё-всё декорации спектакля. Для твоего пробуждения. Ну или полного забвения до следующего раза.

- Так их нет по-настоящему?

- Есть. Тут сложная штука получается. Многослойность пространств. Они для тебя конкретно - персонажи, но для них ты тоже персонаж. И в их жизни другой спектакль. Где ты в эпизоде. А точнее твой фантом.

- Так мы все боги что ли?

- Нет. Вы все — Бог.

- Один?

- Один.

- Один из скандинавской мифологии? - тревожно спросил Макс.

На это Султан от души рассмеялся.

- Да любой, какой захочешь. Дело не в этом. Боги это тоже персонажи.

- А кто же тогда реален?

- А ты как думаешь?

- Я не знаю.

- Ну так узнай, - и Султан кивнул в проём, откуда било яркое чистое свечение.

Когда Макс вошел, он почувствовал что его обдало невозможным теплом. Свет слепил глаза, и он инстинктивно их закрыл. Ему показалось что он куда-то падает. Но его схватили за руку.

- Макс, вставай! Вставай.

Он открыл глаза. В окне ярко сияло февральское солнце. Через стекло чувствовались его горячие лучи. Макс потер глаза. Перед ним стояла Лена и теребила его руку.

- Ну, ты чего? На работу будешь устраиваться? Или планируешь в осознанных сновидениях путешествовать до бесконечности?

Она с ненавистью посмотрела на книгу лежащую у изголовья кровати. Это было практическое руководство по осознанным сновидениям. На задней стороне обложки под фотографией автора, лысого человека в тюбетейке, было написано:

"И сон покажется нам явью, когда проснемся мы во сне"

И.И. Шмелев

 Макс недоверчиво посмотрел на Лену. Дотронулся её руки, будто проверяя реальна ли она. Она была столь же реальна как Султан во сне. Впрочем нет, Султан сейчас не был реален. Сейчас. А Лена? Была ли реальна Лена там, когда он был в трубе? На секунду он что-то понял и эта мысль показалась ему абсурдной. Он встал с кровати и подошел к окну. За окном среди тающих на солнце сугробов по протоптанным тропинкам шли люди. Кто-то прогревал автомобиль, кто-то спешил, боясь опоздать на работу, кто-то, поскользнувшись, падал и снова вставал. И только беззаботные дети игрались в снежки отдельно от всех травмированных жизнью взрослых. Им, казалось, было совершенно наплевать на то, что их тоже ждет это странное человеческое будущее.

***