Страница в дневнике.

Элизабет Уилсон с трудом переставляла ноги; ландшафт уходил в гору, а порывистый морской ветер наносил один удар за другим. Прерывистые потоки северного воздуха приносили неясные, размытые ароматы неизвестных ей трав. Весна лишь краем тепла задела остров Скай. 

Старая, немощная женщина брела, не в силах понять что движет ей, что за непонятный рок ведет за руку, точно ослепшую. В какой-то степени, она и была слепа последние месяцы, после смерти единственного, горячо-любимого сына. Никто не может в полной мере испить горя матери, потерявшей ребенка. Элизабет, на закате своей жизни, выпила до краев наполненный бокал, махом, выдержав, не сломившись, на упав. В тот день, когда ей доставили свинцовый гроб с английским флагом, поверх него, женщина поняла — жизнь, как и её сын, покоится в тесном ящике. Офицер выказал соболезнования, сказал, что храбрый Нил сражался как настоящий патриот, а после, растворился. Мог ли он, эпизодический вестник, "черный ворон", ощутить то, что ощутила тогда она? Должно быть, нет. И теперь, в отдалении от дома, она радовалась что этот офицер, возможно, теперь в безопасности, со своей семьей.

Последовали три гнетущих месяца, наполненные забвеньем. Вчерашний день, подхватывал завтрашний, сливаясь в монотонную кинопленку. Кадры проносились один за другим, оставляя позади бессонные ночи, и наполненные одиночеством дни. Она не понимала, что же делать дальше? На момент смерти, Нил Уилсон уже являлся самостоятельным, взрослым человеком. И хотя семьи у него не было, он жил отдельно, работая в регулярных войсках. Он часто повторял, что там хорошо платят, и вот, последней, заплатила Элизабет. Как часто женщина молилась о его здоровье, счастье; сейчас же она не знала, за что ей молиться, за что просить, а за что ненавидеть. Прежде ей хватало осознания что Нил жив, что он в любой миг может позвонить, сказать о скором приезде. И тогда, дом оживал: покойный теперь Генри Уилсон подготавливался, помогал жене на кухне, ходил за покупками, чтобы превратить приезд сына в праздник. Теперь, Нил, как и Генри, бросил её; она кляла судьбу, злилась на правительство, бога, и в конце своей ненависти, замкнулась.

Именно тогда, на чердаке, Элизабет обнаружила то, что спрятала в глубоком детстве. Запыленный, покрытый паутиной столетия, дневник своего деда — Роберта Уилсона. Память, утаила от ребенка, а затем от девушки и женщины, то, что повергло ее в ужас, заставив неделю не выходить из комнаты. Сквозь мутное стекло, покрытое древней грязью и тленом минувшего, едва пробивался свет; старые игрушки, проеденные молью, прах красивых, некогда нарядов ее предков, книги, в которых не осталось чернил — все это было погребено здесь многие годы. Наконец, то дитя, та самая Элизабет, что в детстве искала на чердаке духов и бесов, вернулась старухой, как и все одинокие люди, предаваясь воспоминаниям. Вот вешалка, на которой она висела, точно обезьянка, а вот, в углу — комод со свадебным платьем и выходными шляпками. Только сейчас, девочка, ощутила, как неминуемо ее настигла старуха с фотографии.

Она открыла дневник, испугавшись и возможности увидеть ужас детства, и возможности не отыскать его. Сморщенные, высушенные пальцы перебирали хрупкие страницы, опасаясь, что в любой момент древняя рукопись может рассыпаться в руках. Элизабет перевернула страницы, и слезы проступили на ее усталых глазах, все еще наполненных жизнью: фотография лежала на том же самом месте, где девочка оставила её. Все та же старуха взирала с черно-белого снимка. Только теперь она усмотрела в морщинах лица, в седых волосах Элизабет Уилсон, и лишний раз ужаснулась. Перевернув изображение, она прочла вслух: " Элизабет Уилсон. 13 марта 1937 года. Мыс Нейст, Шотландия. Отличный выдался денек, милая — не забывай это". В шесть лет ее напугали эти слова, казавшиеся проклятием, сейчас же она чувствовала их сакральный смысл, невозможность нахождения этого снимка в современном мире.

И вот, 13 марта 1937 года, она шла, сбиваемая ветром, продрогшая, но уверенная, что её ждет чудо, ошибочно принятое за ужас. Элизабет постоянно спотыкалась; колени сковала промерзлая боль. Седые, но прежнему длинные волосы, развевались, отсвечивая лунным светом в середине дня. Подъем дался ей с трудом. Однако, вопреки всему, старуха поднялась на возвышенность, которую она смогла бы перемахнуть в молодости, и увидела тот самый мыс Нейст. Тоненькая тропинка тянулась вниз червяком, петляя и извиваясь. Заросли густой травы цвели, пестрым ковром сияя на фоне пасмурного, Шотландского неба. Дождь грозился устроить Элизабет новое испытание; она поспешила спуститься. Несмотря на приближенность моря, в этом месте, ветер успокоился, и размеренно сопровождал усталую женщину. Местами, "джентльмен" даже поддувал в спину, облегчая путь, почти унося ее на руках. Она смотрела на обрывистые склоны, слушала хлест пенящихся волн, разглядывала белохвостых орланов и клушиц, как вдруг заметила, что подошла к краю.

− Старая дуреха, — усмехнулась она, ─ что ты надеялась отыскать здесь?

Вымотанная путешествием не по годам, Элизабет присела возле единственного дерева-отшельника. Рука нащупала холодную, ровную поверхность камня; дрожащие пальцы с трудом разорвали переплетенные струны лозы. Под зеленой пряжей, женщина увидела надпись: "Роберт Уилсон. 1817-1891". Девочка разрыдалась. Вытирая обжигающие слезы, она ощутила прикосновение, такое же теплое и доброе как в детстве. Подняв голову, Элизабет увидела самого Роберта. Статный мужчина, с видом глубокого покровительства смотрел на внучку; в улыбке его таился секрет, а в черных глазах — непонятное умиротворение прожитой жизни. − Ну, не плачь, ─ грузная, тяжелая рука работяги протянула белый платок. Элизабет Уилсон вытянула маленькую ручку, нежную и хрупкую. Дед усмехнулся, и произнес то, что девочка запомнит на всю жизнь: − Все повторяется вновь и вновь. Ты всегда будешь девочкой, Эли.

Роберт установил фотоаппарат, громоздкий и усложненный. Подняв руку, он зажег химическую смесь, ненадолго ослепив ребенка. На снимке, маленькая Элизабет, улыбалась все так же, как на той древней, покрытой пылью времен, выцветшей фотографии в дневнике Роберта Уилсона. 

Похожие статьи:

Рассказы → Шаги усталого Создателя

Рассказы → Отражение

Рассказы → 720 часов

Рассказы → Девочка сетестроителя

Рассказы → Сказка о забытом времени