Сталкеры времени. Часть 1

Сталкеры времени. Часть 1

1

Тридцать пятый километр, дальше дорога круто отворачивает от реки. А мне нужно как раз к реке, ну, или почти к реке. Я постучал по кабине грузовика. Машина остановилась. Попрощавшись с попутчиками и поблагодарив водилу, я выпрыгнул из кузова. Попутка тронулась и скрылась за поворотом. Закурил, торопиться некуда – время ещё есть. Достал письмо, вынул карту. Так, судя по карте, в сторону реки отходит от дороги проселок. А вот и он. Однако проселок не простой – хоть и разбитая, но всё же бетонка. Ещё час-полтора ходьбы, и я выйду к КПП.

Бетонка на стыках и трещинах густо поросла травой. Если кто тут и ездит, то не часто. Редкий лесок подступил вплотную к бетонке. А вот и он – заброшенный КПП. Эх, везде развал и бардак, даже первый периметр местами уже не охраняется! Хотя, по правде сказать, что тут охранять, впереди речушка, а перед ней обширные болота.

Всё – дальше зона! Кругом знаки – радиация, но счетчик пока молчит. Так, что там, на карте – пятьсот метров до развилки, поворот направо и еще пять километров. Опять бетонка – знал бы, взял велосипед. Хотя с велосипедами в зону не ходят. Эх, если бы не безвыходное положение, разве бы я согласился на такую авантюру, разве бы я сунулся в зону. Второй периметр отменили, часть расформировали, все разъехались по домам. А куда я спрашивается, разъедусь? Моя деревня в пятнадцати километрах от края зоны. Население – несколько древних старух. Из всех доходов – бабкина нищенская пенсия и огород. Работы нет вообще. Хоть в сталкеры подавайся. Да те и не примут, после всего!

Уехать в столицу, наняться хоть на какую-нибудь работу. Да кому я там нужен, без специальности и образования? Я только и умею — стрелять или взрывать! Там своих оглоедов навалом. Я, конечно, разослал своё резюме по всем конторам, фирмам и частным лавочкам, по всем адресам, которые только нашел в газете бесплатных объявлений. Вспомнился анекдот: идет корова по городу и орет – «Молоко, масло, сыр. Молоко, масло, сыр. Говядина, наконец!». Это я к тому, что даже разослал свои фото топлес по всем столичным стрип-клубам.

И хоть одна бы сволочь ответила! Нет, один ответ я всё же получил. И откуда? Можно сказать с периферии зоны, славу богу, хоть не из центра! Какай-то «СЧБ Лимитед», приглашает на собеседование на должность «Секьюрити» — читай: сторожа или охранника. Что такое это «СЧБ»? Может, «Свалка Чернобыльская Большая» или «Частная Больница для Сталкеров»? А «Лимитед», если я не ошибаюсь, означает — ограниченный. Точно, сталкеры, они все «лимитед» — ограниченные зоной, свихнувшиеся придурки. Подпись в письме не опровергает этих версий. Какой-то там профессор. Либо «чокнутый профессор», либо бандюган, типа «Доцента»!

Редкий лесок, бетонка петляет. Что там впереди? Поперек бетонки шлагбаум с выцветшим плакатом: «Запретная зона. Охраняется ВОХР». Справа и слева от шлагбаума обрывки ржавой колючки. Где тут четыреста – тут бы две сотни американских рублей в оклад положили. С сомнением взялся за ржавый шлагбаум, который неожиданно легко и беззвучно поднялся. Механизм обильно, но аккуратно смазан свежим солидолом. На соседнем дереве заметил беспроводную камеру наблюдения. Нет, буду просить триста. Еще десять минут ходьбы, и бетонка ныряет в небольшой неплохо сохранившийся хутор. Рядом полукруглый, свежевыкрашеннй в цвет хаки, ангар, обнесенный со всех сторон новой колючкой. Прямо на земле смонтирована огромная спутниковая тарелка. На крыше ангара еще куча антенн поменьше. Сверху всё прикрыто маскировочной сеткой. Пожалуй, четыре сотни — в самый раз!

Дверь ангара открылась, и из неё вышел бородатый мужичок в коричневом мятом халате. Человек с высоким лбом, переходящим в большую лысину имел в виде нимба курчавые некогда черные волосы. Короткая борода, пегая и не ухоженная, могла принадлежать как очень занятому профессору, так и не очень занятому дворнику. Лет ему могло быть и сорок и шестьдесят. Острый с прищуром взгляд. На «чокнутого профессора» вроде бы он не похож. На бандита — вроде тоже.

— Павел Валентинович, если не ошибаюсь? — человек протянул руку для пожатия.

— Так точно, — по-военному ответил я.

— Позвольте представиться — профессор Георгий Игоревич Рокотов, — я крепко пожал руку профессору, пожалуй, слишком крепко — профессор поморщился. Я смутился.

— Очень приятно, — чтобы сгладить смущение, я полез в нагрудный карман и достал бумаги, — Вот, пожалуйста, мои лицензии и рекомендации, послужной список и …

— Нет-нет, не надо. Я уже все проверил. И лицензии и рекомендации. И личное дело в комитете. Извините за стариковское любопытство, из всего списка претендентов, я, в первую очередь, обратил внимание на вашу фамилию. Интересная фамилия, я даже покопался у Даля и в Интернете, нашел только какую-то гору. Вы не местный?

— О, профессор, с фамилией — это просто. Мой дед украинец, работал в Баку. Там у него родился сын. Ну, а фамилию – Бжёла, то есть пчела, записали в метрике на кавказский манер – Джола.

— Интересный случай, и Далю бы понравился! Итак, сколько же вы хотите?

— Две … — язык мой враг – хотел ведь сказать четыре сотни!

— Нет-нет. Я не президент, и не банкир, а всего лишь профессор. И к тому же, мне личная охрана не нужна. Нужно охранять только технику. Давайте так – тысяча евро, и по рукам.

— Ну, если только технику … — начал я мямлить, стараясь, скрыть радость и изумление.

— Вот и договорились. Завтра возвращается мой ассистент. Можете вы приступить сегодня?

— Конечно. Профессор, а что аббревиатура «СЧБ» означает?

— «Склад чугунных болванок». Шутка, не берите в голову. «СЧБ Лимитед» — это просто почтовый ящик. Пройдемте в ангар.

В полумраке ангара споткнулся и больно ударился ногой о какие-то свинцовые слитки. И все потому, что засмотрелся на капсулу — мерцающее стальное «яйцо Фаберже» в два человеческих роста с ребрами охлаждения. Два десятка персональных компьютеров с плоскими мониторами полукругом стояли невдалеке от яйца. Кабели от компьютеров как жилы входили в яйцо и выходили обратно, уползая жгутами куда-то в полумрак. Две собаки справа бегали вдоль вольера.

— Позвольте представить — Белка и Стрелка – первые темпонавты.

— Темпо, кто?

— Темпонавты! Видите ли, уважаемый Павел Валентинович, эти собаки – первыми побывали в прошлом и вернулись обратно живыми.

— Можно просто – Паша, — я пока решил задавать поменьше вопросов.

— Хорошо, просто Паша! А сегодня в полночь мы вернем Борьку! А пока ознакомьтесь со своим хозяйством, — он указал на пульт слежения, — Или поиграйте в какую-нибудь стрелялку, вон там, на том компьютере, а мне надо готовиться!

Вот это свезло, так свезло! Тысяча евро за игру на компьютере, в рабочее время!

Пульт – красавец! Восемь малых мониторов пред приборной доской. На каждом мониторе четыре сектора. Два периметра видеонаблюдения. Датчики движения и инфракрасные лазерные датчики пересечения границ. Центральный монитор – сенсорная панель. И что особенно приятно – кофеварка и телевизор.

Наличие двух последних вещей я оценил уже через час. Пульт автоматически сканировал сектор за сектором и выдавал на центральный монитор – лес, болото и снова лес. Немного поиграл с сенсорной панелью, заставляя приближать и удалять изображения секторов или просматривать сектора в инфра красном свете. Все едино – лес, болото и снова лес. Пойти, что ли, обследовать территорию?

2

Близилась полночь. У профессора, по-видимому, все было готово. Он сидел в кресле и рассказывал:

— Видите ли, Паша, если в двух словах, то для того чтобы попасть в прошлое, необходимо на краткий миг свернуть ось времени в спираль, а для этого необходима колоссальная энергия. Мой прибор позволяет это сделать. Он раскачивает атомную структуру ядер золота и мгновенно перестраивает их в свинец. Ядра золота взбухают, ну, как попкорн в микроволновке. Выделяется огромное количество энергии, с помощью которой мой хронотрон закручивает пространство и время, а это позволяет совершить временной и пространственный переход.

— А почему в свинец?

— Легче было бы в ртуть, но она ядовита, что с ней потом делать?

— А эта штука не рванет?

— Сейчас – вряд ли! Один шанс на миллион! Раньше, когда я начинал, были случаи. О, не смотрите на меня так! Гибель Чернобыля — это не моя работа! Я начинал на севере, на Кольском полуострове. Там сохранились прекрасные немецкие бункеры. Но пришлось перебраться сюда – замучили уфологи. Они почему-то решили, что я нашел немецкую или инопланетную тарелку и собираюсь ее запускать. Следили за каждым моим шагом, лезли во все щели, да и к тому же я устал их спасать – север есть север. А здесь место тихое, безлюдное, так что если что, то никто не пострадает, кроме нас, конечно.

— И будет второй Чернобыль?

— Нет, если рванет, то не сильно, и никакой радиации, разве что небольшое рентгеновское излучение, и то ненадолго.

— А электричество откуда? У нас в деревне свет включают раз в день, и то на три часа.

— А вот это, я право, не знаю. К ангарам подходит бронированный военный кабель, который уходит в сторону четвертого энергоблока. К чему он там подключен, мне так выяснить и не удалось. Но на всякий случай у нас есть резервный дизель-генератор.

— Профессор, а в будущее вы можете проникать?

— Теоретически. Видите ли, чтобы сделать с точностью до наоборот, надо вначале приложить энергии на порядок выше. Золото имеет, я бы так сказал, более совершенную структуру ядра. Я даже обратился в академию с предложением о серии экспериментов на токамаке, причем отметил, что затраты частично окупятся полученным золотом.

— И что?

— И получил ответ, что я полный профан, и моя теория не нуждается в критике, потому что нельзя критиковать полный абсурд. Что обстрелом тяжелыми частицами на токамаках ядер золота, давно уже могут получать свинец. И при этом тратится намного больше энергии, чем выделяется. Что свертывание времени в спираль — вообще полный бред, а производство золота из свинца академию и вовсе не интересует. Короче, они так ничего и не поняли. Я ведь не предлагал обстреливать ядра, я предлагал раскачивать и перестраивать.

— Ну, и?

— Да ну их! Не хочется доказывать, что ты не верблюд. Вот я их поставлю перед свершившимся фактом, тогда и посмотрим — кто академик, а кто профан.

— Профессор, а золото — откуда?

— Да, средства – извечная проблема любого исследователя. Ну, первое — это левые заказы, а второе — вторичные эффекты. Видите ли, Паша, всё дело в том, как свернуть пространство и куда направить энергию. Я могу получать с помощью своего аппарата неграненые алмазы и рубины. Вопрос в том, где взять золото, и как сбыть камни. Сбыт самое сложное дело. Тут мне помогают сталкеры.

— Сталкеры?

— Ну да. Как только у меня готов очередной алмаз, я обзваниваю базы сталкеров и по секрету сообщаю, что у меня есть лишний артефакт – «Алмазный указатель». И за хорошие деньги сбываю артефакт. Артефакт одноразовый, но всегда находит алмаз. Поэтому он так и ценится у сталкеров.

— А откуда в зоне могут взяться алмазы – таких вопросов сталкеры не задают?

— Нет, для этого мной была запущена другая легенда. Мол, алмазы получились во время взрыва из графитовых стержней.

— А без сталкеров никак нельзя?

— Тогда придется иметь дело с бандитами, а это ещё хуже. Так что, сталкеры — неизбежное зло. С одой стороны — это моя вторая линия защиты и источник денежных средств. С другой стороны — постоянная угроза – тащат всё, что плохо лежит. Вот недавно я обнаружил, что ящик моего стола взломан, и брусок золота в килограмм пропал. Эти стервецы могут пролезть где угодно. Раньше-то я надеялся на пульт, но теперь уверен — кто-то нашел дыру в системе защиты.

— Господи, профессор, до вашей базы полтора часа бодрым шагом по бетонке – какая защита?

— Какой человек, в здравом уме, полезет на бетонку? Сработают датчики движения, и рентгеновское излучение там зашкалит все разумные пределы. Это я для вас отключил защиту. А для сталкеров у меня есть задняя калитка. По болотам, по вешкам, иначе им сюда не попасть. И то, когда активность аномалий стихнет, а когда ей стихнуть, в пределах близлежащих болот – решаю я.

— Вы сказали, что сталкеры вас защищают. Это как?

— Половина Чернобыльских артефактов – моя продукция. Я рассеиваю их вокруг базы около аномалий. И пока сталкеры их ищут, ни один бандит не прорвется в зону ими незамеченный. Сталкеры заметят, предупредят меня. Я подпрягу военных, и всё.

— А военные с какого тут бока?

— Военные сбывают мне казенное имущество, ну, там, противогазы, костюмы химзащиты, оружие и прочее. А я снабжаю всем этим сталкеров.

— А другая половина артефактов?

— Не знаю, Паша. Там за болотами, ближе к центру, действительно, что-то есть! Я потом покажу вам коллекцию моих и прочих артефактов. А сейчас давайте займемся делом.

Полночь. Профессор нажал кнопку. Капсула вздрогнула, ребра охлаждения покрылись инеем. Потом иней мгновенно испарился. Капсулу заволокло туманом. Туман рассеялся, открылась дверь. Внутри капсулы сидела большущая свинья, вернее, боров.

Что тут началось! Боров выскочил и с визгом начал метаться по ангару. Залаяли и заметались в вольере собаки, с лая перешли на вой. Профессор рвал на себе волосы, кричал:

— Борька погиб, я виноват! Я виноват! Борька погиб!

— Что значит – погиб?! Вот он — боров. Борька как Борька. Живой и шустрый!

— Да нет же! Борис – мой ассистент! Он погиб, а его останки сожрали свиньи. Сожрали вместе с маячком. Иначе, как хронотрон сумел бы притащить сюда свинью?!

— Какой маячок?

— Серьга с чипом – маячок, по которому ведет поиск аппарат!

— Такая серьга? — я указал на серьгу в ухе свиньи.

Профессор осекся. Подбежал ближе. Присмотрелся к свинье, выглядывающей из-за шкафа. Вернулся, сел в кресло и надолго замолчал. Так что, выдворением свиньи из ангара пришлось заниматься мне одному.

3

Через несколько дней. Профессор немного успокоился, пришел в себя.

— Это Борька подложил мне свинью, юмор у него всегда был своеобразный. Теперь-то я понял, он давно решил не возвращаться. И сталкеры не крали золото, это Борис его прихватил. И алмазы тоже.

— У меня все было готово для калибровки аппарата, — немного помолчав, продолжал профессор, — Сейчас точность по времени плюс-минус месяц. А по пространству – примерно половина Украины. Собаками калибровку не осуществить. Надо было посылать человека. Сам я пойти не могу – кто-то должен управлять аппаратом. Ну и Борис вызвался. Осталось выбрать какую-нибудь дату и место и посмотреть, что получится. Ну, еще золото, конечно.

— Помните, Паша, я говорил про левые заказы? Я пустил слух, что в зоне мной обнаружена темпоральная аномалия, причем, управляемая. Я роботами вытащил из прошлого кое-что – образцы воды и почвы, например, мезозоя. Ну и ко мне стали обращаться. Сначала со всякими пустяками, потом пошли серьезные люди.

— Первым обратился американский миллиардер. Он купил, на каком-то аукционе права на наш луноход на Луне и хотел его оттуда вытащить. Предлагал буквально миллионы. Я, понятно, отказал – никакой мощности не хватит. Ему объяснил, мол, портал действует только на Земле. Предлагал ему за полмиллиона достать дублера лунохода вместе с пультом прямо из Звездного городка. Нет, ему, видите ли, нужен именно тот, с Луны.

— Потом обратились люди из какого-то еврейского научного общества. Они хотят доказать, что мать Христофора Колумба была еврейкой, и следовательно сам Христофор – еврей. Я им объяснил, что подлогами не занимаюсь. О нет, никаких подлогов. Тогда я их спросил, чем же я им могу быть полезен? Они просили изъять, проще говоря, спереть, церковную книгу актов записи рождения. Я им объясняю — спереть и притащить можно, только книга будет выглядеть как подделка – бумага новая, чернила свежие. А они мне, мол, притаскивать не надо – спрячьте там, но так, чтобы мы её могли найти здесь и сейчас. Назвали дату, место и церковь, которая спустя сто лет сгорела. Так как ничто из истории не изымалось, и это никак на дальнейшую историю не повлияет, то это можно было сделать. Я им объяснил, что книгу изъять можно, и подобрать место, где спрятать, тоже, только вот, что там будет в книге — одному Иегове известно, а вся операция им выльется в кругленькую сумму. Они ответили, мол, истина им дороже. Настолько были уверены! И я согласился. Во-первых, калибровка аппарата, а во-вторых, деньги.

— Потом обратились люди из украинского исторического общества. Им, видите ли, доподлинно стало известно, что Илья Муромец был начальником милицейской самообороны еврейской общины Киева. И, следовательно, это идеологически сомнительное имя следует изъять из детских сказок. Вот это я и должен доказать, а они хорошо заплатят. Я им ответил, что личность Ильи хронологически размыта, и отловить его во времени сложно. А посему добыть платежные ведомости еврейской милиции Киевской общины с именем Ильи Муромца практически невозможно, или это выльется клиентам в астрономическую сумму. Эти люди меня так развеселили, что меня понесло. Говорю им, что проще попытаться доказать, что отцом Христофора Колумба был украинец. Обещали подумать!

— Потом началась подготовка. Тур поездка Бориса в Италию. Карты современной Генуи и Итальянские карты периода 1450 – 1500 годов – черт его знает, где его выбросит. Потом накачка итальянского языка.

— Накачка языка?

— Ну да, вон там виртуальный аппарат электронной накачки памяти. Любой язык за неделю. Без практической тренировки языка хватает на пару месяцев.

— Потом две недели подготовки по индивидуальному плану. Я ещё удивился, зачем это Борису изучать ещё и испанский, и зачем ему карты Колумба. Он мне ответил, мол, это он психологически знакомится с личностью объекта, вживается в эпоху! Я его тогда ещё похвалил. Потом была отправка и две недели спокойного ожидания. Потом я обнаружил, что золото пропало, и возвращать мне Бориса нечем. Вот тут у меня началась паника. Конечно, можно переплавить свинцовые слитки, в них еще остается пять-семь процентов золота. Изготовить алмазы, и запустить их по обычной схеме. Даже у клиентов выпросить отсрочку. Всё равно — три, четыре месяца. А как там Борис всё это время? И тут со мной снова связались украинцы.

— Говорят, что они со мной согласны, и что Христофор без сомнения украинец. Что они понимают, как сложно это доказать. Что они готовы заплатить, даже если я докажу что казаки плавали с Колумбом. А за Колумба украинца – вдвойне. А если я докажу, что украинцы открыли Америку, плевать какую – северную или южную, но раньше Колумба, то их признательность вообще превзойдет все границы. И я взял деньги – Бориса надо было вытаскивать.

— И что теперь?

— А теперь я в полной заднице. Борис, явно, продал Колумбу его же карты. И скрылся с моим и колумбовым золотом где-то в Испании. А теперь две банды будут разыскивать мою базу, и кто-нибудь из них её найдет. Еще месяц, максимум два и надо будет уходить вглубь зоны. Есть у меня одно место на примете, бункер возле радара. Гадкое место. Там до ветра без скафандра не выйдешь. И это мне, а вам бы я вообще там выходить до ветра, не советовал. Но чтобы перевезти технику нужны деньги. Нужен транспортный вертолет, надо заплатить военным. Надо запастись соляркой – в бункере нет электричества.

— Может быть, есть еще заказы?

— Есть, один перспективный, но я пока не знаю, с какого бока к нему подступиться. Музейщики Лувра лет двадцать тому назад оцифровали свои запасники на новеньком японском аппарате на гибкие диски. Оцифровали и забыли. А потом у них где-то прорвало трубу отопления, и часть экспонатов попортилась или погибла. Тогда-то они и вспомнили про диски. Только вот читать их теперь нечем. Нет уже нигде таких аппаратов. Обратились к японцам, те заломили такую цену, ну хоть Джоконду продавай. Аппарат весит около шестидесяти килограммов, а у меня грузоподъемность сто, ну максимум сто двадцать — следовательно, с темпонавтом его не переправить. А если его вытащить одного, то потом как его вынимать — по габаритам он не пройдет в люк.

— А зачем его переправлять? Купить и сдать в Швейцарский банк. Так я сгоняю, тут недалеко, каких-то лет двадцать?!

— Паша, насчет двух тысяч евро – это вы поскромничали, вы стоите три!

4

Туман рассеялся, я вывалился из хронотрона на руки профессору.

— Поздравляю, Павел Валентинович – вы теперь первый темпонавт Земли. Борис не в счет, он невозвращенец.

— Вот, профессор, банковские реквизиты хранилища. Можете звонить в Лувр.

— Молодец, Паша, и задание выполнили, и калибровка аппарата произведена!

Профессор усадил меня в кресло. Темпоральный прыжок очень неприятная и болезненная штука.

— Кстати, Паша, я, кажется, вычислил Бориса. Пока вас ждал, я тут написал одну программку для поиска аномальных личностей в истории того времени. И компьютер выдал мне три фамилии. Первым в списке был Парацельс. Хорошо всё проанализировав, я отмел эту кандидатуру – по типу характера не подходит. Тот был добрый, а наш Борис жадный и злой.

— Вторым в списке был Леонардо да Винчи. Эта кандидатура тоже не выдержала анализа. У Леонардо было семь пядей во лбу, а Борис был скорее хитрым, чем умным. Может, кто-нибудь, в будущем, и перебросил его, но это не я, и это не наш Борис. Кроме того, Борис любил женщин и, когда меня не было, умудрялся протаскивать на базу шлюх. Так что Борис — не Леонардо!

— А вот третьим был интереснейший персонаж в истории. Родриго Борджиа! Неизвестно откуда взявшийся, богатенький испанский племянник Альфонсо Борджиа, впоследствии, римского папы — Каликста III. Этот Родриго изучал в Италии юриспруденцию и успешно занимался адвокатурой. Затем неожиданно стал военным, но с восшествием Альфонсо на папский престол также принял решение посвятить себя церкви. Потом было стремительное продвижением по карьерной лестнице, и вот уже Родриго — кардинал. Когда Родриго получил кардинальское звание, а вместе с ним и новые материальные возможности, его алчность стала беспредельной: он охотно проворачивал выгодные дела, как с маврами, так и с евреями, вопреки всем предрассудкам того века и принятым тогда обычаям. Понимаете, Паша, наш человек! Таким образом, он сколотил огромное состояние, которое и помогло ему достичь папского престола. Родриго взошел на папский престол под именем Александра VI. Кроме стяжательства была у Родриго ещё одна страсть — женщины. Его любовные похождения более известны, чем заслуги на посту папы римского. Есть и еще одно косвенное доказательство, полное имя моего ассистента: Борис Петрович Родриков. Чувствуете игру слов: Борис, Боря — Борджиа и Родриков – Родриго. И ещё, я прокрутил фото Бориса на компьютере, на предмет старения. И сравнил с портретом римского папы – совпадение девяносто процентов.

— Римский папа – это круто. Его теперь не достать.

— Достать-то можно, но что толку?

5

Я ездил в Киев по заданию профессора. Загнав джип под навес, пошел в ангар. Профессор сидел за пультом и, довольный собой, потирал руки:

— Всё, Паша, дела с еврейским центром улажены! Пока вы ездили за оборудованием и припасами, я провернул одну хитрую операцию, с аппаратом и без темпонавта!

— И без темпонавта?

— Ну, почти! С помощью невозвращенца! Я отправил в покои римского папы Александра VI шкатулочку с алмазом и подробными инструкциями, что надо сделать. Ещё намекнул, что в случае невыполнения, могу сделать ещё более дорогой подарок – обломок уранового стержня прямо в спальню. Позавчера звонили из еврейского центра, сказали, что они удовлетворены, и вторая часть оплаты будет переведена на счет. Только вот голоса у них были какие-то грустные. Я их не стал расспрашивать. Всё, остается уладить дела с учеными украинцами.

Профессор хитро на меня посмотрел.

— Паша, не хотите увидеть живого Колумба, отплытие его эскадры в Америку? Эти «научники», меня уже начали доставать. Требуют отчет или план дальнейших действий. Ещё месяц или два можно потянуть, а потом у них лопнет терпение.

— А что надо сделать?

— Ну, отправитесь в Испанию, город Палас, за месяц до отплытия эскадры. Соберете информацию о команде Колумба. Все-таки девяносто человек, может хоть какие-нибудь украинские корни. Ну, походите там по кабакам, выпьете с матросами. Больше ничего в голову не приходит.

— Есть пошляться по кабакам, всегда мечтал о такой работе!

— Не смейтесь Паша, дело серьезное. В таком деле можно легко проколоться, примут за шпиона. Тогда прикуют к тюремной стене, и при возвращении вернетесь без ступней. Если всё же так случится, и вы попадете в тюрьму, то сделайте всё, чтобы быть более-менее свободным в момент возвращения. Обещайте, врите, что угодно. Сознайтесь, наконец, что вы английский шпион или агент римского папы, обещайте сотрудничать, тогда сразу не убьют и, может быть, раскуют. Срок командировки ровно тридцать дней, не сбейтесь со счета, часов у вас не будет.

— И вот ещё в шкатулку Борису я положил еще небольшой рубин, и сегодня из еврейского центра переслали посылочку для меня. Настоящий итальянский паспорт на имя Пауло Джолли, отставного капрала, уволенного со службы из-за контузии. Так что документы у вас будут подлинные, комар носа не подточит.

6

Дверь капсулы открылась, туман стал рассеиваться. Профессор сидел за пультом, от удивления он не мог вымолвить ни слова. Да, видок у меня был ещё тот! Грязный, небритый и оборванный, как пират из кинофильмов, мокрый, с пушечным ядром в руках я выскочил из капсулы. На одной ноге кандалы и цепь, прикованная к ядру. На голове треугольная рваная шляпа, с краев шляпы стекает вода.

— Профессор, это я, Павел! – я скинул треуголку на пол, Я так рад, что вы меня вытащили — переживал из-за ядра, боялся, что мощности у аппарата не хватит, — звеня цепью кандалов, я подошел к креслу и плюхнулся в него, не выпуская ядра из рук.

— Павлуша, дорогой, это вы?! А я уж, грешным делом, подумал, что вытянул пирата, который вас ограбил или украл серьгу с чипом. Живой, целый, я очень рад! А это что – кандалы? Паша, вы всё-таки попали в тюрьму?

— Не совсем, профессор. У вас есть ножовка?

— Зачем ножовка? Ах, это! Давайте лазером аккуратненько срежем. С заданием, вижу, ничего не вышло. Ну не переживайте. А почему такой мокрый?

— Там у них сейчас тропический шторм. Профессор, с Колумбом плавали украинцы!

— Да не может быть!

— Может, профессор, может! Я плавал!

— Паша, я же просил — без исторических провокаций!

— Да это не я, они сами! Давайте я лучше расскажу всё по порядку.

— Подождите, Паша. Давайте мы освободим вас от кандалов. Потом вы переоденетесь, а уж потом и расскажете.

— Профессор, я бы ещё чего-нибудь съел.

После раннего завтрака я стал рассказывать.

— Профессор, ваш аппарат ещё недостаточно калиброван по времени. Высадился я первого августа, а не за месяц до того, а в порт попал только второго вечером. Команда уже на кораблях, завтра отплытие, в порт с кораблей уже никого не отпускают. Значит, надо менять план, а как — не знаю. Зашёл в портовый кабак, перекусить. Вечер, в кабаке народу полно. Вижу столик, за ним сидит один парень, попросился подсесть. Слово за слово, разговорились. Оказался отличный парень, из наших, из морпехов, ну, того времени. Потом за столик попросился какой-то офицер, с огромной бутылью портвейна, и давай нас угощать. Мы тоже в долгу не остались. Как заснул – не помню.

— Проснулся от пушечных выстрелов, в какой-то норе, понял, что на корабле, отплываем. Рядом еще десяток таких же бедолаг и мой вчерашний дружок в том числе. Выгнали палками на палубу, построили. Вижу, идет Колумб и еще какой-то офицер. Офицер вышел вперед и говорит, мол, дезертиры, воры и канальи, готовы ли вы послужить королю? Я присмотрелся к офицеру, а это та вчерашняя сволочь, которая нас поила. Ну, я и не удержался, врезал ему по рылу. Но и мне досталось, солдаты сбили меня с ног и порядком попинали.

— Христофор приказал, в назидание остальным бунтовщикам, то бишь меня, повесить на рее. Я ему кричу, мол, нету такого закону, чтобы офицера за драку вешать. А между тем, уже начали готовить веревку. Всё, думаю, конец! И тут меня прорвало. Выдал ему, на чистом украинском. Не забыл упомянуть и его, и его маму, и Борджиа и маму Борджиа. Только, вдруг Христофор улыбнулся и говорит, мол, отставить, народу мало, нужны каждые руки, и офицер, всё-таки. Десять суток карцера, на хлеб и воду, для начала, потом кандалы, а там посмотрим. Не знаю, может, он и понимал по-украински, или упоминание имени Борджиа его остановило, но думаю действительно нехватка людей. Король выделил на экспедицию сто двадцать человек, так около сорока сбежало. Больше Колумб со мной ни разу не заговорил, правда, иногда с усмешкой на меня поглядывал.

— Через десять суток карцера надели вот эту штуку и наверх. Всё оставшееся время я драил палубу, помогал на камбузе, мыл гальюны и все тому подобное. Если бы не ядро и палки офицеров, то меня можно было бы назвать легкотрудником – жизнь матросов хуже каторги. Матросы и солдаты меня не трогали — это мой дружок постарался. Со многими я даже подружился – я же на работе, собирал информацию. И ничего! Правда, был один, который припомнил, что его отец поляк рассказывал, что на окраине Польши бесчинствуют банды русских, сбежавших от монгольского ига. Профессор, потомок поляка не сойдет за украинца? На крайний случай я украинец!

— Вас даже не внесли в списки экспедиции. Если порыться в архивах экспедиции Колумба, возможно, и найдется запись, что итальяшку колодника во время шторма смыло в океан.

— Эх, не надо было шифроваться, а сразу назваться украинцем!

— Паша, нет! Никаких исторических подлогов! Да ну их, к черту, этих украинских мудраков, вернем им деньги. Вот что, Паша, возьмите в баре чего-нибудь выпить и идите отдыхать. Там есть бутылочка чудесного португальского портвейна.

— О, нет, профессор, только не портвейн! — неожиданно меня накрыл рвотный рефлекс. Наверное, последствия темпорального прыжка.

7

Сижу на складе, разбираю оружие и обмундирование, которое нам подогнали военные. Куда столько? Для нас с профессором – это слишком много. Целый арсенал. Тут хватит одеть, обуть и вооружить маленькую армию. Заходит профессор.

— Паша, через неделю у нас будут гости. Придут сталкеры из глубины зоны. Принесут хабар, начнется торговля. Пробудут у нас недельку, отдохнут, подкормятся. Будешь изображать из себя крутого начальника базы, а я ученого при тебе.

— Да половина из них меня знает в лицо, и они знают, что часть нашу разогнали.

— Вот и хорошо, что знают. Ты теперь не военный, а значит – нейтрал. Когда будешь принимать гостей, строго так предупреди, что теперь тебя следует называть — начальник базы. Например: начальник базы Лебедев, а кому это не нравится, пусть выметаются с базы к чертовой матери. И нацепи на себя что-нибудь — бронежилет, пистолеты, ну, пулеметные ленты что ли.

— Пулеметные ленты – это, пожалуй, перебор.

— Хорошо, пулеметные ленты не надо. Придут две группы, вторых размести получше, покомфортнее. Пусть первые думают, что вторые — это возвратившиеся наши, а вторые, что гостей мы стараемся лучше принять. Подумай, что нам ещё понадобится, чтобы принять гостей?

— Нужны будут матрасы, а для «своих» — ещё и койки.

— Позвоню военным, привезут. Что ещё?

— А ещё продукты, медикаменты и спиртное.

— Это я уже заказал, доставят завтра. Ещё?

— А ещё надо чем-то людей будет занять.

— За это не беспокойся. Для обеих групп я подготовил мелкие секретные поручения на болотах, так что люди будут уходить и возвращаться. В целом получится — кипучая жизнь базы. Скучать не придется. Заканчивай здесь и приходи в ангар. Надо будет отобрать артефакты для «засева» аномалий. Кстати, покажу артефакты, которые сталкеры притаскивают из глубины зоны. Некоторые из артефактов обладают такими удивительными свойствами, что диву даешься. Да и стоимость их на внешнем рынке — баснословная.

8

Утро, туман, стоим с профессором на краю болота. Только что проводили последнюю группу сталкеров.

— Ох и устал я за последнюю неделю. Думал, в роли начальника базы изображать великого «стратига» восседающего в позе Роденовского мыслителя над картой зоны. А пришлось поработать комендантом общаги. Этих прими и размести, этих накорми и напои, а этих обматери и разними.

— Паша, а у вас здорово получилось. У вас, определённо, административно-хозяйственный талант. Прямо, настоящий командир. А что, Паша, может нам сколотить свою сталкерскую группировку?

— В общем-то, сталкеры неплохие мужики, но уж больно с ними хлопотно. Профессор, а с кем это военные бились позавчера на болотах?

— Да ни с кем. Это я попросил военных чуток обстрелять сгоревший хутор с вертолетов, для создания напряженного антуража, так сказать. Ну, и намекнуть сталкерам, мол, пора и восвояси – здесь не безопасно. А военные устроили целое пиротехническое ночное шоу, со стрельбой трассирующими пулями из пулеметов, ракетами и напалмом.

— Да, получилось эффектно! Ну что, профессор, пойдемте отдыхать?

— С отдыхом пока придется повременить. У нас новый заказчик. На меня вышли серьезные люди, очень серьезные люди, настолько серьезные, что пришлось согласиться на личную встречу. Через два часа у нас встреча на КПП с представителем заказчика. Паша, вам нужно будет сменить прикид. Костюмчик, белая рубашечка, галстук и лаковые ботиночки. Не забудьте солнцезащитные очки и гарнитуру. Ну, ещё пару пистолетов в наплечной кобуре. Будете изображать крутого секьюрити.

— Может, прихватить «узи» или что-нибудь посолиднее?

— Не надо, Паша, я не предвижу никаких неприятностей, секьюрити – это так, для солидности.

К КПП мы подъехали за полчаса до назначенной встречи. Профессор вошел в будку КПП, а я остался стоять на пороге. Ровно в назначенное время к КПП подъехала тонированная иномарка представительского класса с киевскими номерами. Из неё вышел водитель, одетый примерно как я, только пиджак у него под мышками не топорщился. Скуластое волевое лицо, короткий ежик волос. Если это охранник, подумал я, тогда почему без оружия и гарнитуры, и где, спрашивается, темные очки? Нет, оказалось, это и есть представитель заказчика. Профессор велел пропустить его в будку КПП. Гость уселся напротив профессора. Профессор выжидательно молчал. Первым заговорил гость.

— Профессор, мое имя вам ничего не скажет, поэтому не представляюсь, и название организацию, на которую я работаю, тоже не назову. Мы навели о вас справки. Никаких заметных научных публикаций за последнее время, уж вы нас простите. Однако у вас сложилась репутация человека, который за хорошие деньги может достать всё что угодно, даже из прошлого, – гость говорил по-русски очень хорошо, правда, с небольшим польским акцентом.

— Ну, как-то я к вам должен обращаться? Давайте, я буду вас называть Фердинанд. Вы очень похожи на одного человека, — профессор вытащил из кармана несколько снимков и передал собеседнику.

— Вот, посмотрите. Вот фотографии визита папы римского в Германию. Вот знаменитые швейцарские гвардейцы, а вот человек в штатском. Любопытное сходство.

— Да, профессор, вижу, что мы не ошиблись, вы именно тот человек, кто нам нужен.

— Так чем я вам могу быть полезен, Фердинанд?

— Нам нужно бревно ливанского кедра, с радиоактивностью 13.7 по углероду-14.

— Вы хотите, чтобы я достал вам крест, на котором распяли Христа?

— Нет, нам нужен именно кусок бревна с заданными характеристиками.

— А почему 13.7, если я не ошибаюсь — это примерно десятый, одиннадцатый век.

— Профессор, может быть, вы слышали, в 1988 году была проведена радиоуглеродная датировка Туринской плащаницы. Датировка указала примерно на XI-XIII века н.э. Естественно напрашиваются выводы: либо плащаница – фальсификат, либо Христос жил в XI-XIII века н.э., либо ошибки радиоуглеродного датирования могут достигать многих сотен или даже тысяч лет.

— И какую версию вы хотите этим бревном подтвердить или опровергнуть?

— Да никакую! Мы просто хотим, чтобы все осталось как есть. Я тоже читал работы Фоменко и согласен с ним, что история от рождества Христова много короче, чем принято считать. Но это не меняет сути.

— Не понимаю!

— Я расскажу вам одну притчу. Однажды знаменитый космонавт прилетел на другую планету и как почетный гость попал на урок астрономии. Ученик у доски начал доказывать, что на планете Земля, в Солнечной системе, жизни быть не может. Две трети планеты покрыты водой, сезонные климатические изменения, полярные шапки и прочее и прочее. Космонавт возмутился, как же так – вот он я, с планеты Земля. На что космонавту ответили – вы у нас, конечно, почетный и уважаемый гость, но даже ради вас мы не будем менять школьную программу. Понимаете? Общество и церковь, в том числе, имеют свои догматы и будут стараться их сохранить.

— А причем здесь плащаница и бревно?

— А притом, что вместе с плащаницей исследовался фрагмент ковчега с мощами Святого Иоргена, и показатели их совпали. Не понимаю, что я сказал смешного?

— Действительно есть такой святой? Да? Извините, Фердинанд, я был уверен, что это художественный вымысел. Продолжайте, прошу вас.

— По преданиям этот ковчег был изготовлен из древесины от распятия Христа. Об этом исследовании мало кто помнит. Но могут вспомнить. Недавно, в одном из храмов, где и хранился ковчег, случился пожар, и ковчег пострадал, очень сильно пострадал. Церковная пресслужба поспешила заявить, что ковчег чудесным образом остался цел. Но рано или поздно его придется предъявить. Вот для чего нам необходимо бревно. Мне нравится Фоменко как ученый. Он не задает вопросов, были ли Христос и Одиссей или не были, он сопоставляет факты и выясняет, когда они могли быть. Но есть и другие ученые, которые со спектрометрами и радиометрами пытаются опровергнуть догматы церкви, выставить церковь на посмешище.

— Так из какого века вам нужно бревно?

— А нам все равно, это вам решать – параметры я вам назвал. Со своей стороны я могу вам предоставить фотографии ковчега, назвать его габариты и предложить компактный экспресс-радиометр. Оплата более чем щедрая, и, кроме того, в случае успеха, мы могли бы оказать вам помощь в Женеве. Вы меня понимаете?

9

Вечер, мы сидим у себя в ангаре.

— Паша, вы всё поняли?

— Да, всё понятно, пойдем в десятый век, добудем бревно. Вот только насчет Женевы я не понял.

— Не так всё просто, Паша! Если взять бревно в десятом веке, то оно должно пролежать там еще десять веков.

— Так это искать иголку в стоге сена!

— Храмы, Паша, старинные храмы! А ещё пирамиды, мавзолеи, усыпальницы. Нас будут интересовать перила, стропила и прочее.

— Так мы будем заниматься вандализмом в храмах? Здесь, или во времени?

— Не думаю, раз ко мне обратились, то здесь они уже всё проверили. Но начнем здесь, возможно, они что-нибудь, упустили. Или не нашли способа, хотя, вряд ли их остановят нелегальные способы. А если не найдем, тогда поищем во времени.

— Представляю, я с бензопилой обыскиваю век за веком.

— Не с бензопилой, а с обычной ножовкой, ну, замаскируем ее под меч.

— И как вы себе это представляете, я на глазах у верующих буду пилить стропила храмов?

— Герострат!

— Профессор, вы предлагаете сжечь храм Артемиды, в каком-то там году до нашей эры, из-за куска бревна?

— Да не сжечь, храм и так сгорит, а покопаться на развалинах. Весь вопрос, в каком году. Я совсем упустил из виду тот факт, что история может быть нелинейно-недостоверной. Теперь надо попытаться ввести коэффициенты Фоменко для пересчета истинных исторических дат.

10

Дверь капсулы открылась, мощные вентиляторы сдули туман. Я одетый в грязную тунику, босиком и в обнимку с бревном вывалился из капсулы.

— Мальчик мой, живой! Я так за тебя переживал! Да еще и с добычей!

— Я тоже вначале переживал, а потом успокоился. Я понял, что у вас что-то случилось. Я верил, если вы живы – вы меня вытянете. Боже, да тут шел настоящий бой — двери ангара в пулевых пробоинах. Копоть, гарь на стенах. Битое стекло.

— Не было времени прибраться, я очень торопился восстановить аппарат. Лучше расскажи, как ты продержался там эти четыре месяца.

— Ну, бревно я нашел почти сразу. Остальное время, до точки возврата, я жил почти как патриций — застолья, бани и гетеры – спустил почти всю наличность. Второй контрольный срок я дожидался уже в бочке – как Диоген. Когда все сроки вышли, я успокоился – значит, что-то случилось, надо приспосабливаться, надо выживать. Сначала нищенствовал возле храмов и базаров, изображал убогого. Но не долго, местные нищие меня отвадили. Потом устроился грузчиком в порту, даже снял сарай для жилья. Но бревно не бросал, каждую ночь оно было со мной. А когда прозвенел зуммер, предупреждающий о скорой переброске, я так растерялся, метался туда-сюда, стал искать сандалии. Но в последний момент, все же, схватил бревно. Я думал, мне руки оторвет, так было тяжело. А у вас-то, что случилось?

— Однажды сработала сигнализация – кто-то ломится по бетонке. Я, в начале, даже и не испугался, ну, думаю – собака или кабан. Потом, стоп! Какая собака, какой кабан – эти радиацию шестым чувством чуют! Только военные, в костюмах высшей защиты! А что от меня надо, кто их на меня натравил? Посмотрел на монитор и обалдел. Люди в камуфляже, без каких-либо средств защиты, перебежками движутся в сторону базы. Ну полные отморозки, камикадзе. Отключил защиту, закрыл ангар и на болота. Оттуда связался с военными. Пока те подоспели, эти уже автогеном вскрыли ворота ангара. Завязался бой. Эти отстреливались до последнего, а раненых военные потом добили. Во время боя военные и уничтожили аппарат из подствольного гранатомета. Лучше б я их и не вызывал!

— Военная прокуратура начала следствие. Оказалось — талибы, шахиды, смертники. У них карты Вашингтона, планы Белого дома. Я следствию подкинул идейку, что шли они в саркофаг, за урановыми стержнями – хотели создать грязную бомбу. Все военные, включая следователей, получили награды, и по дополнительной звездочке на погоны. Только я думаю, что талибы шли ко мне, узнали, черти, или догадались, что мой аппарат, может быть использован, как нуль-портал. Короче, хотели перебросить шахида прямиком в овальный кабинет.

— А что, хронотрон действительно можно использовать как нуль-портал?

— Можно, только, вот, лишнюю энергию придется куда-нибудь сбросить, например, на болота. Правда, на болотах появится новая аномалия — Электра. Кстати, о нуль порталах, я увеличил грузоподъемность аппарата вдвое, и завтра ты меня перебросишь с бревном и кой-какой аппаратурой в Женеву, а то клиент уже нервничает.

— Профессор, может, лучше — я?

— Нет-нет. Ты устал, отдыхай. Я сам.

— А если что случится, и как я буду возвращать вас обратно?

— Я вернусь другим путем. Обязательно вернусь. А если что, не пропадешь, будешь работать «Лебедевым», начальником базы. Связи налажены. Ты и я сейчас у военных и сталкеров в авторитете. Кроме того, можешь помогать ученым в исследовании зоны. Я оставлю тебе один адресок, профессор по фамилии Каланча — эколог, давно просится в зону.

— Профессор, а вы не боитесь, что заказчик заинтересуется аппаратом? Ну, там, захочет увидеть живого Христа.

— Нет, эти не захотят — им и так хорошо. А вот других спецслужб опасаюсь. Поэтому и надо торопиться.

11

Вчера с утра отправил профессора в Женеву. Весь день просидел у телевизора, в обнимку с бочонком пива. Сегодня встал поздно. Надо начинать убираться – вон, по углам сколько битого стекла. Вот только посмотрю, что там в мире.

Так, авария на коллайдере. Дальше. Бред Пит будет сниматься в новом кино. Стоп, назад! «По сообщениям из Женевы, на большом адронном коллайдере произошла авария – никто не пострадал». Ай да профессор! Он все-таки добрался до большого токамака. Вот на что намекал Фердинанд. Церковники помогли профессору подобраться к коллайдеру. Ну что ж, буду ждать гостя из будущего, профессор, ведь, обещал вернуться.

Конец.