Шел мокрый снег. Дроны неторопливо елозили ковшами по плацу в попытках собрать ледяную грязь. Душераздирающие звуки, которые они при этом создавали, естественно, не волновали дронов, но добавляли несколько сильных темно-серых мазков в картину моего настроения. После пятнадцати лет службы и десятка перебросок с одного гарнизона в другой я начал приходить к определенным выводам, которые, скорее всего, посещали не только меня, но и любого служивого, протащившего лямку более дюжины лет.
В мирное время на флоте служить просто не выносимо. Начать хотя бы с выбора места для гарнизонов. Я не говорю про каменные безвоздушные шары, где 365 суток - или сколько там этот шарик вращается вокруг своего светила - приходится просиживать в бункере с ломающимися кондиционерами и вечно капающими потолками.
Нет, я про планеты земного типа. Ведь любая планета с земной атмосферой имеет тысячи прекрасных мест с замечательным климатом - даже такая, как эта, с диким углом оси вращения. Но нет. Командование обязательно найдет самое адское место, что б холод, голод и лишения. Чтоб уж если холодно, то так, чтоб пришлось применять спецоборудование для выхода на поверхность. Но, обычно, и этого бывает мало, и базу располагают на вершине потухшего вулкана, чтоб его было удобнее обдувать различными ветрами, коих, естественно, находится не мало. Ну, а если тепло и тропики, то тут неизбежно будет найдено местечко, полное болот, паразитов, и злокозненных хищников.
Понятно, если почитать обоснование и техдокументацию, сразу станет ясно, как стратегически было важно расположить базу именно в этом месте, а не на сто километров южнее, на берегу океана, к примеру. Но там обычно базы располагают «союзники», шныряют там в коротеньких шортиках хаки, попивают светлый эль и играют в волейбол с гражданскими голоногими сотрудницами.
Когда я представил эту картину, мне стало немного теплее на душе.
Второй момент жизни гарнизона - это постоянное бессмысленное движение. Тут работают законы психологии, выработанные еще сотни лет назад на матушке Земле. Любой вояка, находясь в подобных условиях и не занимаясь постоянной бессмысленной работой, быстро сойдет с ума, сопьется или начнёт находить себе всякие занятия, мало связанные со службой.
Потому, чтоб так не происходило, а заканчивается это плохо в любом из вариантов, командование постоянно выдумывает тебе новые интересные бессмысленные приключения. Которые, естественно, называются Учения.
Вот и сейчас готовилось нечто подобное. Дроны закончили работу, содрав с пеностеклянного плаца лед и снежную кашу. А у командной трибуны замаячили тени, слабо видимые сквозь снег.
Ученьями нас не удивишь, но в гарнизон прибыл недавно молодой начальник штаба - Майор. Молодой и амбициозный, с рвением поставил задачу: придумать нам Учения, как можно более изощренные. И началось. Почти каждый день - внезапные построения, надевания-снимания разных комплектов войсковой защиты в зависимости от задачи.
Моему подразделению в этом смысле было проще всего. Мы - Отряд внеатмосферного спасения, у нас на все случаи жизни один комплект. А пехота, конечно, мучилась. Меняя, к примеру, шлем «тип один» с комплектом защитным «тип три», и наоборот. Ко всему прочему, эти построения отрывали нас от других бессмысленных и важных занятий, как то заполнения разных форм и отчетов, что, естественно, злило непосредственное командование, но поделать ничего было нельзя.
Сегодня нам предстояло отыграть отражение химической атаки с радиационным компонентом. Подразделение мое построилось в колонну по одному за моей спиной; мерзло, естественно, зло переговаривалось, хотело курить. Молодой лейтенант, который, как я надеялся, прилетел заменить меня, молчал, всматривался в движение у трибуны. На лице у него было написано глубокое понимание состояния, в которое он медленно погружался. Злость, растерянность и тревога в общем. Был он пока еще подтянут, форма сидела отлично. Контейнер с скафандром Л1 был чист и имел всю положенную маркировку. Горела она ярко-оранжевым и прям-таки раздражало мое периферическое зрение. Наши-то давно стали серовато-красными от здешнего солнца и периодических выходов за ту самую атмосферу, в честь которой наш отряд и назывался внеатмосферным.
Он с ожиданием посмотрел на меня, я чуть пожал плечами.
Тем временем началось. Над плацом загремели стандартные команды, приветствия. Мы в ответ пролаяли как обычно и громко.
Поверка. Снег усилился. Мир вокруг, и без того серый, стал сверхсерым, наполнившись снежной пылью.
Для реалистичности командование в этот раз решило пустить зеленоватые дымы, хотя все боевые ОВ бесцветные, думаю, еще с третьей мировой.
Мир наполнился мутной зеленью. Я в один миг раскидал скафандр и за считаные секунды залез в него, щёлкнули затворы шлема, стало тепло, сухо и приятно. Система активировалась, и приятный женский голос что-то там мне доложил. Я включил внешний звук. Слышно было, как возятся мои сержанты за спиной.
Новая команда. И весь полигон в количестве тысячи двухсот человек повернулся налево и начал неспешный бег по кругу по плацу.
Мне вспоминалась какая-то старая картина земных мастеров, подсмотренная мной еще в детстве, где в серо-голубых красках люди с желтыми лицами ходят по кругу. Наверно, спортсмены, думалось мне. Серо-зеленый мир вокруг меня очень сейчас напоминал ту картину. Возможно, ее автор тоже был военным.
Система скафандра работала, выхватывая из тумана и визуализируя на бронестекле однообразные грязно-зеленые фигуры бегущих. Очень скоро все смешалось. Слева от меня проплыла трибуна, где, спустившись вниз, стоял начальник полигона и молодой начальник штаба. Был он наголову выше всех в штабной кепке, несмотря на мороз. Сядет сейчас в свой флаер и полетит в штаб, а нам потом еще пол дня скафандры приводи в порядок, после беготни в атмосферных условиях.
Второй круг. Так же неспешно начала приближаться трибуна, фигуры командования. Вдруг из общей толпы бегущих выскочил кто то, во внеатмосфернике с ярко-оранжевой маркировкой, подбежал к начальнику штаба и с разбегу прописал Майору коротким полубоковым в морду. Начальник полетел на землю, фуражка поскакала по плацу, а боец тут же скрылся среди бегущих. Суета, паника. Я не остановился, и пробежал мимо немного, ошалев от происходящего.
Сирена. Команда отбой тревоги. Построение. Сняли скафандры. Сержанты тихо переговаривались за спиной, обсуждая, что произошло. Молодой лейтенант как-то зло и радостно улыбался. По моему сердцу разливалось тепло.
С тех пор на скафандрах ввели обязательную нумерацию по подразделениям и больше учений по химатакам с новым начальником штаба у нас не случалось.
Похожие статьи:
Рассказы → Путь
Рассказы → Критические ошибки космической навигации
Рассказы → Роботы-Дроны (весь цикл)
Рассказы → Когда они оживут
