Написана в соавторстве с Григорием Родственниковым для конкурса Юмора.
Произошла эта история в незапамятные времена в одном далёком царстве-государстве. Много там разного люду жило. Одних добрых молодцев, почитай, не меньше десятка. Понятно, что принцесс на всех не напасёшься, тем более, что она там всего одна и была в том царстве, да и та, какая-то бука. Отец ейный, ну, в смысле, царь-государь, как пришло время дочери замуж выходить…
Вот странное выражение: «пришло время замуж выходить», не находите? Меня с детства этот вопрос интересовал и даже беспокоил. Вот кто и как это определял – время это самое? По возрасту, выслуге лет или по каким другим критериям? Наш-то царь по прыщам определил. Так и сказал: «О, доченька, чирии-то у тебя на фейсе как полезли! Как грибы опосля дождя! Не могу на твою образину глядеть – тошно! Иди-ка ты замуж сходи!»
И быстренько указ настрочил. Так мол и так: имеется принцесса на выданье – требуется жених. Что-то ещё про полцарства написал, но потом подумал и вычеркнул. И то верно, полцарства это слишком дофига – одной принцессы довольно. Позвал слуг и велел объявление огласить, чтобы до всех дошло и даже до порубежников.
А чтобы потенциальных женихов не пужать ликом доченьки-невестушки, чего ентот царь-сморчок удумал-то. Взял да и заточил кровинушку свою в высокую-превысокую башню.
Воду, главное дело, все из колодцев да родников черпали, а башни на вроде водонапорных, почитай, в каждом царстве имелись. Очень даже это дальновидно было со стороны царей-сатрапов додуматься енти архитектурные сооружения возводить и использовать эдак с выдумкой да задоринкой: как только пришло время дочку замуж выдавать, так он её тут же в башенку и упаковывал.
К тому же, царёк рассчитывал таким нехитрым способом сразу двух зайцев прихлопнуть. Ну, во-первых, с земли до оконца за которым принцесса томилась далече было – не всякий и разглядит кто там за тем окном и каков из себя. Да ещё и оконце бычьим пузырем затянуто – для верности. А во-вторых, ежели кто на ту башню вскарабкается, то куды тому бедолаге-альпинисту от своего – с таким трудом добытого счастья деваться?
А только не всё царёк наш просчитал, поскольку в царстве том «в бесшабашной жил тоске и гусарстве бывший лучший, но опальный стрелок!»
Какой такой стрелок? Да Ванькой его звали. Как начнёт, бывало, про свои подвиги рассказывать, так куды там. То он на аэроплане – лётчиком воевал, то артиллеристом из пушки палил, то кавалеристом на коне гарцевал и всех вражин королевства саблей в капусту рубал. Бывало, слушают его все – рты пооткрывали, а он бахвалиться да так это складно рассказывает: «… прислали нам опосля боя целый бочонок водки на телеге, аж двумя лошадьми запряжённой. Одна лошадь не в жизнь не дотащила бы – бочонок-то большой, тяжёлый. А у нас из полка всего пять человек после боя в живых осталось. А один дуралей в школе плохо учился и законов физики совсем не знал – про поверхностное там натяжение жидкости даже и не слыхивал, дурень эдакий. Начал хлебать прямо из бочки рылом своим немытым ту водку, захлебнулся и свалился в бочку. Лежит там сволочь такая, в грязных сапогах – воняет. И что нам делать-то оставалось? Пришлось кружкой водку из бочки черпать и пить. Вот оно как бывало-то. Война, братцы, это вам не понюшка табаку».
Это я вам просто пример привел, какой весельчак да враль этот Ванька был. Но вернёмся к нашей истории. Глашатаи по всем дворам прошли и волю царскую объявили. Зашли и к Ивану-стрелку. Он как раз на сеновале думу тяжкую думал – где денег на опохмелку взять.
Услыхал про невесту и вскочил, словно в одно место ужаленный.
«А что, – подумал Стрелок, – женюсь на царской дочке и сразу финансовую тему закрою. Не надо будет сивухой давиться – самодержец, он коньячок да вискарик пользует. Решено – женюсь!»
Поклонился Иван царским слугам низко и молвил:
– Спасибо, люди государевы, за добрую весть. Согласен я взять в жены Марьяну-принцессу.
Только те чуть от смеха не представились:
– Насмешил, дурак! Нечто про тебя речь? Али ты прынц какой тайный, али вельможа золотопузый? Ты как есть нищий смерд и безродный холоп. Тебе не царскую дочь, а свинью грязнобокую под венец надо вести.
Обиделся Иван на царских слуг, даже хотел им кровь пустить, но передумал – тех трое было. Сказал степенно и с достоинством:
– Иной смерд десяти бояр стоит. Доблесть и отвага не всегда в дорогих портках ходят.
Похохотали слуги над потешным дураком, да прочь подались. А Иван сплюнул сквозь зубы, пузо почесал и побрёл к соседу Фомке взаймы просить.
* * *
Фомка был мужик зажиточный. Таких позже кулаками назовут и преследовать будут. Только это ещё не скоро будет. Ныне же Фомка слыл рачитым хозяином, звался поставщиком его императорского величества и на соседей своих – бедняков смотрел с прищуром и свысока.
Увидев Стрелка, Фомка недовольно нахмурился и крикнул:
– Ну что ходишь, дармоед?! Небось, опять на выпивку клянчить будешь?! Ох, и лодырь же ты, детинушка!
– Я же, не просто так, – вздохнул Иван, – я отработаю.
– Отработает он, – передразнил Фомка. – У меня таких работников, как у дурака махорки. Так, что мне твои услуги без надобности.
– Я тебе историю интересную расскажу! Ты обалдеешь!
– Историю, – передразнил Фомка, – только и знаешь, языком трепать. Мне дело нужно, а не гнилой базар!
– Фома, да я в натуре, – вскинулся Иван, – ты же меня знаешь, я пацан конкретный! Не фраер какой-нибудь! Стукани чего делать – я же мигом!
– Не люблю блатную феню, – поморщился Фомка, – я человек интеллигентный, мануфактуру имею, людьми уважаемый. Так что ты, босота, мне эти разговорчики брось.
– Заметано! Век воли не видать! Так что делать-то?
Фомка тяжело вздохнул и пальцем Ивана поближе поманил, зашептал в самое ухо:
– Тебя же не зря Стрелком кличут? Вот и докажи.
– Так я это, всегда горазд. Я из лука белке со ста шагов тестикулы отстрелю! А из мушкета с пятидесяти шагов, потому как огнестрельное оружие вещь ненадежная.
– Отлично, – кивнул головой сосед, – появилась в нашем лесу злая зверушка. Хорек прозывается. Вонючий, как смерть, но не в этом дело. Повадился он из моего курятника кур таскать. За две недели почитай двести штук унес.
– Идиты?! – не поверил Иван.
– Да, да. Если быть точным, двести пять штук. Ни у кого кур не режет, а только у меня. И чего взъелся?
– Мироеда почуял, – тихо буркнул Иван.
– Чего?
– Ничего. Дело не хитрое. Сколько заплатишь, ежели злодея тебе предъявлю?
– Пять целковых не пожалею! Только достань его, Стрелок!
– Замётано, – пообещал Ваня и пошёл лук и стрелы готовить.
* * *
А надобно сказать, мало того, что Иван потрепаться был не дурак, так он ещё и всю местную экосистему порушил. Пойдёт, бывало, в лес на охоту, настреляет там зайцев или куропаток каких. Потом с ентими своими трофеями к Бабе Яге. Самому-то лень с дичью возиться. Придёт, вывалит добычу ей на стол и давай дня три пировать. Да не абы как, а велит старушенции ещё всю местную нечисть собрать на пир. А как выпьет чуток, так и понеслась Сара за кефиром – давай их своими историями донимать. Одни плачут, другие по углам прячутся, а Иван всё не унимается. И, бывало, прищурит глаз, и ехидно так спрашивает: «А я вам рассказывал как мы шведам под Полтавой мзды дали?» Те хором, с неподдельным ужасом: «Да уже раз десять как сказывал». А он им в ответ: «Ну, тогда слушайте…»
В общем, издевался Ваня над нечестью люто, чтобы той не повадно было и чтобы искоренить у ней всякие дурные помыслы о том, кто в доме хозяин. Но оно и правильно – а пусть не лезут. Короче, униженная таким геноцидом, разбежалась почти вся местная нечисть по соседним царствам, а та, что осталась – в дремучей чаще да в вонючем болоте заныкалась.
А в жизни оно же как? Природа пустоты не терпит. Вот и завелась в тех местах какая-то заморская чупокабра. Бродить по ночам по царству стала, животину жрать, народ пужать. Короче, на скандал нарываться. И таки добилась своего. Это её Фома вонючим хорьком обозвал и подрядил Ивана с чупокаброй тою разделаться.
А Ваня-то всё за чистую монету принял. Стал хорька искать и силки всюду расставлять. Только не попалась в ловушку злая животина, зря только Стрелок за неделю доброй живности массу извёл. Одних только медведей полтораста штук укокошил, тех даже в красную книгу записали.
Закручинился Иван. Решил за помощью к нечисти идти. Легко сказать. Попрятались окаянные. Только к исходу месяца удалось Стрелку Кикимору в пятку ранить и в плен захватить.
Та долго пытки Ивана выдерживала, несколько историй стойко выслушала, но потом сломалась.
– Убей меня, – говорит, – только прошу – уймись.
– А ну, веди меня, гниль болотная, к Бабе-Яге! – прикрикнул Иван, – а не то расскажу, как казаки письмо турецкому султану писали! История длинная, не дослушаешь – окачуришься!
Та и сдалась. Привела Ваню к избушке на бройлерной ноге.
Баба-Яга как Стрелка увидела – в обморок грохнулась. Насилу Стрелок её в чуйство привел.
Когда узнала бабка зачем Иван пришел – выложила всё без утайки, как только он её курьей ножкой к сырой земельке прижал.
Оказывается, не хорьком лютый зверь был, а чудищем страшным, импортным. Звался мудрёным иностранным словом – Неадекват и жил в вонючем болоте в самой гуще леса.
Так мало того, был этот самый Неадекват чем-то навроде охотничьей собаки при хозяине своем вампире. Вампир этот прибыл в их царство из заморского королевства и звали его то ли Вадик, то ли Владик? Прознав про всё это, Ваня и рассудил – чё ему за собакой-то гонятся по всему лесу да ещё ноги в болоте мочить. Лучше уж сразу вампира замочить, а собака и сама убежит.
* * *
Приходилось уже Ивану с вампирами дело иметь. Здешних кровососов, правда, упырями звали, но хрен редьки не слаще. Один царь чего стоил, да и Фома из той же породы был. Вот с виду вроде человек, а как поговоришь с таким, так сразу ясно становится – чисто тебе упырь.
Только вот где того Вадика-Владика искать-то? Давай Иван Бабу Ягу хитростью в союзники к себе сватать.
– Ты, старая, – говорит он ей, – совсем гордость потеряла. Позволяешь какому-то черту заморскому здесь беспорядок учинять – на твоей территории. А завтра он тебя в домработницы к себе определит, заставит тебя копыта ему мыть.
Обидно стало Яге, что и впрямь какой-то иноземец здесь командует и сдала она его Ивану, как стеклотару.
Пришел Стрелок к склепику, где вампир от дневного света хоронился, да там его спящего и спеленал аки младенчика.
Проснулся Владик тот, а пошевелиться и не может. Глядь, рядом с ним какой-то детинушка сидит, осиновый кол тешет. Смекнул вампир, что к чему и давай просить:
– Не убивай меня, богатырь. Я тебе пригожусь.
– Да, ну? – удивился тот. – И для каких-таких целей ты мне можешь сгодиться? Клад можешь добыть али ещё какую пользу принесть, нечисть пузатая?
– Да я многое могу, – набивает себе цену вампир.
Оно и понятно – жить-то каждому хочется, даже упырю, который по сути дела, сдох давно.
– Знаю я одну пещеру с сокровищами, – продолжает убалтывать Ивана вампир. Далековато, правда, она – в Средней Азии…
– Вот это уже интересное предложение, – обрадовался Иван и интересуется. – А ты откуда про пещеру эту знаешь?
– Дык, мне двоюродный брат – Джинн о ней по пьяни сказывал и слово заветное открыл, чтобы можно было в неё войти.
– А не врешь? – строго спросил Ваня, проверяя острый ли кол получился.
– Чтоб я сдох, – клянётся вампир.
– Смешно, – оценил Ваня его чёрный юморок, а потом рассмеялся и спрашивает. – А то слово заветное, чтобы в пещеру войти не «сезам откройся» часом?
У вампира того от неожиданности аж челюсть отвисла:
– Ты откуда знаешь?
– Так у нас эту сказку все знают. Короче, попытка хорошая, но не засчитывается, – сказал Ваня, пристраивая острый конец кола к груди вампира.
Стал Владик пуще прежнего Ивана просить его пощадить и даже пообещал царскую дочь для него из башни выкрасть. Понравилось Ивану такое предложение. Но только сомнения его взяли: умыкнёт он Марьяну, а дальше что? Всю жизнь потом скрываться? Нет, как тать бесчестный он действовать не будет. Вот если бы он князь какой был али боярин, например.
– Фигня вопрос, – заверил его вампир, – мы тебе титул купим.
– А разве они продаются? – засомневался Стрелок.
Владик аж рассмеялся над Ваниной наивностью. За деньги, говорит, всё купить можно, главное, знать, где покупать.
– А гроши есть?
– Есть чуток, – скромно улыбнулся кровосос. – Ну что, слетаем в одно место?
– А давай! – махнул рукой Стрелок.
Развязал он вампира. Тот обернулся огромной летучей мышью и, коротко разбежавшись, вверх взмыл.
– На шею не дави! На шею не дави! – всё твердит Ивану.
– Это я для надежности кол осиновый к тебе приспособил, чтобы у тебя охоты озоровать не было.
– Обижаешь ты меня, Иван, такими подозрениями.
– На обиженных воду возят.
Так вяло переговариваясь, долетели они до Трансильвании. И оказалось, что у Владика огромный дворец, что царапает шпилями небо и такая прорва сокровищ, что Стрелок при виде их чуть дара речи не лишился.
– Неужто, всё твоё?
– Ага. Моё.
– А что же ты, едрёна кочерыжка, от таких богатств в нашу глушь подался?
– Не поверишь, Ваня – скучно стало. Захотелось чистого воздуха глотнуть. А он, только в вашей лапотной Руси и остался…
– Понимаю, – важно кивнул Стрелок, – и кровушки свежей заодно похлебать, так сказать – два в одном.
– Обижаешь.
– Повторяешься. Мы с тобой давеча эту тему уже обсуждали. Хотя, я тебя понимаю, это ж не занюханная Европа. У нас простор и для души утешение.
– Души у меня нет, – вздохнул вампир. – Ну да ладно, возьмем пару камешков для взятки и будем из тебя солидного мужа делать.
– А я кто? – нахмурился Иван.
– Ты? Ты, Ваня, пока самец примитивный. А настоящий мужик это тот, кто имеет деньги. Не будем время терять – полетели.
Прибыли они во дворец, не такой большой как у Владика, но тоже неслабый. В нём местный король жил со слугами. Вампир сразу Ивана в канцелярию потащил, там перед бюрократами камешками посверкал, чего-то на непонятном языке полопотал и вот результат – через десять минут вручил Стрелку свиток, где на всех известных языках значилось, что Иван вдовий сын на самом деле князь мадьярский и одних душ крепостных у него десять тысяч.
– Нормально, Иван? – спросил вампир.
– Отлично, Владик!
– Ну, а коли отлично, то за сим мы с тобой и простимся, поскольку свои обещания я выполнил.
– Э нет, – усмехнулся Иван и легонько так колом осиновым вампира в задницу ткнул. – Ты обещал меня к царевне доставить. Доставишь, а там посмотрим.
– Экий ты неугомонный, – посетовал вампир, – ну зачем тебе эта простоволосая дура. Видел, какие здесь девочки гуляют? Выбирай любую.
– Это не девочки, а селедки костлявые. Мне русская красота милее, чтобы грудь арбузная, а тыл на телеге не объехать!
– Дурной вкус, – поморщился вампир, – ладно. Как знаешь.
* * *
Как говорится – быстро сказка сказывается… Но только на следующую ночь возвратил Владик Ваню домой.
– Ну что, Иван? Вон башня, где царевна томится. Лететь али нет?
– Чего зря спрашиваешь, бэтмен? Лети, конечно.
Подлетел вампир к окошку, выбил лапами бычий пузырь и перед царевной затормозил.
– Прибыли, Стрелок!
Охнула от неожиданности Марьяна, как гостей увидала, и на пол шлёпнулась. Глаза у неё, как блюдца сделались.
– Проклятье, – процедил Владик, глядя на царевну, – сдаётся мне, Иван, что невеста твоя больная. Что у неё с лицом? Уж не чёрная ли эта оспа?
– Дурак ты, ваше благородие, – рассмеялся Стрелок, – это же самый цимес! Прыщи! Созрела, значит, девка!
– Ладно, – кивнул Владик, – умом вас точно не понять. Полетел я, пока не рассвело.
– При одном условии, что в наших краях более духу твоего не будет!
– Но, Ваня, после всего, что я для тебя сделал?
– Учти, поймаю в нашем лесу – всажу осиновый кол тебе в задницу и будешь на солнышке жариться, покуда истлеешь. И не сумлевайся – рука не дрогнет. Так, что на скорую смерть не рассчитывай, как и на то, что помилую!
– Хорошо, более не встретимся, – скрипнул зубами вампир, поняв, что Ванька на всю голову контуженый. Видать, последствия его боевых походов сказались на здоровье, а может он таким по жизни был?
– Это правильный ответ, а пса своего болотного мне оставь.
– Тебе-то зачем мой Неадекват сдался?
– А я его другому кровососу за пять целковых сторговал, – рассмеялся Иван.
Владик только рукой махнул и в окошко вылетел.
Пришла в себя Марьяна-царевна и спрашивает у Ивана:
– Кто ты, прекрасный юноша?
Иван не растерялся.
– Я, – говорит, – жених твой. Прибыл сюда, чтобы из неволи тебя высвободить да на брачное ложе отвести.
Прыщавая невеста как услыхала про брачное ложе, так сразу же к Стрелку на шею бросилась и давай целовать и гладить. По всему видать, стосковалась по браку девка. Одним словом, любовь у них такая приключилась, что всем на зависть.
Царь чуть было всё не испортил. Ему доложили, что в башню какой-то ловкач залетел, вот он и ворвался туда со стражниками. Увидел Ивана и чуть не кончился от злости. «Как?! – орет, точно его черти плетьми хлещут, – посмел ты, смерд голозадый, такую крамолу учинить?! Это же не девка дворовая, а царских кровей невеста!»
Но тут Стрелок из штанов свою геральдику извлёк и царю с поклоном подал. Прочёл государь и в лице переменился. В тот же день свадьбу сыграли. И так Иван царю понравился, что переписал он на него полцарства и главным воеводой назначил.
А ещё через неделю Стрелок с молодой жинкой к Фомке-упырю наведался. Идут они степенно, а на поводке у них Неадекват. И такой страшный этот зверь был, что облысел от ужаса Фомка и взмолился:
– Ваня, убери скорее от меня это чудище!
Отвечает Иван:
– А кто мне за злого хоря пять целковых обещал? Вот он – принимай!
– Я тебе десять дам, только убери!
– Уговор дороже денег, – насмехается Стрелок, – бери хорька за пять, как сторговались. Мне чужого не надо.
От страха лютого повалился на землю Фомка и зарыдал.
– Не мучай убогого, Ваня, – вступилась за соседа Марьяна. – Фу, Неадекват! К ноге! – а сама прижалась к мужу и говорит:
– Пойдем домой, ты мне ещё ту историю, про казаков недорассказал…
Так себе и ушли молодожены со зверюгой страшной, а Фомка долго ещё лежал ни жив ни мертв и удивлялся: «Неужели нашёлся человек, что добровольно согласен истории Стрелка слушать?»
И невдомёк ему было, что настоящую любовь Иван повстречал. А для любящего человека…
А, ладно, к чему прописные истины говорить. Целый месяц на свадьбе Ивана народ гулял. И я там был, двенадцать раз до комы напивался, а сейчас, наконец, вырвался и вам всю историю, как есть обсказал. Чтобы и вы за Ивана Стрелка порадовались. Вот!
На этом сказке нашей конец, а дальше – сущая правда начинается. Жили Ванька с Марьянкой душа в душу, трое сыновей у них родилось. Царь вскоре помер, а Иван титул и царство унаследовал, как прямой родственник по линии жены. Правил он справедливо – народ свой не зобижал, а сыновей в спартанском духе воспитывал, но похохмить любил.
Как сынки малость подросли, так стал он их гонять, чтобы увальнями да домоседами не были. То за яблоками молодильными в заморское королевство пошлёт, то вообще туда – незнамо куда, чтобы принесли то – незнамо что, или ещё за какой хренью. Мало ли на земле разной хрени.
А как пришло им время жениться (это Иван в бане определил, что пришло), то выдал он им по луку, по одной стреле именной и послал в чисто поле…
Только, это уже совсем другая история.
Похожие статьи:
Рассказы → Ключи от Рая
Рассказы → Междумирье
Рассказы → Желтые глаза
Шучу-шучу.
