Сказка про Кристину /продолжение/.

Ещё 98581 знак б/п.

Тина сидела на полу, выложенном каменными плитками, возле нетопленой печи — пират приковал её на цепь к стальному анкеру, вмурованному в печную кладку. Обстановка в сарае была — проще некуда, то есть — полностью спартанская: стол с лавкой и один табурет, на стенке прибит ящик с полками — на них небогатый набор кухонной утвари. На входной двери, на гвоздях — одежда для шторма, в одном углу — сеновал, покрытый дерюгой, с мешками вместо подушек и каким-то тряпьём вместо одеял, что-то похожее на окончательно истрёпанные шерстяные одеяла или куски тонкой кошмы. Во втором, духовом углу зачем-то лежал большущий валун — округло обкатанный, но с виду всё же шершавый. Складывалось впечатление, что сарай строили с этим валуном внутри, а не втаскивали каменюку в постройку... Освещалось всё единственной керосиновой лампой.

Хозяин сидел за столом с женой и тихим голосом убеждал ту в том, что кто-нибудь да купит ихнюю заложницу. Парочка эта была, что называется, на подбор: патлатый, с изрядной плешью дядёк чуть за пятьдесят, с пузом небольшим, с обрюзгшей от пьянства мордой, одетый в камуфляж армейский и тельняшку под курткой с продранными локтями. На ногах его были совершенно неуместные пластиковые шлёпанцы для душа... И жёнушка под стать — вроде и не сильно жирная, но изрядно толстая, морда мало того, что отродясь не очень, так ещё и порепаная то ли непогодами, то ли побоями, то ли возлияниями — поди разбери, что сделало эту ряшку столь бесформенной. Простые, серые от воды штаны, свитер с латками на локтях и пятнами на пузе. На ногах резиновые сапоги обрезанные — ну хоть на бал, хоть на светский раут такую кралю... Корма еле на табурете умещается, а грудь висит под одеждой двумя мощными буграми. Пират косноязычно толковал, помогая себе однообразными жестами и кивая, словно соглашаясь сам с собой:

- Надо только поспрашивать, кто заинтересуется...

- Нет, Терех, никого не спрашивай. Отнимут даром... Нам двоим с одним обрезом не отбиться, если что. Надо её саму расспросить — может, её родители выкуп дадут? Она с лица-то гладкая... Из благородных... Тогда и действовать наверняка!

- Шура, да ты... посмотри на неё! Как с ней разговаривать? Я от неё кроме «Алан-Алан» ничего не слышал. Всё время... «Алан-Алан»... Хуже попки.

Шура оглянулась и посмотрела на пленницу. Потом повернулась к мужу и, пригнувшись к самому лицу, что-то прошептала.

- Чего ты там шепчешься? Говори толком!

- Духа острова вызови, бестолочь! Пусть он ей мозги пощупает!

- Бестолочь, говоришь? Ну так сама и вызывай! Того своего нежитя! Привыкла, блядь, на моём горбу выезжать! На башку ещё сядь!!!

Терех грохнул кулаком по столешнице и вышел на улицу... Шура поджала губы, тихо ругнулась и снова уставилась на Тину.

- Ох и не охота же мне опять перед духом унижаться... - пробормотала она тихо и позвала, повысив голос: - Терех! Терех, ну иди ты помолись? А?! Терех! Вот сука.

Шура глубоко вздохнула и стала вынимать из ушей серьги — простые кольца из серебряной проволоки. Потом сняла обручалку с пальца, предварительно наслюнив его хорошенько. Подумала, задрав глаза к потолку и сняла с шеи верёвочку с крестом и ладанкой. Затем похлопала по карманам и скинула с ног сапоги. Поднялась со стула и прошлёпала босыми ногами в угол, где лежал огромный валун-окатыш. Там она со стоном встала на колени, сложила натруженные ладони перед грудью и начала вызывать духа острова простой молитвой. Дух не откликнулся — это его право... Шура села на пятки широким задом своим и положила руки на колени. Вздохнула тяжело и, опустив очи долу, спросила:

- Ну чем повинна я пред тобой, дух бессмертный? Или часто обращаюсь к тебе за помощью?.. Так жизнь наша полна скорби и лишений, не суди строго, коли иной раз молю тебя о помощи хоть маленькой...

Терех тем временем тихонько вернулся и встал у двери, прислонясь к стене. По роже его блуждала препаскудная ухмылочка — он знал, что последует дальше и пришёл насладиться зрелищем... Меж тем, посетовав ещё на трудную жизнь и скверного мужа-лентяя, Шура сняла через голову свитер грубой вязки, откинула его и, опершись локтями на валун, принялась возить по его шершавой поверхности грудями. При этом она проговаривала молитву, вызывая духа. Огонёк керосиновой лампы, висящей над столом, качнулся, но дух молчал... Женщина выпрямилась и посмотрела на валун с неприязнью.

- Мало тебе?.. Ах ты сладкоежка...

Голос её был приторным до отвратительности. Она снова глубоко вздохнула, тяжко поднялась с колен и, сетуя на судьбу-злодейку, стала развязывать верёвку, удерживающую на ней штаны. Терех зажал рот руками и затрясся от смеха — он знал, что жена, даже если и заметила его присутствие, всё равно ему ничего сейчас не скажет. А та сняла с себя последнюю одежду и уселась на валун верхом, широко расставив ноги по обе его стороны. Упёрлась в камень руками и принялась ёрзать, потирая промежностью по горбу булыжника. Молитву она при этом читала ту же, что и в первый, и во второй раз...

Громко регоча, дух острова вывалился из стены подле валуна и, сев на пол, просто зашёлся смехом. У двери, вторя ему, заливался Терех, хлопая себя ладонями по бёдрам. Шура, красная от злости и стыда, слезла с камня и принялась судорожно одеваться. Натянув штаны и свитер, она подошла к столу и рявкнула на мужа:

- А ты-то чего ржёшь, паскуда?!!

- Ой, Шура, ой уморила!!! Меня ты так из кабака никогда не выманиваешь!.. Ха-ха-ха!

- У-у-у, морда бесстыжая!.. - она надела сапоги и тщательно заправила штанины в обрезанные голенища. - Не мог сам своего друга вызвать?.. Вы ж с ним не разлей вода. Паразит такой...

Дух меж тем отсмеялся и тоже подошёл к столу — для простоты общения, как и большинство бессмертных, он принял человеческий облик и напоминал сейчас простого этакого мужичка, с виду совсем обычного, но местами малость прозрачного.

- Чего звала, Шура? Я пришёл...

- Помоги вон с девкой разобраться, а? А то купили невесть что, а с кого выкуп взять — добиться не можем... Совсем квёлая.

- Квёлая?.. - дух внимательно посмотрел на Тину. - Квёлая... Ща, гляну.

Не вставая, дух перенёсся к печи и там, сидя уже на чурке для колки дров, присмотрелся ещё раз. Кинул взгляд на хозяев и потерял видимость...

- Дочка, ты чего сомлела? - спросил он Крис.

- Я? Я-то куда ни шло, а вот она... Да ладно, сами разберёмся. Ты не лезь ко мне — я заговорённая...

- Вижу. Ты это... Скажи им, с кого выкуп спросить, а то они тебя тут голодом изморят, жлобы такие.

- Неа. Не буду я с ними разговаривать! Они Алана убили...

Крис отвернулась и из её глаз потекли слёзы...

- Ну так мне скажи — я им передам. Смотреть же больно — ребёнка на цепь посадили, поганое отродье. Скажешь? Так хоть быстрее от них избавишься! Я-то тебя отцепить не могу — сама понимаешь... Ну даже если ты мне помолишься и сниму я цепь — куда ты подашься? Мы ведь на крохотном островишке, тут кроме этого сарая и нет ничего... Если даже катер угонишь у них — ну куда ты денешься? Тут кругом пираты!

- Дух! Спасибо тебе за доброту, за участие. Скажи этим... уродам, что на большом острове у меня дядя и тётя. Они богатые. И это... Сам сообщи тёте? Пожалуйста! А то эти гады пока додумаются, как с ней связаться, пока свяжутся — я тут точно коньки отброшу.

- Хорошо-хорошо!.. Как тётю найти? Звать её как?

- Тать-Яна. Она одна из самых богатых и близка к правительству острова. Её легко найти — она единственная Тать-Яна на острове... мужа её Иршем звать. Хоть и к нему обратись...

- Вот и славно, дочка! Я всё сделаю... Не плачь! Смертные потому и смертные, что порой смертны внезапно... Прости уж меня, пойду я к ним, к свиньям этим.

Дух протаял за спиной у Тереха и совсем невесёлым голосом сказал:

- Вот что, олухи! Счастье вам привалило незаслуженное. У этой девочки — родня в правительстве архипелага. Богатая родня! Я им сам сообщу про неё — говорите, какой выкуп хотите и где будете обмен производить.

Супруги вытаращили глаза друг на друга и от неожиданности потеряли способность не только разговаривать, но и думать...

- Да не жадничайте — вам деньги всё равно не впрок, а если запросите много, то можете визита погранкатера дождаться... - дух нетерпеливо притопывал ногой. - Живей хрюкайте, блядь!

- Мы люди богобоязненные, нам лишнего не надо... Ты, дух, раз уж взялся нам помочь, назначь уж сам там — сколько надо денег... чтоб промашки не вышло. - Терех развёл руками. - А обмен... Ну где всегда — на Лысой мели, у Голого острова. Где ж ещё? - Он опять развёл руками.

- Пусть со своей стороны на лодочке подойдут, а мы со своей... - Терех всё кивал сам себе башкой и всё махал рукой в такт своих фраз.

- Когда?

- Так... Сегодня какой день, Шура? Не помнишь?.. А послезавтра тогда! Послезавтра, к вечерку. Чтоб неспешно, чтоб денег собрали... - Он всё отмахивал правой рукой каждый такт своей речи.

- Всё. Девочке воды хоть дайте — она едва не при смерти... И вот что — в следующий раз оба задами валун полировать будете.

***

Крепкий, стальной катер с капитаном и мотористом шёл от Голого острова к большому. Путь невелик, но присутствие пиратов в акватории архипелага заставляло относиться к любой морской прогулке с полной серьёзностью. Поэтому и капитан, и моторист, и пассажир — невысокий, сухонький, кривоногий по-бабьи (Х-образно) — все были вооружены маленькими скорострельными израильскими автоматами. И пара базук была приторочена к пожарному щиту рядом с баграми и топорами...

- Тина, дочка, с тобой хорошо обращались? - дядя Ирш пытался изобразить на лице участие.

- Нормально. Не били и не домогались. Правда, и есть не давали... Но оно и к лучшему, наверное — я бы из их рук всё равно не взяла бы еды

- Девушка грызла сухие галеты из судового НЗ — прихватить для неё нормальной пищи почему-то не догадались.

- А они точно с тобой... ничего не сделали?

- Сделали, дядя. Сделали! Убили единственного друга, а саму посадили на собачью цепь. А так — больше совсем ничего

- Дядя Ирш скосил глаза на её грудь. Потом посмотрел на ноги... Вздохнул:

- Все мы смертны, кроме бессмертных, Тиночка!..

***

В столичном порту их ожидал огромный армейский джип. Дядя Ирш дождался, когда поставят сходни и слегка враскоряку сошёл на причал вперёд всех. Автомат он сунул в руки племяннице. Опешившая Тина отдала оружие капитану, поблагодарила его, посмотрела дяде вослед и слегка нахмурилась — не то, чтоб ей нужна была помощь — и не по таким дорожкам хаживала, но такая беспардонная пренебрежительность начала уже как-то напрягать.

- Тина, ну что ты там возишься? Тётя Яна заждалась!

Девушка подошла к джипу и невольно подумала: «Ладно, хоть дверь открыл». Она села на переднее сиденье рядом с дядей и вновь задумалась о том, что тут какая-то неправильность — такое отношение к себе она могла терпеть в походе, но никак не от родственников. И уж никак не в официальном статусе — она дочь президента республики, у неё дипломатический статус, что предполагает совсем иное обращение! Но Ирш просто дёрнул селектор коробки и резко рванул трёхтонную машину с места, не дав Тине времени даже просто пристегнуться ремнём.

- Классная тачка! Обожаю эту марку!

Вёл он машину грубо, как-то суетливо дёргая руль, резко тормозя и с визгом шин ускоряясь. В какой-то момент он отвлёкся от управления, ища что-то меж сидений и Тина тоже заглянула туда, чисто автоматически. В глаза бросились какие-то явно не заводские приспособления под сиденьем водителя. Она присмотрелась и невольно хмыкнула — там были установлены проставки, чтоб низкорослый водитель мог видеть дорогу... Найдя какой-то тумблер, Ирш переключил его и с довольной физиономией посмотрел, наконец-то вперёд. Тина проследила за его взглядом и зажмурилась — они ехали по встречной полосе и уже приближались к левой обочине, встречный автомобиль отчаянно пытался уйти от столкновения. Дядя резко тормознул, крутанул руль вправо, выводя джип на свою сторону и, высунувшись в открытое окно проорал таксисту:

- Куда прёшь, быдло? Спецмашины не видишь?

Поддав газу, он снова посмотрел меж сидений, сказал «А-а-а!..» и щёлкнул другим тумблером. Тут же низкотонально загор-горкал спецсигнал, проблесковый маячок начал порскать синими лучиками. Лицо дяди изобразило полное удовлетворение и он ещё поддал оборотов. Вальяжно откинулся на спинку и посмотрел на племянницу, словно проверяя — оценила ли та степень его крутости. Тина лишь с трудом удерживалась от желания попросить остановиться и посадить за руль кого-нибудь, кто умеет водить машину нормально. Ирш же, довольный собой, вынул из ящика меж сидений сигару, откусил ей кончик и выплюнул за окно. Затолкав её едва ли не до уха за щёку, он достал из того же ящика бензиновую зажигалку размером с примус и начал, чмокая, раскуривать эту дубинку, торчащую у него изо рта. Ни дома у Тины, ни в президентском дворце никто и никогда не курил. А тут салон наполнился вонью горелых листьев, смолянистой, удушливой... Она недоумённо посмотрела на дядю — тот сосредоточенно рулил по пустой загородной дороге и что-то пытался ей сказать с набитым ртом.

- Что?

Ирш вынул изо рта затычку и сказал:

- Классные сигары! Обожаю этот сорт!

И вновь запихал за щёку смердящий предмет. Тину едва не стошнило от мысли, что дядя может захотеть её поцеловать после курения... Даже поцелуй в щёчку представлялся ей теперь тяжким испытанием. Меж тем Ирш снял с руля правую руку и, делая вид, что тут нет ничего такого, водрузил свою короткопалую лапку Тине на бедро. При этом ему пришлось не только вытянуть конечность во всю длину, но и наклониться вбок.

- Дядя, держите руль. Обеими руками, пожалуйста...

Он посмотрел на неё с довольной рожей, похлопал по ноге, стараясь попасть повыше и даже не подумал выпрямиться и взяться за руль второй рукой.

- Не бойся, деточка, я водитель-асс! - в голосе этого гнома слышались совершенно неуместные покровительственные нотки.

- Дядя Ирш, я думаю, Вам следует убрать руку с моей ноги. Я дочь сестры Вашей жены, Ваша племянница, а не... Ваша супруга.

- Ой, ну ё-моё, вы посмотрите... Могла бы и почтительность проявить... Благодарность! Такие деньги за тебя отдали! Я жизнью рисковал, спасая тебя от пиратов!.. - но лапу убрал.

Видать, спина затекла от неудобной позы, а пододвигать к нему ногу Тина не собиралась даже из благодарности. Дорога была прямой и пустынной, ни встречных, ни попутных машин не было с той самой минуты, когда джип едва не протаранил такси. Ни в маячке, ни в гор-горкалке нужды явно не было и Тина всё ждала, когда же Иршу прискучит это нехитрое развлечение. Увы! Джип пёр посередине дороги со скоростью, явно превышающей необходимую... Тину не покидало ощущение несоответствия рёва мотора и скорости движения, она присмотрелась — так и есть: селектор трансмиссии не на D, а на 2... В общем и целом Тина была явно разочарована приёмом, а уж попрёк выкупом и вовсе привёл её в замешательство — получается, что она теперь что? Должна что ли???

Вскоре они подъехали к воротам, за которыми дорога начинала петлять и подниматься в гору — похоже, ехали в загородную резиденцию. Ворота открыл охранник, вышедший из караулки. Пропустив машину на охраняемую территорию, он посмотрел вослед и покрутил пальцем у виска. Тина заметила это в зеркало заднего вида и скосила глаза на дядю. Тот тоже прекрасно видел, что ему показал охранник и судорожно щёлкал тумблерами на нижней панели... Наконец-то сигнал затих и синие лучики погасли. Дядя выпрямился, нажал на газ и тут же съехал на траву — дорога после ворот сузилась до двухполосной, а такой ширины водителю-ассу явно не хватало. Задумавшись о причинах такого «таланта» к столь немудрёному занятию, как вождение авто (сама Тина, напомним, с упоением гоняла на картах, багги и на мотоциклах эндуро), девушка предположила неудобную обувь и шизофрению. О плохом думать не хотелось — ведь не пошла же бы Тать-Яна замуж за дурака! - и она присмотрелась к дядиным ногам. Увиденное повергло её в шок — на дяде была обувь на толстенной платформе с высокими каблуками, а к педалям авто были прикреплены толстые, сантиметров по пять-шесть деревяшки!!! Иршевы кривые ножонки не доставали до педалей, а высоко поднятое сиденье усугубляло это бедствие...

- О боже, - произнесла Тина и принялась шёпотом молиться духам-покровителям путешественников... Хоть молитва и доносилась из стального ящика, но, похоже, была услышана — девушка ощутила незримое присутствие бессмертного.

До виллы, впрочем, добрались без приключений. То ли Ирш взялся за ум и сосредоточился на вождении, то ли и впрямь дух-подорожник вмешался — доехали. Тина почуяла неладное ещё в машине — по поведению и мимике дядюшки. Она уже догадывалась, что тот задумал какую-то затею, не согласованную с тётей. Но... Что бы там ни затевал в её отношении Ирш, Тать-Яна встретила их на крыльце, приветливо улыбаясь. Судя по вытянувшейся роже гнома, он этого совсем не ждал...

Едва Тина вышла из джипа (сама, ждать пока ей хоть дверь откроют — не стала уже), тётя развела руки в приветственном жесте и произнесла:

- Ну здравствуйте, милые мои. Как добрались? Как наша пленница? Ирш, ты правильно сделал, что привёз её сразу сюда — девочке нужно отдохнуть, она столько пережила, похоже...

- Здравствуй, тётя Яна! Я так рада видеть тебя. - Тина подошла к тёте и искренне обняла и поцеловала женщину. - Ты прости, но, похоже, твоя правда — мне надо отмыться, отоспаться и попробовать начать жить снова... Без родины и без друга.

Тать-Яна посмотрела ей в глаза и прошептала:

- Господи, бедное дитя... Потом всё расскажешь, если захочешь.

***

И однажды она рассказала. Как Виктор вторгался во все сферы деятельности её родины, как он подкупом и подковёрными играми подчинил себе парламент. Как, умело используя своё влияние и переставляя на ключевые посты в правительстве людей негодных, тщеславных, жадных, добился почти полной узурпации власти в республике. Рассказала о том, что старик-отец, всё ещё номинальный президент, имея опору лишь в лице премьер-министра — непробиваемого, железного лидера, изо всех сил пытается сохранить суверенитет страны. И то, что Виктор решил жениться на ней, чтобы сломить последнее сопротивление главы непокорной республики. В случае заключения такого брака (а на родине Виктора номинальный возраст вступления в брак — четырнадцать лет) граница откроется и республика просто-напросто постепенно сольётся с соседом, залитая дешёвым алкоголем и бензином... И поэтому, чтобы избежать непоправимого, Тина с Аланом и ушли сперва в горы, а затем и за границу. И как отстреливались от посланного вдогонку отряда солдат, как воевали с речными пиратами, как были преданы островным рыбаком и как погиб Алан...

__________________________________________________________________________________

* D — (от англ. Drive) движение вперёд, 2 — не выше второй передачи.

***

Жизнь Тины на вилле протекала нудно и однообразно — конные прогулки с кузеном, телевизор, да постылые приставания дяди Ирша, который решил добиться своего не мытьём, так катаньем. Происки этого кролика в человечьем обличье переходили все нормы приличия — Тина постоянно ходила в жёстких, просторных хлопковых джинсах и свитерах, скрывающих фигуру. Она даже волосы обрезала, сделав причёску типа вороньего гнезда. Ничего не помогало — Ирш постоянно стремился её облапать. Как-то, доведённая до бешенства девушка положила в задние карманы джинсов по плоской проволочной щётке — какими собакам шерсть вычёсывают. Дядюшка, улучив момент, в очередной раз хватанул её за попу и проткнул себе пальцы... Какое-то время этот урок удерживал гнома на дистанции, но недолго — не могла же Тина постоянно носить эти колючки в штанах! От этих непрошеных дядиных «ласк» на груди и ягодицах её не сходили синяки. Но эти тихушные выходки хоть и доставали девушку, но были, в общем-то, безобидны и терпимы. Хуже были постоянные попрёки... Ирш постоянно напоминал Тине, что на выкуп были потрачены деньги (возражения, что эти деньги были взяты из тётиного личного фонда не имели никакого значения), что она живёт в его доме и ест его хлеб. Однако и не это было самым отвратительным — хуже всего были постоянные поцелуйчики, которыми любящий дядя одаривал любимую племянницу всякий раз, как им случалось оказаться в одном помещении, будь то просто за завтраком на вилле или на званом приёме в командотуре или доме правительства. Во время одного такого приёма Ирш до того увлёкся, что командор острова отвёл его в сторону от племянницы и сделал замечание. После чего просто не отпускал девушку от себя, ограждая от подвыпившего любвеобильного дядюшки...

Стараясь пореже пересекаться с дядей, Тина уходила с виллы в близлежащий городок и там проводила время то в кино, то в библиотеке. Однажды она слегка заблудилась и оказалась в Теремочках — райончике с дурной славой. Растерянно крутя головой, Тина стояла посреди грязной улочки и никак не могла поверить, что какой-то озорной дух завёл её невесть куда, а она даже и не заподозрила ничего.

- Заблудилась поди? - неподалёку от неё на крыльце сидела пёстро одетая женщина и что-то толкла в чугунной ступке пестиком. Лет ей было около тридцати, волосы до плеч и накрученные — то ли бигуди, то ли плойкой. Лицо красивое, яркое даже без макияжа, с какой-то неуловимой чертовщинкой... Длинная, пёстрая юбка-саронг да простая голубенькая блузка в белый мелкий цветочек с узким воротом, ноги босые...

- Похоже, дух уличный подшутил. Тут трудно заблудиться — мне вон к той девятиэтажке надо. Да никак вот не выйду, ясно же, что шкодит кто-то.

- А ты его открещивала?

- Само собой! Не отстаёт, шалун...

- Подойди.

Тина изумлённо посмотрела на женщину и подошла. Чутьё подсказывало, что тут не обошлось без вмешательства бессмертного.

- И?

- Ты присядь. Не торопишься? - женщина снизу вверх стрельнула на девушку чёрными глазищами. Тина присела на крыльцо и снова спросила:

- И?

- Тебя как звать, красавица?

- Крис. - Крис взяла инициативу в свои руки — так было надёжнее...

Женщина замерла с поднятой рукой, моргнула, мельком глянула на собеседницу и медленно положила пестик в ступку.

- Ох ты... Да ты ещё и заговорённая... Извини, сестра — это я тебя заморочила. Хотела ощипать богатеечку детишкам на молочишко, да вот — промашечка вышла, не серчай...

Крис прыснула в ладошку. Женщина глянула на неё и тоже заулыбалась крупными губами, поняв, что опасность миновала.

- Тебя-то как звать? А, сестра?

- Талла. Я тутошная ведунья. А ты откудашная? Кем тут?

- Я с виллы, живу у тёти.

- У Тать-Яны? Славная женщина...

- У тебя правда с деньгами туго?

Талла состроила повинную гримаску и подмигнула.

- Да они лишними не бывают! Так-то не голодаем, кормят местные простаки. Там кому аспирину толчёного дам из грязной бумажки, кому пургену... Они ж, дурни, сами в аптеку не ходят — им там забугорную дрянь за полпенсии втюхивают. А у Таллы снадобья проверенные.

- Ясно... Да, собственно, у меня самой и денег-то нет. Едва ли не нищенствую — спасибо, хоть кормят.

- О как! Богатые тоже плачут?

Тина вернулась к беседе, сменив Крис, которая уже поняла, что ничего страшного не произошло. Жаловаться посторонней женщине она не хотела, но Талла оказалась очень милой и располагающей к себе собеседницей. Она кликнула сына и тот (парень лет тринадцати) вынес им на крыльцо чайник и пару чашек, миску варенья и открытую банку сгущённого молока. Прямо на воздухе, сидя на чисто вымытом крыльце под навесом, они напились чаю, обсудили всё на свете и в какой-то момент Талла поинтересовалась Тиниными делами сердечными.

- Нет у меня никого... Был парень — хороший, надёжный. Убили его... из обреза застрелили, прямо в голову.

- Пираты?

Тина кивнула и глубоко вздохнула, слёзы вытекли на щёки из её чёрных глаз. Посмотрела в синеву неба и прошептала:

- Знать бы, что так кончится. Хоть добрее была б к нему... А теперь что? Даже и могилки нет, куда сходить — рыбак его тело в море выбросил...

Талла сидела, прижав пятки к заду и обняв колени. Пустая чашка покоилась, зажатая в ладонях, а чёрные, пронзительные глазища смотрели на чаинки, что прилипли к её донышку.

- Ты мне скажи, как его зовут... звали. Откуда он. Спрошу я кой-кого, мож и узнаю чего. Мож, выбросило на берег море-то, не взяло тело его. Мож и схоронен он где... Завтра или как там тебе удобно будет, загляни. Расскажу, что узнаю.

_________________________________________________________________

* Аспирин — жаропонижающее, пурген — слабительное.

***

Ни назавтра, ни на неделе Тине так и не довелось доехать до Теремочков — приближался день её пятнадцатилетия и хлопоты лишили её возможности самой планировать своё время.

***

Праздник получился тот ещё — на виллу были созваны какие-то важные персоны из парламента и командотуры, с жёнами и детьми всех возрастов. Сам командор острова был в отъезде и от его имени были лишь поздравления и подарок — командорский курьер доставил простенькие золотые серьги-колечки. Тина поблагодарила посланника и, дёрнув плечом, убрала коробочку с серьгами в комод — у неё не проколоты уши... А меж тем всё шло по обычному сценарию — вечер ничем не отличался от любого другого приёма или банкета в столице. Вскоре все забыли об имениннице и расползлись по интересам кто куда — кто за карты, кто к кальянам, кто к бару поближе. Дядя Ирш же, улучив момент, когда Тина вышла из гостиной, чтоб попудрить носик в дамской комнате, перехватил её в плохо освещённом коридоре и принялся задирать ей подол, бормоча, что уже всё, хватит ломаться и уже пора... Тина, чей мочевой пузырь настоятельно требовал опорожнения, сперва по привычке решила перетерпеть наскок. Но гном раздухарился, порвал на ней трусики и принялся расстёгивать свои штаны.

- Да сучий же ты потрох, как же ты меня уже задрал, выблядок недоделанный!..

Тина просто перестала сдерживать бешенство и принялась хлёстко, сочно, с хрустом крушить дядину рожицу. Навыки, полученные в секции карате, пришлись кстати. После четвёртого удара тот попытался было ретироваться, но не тут-то было! Девушка ухватила его за жабо и продолжала методичное избиение до тех пор, пока тот не рухнул без сознания на пол... Затем она всё же зашла в дамскую комнату, где и провела остаток вечера запершись.

Назавтра Тина встала ни свет ни заря, выпила на кухне кружку молока и пошла на конюшню. Несмотря на ранний час там уже был Мирон — сын Тать-Яны и Ирша. Похожий на мать статью, лицом и характером, он вызывал у окружающих смутные мысли о почковании, спонтанном самооплодотворении и непорочном зачатии.

- Тина, я вчера не успел... Вот! С днём рождения тебя.

Мирон протянул девушке небольшой, но увесистый свёрток. Она поблагодарила и развернула. В коробочке лежал парабеллум — классический автоматический пистолет выпуска сороковых годов двадцатого века... Хищная, чарующе элегантная машинка — не в пример современным штампованно-пластиковым побрякушкам. Тина вскинула глаза на кузена и, улыбнувшись, обняла и поцеловала его.

- Спасибо, Мирон! Где ты взял такую реликвию?

- Неважно. Вот кобура и второй магазин с патронами. Патроны в оружейных магазинах есть, это очень популярные патроны — парабеллум девять на девятнадцать, почти все пистолет-пулемёты ими снаряжаются. Рад, что тебе понравилось...

Мирон смотрел, как кузина прилаживает оружие на поясе. Тина же, подвигав кобуру туда-сюда, нашла удобное положение и снова с улыбкой посмотрела на брата.

- Спасибо тебе ещё раз, братик. Выпрошу у тёти денег, накуплю патронов и буду тренироваться на лужайке.

- Ты это... Тин, мама на тебя сегодня ругаться будет. Ну это... Из-за отца. Так что ты сегодня смойся куда-нибудь до вечера — будто не знаешь ничего. Вот деньги возьми — я-то обойдусь как-нибудь, а тебе хоть на еду... Давай, чеши, пока не хватились. До вечера!

- Бля... Прости, Мирон, я сорвалась...

- Да езжай ты уже, а то ещё ворота запрут!..

Тина заскочила в седло и Мирон вывел её коня под уздцы из конюшни, хлопнул его по крупу и погикал для ускорения. Всадница стремительно помчалась по травке, напрямую в сторону ворот. Тать-Яна смотрела на всё это из окна виллы и только еле заметно улыбалась. Она совсем не сердилась на племянницу, более того, она в душе радовалась, что Иршу наконец-то хоть кто-то дал отпор...

***

За воротами Тина попридержала коня и неспешно поехала в сторону городка, намереваясь посетить Теремочки. В городе на неё со всех сторон пялились прохожие и проезжие — чудно выглядела эта всадница с кобурой на поясе. Её даже остановил полицейский, задал пару вопросов. Попросил не вынимать в черте города оружия и, козырнув, пожелал счастливого пути и доброго дня. В Теремочках девушка быстро сориентировалась и подъехала к Талкиному дому. Не сходя с коня, постучала стеком в окно. За стеклом кто-то мелькнул и вскоре на крыльцо вышел хозяйкин сын.

- Привет! Мать дома?

- Неа.

За стеклом кто-то снова промелькнул и Тина решила потянуть время.

- Тебя как зовут?

- Меня не зовут, я сам прихожу.

- Да ладно... Имя-то есть или Эй звать? - Тина подмигнула пареньку и улыбнулась.

Тот почесал макушку, оглянулся на открытую дверь — вроде как высматривая что-то в доме. Потом посмотрел на неё одним глазом и ощерился.

- Не... Ладом мамка кличет.

- Так где мамка-то, Лад?

Тот снова заглянул в дом и слегка посторонился. На крыльцо одной ногой вышла обёрнутая простынкой Талла и, оглянувшись туда-сюда, махнула рукой — типа, тихо, заходи.

- Лад, прими коня. Умеешь? - Тина соскочила наземь. - Вот этот повод примотни где-нибудь, чтоб ему стоять, не сгибая шею.

- Да соображу, поди... видел в кино, - очумевший от счастья пацан не сводил глаз с животного, - заходи давай.

Девушка вошла в дом следом за хозяйкой. На кухне Талла отодвинула от стола стул и, глянув в сторону ширмы, сама тоже села к столу. Посмотрела на гостью и, пожав плечами, прокомментировала:

- Ухажёр у меня тут... Дрыхнет вроде. Ты где пропала? Я думала уж, что не придёшь больше.

- Извини, некогда было. Сегодня вот только выбралась...

- А чего верхом-то? Ещё б на метле прилетела!

Тина усмехнулась и помотала головой.

- Не умею я на метле.

- Дел-то... Научу потом. - Всё это говорилось на полном серьёзе, буднично так, как так и надо.

Обе тихонько прыснули в ладошки и переглянулись озорными глазами... Вошёл Лад и встал у дверей.

- Лад, сделай нам чайку. Да тихо — не разбуди Мая...

Женщины посидели молча, пока мальчик справил чаепитие. Мать хлопнула его слегка по заду и махнула рукой в сторону двери — типа, гуляй отсюда. Потом на цыпочках сходила к ширме и заглянула в отгородку. Постояла чуть и, вернувшись, разлила чай по чашкам.

- Печеньица будешь? Я вчера напекла...

- Буду. Не евши с утра.

Они молча пили чай, закусывали печеньицем. Тина смотрела в стол и не поднимала глаз — она хотела спросить, но не знала, как начать. Талла же изредка постреливала на гостью глазами и тоже не начинала разговора. Наконец чай допили, Тина несмело подняла глаза и спросила:

- И?

Хозяйка ухмыльнулась и мотнула головой.

- Не знаю, девонька, что тебе сказать... Я ведь не только аспирином толчёным на жизнь зарабатываю. Я людей разыскивать могу. И живых, и не совсем... Так вот. Поискала я твоего парня по своим каналам. Нет его среди мёртвых. Это я точно тебе говорю, ни один бессмертный при его смерти не присутствовал, я узнавала. Точно! Среди живых его тоже нет — я просила найти... Не нашли его.

- Как же так? Ни мёртв, ни жив? Разве так бывает?..

- Тебе сколько лет, а? Про кому слышала?

- Но... столько времени прошло! Я на сорок дней свечку в часовне за упокой ставила — а она всё гасла... Талла, объясни! Где Алан? Что с ним?

Ведунья откинулась на спинку стула и посмотрела за окно. Простынка слегка разошлась на её груди и обнажилась ложбинка меж крепких, выпуклых молочных желёз. Соски напряглись и оттопырили тонкую белую ткань. Она поджала губы, прищурила глаза, словно вспоминая что-то. Потом тихо произнесла:

- Не знаю я точно, но могу предположить вот что: на том острове, где вас Пашка-пират высадил, есть госпиталь миссионерский. Эти блажные там лечат всех без разбора — режут, штопают, химией травят... Духов и близко не подпускают. А те не сильно-то и рвутся, хоть там кровищи бывает... А поскольку духов там нет — то и узнать не можно. Только... Вот чует моё сердце бабское — там он. В коме. Негде ему больше.

- Талочка, милая, это точно?

- Не шуми. Нет, конечно. Но... Негде больше, девонька. Негде!

Тина зажала лицо ладонями и тихо застонала. Согнулась чуть не носом в стол. Разогнулась, отняла руки, посмотрела на ведунью.

- Чёрт, вот как теперь? Там пиратов — как псов нерезаных. Тал, как в госпиталь попасть.

- Откуда я знаю? Прости, родная, меня не спрашивай.

- Тал, я тебе должна чего за труды?.. Непросто поди, узнавать-то было?.. - Тина полезла в карман за монетами.

Хозяйка посмотрела на гостью, поджав губы, словно оценивая её кредитоспособность. Кивнула и сказала:

- Как выручишь своего паренька... Так вернёшься сюда и дашь золота. Я золота в жизни в глаза не видела. И будем в расчёте.

- Хорошо! Теперь прощай — поеду думать, как в госпиталь попасть.

- Да чего тут думать? Стой!

Талла встала и пошла к шкафчику в духовом углу. Вынула пузырёк коричневого стекла с притёртой стеклянной пробкой. Подошла и протянула Тине со словами:

- Ведунья я или где? Вот, настойка одна... Для мошенников. Выпьешь глоточек и так тебя растопорщит — в гроб краше кладут... Ну и валяйся, проси подаяния. Или бюллетень. С виду — при смерти, а так-то самочувствие абсолютно нормальное... Бабы от мужей отмазки лепят — там смочат — такой видок и запашок, что... Собака не полезет. Найди, кто тебя к берегу подвезёт, да пусть рожу замотает или противогаз наденет для пущей правдоподобности. А там к вам ни один пират не приблизится, они хворых боятся больше смерти. Так и попадёте в госпиталь. А уж как дальше — один бог вам скажет...

***

На вилле Тина смиренно стояла перед тётей и получала нагоняй. Тётя, пряча улыбку, изо всех сил строжилась. Получалось это у неё неважненько, но она старалась. Эта маленькая, кругленькая, подвижная как ртуть женщина вообще никак не вязалась со строгостью и серьёзностью. Но — лишь внешне. Занимая в командотуре пост первого заместителя командора, она в его отсутствие умудрялась провести в жизнь самые непопулярные и старательно игнорируемые дела и решения. Но всерьёз ругать эту замечательную девочку Тать-Яна просто не могла.

- Тина, это недопустимо. Это же уже сверх всякого предела. Он твой дядя, как ты могла так с ним поступить? Ирш устроил тебе такой праздник, а ты ему вместо «спасибо» увечья?.. Тина, мы приняли тебя в свой дом, дали тебе всё, что тебе было нужно и что ты... гм-гм... Ну да, ты ничего не просила. - Тать-Яна похлопала своими круглыми глазками в некоторой задумчивости. - Но! Мы дали тебе всё! Что ещё?.. Эм-нэ... - нужных слов не хватало, да и не сильно хотелось их подбирать. - Дядя в постели! Ему вызывали доктора. Пришлось сказать, что в дом проник бандит! Нос сломан, рассечения обеих бровей, губы пришлось зашивать — всего семь швов! Дядя ничего не видит и не может кушать. Тина, ну что ты молчишь? Это же не игра, это всерьёз. Скажи хоть что-то!

- Тётечка, мне нисколько не жаль. Я просто наконец-то дала отпор, вот и всё.

- Что?.. Тина, как ты можешь? - Тётя с укором посмотрела на племянницу.

- Тёть, Ирш задрал мне подол на уши, порвал на мне трусики и стал расстёгивать ширинку. И если ты думаешь, что я дала ему хоть малейший повод к таким его действиям — можешь выгнать меня из дому взашей.

- Тс! Тихо!!! Знать ничего не желаю. Давай договоримся: в дом пробрался грабитель. И постарайся впредь... Давать отпор устно. Ты живёшь в этом доме и тут приняты свои правила поведения. Договорились?

- А в местных правилах поведения есть пункт изнасилования малолетних родственниц?

- Тс! Тихо!!! Ты меня хорошо поняла?

- Да, тётя. Мне денег нужно.

- Много?

- Не знаю... Нужно купить патронов и ещё кой-какого барахла. И лодку нанять.

- Тина, что ты затеваешь? Скажи, если можно?

Девушка посмотрела на стул, стоящий у стены. Ей уже изрядно надоело стоять посреди тётиного кабинета. Тать-Яна проследила её взгляд и жестом велела сесть. Тина села и тихо проговорила:

- Я собираюсь вернуть твои деньги, свои деньги, своё оружие и своё счастье. Для этого мне нужно, чтоб меня увезли на Пашкин остров и поместили в госпиталь миссионеров. А дальше... - Тина дёрнула плечом, - как звёзды лягут.

- Охо-хо... Как же я тебе завидую! На том острове, когда я была свободна... Я про Ирша тогда и не слышала ещё... Охо-хо... Деньги возьми в сейфе, - Тать-Яна показала глазами, где, - лодку возьми мою, я всё равно ей не пользуюсь. Она называется «Янка», ключи спроси у Мирона. Как же я тебе завидую... Ладно, поди с глаз долой, паршивая девчонка, храни тебя бог.

И перекрестила выходящую девушку.

***

- Мирон, нужна помощь. - Тина смотрела на кузена, проверяющего подковы у коня. Тот молча закончил своё занятие, пошёл в угол конюшни и тщательно вымыл руки под краном. Вернулся, встал чуть ли не навытяжку и сказал:

- Тина, ты можешь рассчитывать на меня. В любом деле! Я не Ирш — я за тебя жизнь отдам...

- Ирш... Ты почему отца по имени зовёшь?

- А он мне не отец. Я по группе крови это понял. Я не могу быть его потомком... Да это и глазами видно, так ведь?

- Н-ну... Я догадывалась.

- Так что за авантюра, Тина?

- А... Яна знает, что ты в курсе?

- Не-а. Зачем маму расстраивать? Она у нас славная... А я, когда про Ирша узнал, такое облегчение испытал! Он ведь и ко мне клинья в детстве подбивал.

- Что?!!

- Да-да. Не вышло ничего — я матери пожаловался. Мне тогда лет десять всего было, я изо всех сил хотел папу любить, а он... Скот.

- О боже... Жаль, что я его не убила.

- Да ладно, в другой раз убью сам. Так что мы творим?

Тина села на брикет прессованного сена и начала подробно рассказывать Мирону свой план. Тот молча выслушал её и задал лишь один вопрос:

- А если Алана не будет в госпитале?

- Тогда мы побудем там, пока с меня не сойдут прыщи и как-нибудь свалим с острова. Но он там! Поэтому ты доставишь меня к миссионерам, не снимая противогаза вернёшься на «Янку» и отправишься домой. И вот ещё что: если так получится, что я не вернусь на этот остров, поедешь в Теремочки, найдёшь Таллу, тамошнюю ведунью и заплатишь ей три золотых монеты. Найдёшь?

- Найду...

- А теперь пойдём в дом и посмотрим на компьютере маршрут.

***

«Янка» ткнулась носом в берег протоки, что огибала территорию госпиталя миссионеров. В прибрежных водах пираты дважды подходили к красивому судёнышку с форсированным турбодизелем, но оба раза отходили как могли быстро — на борту лежала женщина с такими жуткими струпьями по лицу и рукам, что оторопь брала. Сопровождал больную общительный кретин в противогазе и резиновых перчатках до локтей. Он подробнейшим образом расспрашивал, как проехать к госпиталю и при этом крепко держал собеседника за локоть... Но противогаз не снимал. Напуганные вусмерть пираты отбивались, как от чумы и только тыкали руками в устье протоки — туда, туда! Ни за какие коврижки они не взяли бы этот катер, даже с приплатой... Хлорки не напасёшься отмывать!

Мирон примотал швартов к столбу, вкопанному в каменистый берег, вернулся на борт, взял Тину на руки и вновь сошёл на берег. Он понёс «больную» к калитке, через которую госпитальеры спускались к протоке. Там он нажал кнопку звонка и стал ждать.

- Мирон, да поставь ты меня на землю. Тяжело же!

- Тихо. Виси натуральнее — идёт кто-то.

Калитка приотворилась и сестра в белом халате и чепце спросила по-английски:

- What happened? (Что случилось?)

Мирон призадумался и выдал:

- This is my cousin! She got sick. (Это моя кузина. Она больна!)

- It scares .. What about her? (Ужас... что с ней?)

- А кто бы знал... Вот горит вся, пока довёз — струпьями покрылась... Save her, do not let die! (Спасите, не дайте помереть!)

- Юноша, да снимите Вы противогаз, я ж Вас почти не понимаю!

- Руки заняты.

- Ох! Точно... Сейчас носилки будут, подождите.

Сестра стояла в проёме и не пропускала их. Более того, она прикрыла калитку так, что оказалась едва ли не зажата между ней и столбом ограды, к которому та примыкала в закрытом положении. Взбудораженная Тина одним глазом видела, что медичка нервно как-то посматривала назад, во двор, на что-то, что там происходило, что не было видно снаружи... Она соскочила с рук брата и, расстегнув кобуру, вынула пистолет. Мирон резво поймал её поперёк туловища, отнял оружие и закинул к себе на плечо попой кверху.

- Совсем плохая, не понимает, что творит, - засовывая парабеллум за пояс, невозмутимо проговорил он, хрюкая клапанами противогаза.

- Да-да! Ничего страшного... Тут пираты и не такое творят иной раз. Да и рыбаки немногим лучше, надо сказать... - сестра распахнула калитку и посторонилась, - кладите её как-нибудь.

Позади неё, во дворе, стояла каталка с пластиковым боксом типа парник. Стала ясна причина задержки - колёсики маленькие, по мелкому гравию дорожки катились с трудом. Вторая медсестра, с очками на кончике носа, стояла рядом и обмахивалась чепцом, было видно, что она спешила, как могла. Мирон вошёл во двор и попытался уложить тело кузины на каталку. Та же, старательно изображая дохлятину, совсем не помогала ему и потому едва не приземлилась на щебёнку. Взмокшая сестра кинулась на подмогу и пока первая закрывала калитку, вдвоём с Мироном они с горем пополам уложили тело в парник. Застегнув клапан, очкастая повернулась к ключнице и что-то сказала на непонятном языке — певучем, мягком:

- І куди цю падаль?

Та ответила что-то на том же языке:

- Та нехай Дарина вирішує!

Взяла Мирона за рукав двумя пальчиками:

- Wait please! (Пожалуйста, подожди!)

Парень посмотрел на неё сквозь стёклышки противогаза и кивнул — похоже было, что эти две пичуги способны щебетать на любом языке, хоть на суахили. Та же вынула из кармана халата портативную армейскую рацию и на непонятном языке о чём-то спросила кого-то:

- У нас дівчина-підліток з шкірними порушеннями і без свідомості. У приймальний покій або відразу в карантин?  Кто-то вполне понятно уточнил: «Інфекція?» - и, получив непереводимый ответ от медсестры («Не розумію»), сказал приятным, низким женским голосом:

- Okay, go here. (Ладно, идите сюда.)

Ключница спрятала рацию и махнула ладошкой:

- Идёмте!

Мирон снял противогаз и взялся за каталку, девушки взглянули на него с благодарностью... Посыпанная гравием дорожка привела их к служебному входу, где женщина лет сорока с хвостиком, красавица просто невероятная, встретила их со стетоскопом и электронным тонометром. Разглядывая неземное лицо дамы, её ладную, девчоночью фигурку, Мирон едва не опрокинул каталку. Врач сурово посмотрела на него, надела на лицо марлевую масочку, что до того висела у неё на шее и стала расстёгивать замок бокса. Изнутри донёссня неслабый запашок гниющей плоти и Мирон впервые задумался — а не кончится ли эта затея реально плохо для его кузины? Что-то уж явно и неоднозначно полопалась её кожа и сукровица из трещин прямо течёт, а уж сыпь — так глаза бы не глядели... А тут ещё и запашок появился — на ветерке-то незаметно было.

Меж тем врач в некотором замешательстве замерла над больной, опасаясь прикладывать к ней стетоскоп. Не то, чтоб она боялась заражения, нет. Она боялась причинить боль несчастной страдалице.

- How long is it going on with her? (Давно это с ней?) - спросила врач Мирона. Тот почесал макушку и с сомнением ответил по-своему:

- Ну вчера ещё ничего не было, даже лёгкого недомогания не наблюдалось. А вот утром... А сейчас — вообще ужас!!!

- She ate something unusual? Maybe is oral sex? (Она ела что-то необычное? Может быть — оральный секс?)

Мирон задумчиво посмотрел на Тину — та едва не давилась от сдерживаемого смеха, подёргивалась и попискивала самым неприличным образом. Он снова почесался и задумчиво произнёс:

- Второе вряд ли, а поесть могла. Она неместная, а вчера, после банкета... Ну, местная кухня... Всё такое...

- You it was it shown other doctors? (Вы её другим врачам показывали?)

- А? Оther... Нет, это на катере началось. Сюда ближе всего, да и про ваш госпиталь легенды ходят. Извините...

Врач сверкнула на Мирона очами поверх масочки и таки послушала бьющуюся в конвульсиях больную, померила ей давление.

- Ничего не понимаю... Юноша, тащите её вместе с каталкой в карантинную палату. Сестра, покажіть куди! - Это врач произнесла уже на неизвестном наречии.

Внутри здания было не то, чтобы прохладно, но воздух был явно кондиционирован. В карантине Мирон переложил кузину на кровать и сел рядом на стул. Медсестра с каталкой спешно ушла — видимо, потащила инвентарь стерилизовать.

- Тина, ты как себя чувствуешь, а? - Голос Мирона был нешуточно встревоженным.

- Да нормально всё, спасибо. У калитки малость перенервничала — почему-то подумала, что охрана прибудет. - Тина открыла глаза и поднялась на локте. - «Мэйби из орэл секс?» - и снова захихикала.

- Ага. Всех бы с этого дела так корёжило! Тин, ты б себя в зеркале видела...

- Да я руки-то вижу. Рожа такая же?

Мирон кивнул.

- Если хоть один шрамик останется — передашь от меня Талке не три золотых, а три шишки на её умную голову.

- Угу.

- Пистолет отдай. И тихо! Кажись, ангел летит... - девушка сунула парабеллум под пояс штанов и одёрнула широкую блузу.

Врач вошла в сопровождении маленького дядечки, продолжая начатую ещё где-то в коридоре фразу:

- ...the spell or even a local rubbish, which they then have fun. (...заклятие или ещё какая-то местная дрянь, которой они тут развлекаются.)

- We will look now... (Сейчас посмотрим...) - мелкий дядечка надел на кончик носа очки и стал напяливать резиновые перчатки. - And you, youth, wait in a corridor! (А вы, юноша, подождите в коридоре!)

Тина вынула оружие, сняла с предохранителя и дёрнула кругляшки затвора.

- Молодой человек, заберите эскулапа в коридор, мне с ангелом почирикать нужно!

Мирон взял остолбеневшего доктора за локоть и вывел из палаты. Дверь за ними плотно прикрылась.

- И что всё это значит, сударыня? - упёрла руки в бока ангелоподобная врачиха. Очи её едва ли молнии не метали.

- Сядь, тётечка. Вот стульчик — прижми попу, будь добра? - Тина указала дулом на стул, где только что сидел кузен. Врачиха снова зыркнула на неё глазищами, посмотрела на пистолет уже с неким пиететом и присела на краешек.

- Тебя как звать, ангел ты бескрылый? - Тина уселась на кушетке по-турецки, и свесила пистолет меж колен.

- Дарья.

- Русская, что ли?

- Украинка. Но по-русски говорю.

- Не, давай по-нашему. Можешь?

- Могу. Я тут уже семь лет работаю... Выучила.

- Вот и славно. Меня зовут Тина, я — дочь президента республики. Ты, Дарья, прости меня за маскарад — это не для тебя, для пиратов сделано. Мне же просто надо было сюда попасть, я тут человека ищу.

Врач стащила масочку с лица и сказала, глядя в пол:

- Тина, кто б ты ни была, но в госпитале, в этих стенах, даже пираты не устраивают разборок.

Тина поставила пистолет на предохранитель и кинула на постель.

- Никаких разборок. Тут вот что: два месяца назад мой друг был убит выстрелом в голову. Есть надежда, что он в коме и в вашем заведении. И если это так — я перечислю на ваш счёт последнюю рубашку...

- В голову? У нас есть коматозник с дробовой контузией! Молодой мальчик, меньше двадцати... Как раз около двух месяцев назад его к нам и привёз местный рыбак.

- Дарья!!!

- Можно звать Даша...

- Даша, милая, родная, можно мне посмотреть?.. - Тина прямо-таки взлетела с кушетки и приземлилась перед сидящей врачихой. Та посмотрела снизу вверх и с сомнением произнесла:

- Не думаю, что в таком виде стоит ходить по госпиталю — велик риск инфицирования...

- Даша, да это зелье, ты права была! Я специально ведьмина бульончика хлебнула, чтоб на жабу стать похожей. Ну не веришь — Мирона спроси! Даша, позволь мне, хоть глазочком... Я должна знать!

Врачиха сжала зубы и зашипела, кипя от ярости. Стравив пар, сказала вполне нормально:

- Прости, нет. Давай так поступим — я тебе фото принесу. Мы его сфотографировали и разослали изображение по СМИ, в надежде, что его опознают родные. Но тщетно... А ты посиди в карантине! Я сейчас вернусь...

Ангел выпорхнул, а Мирон вошёл в палату и присел на стул.

- Судя по воплям, Алан здесь?

- Да. Слишком много совпадений! Даша сейчас фото притащит...

- Ну и славно. Я очкарику про ведьмин бульончик рассказал. Он по-латыни выматерился, снял очки и свалил.

Вернулась Дарья с ноутбуком.

- Вот, смотри.

Тина посмотрела и прижала ладонь ко рту... Слёзы брызнули и потекли по корявым щекам.

- Господи... Алан! Алан!!! Он жив, Рон, он тут... Даша, милая, родная, это же самое главное! Алан живой!

Врачиха закрыла ноутбук и вопросительно посмотрела на посетителей. Тина утёрла глаза Мироновым платком и сунула его себе в карман. Тот тоже смотрел на кузину вопросительно.

- Что дальше делаем, Тина?

- Ты — надевай противогаз и вали на «Янку». Как только прибудешь на остров, успокой маму и рассчитайся с Таллой. Золотом...

- Хорошо... А ты?

- Я?.. Меня вот Даша перекисью водорода потрёт пару дней, да будем Алана спасать.

Дарья посмотрела на молодых людей и слегка ехидно спросила:

- I still have the right of the word? (А я имею право слова?)

- Теперь нет, родная! Теперь будешь делать всё, что я скажу, - и Тина снова взялась за парабеллум...

***

Тина стояла у кушетки Алана и смотрела на него. Милое, такое родное лицо... И чудовищная рваная рана на лбу, где заряд дроби сорвал лоскут кожи, проделав глубокую брешь в скальпе. Мягкий свинец не пробил кости, он лишь нанёс страшный удар, вызвав сотрясение мозга и, как следствие, кому. Теперь, спустя время, от лба к темени, мимо виска, проходила розовая дорожка шрамовой ткани...

В палате находилось несколько медицинских приборов и аппаратов, к Алану были присоединены проводки и трубки, на мониторах что-то показывалось, по трубкам что-то протекало. Что-то ритмично попискивало, что-то капало в дозаторах капельниц — казалось, что в палате идёт какая-то своя, активная аппаратная жизнь. И лишь сам Алан оставался безжизненным...

- Тина, Алан в таком состоянии уже более двух месяцев... Ему не становится лучше. Мы делаем всё, чтобы ему не становилось хуже.

- Даша, а кто привёз его сюда?

- Рыбак. Привёз на боте, положил на землю у калитки, позвонил в звонок. Дождался, когда откроют, молча повернулся и ушёл. Тут часто так роблять... Ми звиклися.

Даша стояла чуть в сторонке от Тины и смотрела в окно. На самом деле она испытывала смешанные чувства: с одной стороны ей хотелось надрать наглой пацанке задницу и поставить её в угол. На колени. На горох. Но парабеллум был веским аргументом против подобных действий, а соплячка не расставалась с оружием даже в ванной. С другой стороны она видела, что девочка искренне любит своего мальчика и ей хотелось помочь любящему сердцу, но кома безжалостно возражала этому светлому порыву.

- Даша, давай начистоту? Ты не можешь ему помочь? Только отвечай без увёрток!

- Да. Нет. Не могу. Это в воле божьей, я делаю всё, что могу. Но вывести его из комы... Нет. Однозначно нет. Тут я бессильна.

- А почему ваш госпиталь заклят от духов? Ведь...

- Не продолжай. Объясняю: духи могут лишь слететься на кровь и смерть, больше от них никакого проку. Поэтому тут им места нет и не будет! Хотите жатвы? Милости просим прочь от госпиталя!

- Ты в это искренне веришь? В бесполезность духов?

- Так.

- Ну и дура. Я сама дух, между прочим. Полукровка. Послушай, Даша. Ты хочешь помочь ему и мне? Только по-честному, без кривляний.

- Да. Я хотела бы вам помочь.

Тина повернулась к врачихе, подошла вплотную и погладила её по волосам. Подняла пальцем за подбородок (Тина выше ростом на пол-головы) и заглянула в глаза. Потом отошла на шаг и протянула парабеллум рукояткой вперёд.

- Возьми. Не хочу оказывать на тебя давления. Возьми же!

Даша посмотрела на оружие и оттолкнула от себя.

- Верю. Убери и всё. Говори!

- Даш, ты можешь верить во что хочешь. Так же, как и я. Но... Я точно знаю, что могу помочь Алану. Не спрашивай — как. Просто я могу. Давай поступим вот как: помоги мне вывезти Алана за ту калитку, в которую я вошла. Ну... Свежий воздух ведь ему не повредит?

- Нет.

- Так вот... Мы с тобой выкатим каталку за калитку и там я сделаю для Алана всё, что я могу для него сделать. А ты меня проконтролируешь. Поверь, я не хочу тебя ни в чём убеждать, не собираюсь тебя ни коим образом унизить или поставить под сомнение твою компетентность. Просто... Давай устроим Алану прогулку за калитку. Хорошо?

- Хорошо. Но! При одном условии — ты будешь вслух и внятно пояснять всё, что ты делаешь.

- Да запросто. Но не по-английски — не люблю я этот уродский язык. Кстати, а что за такая красивая речь, на которой общаются медсёстры? Плавная такая, мягкая...

- В смысле? Вот это? - Даша быстро проговорила несколько слов на том самом непонятном языке: - Ти, напевно, дуже любиш цього хлопцеві? (Ты, наверное, очень любишь этого юношу?)

- Ну да! Похоже на русский немножко.

- То мова. Украинский!

- Красиво... Ну что? Взяли?

- Right now?.. (Прямо сейчас?..)

- А чего тянуть...

***

Они установили каталку в тенёчке у самой воды. Даша села на камень и сосредоточилась, внимая происходящему. На ногах её лежала винтовка М16 — снаружи забора всё же небезопасно. Тина погладила Алана по волосам, провела пальцем по шраму и поцеловала его в лоб. Потом встала так, чтоб быть лицом к Даше и сказала:

- Я сейчас помолюсь духам-целителям. Слов молитвы ты не поймёшь, это язык древних. Тут уж... - она дёрнула плечом. - Извини.

И принялась бормотать заклинание. Пара духов дали ей знать, что слушают её.

Отозвались. Духи-целители, прошу вас, помогите этому раненому прийти в сознание и вернуться к жизни смертных. Заклинаю вас простыми словами и прошу вас о помощи бескорыстной и скорой... И эт, братцы, вы как-то можете в видимом спектре? А то Даше не видно нихрена!

Духи-целители в некотором ступоре посмотрели на Крис. Та пожала плечами и ткнула пальцем в сторону ангела. Они оглядели Дашу с долей скептицизма, но, не найдя в ней никакой веры, протаяли из воздуха. Один в образе самой Даши, другой — в образе маленького очкастого доктора. Дух-Даша подошёл к Тине и жестом велел ей отойти к Даше-ангелу. Дух-доктор взял Крис за локоть и придержал у каталки. Тина села на соседний с Дашей валун и замерла, Крис кивком спросила — что делать? И тоже приобрела видимость. Водянистую, не качественную, но... Видимую. Даша-ангел в недоумении посмотрела на Тину, потом на Крис и с некоторым беспокойством — на саму себя.

- Тина, что это такое? Переведи, пожалуйста?

Тина молчала и тупо пялилась на Алана коровьими глазами. Крис повернула голову и шепнула:

- Даша, я тут! Это духи-целители, они лечат Алана. Я тоже занята — не лезь! Просто смотри...

Меж тем духи вовсю шуровали в теле Алана, восстанавливая нарушенное и связывая разорванное. Дух-Даша выглянул из тела больного и сказал Крис:

- Ты это... Гладь его по телу от живота к горлу. Ага, снизу вверх.

Потом посмотрел на Дашу-ангела и развёл руками — типа, без комментариев.

Даша-ангел вновь посмотрела на Тину и... И поняла, что в эту сторону смотреть незачем. Поэтому сосредоточилась на каталке. А там... Крис-жидкая-копия-Тины пассами гладила Алана от живота к горлу, дух-доктор и дух-Даша шмыгали по телу парня туда-сюда... Шла работа. Алан периодически вздрагивал и слабо вскрикивал, духи то скрывались внутри него, то высовывались и переговаривались на древнем языке. Лишь Крис всё стояла у каталки и пассировала над телом. В какой-то момент дух-доктор вынырнул из пупка Алана и жестом заставил Крис замереть. Посмотрел задумчиво куда-то внутрь лежащего на каталке тела и, кивнув, снова исчез из виду. Крис постояла несколько секунд, посмотрела на пуп Алана и пошла к Тине, где и исчезла из виду, слившись с телом.

- Тина, ты здесь? - Даша потормошила девушку за плечо.

- Ну да. Даш, ты не кипи. Там от нас сейчас ничего не зависит...

- А что там происходит-то?!!

Тина посмотрела на ангелоподобную врачиху и брякнула:

- Да хер его знает!

Внезапно тело Алана дёрнулось судорожно, грудь поднялась от глубокого вздоха и оба духа-целителя вышли из юноши прочь. Постояли рядом с каталкой. Дух-доктор повернулся и сказал пару фраз на древнем наречии, а дух-Даша размашисто перекрестил лежащее тело. А потом они оба просто исчезли.

- Тина, что он сказал пред уходом?

- Сказал, чтоб мы его не будили, пока сам не проснётся и чтоб напоили водой, когда попросит.

Они встали с камней и подошли к каталке. Было видно, что Алан спит — обычным человеческим сном. Веки его подрагивали, грудь поднималась и опускалась ровным дыханием, слышалось сопение... Просто спит человек!

- Даша, у тебя рация с собой? Ты спой своим, чтоб воды принесли. Не с протоки же Алана поить... - Тина протянула руку, чтоб погладить его по волосам, но остановилась на полпути, вспомнив наказ духа-целителя. Даша отошла в сторонку, вынула рацию и пропела в неё своим грудным голосом что-то, скорее всего — про воду:

- Сестра, принесіть сюди глек чистої води! Так, на берег протоки.

Минут через пять подошла медсестра-ключница со стеклянным кувшином, встала рядом с каталкой и собралась уже что-то спросить, но ангелоподобная врачиха приложила ей палец к губам.

- Тс-с-с...

Та молча кивнула и уставилась на Алана — тот нахмурил брови, крутнул головой и попытался повернуться на бок. Каталка под ним заходила ходуном, затрещала в сочленениях и... Алан открыл глаза. Осмотрелся, чуть улыбнулся Тине и прошептал:

- Воды.

Даша с Тиной помогли ему принять сидячее положение, а медсестра поднесла к губам кувшин. Юноша долго пил, прерывался, переводя дыхание и вновь припадал к живительной влаге. В кувшине осталось с пол-стакана, когда он наконец-то утолил жажду. Посмотрел на оставшееся. Подумал. Громко отрыгнул воздух и допил воду. После этого вновь осмотрелся по сторонам с выражением полного недоумения, глянул в лицо Тине, врачихе... На ней он невольно задержал взгляд. Потом ещё раз посмотрел на пустой кувшин в руках ключницы и спросил:

- Где я?

Тина растерянно посмотрела на Дашу. Та слегка задумалась и ответила:

- На всех картах это место называется остров Талок. Это часть Олского архипелага, чисто номинально — находится под юрисдикцией Олского командората. А на самом деле — это пиратская база, известная под названием Пашкин остров...

Алан сомкнул веки и, казалось, задремал. Губы его сложились знакомым Тине с детства образом — тонкая нижняя слегка поджала верхнюю к зубам. Лицо парня из-за этого приняло этакое высокомерно-презрительное выражение...

- Поехали за забор, а? Пока чёрт не принёс какую-нибудь паскуду... - Тина взялась за ручку каталки. Ключница подала Дарье кувшин и взялась за вторую ручку. Вдвоём они споро покатили Алана к калитке, ангел осмотрела окрестности, надела ремень винтовки на плечо, вздохнула и последовала за ними. Было видно, что она разочарована, удручена и... и в то же время — рада. Рада исцелению больного, удручена ошибочностью своего неверия в пользу духов и разочарована тем, что так и не поняла ничего из увиденного и услышанного на берегу протоки во время лечения. Она подспудно надеялась узнать что-то новое, научиться чему-то неизвестному, постичь некие не постигнутые до сих пор тайны... А тут... Какая-то недостойная клоунада и полнейшая непостижимость произошедшего. Ну, то есть, абсолютное несовпадение по масштабам — выход из комы безнадёжного пациента, событие едва ли не сенсационное и какое-то непристойное мельтешение гротескных персонажей, недостойное даже для невежественных скотоводов в каких-нибудь бедуинских пустынях.

***

К исходу второй недели Алан полностью пришёл в норму — он хорошо ел, бегал по внутреннему периметру ограды госпиталя и старательно тискал тренажёры в спортзале, где занимались не только ЛФК, но и все желающие из персонала. Именно тренажёры, к слову, помогали Дарье выглядеть ангелом в её зрелом возрасте. Однажды Алан потискал и Дарью...

Тина также не отставала от друга, разве что медперсонал не трогала — вместо этого она потихоньку тренировалась в стрельбе из пистолета, по утрам пробираясь к каменистой осыпи, что находилась выше по протоке, далеко и от госпиталя, и от прохожих мест островитян. Ну не было в том углу Пашкиного острова ничего, достойного людского внимания. И десятки картонок от соков нашли там свой последний приют... Когда же запас патронов истощился, в одну из ночей Крис покинула госпиталь и пришла в гости к Пашке-пирату. Тот сперва удивился, но пригласил незваную гостью в кальянную — поговорить с глазу на глаз. Он не был ничем ей обязан, но её лихой рейд в банк за чужими деньгами не был им забыт.

- Что у тебя опять приключилось? Неспроста ж среди ночи пришла.

- Полишах, надо справедливость восстановить. Рыбак, что продал меня пиратам, пусть живёт — он Алана в госпиталь привёз, а мог в море кинуть... Но деньги у него и моё оружие — нужно изъять. За предательство, за жадность, за то, что два раза на нас хабар наварить захотел.

- Согласен. Жаден не в меру, но — человек.

- И ту семейку, что меня на цепи держали — их тоже, тварей, надо прищучить. Самец тот, Терех, в Алана стрелял — в лицо из обреза. А сука та, Шура, так та вообще просто паскуда. Не то, что поесть — воды мне ни разу, тварь, не дала. Бессмертного, падаль, вызывала, чтоб меня повыгодней продать...

- Н-да... Дела. Крис, но это их ремесло — они же пираты.

- Хорошо! С рыбаком помоги, а с Терехом я сама разберусь. Договорились?

- Ну... Да. Тина где? Куда мне за вами подъехать?

- В госпиталь.

Полишах покрутил кишку нераскуренного кальяна в задумчивости. Посмотрел в глаза Крис и слабо улыбнулся.

- Алан жив?

- Да. В порядочке. Главврачиху тамошнюю, Дарью, валяет, как чума. Она ему... Да ладно, пусть пожеребцует. Тинка вот только психует — любит же Алана, дурёха.

- Да... А я свою Малку хоть Пашкой, хоть сам люблю. Ладно, вот моё слово: завтра я подойду к калитке по протоке. К вечеру ближе, чтоб Иуда с моря вернулся. Доставлю вас к его хибаре, там вы сами справитесь, мне же на моём же острове не след бурогозить. Оттуда свезу обратно.

Крис, до тех пор согласно кивавшая головой, при этих словах замотала ей из сторону в сторону.

- Нет, не в госпиталь. Патроны для наших автоматов на острове твоём можно добыть? Семь и шестьдесят две на тридцать девять? И ещё парабеллум девять на девятнадцать?

- Смеёшься? Девять на девятнадцать я тебе хоть сейчас мешок насыплю, а автоматные снаряды — завтра с собой прихвачу.

Крис снова замотала головой отрицательно.

- С собой всё возьми. Я в таком виде с мешком не справлюсь... Ну не умею я в таком виде долго с предметами контачить. Завтра всё и привезёшь, а от Иуды доставишь нас на риф к Тереху. Там не твой остров...

- Да это не риф... Островок как-никак. Ладно, будь по-твоему. Смотрите — рыбака не прибейте сгоряча...

- До завтра, Полишах.

- Угу.

***

Уже в сумерках Пашка-пират пришвартовал свой крутющий катер к рыбацкому причалу. Тина с Аланом соскочили на настил и огляделись.

- Вон она, хибара Иудина. - Пашка указал направление. Лицо его всё так же выражало сомнение, что как-то смущало Тину.

- Хорошо, Паш, мы быстро. Дождись, ага?

Тот молча кивнул и сморщился, как от изжоги. Прошептал что-то под нос и отвернулся. Ребята быстро и бесшумно добежали до рыбацкого дома и с ходу вломились внутрь. В доме семья сидела за столом и ужинала. Хозяин, жена его с маленьким на руках и четверо мал-мала по лавкам... Рыбак вскочил на ноги и метнулся, было, в угол, но, узнав визитёров, поник и как-то бессильно махнул рукой. Дети, поначалу замершие от неожиданности, начали тихо плакать. Тина ошарашенно осмотрела обстановку и быстро спрятала оружие за спину.

- Добрый вечер, приятного аппетита, люди добрые! Хозяин, на пару слов — нам только наши бы вещички... Ну те, что на боте у тебя забыли... А?..

Алан переложил тесак в левую руку, а правой прикрыл увечье на голове — чтоб дети не пугались. Хозяйка, дрожащая осиновым листиком, начала покрикивать на ребятню, чтоб ели. Она изо всех сил делала вид, что ничего не произошло. Рыбак приблизился к ребятам и забормотал:

- Не здесь, во двор выведите, там стреляйте... Детей не троньте, жену пощадите...

Тина мило улыбнулась и внятно произнесла:

- Заткнись, тупица. Сам их не пугай, да?

Хозяин покорно замолк.

- Наши автоматы где? Не утопил? Если утопил — где утопил?

Тот испуганно замотал головой и показал в угол.

- Там мешки ваши, под сетями старыми... Как кинул, так и лежат.

- Неси. Чего встал? Сюда неси!

Рыбак отошёл, покопался в углу и принёс мешки, поставил на пол. Алан присел и проверил содержимое.

- Тин, всё на месте. Тут у нас даже рожки заряжены...

- Хорошо. Ну, бывай, хозяин. Не кляни за поздний визит — ты ж днём-то всё в море... - Тина понизила голос до шёпота и спросила: - Ты что, деньги пропил, что ли? На столе одна рыба... Даже хлеба нет!

Тот обернулся, посмотрел на семью и, опустив глаза повернулся лицом к девушке.

- Не потратил я ни гроша... чувствовал, что вернётесь вы. Вот деньги и лежат, нетронутые.

- Ладно, пользуйся. И... спасибо, что Алана не утопил.

Тина посмотрела на едоков поверх хозяйского плеча и громко сказала:

- Ну прощайте, спокойной ночи!

И вышла из дому.

- Прощайте, не поминайте лихом! - Алан помахал рукой и вышел следом. Догнал Тину и они спешно пошли к причалу, неся вместе свои рюкзаки, держа их за лямки — Алан левой, а Тина правой рукой. Говорить ни о чём не хотелось...

***

На катере Пашка всё поглядывал на них, но ни о чём не спрашивал. В море уже, на траверзе Терехова островишки, он не выдержал и подозвал Алана.

- Ну?..

- Гну. Автоматы вот забрали (Алан показал автомат, что держал в руке), а деньги оставили. Ни бить, ни ругать не стали — что мы, нелюди, что ли?.. Видно же, что он нас с отчаянья продал.

- Спасибо вам. Нет, правда — спасибо большое. Какие же вы всё же...

- Какие?

- Благородные

***

Пашка заглушил мотор и катер по инерции выехал носом на гальку. Алан с Тиной неспешно спрыгнули на берег, взвели автоматы, заряженные Пашкиными «снарядами» и открыто пошли к Терехову сараю. Забрехал цепной пёс. Алан приложил приклад к плечу, прицелился и одним выстрелом разнёс вертлюг. Перепуганная псина с визгом умчалась прочь. Внутри вскрикнула Шура, заверещал что-то Терех... Ребята встали напротив двери и синхронно начали разносить её из автоматов в щепки. Просто, чтоб морально задавить любое сопротивление в корне. Когда же измочаленное полотно рухнуло внутрь, они сменили магазины, вошли и огляделись. На первый взгляд в сарае никого не было. Однако из угла с валуном доносилось прерывистое моление на два голоса. Тина подмигнула Алану и оскалилась в кривой улыбке. Подняла ствол автомата вверх и, подмигнув ещё раз, подтолкнула друга в сторону голосов. Дивная картина предстала их взорам: Терех с Шурой, раздетые догола (лишь на одной ноге Тереха остался носок с продранной пяткой), сидели на валуне верхом спина к спине и столь усердно полировали его задами, что едва не сталкивали друг друга...

- Баста, паскуды. Дух не придёт. Тащите сюда свои грешные задницы, пока в кровь не смозолили.

Пираты замерли, посмотрели друг на дружку и слезли с валуна. Они стояли, переминаясь с ноги на ногу и молчали.

- Бля, я с вас просто в шоке — вы на выкуп что, и оружия нормального не купили, что ли, пираты сраные? Всё на духа уповаете?..

Парочка молча отрицательно помотали головами.

- А куда деньги дели?

Шура показала пальцем в сторону печи.

- Там... Под колодой тайник. Не убивайте нас, детки, а?

Терех инстинктивно дёрнулся к деньгам, но даже не сдвинулся с места и обречённо махнул рукой. Алан отошёл, перевернул колоду. Под ней каменная плитка явно неоднократно вынималась из пола — в щелях не было песка. Присел, ковырнул тесаком — под камнем открылась кувшинообразная яма, в которой стояла деревянная шкатулка. Он вынул ларчик и попробовал открыть — не получилось. Тогда он просто с размаху шарахнул углом об пол и крышка тут же отскочила. Внутри были деньги — и Тинины золотые, и местные ассигнации, и древнее, царской ещё чеканки, серебро. В отдельном кожаном мешочке лежали три госбанковских стограммовых золотых слитка — выкуп за Тину. Алан поскидал всё в свой рюкзак и вернулся к подруге. Та глянула на него. Он кивнул. Тогда она поставила автомат на предохранитель, опустила на пол, прислонив к стенке и вынула из кобуры парабеллум. Привела оружие в боевую готовность и, не целясь, влепила пулю в жирную тушу Шуры. Та охнула, дёрнулась, схватилась за грудь — пуля прошила ей отвислую сиську и вошла под рёбра. Но, судя по реакции, в лёгкое не попала.

- Это тебе, сука, за доброту твою и ласку. Стреляй ты, Алан! - И подала пистолет другу.

Юноша отодвинул её руку и спросил у Тереха:

- Обрез где?

- На боте...

- Ну жди, паскуда. - И пошёл к выходу.

Шура всё скулила, кровь стекала по пробитой сиське и капала на пол, по боку текло из дырки на рёбрах. Но ни падать, ни терять сознание она явно не собиралась. Терех же просто трясся и лязгал зубами. Тине прискучило ждать и она спросила:

- На что бабки-то копили, уроды?

Терех глянул на Шуру, дёрнул плечами.

- Да как все... На дом новый. Сколько ж нам в сарае жить-то?

- Да неужто до этого возраста так и не скопили ничего? Ой, врёшь, паскуда!

- Дак... На Пашкином острове дом у нас... Дочка там... с мужем и детьми живут. Хороший дом, каменный... Под железом!

Шура застонала, врезала мужу затрещину и тут же опёрлась рукой на мужнино плечо.

- Вы только девочку нашу не троньте, детки...

Вернулся Алан. Без рюкзака и автомата. Но с Тереховым обрезом. Осмотрел его в свете керосиновой лампы, дёрнул памп под стволом, взводя оружие. Подошёл и навскидку выстрелил Тереху в лицо. Тот взмахнул руками и упал навзничь, спиной на валун. Скатился на пол и забился в конвульсиях — дешёвый патрон не пробил кости мелкой дробью. Шура снова вскрикнула и вытянула вперёд свободную руку, словно заслоняясь. Тина прицелилась и нажала спуск. Пуля пробила женщине колено. Раздался вопль и тело, тщательно прицелившись, плюхнулось на Тереха. Алан посмотрел на Тину, подошёл к лежащим и ногой столкнул Шуру с мужа, взвёл оружие, направил ствол обреза и нажал спуск. Дробь вошла Тереху в живот... Тина приблизилась и снова выстрелила в женщину — просто в туловище, не целясь. Та вякнула, дёрнулась и замерла. Юноша вновь взвёл обрез, наклонился, прижал ствол ко лбу пирата и нажал на спуск. Выпрямился, бросил оружие и отошёл. Тина подошла к Шуре, прицелилась ей в голову и тоже выстрелила, прекратив её мучения... Алан потянул девушку за локоть.

- Ладно, идём.

- Подожди. Дух?.. - девушка прислушалась и замерла.

Дух острова стоял, прислонившись к стене возле Тининого автомата и рассматривал его.

- Здравствуй, дух! Давно ты тут?

- Я ещё до вас вошёл. Как только они валун шлифовать уселись.

- Что ж не помог им?

- Не обязан я...

- Дух, я сарай сжечь собираюсь. Ты не против?

- Жги... Только сначала выкопай клад за печью. Он там лет пятьдесят уж лежит.

- Хорошо. Просьбочка будет — пса на наш катер загони, Полишах его дочке Шуриной свезёт. А мы на Тереховом боте на остров пойдём, домой.

- Добро. Пса доставлю. А этих... Закапывать будете?

- А надо?

- Нет... Просто от моего камня оттащите подальше.

- Добро.

Тина опустила голову и повернулась к Алану.

- Падаль от камня оттащи подальше, а я пока за печкой ещё пороюсь...

- Хорошо.

Тина взяла свой автомат и пошла к печи. По пути она сняла с крюка лампу и скрылась позади дымохода. Там явно никто, никогда и ничего не искал — Шура заметала туда грязь, когда ей приходила в голову блажь сделать в сарае уборку. Девушка взяла печной совок и стала вычищать замусоренное пространство. Пыль стояла столбом, Тина чихала, но продолжала раскопки. Вскоре каменные плитки пола появились из-под многолетних наслоений золы и песка. Стоя на коленях, чихая и шёпотом ругаясь, девушка высматривала — какую плитку подковырнуть первую. Но проблема отпала сама собой — на нужной плитке, чуть более крупной, чем прочие, невидимый палец нарисовал крест. Она подсунула под камень штык-нож и надавила на ручку. Плитка поднялась и Тина оттащила её в сторону. Ничего, кроме ровного песка под плиткой не оказалось, но дух духу не лжёт. Иной раз разыгрывает, но не лжёт же... Тина принялась копать, рыхля грунт штыком и выгребая совком. Алан встал у неё за спиной и вытянул шею от любопытства. Вскоре штык воткнулся в доску. Тина выдернула его и убрала в ножны, выгребла остатки грунта совком и обмела крышку сундучка ладонями.

- Тин, что это?

- Пятнадцать человек на сундук мертвеца... Алан, мы же среди пиратов находимся, тут на каждом острове кладов напрятано дофига и больше. Вытащи, я не подниму.

Она на четвереньках поползла назад, освобождая Алану пространство для манёвра. Тот посмотрел на подругу сверху, дал лёгкого пенделя по откляченной заднице и перешагнул через неё.

- Алан!!! Как не стыдно?!!

- Извини. Не подумал...

Девушка встала на ноги и чуть отошла, отряхивая локти и колени. Алан расчистил слегка стенки сундучка и потянул за ручку. Деревяшка треснула и ручка оторвалась. Юноша вынул свой тесак и им обкопал сундучок вокруг, так, чтоб можно было вытащить его, просунув пальцы под донышко. Что тут же и сделал. Поставив ветхий ящичек на пол, он встал и вышел из-за печи, предоставив Тине право открыть крышку. Та выволокла его из закутка и, взяв автомат, просто шарахнула в угол прикладом. Крышка соскочила с ящичка и взору ребят открылись настоящие сокровища — с полведра ювелирных изделий!!! Обычных, промышленного изготовления. Но так много! Цепки, кулоны, кольца, браслеты, серьги... С камнями и без, жемчуг и янтарь, золото и серебро. Казалось полным бредом, но выглядело совершенно реально! Алан присел и начал перекладывать всё это в Тинин рюкзак. В какой-то момент его внимание привлёк большой, явно не женский браслет. Он повернулся с предметом к лампе и оторопел — массивный золотой браслет и часы в золотом же корпусе! Он покрутил заводную головку и часы сочно затиктакали. Алан сунул их в нагрудный карман и быстро докидал остальные ценности в рюкзак. Затянул горловину, завязал шнурок. С трудом закинул на плечо и поднялся на ноги. Тина стояла с лампой в руке и ковыряла сапогом пол. Она явно общалась с духом. Юноша подошёл к ней и стал терпеливо ждать. Вскоре она глянула на него, спросила: «Ты всё?» И, получив положительный ответ, швырнула лампу в угол за валуном. Керосин вылился на стену и вспыхнул.

- Идём, Алан. Сейчас эта халупа вспыхнет, как солома! Я огневика позвала...

Они выбежали из сарая, а огонь поднялся по стене к сухим стропилам и весело затрещал под крышей...

Ребята залезли на борт пиратского бота и Алан окрикнул Пашку. Тот вышел из рубки своего катера и подошёл к борту. Алан вынул что-то из нагрудного кармана и крикнул:

- Лови!

Пашка-пират поймал кинутое и, не глядя, сунул в карман.

- Спасибо, Алан. Я проверил — у вас горючего мало. На Голом острове заправь это корыто. Если будут наезжать — сошлись на меня, так и скажи: Пашка-пират велел заправить!

Внезапно сквозь гудение пламени донёсся жуткий крик. Все трое обернулись и увидели мечущийся в огне силуэт — дешёвый заряд так и не убил Тереха... Секунд через пять ор стих и силуэт исчез — пламя добило-таки подранка.

- Собаке собачья смерть, - проговорила Тина, - сэкономил на патронах, урод, себе назло.

- Умер Максим — и хер с ним, - подал голос пират.

- Хорошо, заправимся... - Алан продолжил с того места, где вопль Тереха прервал его. - Паша, кстати, о птичках - а откуда ты взял патроны для наших автоматов-то?

- Так это не автоматные. Это для охотничьих карабинов — у пуль носики мягкие, без стальной оболочки. Они рвутся внутри тела — совершенно варварское оружие. Поскольку этот жуткий калибр для стрелкового оружия давно запрещён, патроны выпускают только для охоты на крупного зверя — лось, медведь... Вот так! Я читал, что из такого карабина и таким патроном даже полярного медведя бьют. «Сайга» - семь и шестьдесят две сотые на тридцать девять... - Пашка мотнул головой и погладил по голове подошедшего к нему пса.

- Надо же...

Тина подошла и помахала Пашке рукой.

- Отдай собаку дочери Тереха, Паша. Эта тварь ничем не виновата... Прощай! Спасибо за помощь! Ты даже не представляешь, как ты нам помог...

- Тина, я знаю про клад, я подглядывал. Делиться не требую — вы проявили благородство, не забрав деньги у рыбака. А ведь сами в долгах, как в шелках... Прощайте, храни вас бог. А собачку я доставлю, не переживай!

Катер и бот отошли от острова, на котором всё ярче разгорался сарай и разошлись в разные стороны: Пашкин — на Талок, Терехов — на Голый...

***

К большому острову пиратский бот подошёл в полдень. Алан пришвартовал его в самом неудобном (зато свободном) месте причала — у забора, отделяющего «простой» флот от элитного. Никто из «простых» не желал соседствовать с богатыми, чтоб не ощущать ежедневно свою простоту. Из сторожки на берегу Тина вызвала такси — им следовало доехать до тётиной виллы, чтоб успокоить Тать-Яну и раздать долги. Таксист — молодой черноусый парень гопнической внешности, шустро выехал из порта и малость попетлял по городу, избегая загруженных улиц. Он всё посматривал в зеркало на сидящих сзади пассажиров, но помалкивал. В конце концов Тина не выдержала и спросила в чём дело.

- Господа, вы простите великодушно... Дайте мне денег сейчас? Мне бензина нужно купить, а у меня совсем нет наличных. Так-то я вас на виллу увезу, а на обратном пути встану без горючего. Выручите, пожалуйста?..

Алан хотел по привычке почесать лоб, но нащупал шрам и потёр его подушечкой пальца, а не поскоблил ногтем.

- Езжай на заправку, там и получишь деньги.

Таксист обрадованно закивал, а Тина вынула парабеллум и привела его в боевую готовность. Таксист сошёл с лица, усы его обвисли...

- Езжай, это не угроза, это предупреждение — чтоб не задумал пакость какую.

- Ну что вы, господа... Да разве ж можно?.. Мне только на бензин, честное слово...

- Вот и езжай себе.

На заправке водитель сунул рукав с пистолетом в горловину бензобака и побежал к кассе. Сказал что-то кассирше и сунул ей купюру, полученную от Тины. Одну из Шуриных... Колонка загудела, рукав шевельнулся и таксист встал у горловины, следя, чтоб налилось под пробку. Потом он взял пистолет в руки и ещё с минуту доливал горючее малым напором, регулируя подачу курком. Затем повесил рукав в захват на колонке и побежал за сдачей. Пересчитал деньги на глазах кассира и вернулся в такси.

- Спасибо, господа! Вот, возьмите сдачу, я за проезд тут взял... - он всё ещё был слегка не в себе и суетился.

- Поехали уже! Оставь себе сдачу, не мелочись.

Таксист, поражённый такой щедростью, выкатил глаза и ещё суетливее принялся исполнять приказанное, бормоча восхищённые благодарности «юным господам». А Алан с Тиной переглянулись и тихо засмеялись, показывая друг другу ладони с мозолями — на Голом им разрешили залить баки, но... Качать насос пришлось вручную. Вот они и накачались — до кровавых мозолей и боли в спинах...

Спустя полчаса ребята вышли из такси у парадного входа виллы. Их встретил Мирон — он обнял и поцеловал кузину и крепко пожал руку Алану. Пока шли по гостиной, Тина спросила Мирона:

- Ты у Таллы был?

- Да. Занятная тётя...

- Заплатил?

- Золотом. Она была в шоке — всё никак не могла поверить в происходящее... Чаем меня напоила. Со сгущёнкой...

- Держи! - Тина протянула кузену приготовленные золотые монетки. Мирон помотал головой, но спорить не стал, зная крутой нрав девушки. Не глядя сунул деньги в карман.

У лестницы их встретила Тать-Яна. Она открыто улыбалась, что говорило об отсутствии Ирша на вилле. Мирон пошёл распорядиться насчёт обеда, а тётя с молодыми людьми поднялись к ней в кабинет. Там Тать-Яна обняла и расцеловала Тину и крепко прижала к себе Алана, обняв правой рукой и подставив щёку под поцелуй.

- Садитесь, рассказывайте!

- За обедом сказки послушаете, тётя. С Мироном вместе. А сейчас — о делах. Вот долг — то, что я брала у тебя в разное время. Возьми! Не спорь, пожалуйста!

Тать-Яна отрицательно покрутила головой, но деньги остались лежать на столе. Тина дёрнула плечом и вынула кожаный мешочек, придавила им стопку денег.

- Это выкуп. Тут все три слитка.

Тётя чуть наклонила голову, как курица и слегка вытаращила глаза.

- Три?.. Ирш взял четыре. Сказал — пиратам четыре надо отдать!

Тина с Аланом переглянулись и опустили глаза.

- Тётя, я не обманываю тебя. У пиратов было только три слитка.

Алан пнул её под столом и девушка торопливо добавила:

- Пропили поди, сволочи! Но я готова компенсировать...

- Девушка, замолчи. Ты прекрасно знаешь, где осел четвёртый слиток.

В голосе Тать-Яны звенел металл. Тина вздохнула, отвела глаза и опустила плечи, всем видом показывая, как ей неприятна эта ситуация...

- Ни о какой компенсации не может идти речи. Сейчас идём обедать, слушать ваши враки, затем сауна и отдых. Возражения есть? Нет? Пошли!

- Ещё пару слов... Тётя, вот эти деньги надо перечислить на счёт госпиталя миссионеров.

- Не много ли? - Тать-Яна потрогала пухленькую стопочку купюр.

- Нет, тёть Ян. Жизнь Алана куда как дороже... И укажи — это на благоустройство дорожки от калитки к приёмному покою.

***

Утром Тина оседлала коня и вывела его под уздцы из конюшни. На вилле все ещё спали и девушка решила навестить Теремочки. Она дошла пешком до ворот, предупредила охранника о том, что её будут искать и попросила успокоить домочадцев. Затем вскочила в седло и пустила лошадку рысью. Всё-таки любила она это дело — верховые прогулки!

Дома у Таллы тоже все ещё спали и Тина спешилась и привязала коня самостоятельно. Она достала из седельной сумки пресную лепёшку и коробочку ряженки, села на крыльцо и принялась неспешно перекусывать — прогулка вызвала нешуточный аппетит. Внезапно на перила крыльца сел воробушек и несмело чирикнул, скосившись на Тину. Та посмотрела на пичугу и накрошила на доски крыльца немного хлеба. На вытянутую руку от себя. Воробушек подумал, посомневался, поперескакивал туда-сюда... И спланировал к угощению. Девушка подмигнула ему и продолжила трапезу. В компании веселей...

Минут через пять в доме послышался шумок, скрипнул отодвигаемый засов и на крыльцо вышла хозяйка. Она сонно посмотрела на гостью и прошла мимо, направляясь к нужнику.

- Привет, Крис!

Тина оглянулась и замерла.

- Привет-привет! - Крис смотрела на духа Таллы. - И как тебя звать прикажешь?

- Таллой. У меня одно имя. Рада видеть тебя! Сейчас вернусь из толчка — чайку попьём... С печеньицем. Заходи!

Тина поднялась с крыльца и прошла в дом. Садясь к столу, обернулась и увидела воробушка, неподвижно лежащего на крыльце.

- Чего это с ним?

- С кем? А, с птичкой! Так он сперва увидел как я раздвоилась, потом как ты... Тут и у человека не у всякого разум выдержал бы. Ничего, выживет!

Талла вошла в дом, закрыла дверь и вымыла руки под умывальником. Вытерла руки рушником, кинула его поперёк спинки стула и почесала задницу. Глянула на гостью, откашлялась тихонечко и пошла ставить чайник на плиту.

- Тал, а ты как справляешься когда разделяешься? Ну с духом просто, а с телом как?

- Ну как... привыкла. Я с детства тренированная. Сколько себя помню — сперва подумаю хорошенько что буду делать, потом выхожу. А тело само по задуманному работает. А у тебя проблемы с этим?

- Угу... Тина виснет почти сразу, только самое простое может делать. А я не могу даже ромашку до дома донести — сквозь руки проваливается всё.

- Так ты это... - тело Таллы встало и пошло за чайником, а дух достал из шкафчика заварку и банку с вареньем. - Ты определись, кем быть хочешь. Если смертной — то и так живи, ненадолго это. А если полукровкой — тогда тренируйся. Могу подсказать кой-какие фишечки... Я вот сама полукровка, муж полукровка был. Парень мой, Лад — тоже из наших... Все ведуны. Я Ладу не велю пока, но он, шкода, всё равно ведует...

- Талла, а где твой муж?

- К другой ушёл. Давно уже... Ну и чёрт с ним.

Хозяйка периодически разделялась и соединялась, делая по два дела сразу и не прекращая беседу. Тина тупо пила чай и лопала варенье.

- Тал, а вот Тинке если за смертного выходить... Я по-любому из неё уйду? Или в ребёнка или... Куда мы уходим, когда от нас отрекаются?

- К отцу вернёшься и пополнишь его жизненный опыт своим. Всё, что тобой увидено, всё ему в память и ляжет.

- А можно как ты? Чтобы я с Тиной осталась?

- Так тогда тебе за полукровку надо. Или духа звать, чтоб они вдвоём тебе дитя делали. Но там ерунда может получиться — ты с бессмертным можешь не совпасть и тогда или ты дитя выморишь, или оно тебя заморит до смерти. Во втором случае Тина помрёт, а ты станешь чистым духом.

Крис вернулась в тело и Тина подняла глаза на хозяйку.

- То есть тут без вариантов?

- Ну... всё от тебя зависит!

- То есть? Ну не томи, рассказывай!

Талла снова раздвоилась и пошла к кровати Лада.

- Так, хватит подслушивать! Вставай, мой рожу, поешь и поди погуляй. У нас тут серьёзная тема с Кристиной.

Лад встал, надел шорты и майку и подошёл к умывальнику. Посмотрел на воду и выбежал во двор.

- Талла, а чего ты его гонишь, если он полукровка? Пусть знает... Или?..

- Мал он ещё. Тут даже не в возрасте дело, а... - ведунья покачала ладонями свои груди, — в зрелости. А Лад ещё зелёный.

- Тогда ладно. Помолчим пока.

Меж тем пацан вернулся. Спокойно умылся и сел к столу. Мать подала ему нарезанного хлеба и колесо колбасы. Тот сморщился, как от отравы и отодвинул её прочь.

- Молока дай...

- Нет молока, не доилась я. А ты вчера не купил! Сгущёнку будешь?

Тина фыркнула в ладошку, а Лад состроил кислятину. Поокунал краюху в варенье, слопал её и запил чаем. Утёр рот тыльной стороной ладони и пошёл к двери.

- На здоровье, сыночка, - вдогонку бросила ему Талла не оборачиваясь. Убрала со стола хлеб и колбасу, поставила чайник погреться и села напротив Тины. Помолчала. Подняла голову и громко рявкнула:

- Мир, пошёл вон!!! От шкода...

- Ладмир?

- Ну да... Сорванец этакий, всё мать надуть пытается... Мир, я тебе ноги повыдергаю, слышишь?!! - снова повысила голос хозяйка.

Крис осмотрелась. Ладмир понуро шлёпал прочь от дома, держа в руке и разглядывая воробушка.

- Так вот, Тина. Ау? Крис?..

- Да-да, Таллочка...

- Ты вот собираешься тут, на острове жить или чего будешь делать?

- Ну... Я бы на родину вернулась... Виктора как-то выставить всё-таки нужно из страны, чёрт бы его забрал. Не лишнее. А там уж и про замуж можно подумать... Хоть и рановато, а?

Талла скривила губы в усмешке.

- Я с Ладовым папашей в тринадцать первый раз легла. Родила в семнадцать... Тут как судить? Я с Мироном твоим почирикала... он и не помнит, что тут мне за чайком рассказывал. Но я-то не дура, понимаю что к чему. На вилле тебе Ирш не даст жизни. Купить себе дом и жить отдельно — это через три года. Остаётся что? Замуж. Я так понимаю, за Алана. И тут проблемы с детьми и с возрастом — тебе ровно год ждать до брака, Алану — год до покупки дома. И рожать не будешь... От Алана уж точно. Куда деться? Иршевы щипки терпеть? Так ты его просто убьёшь однажды и тогда конец всему...

- Талла, давай к теме.

- Ну что ж. Это я просто для себя ясность навела. Теперь по теме. Все ведуны и ведуньи имеют такую инфу... Мало кто про то говорит... Короче! Для таких, как ты и я есть одна хитрая уловка — стать неделимой. Целой. Очень мало таких людей на свете. Немногим довелось их видеть даже издали... Но! Это такие могучие существа! - Талла выкатила глаза и покрутила головой. - Я и описать-то тебе не смогу. И дети у них — всегда полукровки, хоть какой там муж ни будь... Но речь не о том. Речь вот о чём: сейчас я скажу тебе то, после чего твоя жизнь бесповоротно изменится. Поэтому...

- Говори уже, а?

Ведунья сцепила пальцы рук и тяжко вздохнула. Было видно, что не хочет она ничего говорить. Посопев немного, Талла повернула лицо от окна и бесцветным голосом, без интонаций, произнесла, глядя в дальний угол:

- Езжайте на остров Вулкан, что на запад от нашего острова, там в подземелье живёт Могул. Он может слить тебя воедино. Всё. Уходи. Больше я ничего не скажу. Прощай.

Тина помолчала минутку, сказала:

- Прощай.

Встала и вышла прочь, оставив на столе золотое кольцо с крупной жемчужиной.

Талла посмотрела на украшение и заплакала, уронив лицо в ладони — всё ж-таки как тяжко посылать человека на погибель! Да ещё и хорошего человека...

***

Бот, окрашенный в белый цвет и названный «Барс», неторопливо шёл на запад. В эту сторону пираты не ходили, да и рыбаки от западного берега не удалялись. Однако навигатор, купленный и установленный в рубке, нормально указывал маршрут к острову Вулкан, а эхолот давал добро на выбранный путь. Погода в общем и целом благоприятствовала, хоть ветер и норовил сдуть их с направления, а волны крепко покачивали судёнышко, словно проверяя экипаж на прочность.

По большому счёту, острова находились рядом — как только один пропадал из виду за горизонтом, так через полчаса-час (в зависимости от скорости судна) показывался из-за другого горизонта конус горы острова Вулкан. Это знали все моряки, об этом рассказывали друг другу все мальчишки на всём архипелаге, да и некоторые девчонки — тоже. Соль же была в том, что завидев конус Вулкана, любой мореход старался тут же потерять его из поля зрения. Потому, что остров Вулкан был давно и навечно проклят и людьми, и бессмертными. Сети, поставленные в виду Вулкана оказывались или пусты, или порваны, или потеряны. А если и был улов, то или шхуна тонула, или рыба протухала, или поевшие ту рыбу заболевали. Или умирали.

Меж тем Алан увлечённо оттачивал искусство судовождения, а Тина грустно тошновала в трюме, где качка была полегче. Потеряв ориентир — остров за кормой, Алан слегка замандражировал, но правил по навигатору, дав старательному дизелю-трудяге полный вперёд. А когда над горизонтом чётко проступил искомый конус, он вздохнул с облегчением и чуть сбавил ход. Для Алана вот сейчас заблудиться было страшнее, чем завтра умереть... Тина же, ощутив очередной приступ тошноты, вгрызалась в сухую и солёную тараньку, чтоб избавиться от наваждения. Она уже помолилась духу-моряку, закляла водяного и теперь твердила молитву покровителю странников. Ни один не откликнулся и даже просто не прогнал тошноту — что, собственно, было ожидаемо: рыбаки в порту предупреждали о тщетности молитв, потому как и духи избегают этих вод... К счастью болтанка вскоре начала стихать — остров перекрыл ветер и чем ближе бот подходил к Вулкану, тем меньше его колбасило. К берегу подошли по гладкой воде — нашлась крохотная бухточка, пройдя по которой, «Барс» просто с разгона выпрыгнул на галечный берег. Алан первым соскочил на сушу, намотал швартов на валун и помог спуститься Тине. Затем поднялся на борт, бросил с кормы якорь на длинной цепи и забрал их рюкзаки с запасами и автоматы. Пока Тина пыталась поговорить с бессмертными, он проверил надёжность швартовки, осмотрелся. Казалось, что воздуха на Вулкане мало — было душно, дышалось трудно.

Тина поморщилась и подошла к юноше.

- Что говорят?

- Нет никого. Или не хотят разговаривать. Даже на простую просьбу никто не отозвался... А зов я тут что-то боюсь читать. Надо где-то вход в подземелье искать, Алан!

- Не думаю, что он на пляже. К горе надо идти, - он показал рукой направление, - там видно будет...

- Пошли.

Идти по крупному галечнику было трудно, но вскоре среди камней стали попадаться кустики травы, всё чаще и чаще по мере удаления от моря. Идти стало несколько легче, но оба путешественника почти сразу, один за другим, запнулись о спрятавшиеся в траве камни и теперь слегка прихрамывали. Вдобавок к этой беде стало ещё труднее дышать, откуда-то налетела туча москитов и принялась покусывать ходоков. К лесу подходили они уже не просто в отчаянии, а в холодном, тихом бешенстве — лица и руки горели от укусов, на коже вздулись бугорки и шишечки, дышать приходилось носом во избежание попадания москитов в горло, а воздух так и не становился свежее...

- Алан, ты только не ругайся... Ни вслух, ни про себя. - Тина сделала вынужденную паузу, чтоб откашлять пару насекомых, успевших залететь в рот. - У меня мозжечок горит, значит тут рядом демоноид...

- Угу. Я терплю пока. Пф-ф-ф! Мантры читаю. Пф-ф-ф!

Девушка в очередной раз запнулась и с маху приложилась боком о корень дерева, что горбом торчал из земли.

- Боже, да когда ты закончишь испытывать нас?!!

- А он-то тут при чём? - внезапно прозвенело у неё в голове, обжигая мозжечок.

- Демоноид, давай поговорим? Я помощи не прошу — просто беседа? Как мне называть тебя, дух гордый?

Алан присел, чтоб помочь подняться Тине и понял, что той не до вставания. Поэтому он лишь положил её поудобнее, сел рядом и, сунув ей под голову собственное бедро, принялся отмахиваться от москитов и смахивать их с подруги. А Крис меж тем не скучала...

- Это всё твои происки, дух? Не мелковато ли для демоноида — детей москитами пугать?

Раздался тихий хлопок и перед ней предстала немолодая такая и неопрятная женщина в весьма небрежном наряде.

- Какой я демоноид... так — только и могу, что вид создать. Ведунья я местная. Сторожу Вулкан по уговору от гостей непрошеных. А кто до сей поры дойдёт и ни разу не обмолвится словом кривым — тем должна дальнейший путь указать.

Ведьма села на корень и почесала нечистую ладонь. Грустно посмотрела на Крис и спросила:

- Вот и зачем оно тебе нужно то съединение? Ведь как войдёшь в подземелье — считай, можешь прощаться с жизнью. Назад если выйдешь — так бога благодарить надо до конца дней, да-да! Да только не выйдешь ведь...

- А ты что — пугать тоже должна по уговору или как?

- Дура ты. Бери своего парня и пойдём в дом. Рядом вон мой дворец-то...

Крис проследила за жестом и увидела кособокую небольшенькую хижинку.

- Ну... во дворец, так во дворец. Алан, подъём!

Молодые люди поднялись на ноги и пошли к домику. Москиты как-то несмело кружились вокруг и почти не кусали.

- Тётечка, ты мошек-то отпусти, что ли...

- А? А, ну да... Кыш.

- И с воздухом... если не трудно? А то голова кружится уже.

- Не-а. Это тут так и есть. От меня не зависит. Вулкан же...

Они приблизились почти к самому дому, были видны уже кривые ступеньки, ведущие к полуоткрытой двери, всего несколько шагов по небольшой поляне — и они у цели... Но Тину томило странное чувство, что нет ни дома, ни двери, ни ступеней, ведущих к ней... Есть лишь поляна. Поляна и жжение в мозжечке. Она слегка замедлила шаг, взяла за руку Алана и попробовала остановить его и остановиться сама... Сделала всего лишь шаг и вышла из тела, замершего посреди поляны. Крис тревожно оглянулась и увидела стоящую столбом Тину, держащуюся за руку с Аланом. Двое окаменевших детей посреди зелёной лужайки под ясным солнцем... Она крутнулась и вместо хижины увидела нагромождение огромных, с микроавтобус размером, валунов. Ни двери, ни крыльца, ни ведуньи.

- Эй, ведунья. Морок! Вернись.

- Иди в дом. Смертным нет сюда хода, неужто непонятно?

Крис подошла к камням вплотную и потрогала их рукой — твёрдые! Даже для духа. Видимо и тут не обошлось без чар.

- Ведунья, я не могу войти. Тут и для меня камень непроницаемый!

Послышалось какое-то шипенье, плевки и прочие звуки, выдающие недовольство, затем бормотание и один из валунов слегка поплыл на фоне остальных, словно утратил реальность и стал изображением самого себя. Крис шагнула в него и свободно вошла в «хижину». Внутреннее убранство (против ожидания) оказалось вполне современным: светло, воздух кондиционирован, на офисном столе — включенный ноутбук. Хозяйка — в джинсах и кожаной жилетке поверх белой футболки с рисунком смайлика, сидела в кресле с колёсиками на шестиконечной опоре. Пол ровный и светло-серый, стены гладкие и белые, лишь над столом к стене прикноплен рисунок, выполненный ребёнком лет четырёх.

- Не ожидала?

- Честно говоря...

- Ясно. Присаживайся!

Крис огляделась в поисках стула и, не найдя искомого, решила сесть на пол. Ведунья, что выглядела сейчас вполне нормальной женщиной лет пятидесяти, сморщилась, зашипела по-змеиному и сделала повелевающий жест. Выросший из пола стул толкнул Крис в попу и она, слегка пискнув и махнув руками, оказалась сидящей на круглом, винтовом стульчике с небольшенькой поясничной подпоркой и на крестообразной опоре с четырьмя колёсиками.

- Спасибо, хозяйка.

- Сама не умеешь мебель вызывать?

- Неа. Готовой пользуюсь. Слушай, демоноид, хватит мне пыль в глаза пускать, а? Чего ты придуриваешься? Я же вижу, что ты не ведунья малосильная, а дух гордый и могучий. Так зачем?..

На мгновение женщина с креслом исчезла и на её месте показался громадный, голый человекоподобный, светящийся, словно горящий уголь. Лик его был воистину ужасен и невыносим взгляд глаз его был... Пахнуло нестерпимым жаром, он шумно выдохнул струю дыма с искрами и исчез, с тем лишь, чтоб тут же возникла восседающая в кресле женщина. В джинсах, футболке со смайлом и волосами, связанными в конский хвост.

- Дитя, я изо всех сил стараюсь не навредить тебе, ибо даже дыхание моё для тебя смертельно! Тут давненько не было визитёров и я, наверное, не очень хорошо создаю интерьер, но поверь, реальность — это последнее, что ты тут увидела бы.

- Прости, дух. Ты — Могул?..

- Нет!!! Что ты! Могул — величайший из ангелоидов! Я лишь бледная тень испарений тела Могулова... Зови меня Розой, что ли... Так как я, так сказать, суккуб, демоноид, предпочитающий женскую половину сути. Исходно, так сказать...

- Хорошо... Роза. Я слушаю тебя, могучая.

Роза поманила пальцем и стул с собеседницей подъехал к ней. Она положила свою горячую и сухую ладонь на запястье Крис и внимательно заглянула ей в глаза, пронзая сознание и разум внимательным изучением. Затем моргнула, позволив девушке расслабиться и по-дружески похлопала по руке.

- Не слушай. Я не скажу тебе ничего... Что бы я ни сказала — всё сказанное лишь навредит тебе. Я вложила в твою голову знание, которое само появится в своё время. Ты просто как-бы вспомнишь нужное в нужный момент, вот и всё. Единственное, о чём мы с тобой поговорим — Алан. Он нужен тебе?

- Да!

- Плохо. Очень плохо. Брось его здесь, правда, брось... Иначе совсем плохо всё будет. Оно хоть как плохо всё будет, а так... Так ещё хуже.

- Ну хватит загадок, Роза. Прошу тебя... Если хочешь помочь — пожалуйста, помоги. Если не хочешь или не можешь в силу каких-то причин — просто дай нам пойти нашим путём.

Роза вздохнула, посмотрела на монитор ноутбука и там начали появляться портреты женщин — Эльза, Ванда, Шура, Дарья, сестра-ключница, сестра-очкарик, сама Тина, Тать-Яна, Талла, Малка, жена Иуды... Потом портреты по одному стали гаснуть, пока не остались Эльза, Дарья, Тина и Малка. Изображения наложились одно на одно и стали сливаться в одно лицо, имеющее черты всех четверых.

- Годится?

Крис посмотрела на Розу — смоделированное на мониторе лицо смотрело на Крис.

- Ох ты... - от неожиданности девушка вздрогнула. - Чуть помоложе, может быть?

- Так? - лицо Розы помолодело — лет так на двадцать стало выглядеть.

- Ага, так хорошо, но...

- Что? - Роза глянула на себя. - А... Ё-моё, конечно... Сто лет со смертными дел не имела, всё забыла нафиг! Ну-ка смотри туда...

Крис повернулась к монитору — там было одиннадцать голых женщин в рост, все те же персонажи.

- Эльзу, Ванду, Шуру и Тать-Яну убери. И меня! Остальных сливай. Нет! Иудину бабу долой...

- Угу... Что-то не очень, а? Или нормально?

Крис критически оглядела полученное изображение и сказала:

- Росту добавь. Ноги, ноги!.. Ага. Талию чуть тоньше и попу немножко измени... Нет, толще не надо, просто вот тут... Жопины уши убери! Ну что? Ну вот тут вот... - она показала пальцем.

- Действительно — уши... Грудь?

- Чуть увеличь. Не так сильно! Во... Соски покрупнее. И чуть выше... Ещё чуть... Сойдёт. Примерь!

- Уверена, что Алану понравится?

- Алану?!! - Крис повернулась на стуле и вытаращилась на Розу.

- Ну не тебе же... Я ж не инкуб, я ж объяснила.

Крис вскочила и упёрла руки в бока, готовая обложить Розу в три этажа. Та вновь моргнула, вытаяла в реальность демоном, выдохнула струю дыма и вернулась в кресло красоткой с монитора. Встала и покрутилась перед девушкой.

- Хорошо?

Крис бессильно сжала и разжала кулаки и села на свой стульчик.

- Супер. Ему понравится...

Роза подошла — на ней уже было простое лёгкое платьице на голое тело — и погладила Крис по волосам.

- Крис, это необходимо. Он не должен думать о тебе, это во-первых. Во-вторых эта процедура изменит кое-что в нём, серьёзно изменит. И в третьих — это не имеет никакого значения, потому, что суккубы не женщины. Суккубы — демоны! Иди и скажи ему, чтоб сюда шёл.

- Как же он войдёт? Ты же сказала, что смертным сюда входа нет...

- А я это место отодвину и Алан войдёт не сюда и не сейчас... Не важно! Иди уже и жди на поляне. Соскучиться не успеешь, не переживай.

Крис вышла из камня, вошла в Тину и посмотрела перед собой — всё та же небольшая, невзрачная хижина... Она хлюпнула носом.

- Алан, ты сходи туда один, ладно? (Хлюп)

- Хорошо. А ты что — попозже или совсем не пойдёшь?

- Не пойду. (Хлюп) Ступай, она меня не пускает. (Хлюп)

Алан пожал её руку и пошёл к кособокому крылечку. У входа сбросил рюкзак и автомат наземь и скрылся внутри... Тина лишь глубоко вздохнула.

Через пятнадцать минут Алан вышел и поднял брошенные вещи. Лицо его было безмятежно и не выражало ничего определённого, как Тина ни приглядывалась. Подойдя, он показал рукой в сторону горы и сказал:

- Нам туда. Там вход в подземелье.

***

Путь через лес был нелёгким. Реальность (лес, трава, воздух, Солнце) периодически таяла и они оказывались среди каменистой равнины, задыхались в кисло-горьком удушье, падали с ног и вновь поднимались, но уже с мягкой лесной подстилки, чтоб, поднявшись, запнуться за очередной корень и грохнуться в траву, вспугнув тучу презлющих москитов! Иной раз смена реальности была не полной и сопровождавшие их насекомые дохли в отравленной атмосфере, а сами они лишь надрывно кашляли и отхаркивали ставшую кислотой слюну. Но ребята упорно продолжали движение — в той реальности, где не было леса, они видели дыру в боку горы. Скорее всего, это и был вход в подземелье Могула...

Вымотанные и полузадушенные очередным угарным выпадом жуткого морока, пройдя метров десять по лесу и убедившись в пригодности воздуха, Тина с Аланом присели под сосной отдохнуть. Причём Крис позвала им пару стульев и те послушно выскочили из-под хвои.

- Тин, тут совсем немного осталось... Скоро вся эта морь закончится.

- Ага... Скорее бы — мне уже блевать нечем... Скоро кишки повыпрыгивают.

Юноша обнял её, прижал к плечу.

- Потерпи, родная! Совсем чуточку осталось — с полкилометра, не больше...

- Родная... Родной, поделись — что в хижине было?

- Тра-та-та. - Алан использовал лексику Слава. - Ну и на компе потом показала, куда нам тра-та-та...

Тина захихикала, прикрыв рот рукой, закашлялась и согнулась грудью на колени. Отхаркнула горький комок и, выпрямившись, положила голову на грудь юноши. Так и просидели минут двадцать — пока дыхание восстановилось, пока перестало жечь огнём ноздри, пока не прошла ломь в измученных жутким угаром носоглотках. Потом поднялись, Алан взял Тину за руку и пошли они в чащу леса, что становился всё гуще и гуще. Оставленные ими под сосной стулья постояли, повернулись на своих винтах, словно бы переглянувшись, да и сгинули, не потревожив даже хвои палой. Путники же тем временем с тревогой и восхищением наблюдали за переменами окружающего мира: деревья, что вот только стояли стеной, вдруг поредели, воздух наполнился ароматами леса, Солнце с неба просовывало сквозь кроны весёлые, ласковые лучи, а трава скрыла лесную подстилку и в ней стали появляться кустики с ягодками и нехитрые цветочки... Из-под небольшой скалы бил ключ и вода весело журчала, словно приглашая напиться. Ребята подбежали к ней, напились досыта и умыли лица. Повалялись немного на траве, попробовали ягодки на вкус. Всё вокруг дышало миром и покоем, ничто даже не намекало на смрадную, выжженную равнину, по которой вихри таскали мёртвый, отравленный воздух...

- Похоже, тут концентрация нормальной реальности...

- Да как сказать? Откуда знать — которая реальность тут нормальная?

- Я имела в виду — нормальной для нас.

- Боюсь я, что последние метры до двери в подземелье будут концентрацией другой реальности...

Тина легла на живот и принялась щекотать друга травинкой. Она словно и не обсуждала с ним вопросы жизни и смерти, а просто вот — по ягоды пригласила.

- Выбора у нас нет, Алан. Идти надо всё равно.

- Выбор есть — или умереть от отравления, или что-то предпринять.

- Например? У нас же нет противогазов.

- Ещё со времён Первой Мировой войны известен способ борьбы с отравляющими газами...

- Расскажешь? - Девушка засунула травинку себе в рот и стала покусывать её передними зубками.

- Ну да. Солдаты мочились на полы шинелей и дышали сквозь мокрое сукно.

Тина захихикала и перекатилась на спину.

- Алан, ты - извращенец! Тебя привлекает золотой дождь? - Она слегка закашлялась от смеха, перевела дыхание и продолжила: - Наматывай давай на рожу тряпку — так и быть, пописаю... - И снова зашлась смехом. Алан присоединился к ней, рассмеявшись и обозвав дурёхой.

- Это когда воды нет — используют ту, что внутри. А у нас с тобой вон — ключик с прекрасной, замечательной водицей...

- Охо-хо... Уморушки! Вот откуда ты взял про шинели, а? Сам придумал?..

- Нет. Книга попалась про те времена, русского автора. Вот там и прочитал...

Тина огляделась по сторонам и сказала:

- Вот что. Ты нам приготовь намордники из чего-нибудь, хоть штаны обрежь, что ли. Набери воды в баклажки — чтоб тряпки мокрыми не тащить. А я пока... - она показала в сторонку, - там... ягодки пособираю.

- Дождик золотой прольёшь?

- Ну и это тоже. И тебе советую.

Вскоре они уже были готовы к последнему переходу. Тканевые повязки сразу закрепили на лицах — как древнеамериканские грабители. Напились чистой воды до самого горла и пошли. Предчувствие не обмануло Алана — после двух небольших выпадений чёрной реальности лес и Солнце показались в последний раз и пробыли на пути ребят шагов тридцать всего, а затем...

А затем начался ад. Алан намочил банданы водой из своей баклаги, они прижимали мокрую ткань к лицам и старались дышать пореже, но... Выжженная земля проваливалась под ногами, они спотыкались и падали, поднимая в воздух злую пыль и смрадный пепел. Тину почти сразу вырвало — вся ключевая вода вышла из неё и впиталась в мёртвую почву. Так, шатаясь и поддерживая друг друга, они прошли метров триста — оставалось совсем чуть-чуть, около ста. Однако, суровая реальность не желала допускать вторжения в свой мир существ из мира Солнца. Алан остановился, чтоб прополоскать их маски свежей водой, смыть с ткани пыль и пепел, Тина же вдруг застонала и осела на каменистую осыпь, что простиралась от самой пещеры. Она просто потеряла сознание. Юноша попытался, было, как бывало прежде, закинуть её на плечо и... И не смог. В голове его звенело, силы покидали тело и в глазах вставал кровавый туман. А до входа оставалось всего ничего... И тогда он встал на четвереньки, втащил безжизненное тело Тины на спину и пошёл так, как зверь, как десятимесячный ребёнок... Камешки рвали его укороченные штаны, продирали дыры на коленях, кожа на ладонях вскоре тоже прорвалась и засочилась кровью. Пошла кровь и из-под ногтей, что почти сразу сломались от контакта с крошёным скальником. Глотка Алана горела, каждый тяжкий вздох причинял боль и вызывал кашель, а щебёнке всё не было конца. Сознание моргнуло и погасло, беспамятное тело, проползши ещё несколько метров, бессильно ткнулось лицом в осыпь...

***

Роза стояла в проёме и наблюдала за путешественниками сквозь разделительную мембрану. Со стороны пещеры она сдерживала нормальный воздух и температуру в двадцать четыре градуса по Цельсию. Со стороны чёрной реальности мембрана удерживала плюс сорок при отсутствии Солнца и атмосферу с гибельным процентным соотношением окиси углерода, примерно шестьюдесятью процентами азота и около десяти — кислорода. На границе мембраны атмосферы не смешивались, температуры не менялись. Просто тут — одно, а там — другое.

Розе не было никакого дела до этого чуда — она, сжав кулаки и затаив дыхание, смотрела на ребят. Это была не Роза-красотка, что азартно отдавалась Алану, это была не Роза-лесная-ведунья в отрепьях, это была офисная Роза-пятидесятилетняя-тётечка в джинсах и со смайлом на отвислых грудях. И ей было, в общем-то безразлично — дойдут они или нет, она просто сама с собой заключила пари и ждала того или иного исхода, хоть и выигрывала при любом раскладе. Вот девушка упала и Алан поволок её на себе к пещере, вот остались считанные десятки сантиметров до мембраны... Вот Алан ткнулся лицом в щебёнку у самой границы... Вытянул руку... Три миллиметра, всего лишь! Роза присела на корточки, чтоб лучше видеть, её жирный зад со свисающими через пояс «ушами» опасно натянул задний шов джинс, пузо свисло меж бёдер, груди расплющились о колени.

- И?..

Палец юноши выпрямился и проткнул мембрану.

- Бинго! - воскликнула Роза, схватила его за запястье и рывком втащила оба тела в пещеру. Она сдёрнула с них банданы, побила по щекам, дождалась, пока те начнут дышать и, крутнув головой (типа - ну надо же!), вышла из пещеры, превратившись за мембраной в саму себя — кошмарного демоноида, шагающего по безжизненному склону прочь от подножья горы, пародию на женскую скульптуру из раскалённого базальта — Каменная Задница имя её...

***

- Пан! Пан! Пан!

Алан очнулся от воплей в голове. Его звал незнакомый голос чужим именем. Но звали его, он был в этом уверен. Юноша открыл глаза и сел. Движения давались удивительно легко, в голове звенело и чужой голос всё рикошетил внутри черепа, будоража и не давая спать. Алан открыл глаза и огляделся в полутьме. Тина лежала повех какого-то трупа и подёргивалась в лёгких судорогах. Хозяина голоса поблизости не наблюдалось, но радовало то обстоятельство, что в пещеру они-таки заползли. Он повернулся и попытался потрепать Тину за плечо, но рука его проткнула подругу и ушла по локоть в каменный пол. Алан испуганно выпрямился и посмотрел в лицо трупа, что держал на своей спине девушку. Лицо показалось знакомым, Алан пригнулся и всмотрелся. Ужас сковал его — он смотрел на самого себя...

- Пан! Пан! Пан!

- О боже... - прошептал Алан и потерял сознание, на пределе услыхав чудное: «Паналан».

***

- Алан! Ала-ан!!!

Он вздрогнул и приоткрыл глаз. Кто-то тормошил его и звал по имени слабым, тихим голосом.

- А-алан!..

Юноша зашевелился, подобрал руки, упёрся, перевернулся. Сел. Опёрся спиной на каменную стенку и слегка стукнулся о неё затылком. Открыл глаза и тяжко поворочал ими туда-сюда. В поле зрения попала Тина — грязная, зарёванная, с осунувшимся личиком...

- Тина...

***

Пещера — далеко не самое удобное для прогулок место. Особенно, если в этой пещере никогда и никто не гулял. Ну... Почти никто и почти никогда. Что же касается бессмертных, для них наличие или отсутствие ровного пола не имеет никакого значения — они не ходят по земле, если только не притворяются, что делают это. Собственно, так вот. Тина и Алан не шли вглубь горы, они медленно, очень медленно пробирались вглубь горы. Их путешествие можно было бы сравнить с ползанием по скалам (чем, собственно, оно и было) — камни, камешки, каменюки, расщелины, пропасти, обрывы... Положение усугублялось отсутствием света (светила им Крис — её сумеречного мерцания через ладони Тины в абсолютной тьме хватало) и присутствием сводов. Пещера - это вам не тоннель, не шахта, в пещере своды могут быть высоко вверху, а могут и на уровне пупа находиться. Для духов, повторюсь, это не имеет никакого значения, они и сквозь не толстые стены проходят без малейшего напряжения. Для наших же путешественников путь по пещере стал сильнейшим испытанием не только рук и ног, но и психики. Спасала их Крис — она прекрасно ориентировалась и не позволяла впадать в панику. Всякий раз, когда на пути возникала развилка или просто посреди пещеры торчала скала, Крис отправлялась сперва вправо по проходу и если он кончался тупиком или непроходимым участком, возвращалась и отправляла ребят влево. Так и ползли они по этой полости внутри горы, пока в какой-то момент не столкнулись с неразрешимой проблемой: очередная развилка имела проход и вправо, и влево. Пройдя по правому рукаву, Тина с Аланом через полчаса оказались перед той же самой развилкой. И пошли влево. Минут через десять они набрели на другую развилку и пошли вправо. Но через три минуты рукав кончился, истончившись до непроходимости. Они вернулись и направились влево... И через десять минут вышли к первой развилке. Крис, обескураженная таким казусом (они не видели тех ходов, что являлись выходами рукавов!), решила дать отдых Тине. Алан в отдыхе не особо нуждался, да и психически он ощущал себя комфортнее подруги: во-первых — мужчина, во-вторых - горец же, сотни поколений... Но и ему идти всё равно было некуда, так что пара присела у развилки погреть камни попами (в пещере стулья не вызывались, хоть кричи), а Крис пошла назад. Она чувствовала, что они движутся в правильном направлении, просто где-то пропустили поворот, как пропустили оба выхода рукавов развилки. Теперь же она изо всех своих сил искала этот пропущенный ход, заглядывала во все щели, за все камни... Метрах в пятидесяти от ребят она почувствовала изменение, очень слабое — не звук, не свет — какую-то тонкую вибрацию, не атмосферы, нет, а именно изменение реальности в сторону бессмертного бытия. Как бы присутствие чего-то, присущего бессмертным. Она закружилась на месте, осмотрела пол (если эту череду каменюк с неплоскими и разноуровневыми разнонаклонёнными поверхностями можно так назвать), стены, свод... И именно там протаял из тьмы едва ощущаемый сквознячок инореальности. Не мудрствуя лукаво, Крис взлетела и заглянула в нору, едва способную пропустить ползущего человека. Утешало лишь одно — за норой явно чувствовалось пространство. Но перспектива ползания по этой трещине в скале... Крис легко проникла в полость за норой и там нашла явные признаки хорошей дороги в нужном направлении (ей даже показалось, что там поработали над дорогой вручную), но во весь рост вставал вопрос: как Алан с Тиной поползут по этой, ё-моё, дырке? Там нет пола в том смысле, как это принято понимать. Там нет пола даже такого, каким они считали низ пещеры. Там просто вертикальная щель в камне с перепадами «пола» по высоте в метр и виляющая в бока до полутора. С переменным просветом от форточки до одной створки окна. И по форме, в большинстве мест, в виде вытянутого вертикально ромба или треугольника с вершиной, направленной вниз...

Крис вернулась в тело и толкнула Алана, с какой-то стати засунувшего руку ей за пазуху. Нет, он не лапал её, но и руке его там делать нечего...

- Пошли, я нашла путь.

- Слава богу. Там не очень просторно, надо думать, если мы прошли мимо и не заметили?..

- Алан, а что ты у меня под курткой искал, а? Не сиськи ли часом?..

- У тебя? Так их там и днём-то хрен найдёшь...

Тина остановилась и дыхание её перехватило от возмущения. Ей было и смешно от всей этой перепалки, и немного обидно — ну не её же вина в том, что у неё грудь маленькая!!! И вовсе необязательно так грубо ей об этом напоминать...

- Ах ты зараза! Вот выйдем на свет божий — я тебе их покажу. И только попробуй потом ещё раз ляпнуть что-то подобное!

- Да ладно, не принимай близко к сердцу. Милая, Тиночка, ты же ещё совсем маленькая! Вырастут ещё, что ты переживаешь? Вырастут, будут как у всех...

Меж тем они добрались до вертикальной развилки и Тина посветила рукой вверх.

- Вон там, вверху. Видишь? Нам туда.

- А... Э... Другого хода нет? Я просто ещё могу представить, как запихаю туда тебя. А вот как сам туда полезу? Тут же метра три!

- М-да... Может, камней кучку натаскаем? - Тина опёрлась плечом на свисающую с потолка глыбу и чуть не упала — та шатнулась и сверху посыпалась мелкая щебёнка. - Опа! Иди-ка сюда...

Алан подошёл на голос — он ощупывал стену под норой, ища за что ухватиться, на что ногу поставить.

- Что тут у тебя?

Тина посветила на висящий камень. Изрядная такая каменюка — с двух Аланов примерно.

- Вот это тут болтается, как молочный зуб. У тебя дантист знакомый есть?

Алан покачал скалу, примерился... Прикинул, как уронить поближе к норе.

- Тин, ты в сторонку уйди — бог знает, что тут ещё с потолка упадёт... Во-он туда иди, в ту нишу, хорошо?

- Хорошо... Будь осторожен, а то...

- Что?

- А то мне сиськи показывать некому будет!

- Вот дурёха...

Алан принялся шатать и раскачивать камень, приглядывая, куда б ему отпрыгнуть, случись чего. Булыжина болталась, словно качели, камень хрустел и крошился. Сверху не только осколки сыпались, но и искры порой летели... Камень этот, скорее всего, упал откуда-то сверху и застрял в расщелине, без малого не провалившись в неё совсем. И теперь, раскачиваемый Аланом, всё сильнее тёрся боками о стенки, стираясь и скрашиваясь и ощутимо опускался вниз. Это можно сравнить с морковью, которую кто-то пытается втащить внутрь кувшина, горло которого она заткнула своей широкой частью. Юноша напрягся, закряхтел, оттянул «хвост морковки» на себя и тут же всем весом толкнул его вперёд, дождался обратного импульса, обнял камень, потянул и... «попка морковки», пройдя сквозь узкое место, грохнулась под самой норой. Алан, отпустивший скалу вовремя, опрокинулся назад, крепко приложился задницей о камень и ушиб обе руки, которыми старался смягчить падение. Одна наткнулась на острое и он подогнул её, а вторая провалилась в расщелину, едва не по локоть и пальцы, вывернутые из суставов вспыхнули болью...

- Алан... Ты жив? Ты только постарайся не ругаться — нельзя тут...

- Яж... Еть... Ля-а-а!!!

- Сильно больно? Дай, я посмотрю...

- Пальцы...

Он протянул Тине ладонь. Та осторожно потрогала его пальцы, пошевелила каждый аккуратно и вернула парню его конечность.

- Растяжение. Даже не вывихнуто... Поболит, конечно!

- Спасибо... Что там — не зря хоть страдаю?

- Не! Там вообще всё прекрасно! Он как лесенка прямо там, просто замечательно получилось.

Алан помассировал маленько больную руку и поднялся. Пробрался к упавшей каменюке и в слабом сиянии Тининых рук осмотрел результат.

- Да уж. Повезло... Тина, я вот всё спросить хочу: нам автоматы тут вообще нужны? Просто с рюкзаками мы в эту нору не пролезем, а таскать их как-то ещё...

- Ты прав. Возьмём ножи и пистолет. И фляги с водой. Еда ещё осталась?

- Немного есть...

- В карманах поместится?

- Нет. Я все продукты и патроны для люгера в маленький рюкзак сложу и привяжу к ноге на верёвочке. Пусть на ляжке моей поболтается...

- Хорошо. Подсадишь меня?

Алан присел на корточки и быстро переложил поклажу. Свой рюкзак и автоматы он аккуратно сложил возле «лесенки». Затем поднялся по ней, встал спиной к стене и поманил Тину. Она подошла к нему вплотную, встала ногой в сцепленные ладони (подумав: «Как же ему больно!») и поднялась в рост. Дыра находилась на уровне живота и девушка просто пролезла в неё головой вперёд, легла, как смогла и крикнула:

- Я поползла!

- Чья попа? - дурачась переспросил Алан.

- Типа внутри. Догоняй...

Он повернулся лицом к дыре, что была прямо напротив его лица, примерился так и этак, поискал ногами опору... Упёрся ботинком в какой-то выступ, напряг руки и втянул себя в нору по пояс. Рюкзак повис, создавая некоторые неудобства. Алан протянул себя слегка руками вперёд, согнул ноги в коленях, поёрзал, пошипел, поплевался, но таки влез в тесную расщелину. Тина едва мерцала впереди...

Минут через сорок они выползли с другой стороны, как два червяка. Измученные, побитые, ободранные... Одежда в дырках. Посидели на полу, глотнули водички. Молча сгрызли по пол-дюжины сухих галет. Не сговариваясь, пристроились друг к дружке поудобнее и заснули...

Окончание следует.

Похожие статьи:

Рассказы → Лес (серия 3)

Статьи → Русская нечистая сила

Рассказы → Доброе дело. Новогодний детектив

Рассказы → Колдовское лето в Боровичково - 4

Рассказы → Колдовское лето в Боровичково - 17