Cтояли звери, около двери...1

— Четыреста пять, четыреста шесть, четыреста семь… — Дик спрыгнул со степ-тренажера, вытирая пот. 
Ему уже порядком надоело каждые четыре часа вышагивать по пятьсот шагов. Что случится, если он один раз пропустит? Да ничего. За одним разом последует второй, потом третий, потом неделя полнейшего бездействия, лежания на полу и пяления в потолок, а затем приступы обжорства. Обжорства, просто потому, что больше нечего делать. Он будет часами жевать, добытые на нижних этажах полуфабрикаты и смотреть вниз, через огромное во всю стену окно. Будет есть месяц, два, три, до тех пор, пока не станет противно видеть себя в зеркале. Тогда он опять даст себе слово и начнет заниматься… до очередного срыва. 
— Надоело! — вслух произнес Дик и со страхом услышал эхо своего голоса, отразившееся от стен почти пустого тренажерного зала. 
Ему вдруг показалось, что это не эхо, что кто-то прячется там. С трудом пересилил желание подбежать, сорвать решетку и проверить. И это было уже сотни раз. Он сдирал решетку, лез в вентиляцию, но там было так же пусто, как и во всем этом огромном здании. Город за окном, словно призрачная иллюстрация сюрреалистического фильма. Дик так и не решился открыть незапертые двери и выйти наружу. Сколько прошло времени с момента, как он тут? Год? Два, или десять?
Первые месяцы Дик примерно отмечал дни, когда серое небо за окном темнело, чтобы через несколько часов снова просветлеть. Однако после приступов апатии и бездействия, счет дням был потерян и заброшен.
Да и кому надо считать эти дни, когда пейзаж за окном не меняется все это время? Все те же низкие облака над городом, тот же мелкий дождь перед темнотой. Словно бесконечный день сурка, вот только продуктов в супермаркете не прибавляется. Нет электричества Вода в баках на крыше, наверное, скоро закончится. И людей тоже нет.
Он не помнит, что произошло, не знает причину. Просто очнулся на кровати в незнакомой спальне, в пентхаузе, а кругом никого. Некоторое время осматривал роскошный номер, куда в обычной жизни ему и не снилось бы попасть, принимая всё за продолжение сна. Огромная кровать, застланная норковым покрывалом, на полу шелковый ковер. Стены и пол выложены натуральным деревом, а за огромным окном видны тонкие иглы пиков соседних небоскребов. Но тут взгляд упал на часы — скоро девять! Пулей подскочив с кровати, оделся. Попытался позвонить по мобильному, но зарядка видно села. Экран был темен и не реагировал на нажатия. 
— Вот черт, — не сдержавшись выругался, поняв, что безнадежно опаздывает на работу. Сегодня он должен был представить проект, от которого зависела вся дальнейшая карьера. Даже не попытался выяснить, каким образом он тут оказался, что делал и почему ничего не помнит. Кое-как натянув джины, накинул рубашку, подобранную с пола и выбежал в коридор. В коридоре было темно и пусто. Почему-то стало неуютно. Дик, оставив раскрытой дверь в номер, чтобы хоть как-то осветить коридор, бросился к лифту. Но сколько ни жал он на кнопку, лифт никак не откликался. 
«Видимо отключили свет, — решил он, припомнив события десятилетней давности, когда половина Нью-Йорка осталась без электричества. — Придется спускаться вниз по черной лестнице».
Проклиная все и вся на свете, Дик бросился вниз, перепрыгивая через ступеньки. Тело, непривычное к таким нагрузкам, моментально откликнулось. Сердце бешено заколотилось, а легкие сжались, болезненно намекая на бессовестные прогулы тренировок и сидячую работу. Этажей через двадцать до него вдруг дошло, что здесь должны быть сотни людей. Ведь это же огромный небоскреб. Город в миниатюре со своими офисами, детскими садиками, магазинами, тренажерными залами, аптеками, брокерскими кампаниями, жилыми квартирами и даже гостиницами и автомобильными стоянками. И куда делись его жители?
Дик толкнул дверь, выходящую на тридцать второй этаж. Пустой коридор, с запертыми квартирами. Одна была открыта. Внутри никого. Гостиная, обставленная довольно аскетично, но со вкусом. На стене большая плазма. Огромные кожаные кресла у низкого журнального столика. Заглянув в спальню, Дик пошел обратно, пытаясь дать объяснение отсутствию людей.
— Пожарная тревога? Нет, тогда бы тут были спасатели. Может быть, возникла угроза терракта и всех эвакуировали? Тоже бред, где полиция? Но что тогда? Может землетрясение? Но почему я ничего не почувствовал?
Голос его полетел по пустым коридорам, отражаясь от стен и возвращаясь обратно с издевательски искаженной интонацией. Стало страшно так, что во рту пересохло и захотелось немедленно выбраться из этого проклятого здания. Черная лестница по-прежнему была пустой, и этот факт вынуждал его торопиться, лишь изредка делая остановки на этажах, чтобы отдышаться и в очередной раз убедиться, что в здании никого нет.
Наконец, весь в испарине, добрался до холла первого этажа. Как и предчувствовал — ни души. Стеклянная стена, ограничивающая вход в здание, казалась почти незаметной, а сам холл был спроектирован так, что представлял собой продолжение улицы. Дик взялся за хромированную ручку двери и… застыл, так и не открыв ее.
И дело было не в том, что улица была пустынна и над магазинами не светились неоновые вывески. Нет, просто он заметил, что земля покрыта тонким слоем белой пороши.
Это был не снег, явно не снег, потому что на улице начался дождь и тонкие белесые струйки потекли за тротуарные решетки.
Припомнился тут немеющий ужас, который пробрал его тогда до кончиков пальцев. Перед глазами замелькали кадры дурацкого фильма о нашествии марсиан, когда пришельцы рассеивали людей в белую пыль. 
— Ерунда! — резко оборвал свои воспоминания Ричард.
Поднявшись со скамейки, он снова встал на стэптренажер. Дорогие тренажеры с противовесами и беговые дорожки не функционировали без электричества. А стэппер, штанга с гантелями и скакалкой — всегда к его услугам. Он попробовал тихонечко петь, чтобы как-то разнообразить утомительное однообразие шагов, но петь в пустом зале было неприятно. Обычно он запирался в небольших чуланах и пел там, с каким-то животным наслаждением вслушиваясь в звук своего голоса. Отвык от людей. Да, поначалу было даже весело. Он ел, спал, читал книги, перемерил кучу одежды и натащил в свою спальню ворох коробок с неработающими гаджетами. Ждал, когда же кончится одиночество и из-за угла выпрыгнет шоу-мэн, который заявит, что всё это был розыгрыш. Или придут спасатели, скажут, что под небоскребом скоро взорвется вулкан и надо срочно эвакуироваться. Но дни шли за днями, а ничего не менялось. Вдруг представил себе, что владелец апартаментов пентхауза предъявит ему счет за проживание. Дик даже струхнул малость, представив себе, какая сумма могла набежать за все это время. Но потом сообразил, что свидетелей никаких нет, а камеры наблюдения отключены. Вообще, больше всего напрягало не отсутствие людей, а интернета и электричества. Первые дни особенно. Хоть головой об стену бейся, так хотелось проверить почту, зайти в инстаграмм, пролистать тумбу. Он пробовал зарядить смартфон от батареек, даже нашел в одном из магазинов выносные аккумуляторы, но безрезультатно. Ни одна батарейка не работала. Даже в светодиодных фонариках, которые по иддее должны были светить и через двадцать лет. Несколько раз порывался выйти, но неведомая сила тормозила его на нижних этажах, заставляя подниматься обратно наверх. А перед глазами всё так и стояла эта страшная белесая пыль на тротуаре.
— Ерунда! Глупость, этой пыли давно нет. Если бы тут были инопланетяне, я бы увидел. Слышите вы! Да?!
Пустое здание поглотило его крик, довольно срыгнув эхом где-то в районе бассейна. Дик развернул рукоять тренажера и зашагал, более не считая пройденное расстояние. Силы давно оставили его. Наверное, он прошагал тысячу, две, а может быть три тысячи шагов, Дик слез с степпера и неверными шагами пошел к бассейну. Нырять в ледяную воду, конечно же, не стал. Просто сгреб в ладонь немного освежающей влаги и плеснул в лицо. Отдышавшись, зачерпнул еще воды и жадно выпил. Во рту тут же появился привкус химикатов, которыми была сдобрена эта водичка. Выплюнул обратно.
Чего он только не передумал за время своего одиночного заключения, каких только предположений не строил.
Инопланетяне, взрыв сверхновой, собственный ад после внезапно    й кончины, эпидемия, провал в другое измерение, лангольеры.
— Не то, все не то, — застонал Дик, усаживаясь на край бассейна. — Всё плоско. Тупо и слишком фантастично. Поверить в то, что пока я спал, все люди исчезли, или были уничтожены? Но где тогда вещи? Почему нигде не валяются книги, телефоны, планшеты? Неужели всё превратилось в пепел? Зомбиапокалипсис? Ну и где же тогда зомби? Для ада тут слишком пусто и холодно, а взрыв звезды… если я выжил, должны же быть и другие. Вот только у меня почему-то никак не хватает смелости выйти наружу и проверить это. А собственно, в чем причина страха?
Задавшись этим, довольно простым вопросом, парень растерялся. И в самом деле, ведь чего еще проще, взять и выйти наружу. Пройтись по улицам и попробовать кого-нибудь найти. Хотя бы тех же пожирателей времени. Однако он почему-то дрожит от страха и не в силах даже приблизиться к холлу на первом этаже, словно на улице неведомая, смертельная зараза, дожидающаяся его.
— Черт! — вскричал он, пораженный внезапной догадкой. — Это же ясно как божий день. Я сошел с ума. А это все — последствие действия препаратов. Я в палате. Они думают, что накачав лекарствами, смогут меня контролировать? Черта с два!
Дик бросился к двери и побежал вниз, перемахивая через перила, перепрыгивая разом целый пролет. До выхода добрался минут за двадцать и как всегда замер перед прозрачной дверью, не решаясь ее открыть. Но в этот раз всё будет иначе.
— Иначе всё будет в этот раз! — громко произнес Дик, надеясь, что его слышат врачи.
Зажмурившись, он взялся за хромированную ручку и толкнул дверь наружу.