Муська лежала на столе. Мордой она уткнулась в груду историй болезни. Передние лапы она раскинула в стороны, задние – просто вытянула. Своей позой-крестом, нехарактерной для кошки, она как будто говорила: «Это всё моё».
Уставший врач отделения кардиологии с завистью посмотрел на животное:
— Вот ты вот легла и спишь! А мне вот всё неудобно, как ни сядь.
Потрепанный после дежурства, он выглядел старше своего возраста. И хотя вся работа была сделана ещё ночью, его не покидало предчувствие чего-то дурного. А предчувствия на то и существуют, чтобы сбываться.
И вот, как будто подтверждая догадки, распахнув двери, в кабинет влетело Это. Совсем юное, с курчавыми волосами, да ещё и белобрысое. И почти сразу Это затороторило:
— Здрасьте! Я – Давид. Меня направили к вам, ординатуру проходить.
Врач недовольно посмотрел на явление и, с подозрением, произнёс:
— А зачем?
— Как зачем, — ни на секунду не растерялся Давид, — Учиться, людей спасать, ну, лечить то есть.
Доктор картинно нахмурил брови:
— А зачем ты мне? И так забот хватает, — но в его голосе уже чувствовался интерес к новой персоне, — Спасешь тут всех, мы и без работы останемся, — с неким подобием улыбки добавил кардиолог.
— Всех не спасти, — неожиданно серьезно ответил молодой врач.
—Ладно, садись, рассказывай, что знаешь, что умеешь, — уже мягче продолжил доктор.
Курчавый хотел было сесть за стол, занятый кошкой, но был остановлен жестом хозяина кабинета, который указал на соседнее кресло:
— Сядь туда, а то кошку разбудишь.
Давид с презрением посмотрел на Муську и, видимо, решив не спорить, повиновался.
— Итак. Как я и сказал, зовут меня Давид. Я уже 3 месяца проходил практику в поликлинике, и вот теперь попросился в стационар, к настоящей работе, так сказать. И, вообще, уже многое умею – больных самостоятельно вел.
В это время кошка потянулась, перевернулась на бок, и свернулось в клубочек, оставив одно ухо «настороже», чтобы лучше слышать.
— Умеешь, значит? Ну, вот тебе, как раз и Муська историю одну освободила, — врач аккуратно взял со стола ещё теплую карту и передал ординатору.
— Пациент, лежит в шестой палате, мужчина, несколько дней в нашем отделении, — буднично произнес доктор, — Твоя задача опросить, осмотреть, ознакомится с анализами, и доложить мне. Вопросы есть?
Давид бодро вскочил, потёр руки, и с улыбкой произнёс:
— Всё ясно. Можно идти?
Врач кивнул:
— Иди. А я подремлю немного, — он откинул голову на спинку кресла, — Я-то свою работу ещё ночью сделал.
***
Минут через тридцать курчавость ординаторской резко повысилась – Давид вернулся.
Врач, открыл глаза, тряхнул головой, сбрасывая дрёму и, зевая, произнес:
— Быстро ты. Закончил что ли? Тогда рассказывай.
Давид положил историю на стол, сел в кресло и начал деловито:
— А что тут рассказывать? Состояние удовлетворительное. Жалобы отрицает. Анализы нормальные. Да и вообще – повезло мужику: инфаркт мелкоочаговый, скорая доставила быстро, лечение адекватное. Через пару дней можно выписывать. В общем, жить будет, — с улыбкой закончил курчавый.
— Мелкоочаговый, это ты бабкам на базаре говорить будешь, — строго сказал врач, — А я, чтобы такого больше не слышал. То есть, как положено должен говорить: зона поражения, стадия и дальше по списку. Ты хоть кардиограмму расшифровывать умеешь?
—Ну, да, — надув губы, ответил Давид
— Вот и славно, а то мелкоочаговый, блин.
Давид помолчал, и так как наставлений больше не последовало, продолжил:
— А что дальше делать?
— Можем посидеть молча. Хотя ты если хочешь кофе выпей.
Давид налил кофе и принялся расхаживать по кабинету. А так как молчать в его планы не входило, поинтересовался:
— А кошак этот ваш?
— Сам ты кошак, — буркнул врач, — а это кошка. Но только не моя. Сама по себе она тут, давно очень — вздохнув, продолжил он, — Хотя я привык уже: в уходе неприхотлива, только убирать приходится за ней.
— Страшенная она какая-то, — не унимался Давид, — Облезлая, старая, как мир.
Муська даже голову подняла, чтобы послушать. Красотой она, и правду, не отличалась: облезлая шерсть, порванные уши, выбитый глаз. Как будто доживала свою последнюю жизнь.
—Раз уж тарахтишь, то давай, хоть ближе к теме, — перевел разговор Врач. — Ты чего в кардиологию-то пошёл?
Давид аж засиял от улыбки:
— Да, вы не поверите, — принялся рассказывать он. — Я на третьем курсе кардиологию терпеть не мог, в особенности из-за ЭКГ – ничего в них не понимал. А потом преподаватель нам показывала обширный… эээ, ну, то есть трансмуральный инфаркт на пленке. И вот, она когда острейшую стадию объясняла, то там изменения такие - изгиб, который на «кошачью спинку» похож. Мне интересно стало, зацепило. А дальше разбираться стал, понравилось. Ну, и как-то, затянула меня. Вот я здесь, — закончил он.
Врач молчал. Казалось, легковесный рассказ стажёра чем-то зацепил его. Затем он произнёс:
— А ты знаешь, как ещё «кошачью спинку» иногда называют на пленке?
— Как?
— Крылья Ангела смерти. Смерти, понимаешь? Как ты думаешь, сколько кардиограммок вам, на учёбе, досталось от живых людей?
—Ну, не знаю, может и ни одной, — недовольно ответил Давид. — Но ваше название мне не нравится. Лучше уж «спинка». Да похоже больше. Вот кошка проснется, я на ней и покажу.
Кошка зевнула, продемонстрировав черную пасть с отломанными клыками, и села. Казалось, что животное размышляло, посматривая то на доктора, то на Давида. Потом, как будто что-то решив, принялась умываться.
В это же время за дверью раздался топот ног. Вскоре медсестра ворвалась в кабинет:
— Пациенту в шестой плохо! Кажется, инфаркт снова, — быстро выпалила она.
Врач скинул с себя маску спокойствия. В глазах его, на мгновение отразивших солнечный свет, можно было бы увидеть, насколько он, на самом деле, стар.
— Давид вперед. Это твой! — четко отдал команду врач, далее, обратился уже к медсестре: — Мариш, готовь неотложку и запиши кардиограмму. Я сейчас.
Давид с медсестрой умчались.
Врач перевел взгляд на Муську. Кошка, выгнув спину, когтями вцепилась в историю болезни. И, может быть, от причудливой игры света и тени, выглядела намного моложе.
— Ну, вот что ты? Зачем? Знаешь, ведь, что самой Туда пора. Так ведь нет – цепляешься когтями. Опять прибирать за тобой — тихо произнес Врач.
Он встал с кресла и позволил себе последнюю слабость: потянулся руками в стороны. Чёрная тень от которых, почему-то, напомнила два огромных крыла.
А потом он поспешил. Хотя и знал, что уже поздно.
Похожие статьи:
Рассказы → Ева, Моцарт и "сальери"
Рассказы → Pleurobranchus.
Статьи → Магия Pet - мифы или реальность. Свидетельство очевидца.
Рассказы → Улыбка в полночь
Рассказы → Любовь мертва
серьезно - ни на чем не спотыкалась, читала с удовольствием. Может, Кристо что заметил?
Оч классно, друже! С удовольствием ставлю плюсик)) 
Ну эт фигня.
Взял весь абзац сам переписал и автору в пример привёл. Возможно именно так автор бы и написал?! Если бы сам покрутил словечки так и сяк. А тут вроде бы уже за кем то переписал 
