Сисиф
на личной
Σίσυφοσ
(Сисифъ)
Трагикомедiя
историческаго слога
въ сѣми картинахъ
съ прологомъ и эпилогомъ
ДЕЙСТВУЮЩIѢ ЛИЦА:
СИСИФъ, царь Коринфа
КАМѣНЬ, ГОРА И ГОЛОСА (другихъ актёровъ или изменённыЉ Сисифа, яко болеЉ предпочтительно, будто онъ разговариваетъ самъ съ собой)
ПРОЛОГ
Сисиф стоит на авансцене. Он закован в цепи. Это кудрявый немолодой человек, но еще полный сил и энергии. Он высокий, мускулистый с небольшой бородкой и усами. Одет царь Коринфа далеко не в царственный наряд, в обыкновенный, но новый хитон.
На заднем плане возвышается гора, у подножия которой лежит большой камень.
Различные голоса звучат со всех сторон, вразнобой, перерывая друг друга.
ГОЛОСА
«Присяжные вынесли свой вердикт: виновен по всем…
«Свободу Сисифу – правителю Коринфа…
«…предъявленным обвинениям…
«Граждане, кого мы судим?.. Это же наш царь и господин…
«…и не заслуживает снисхождения…
«Такой мужчина не должен умереть…
«Обвинение требует высшей меры наказания…
«Вы судите истинного представителя высшей расы, отличного семьянина с нордическим характером…
«Казнить лгуна и хитреца, он обманул ни одного бога, он наплевал в душу обществу, вопреки коллективному мнению…
«Граждане судьи, я - как адвокат - прошу снисхождения и уважения к его былым заслугам и высокому положению…
«Он избавил людей от смерти, заключив Танатоса в острог…
«Такие преступления нельзя прощать…
«Каз-нить! Каз-нить!! Каз-нить!!!
«По-ми-ло-вать! По-ми-ло-вать!! По-ми-ло-вать!!!»
«Шай-бу! Шай-бу! Оле-оле-оле-оле, Сисифос вперед!»
ГОЛОС СУДЬИ МИНОСА
Я попрошу соблюдать тишину в этом зале.
А полномочного от обвиненья прошу
высказать мненье свое, что достойно почтенья…
ГОЛОС ОБВИНИТЕЛЯ
Зевс-громовержец - правитель заоблачных долий,
О, величайший и праведный судия, Минос,
Граждане вольнолюбивого града Коринфа…
Вы с высоты своей совести и разуменья
гляньте на это ничтожно, нелепо создание,
кое недавно правителем было надменным.
Мы столько лет и не видели этого, точно
были слепы и глухи… Как умело он крылся
за красотою посулов, раскрашенных слов -
что не узнали мы дел, ибо детель Сисифа -
низость, вульгарность, мизерность… И дале речей
так ничего не дошло. Сладкогласный оратор,
сей человечишка низменный долгое время
за нос водил нас, воздушные крепости строя.
И легковесны прожекты его - утопичны,
И превосходны его словеса – страховидны!
Лишь одурманили наше сознанье оне,
лишь усыпили опасливость и осторожность…
Сисиф сулил нам таки перспективы в грядущем,
что усыпил нашу бдительность и нетерпимость
к ворогам, что подступают со всех местностей.
Вот, в иллюстрации фактов, показанных мною
несколько выдержек из его жарких речей:
«…прежде чем окончательно обрадоваться, надо решительно огорчиться!
«…житие наше становится наилучшее, бытие - наивеселее!
«…каждый представитель нынешнего поколения будет жить в персональном Раю!
«…мы создадим социум всеобщего благоденствия и равновеликости!»
И потому я взываю ко гласу рассудка
с праведной просьбой к Сисифу-лжецу применить
высшую меру законности – смертную казнь!
Звучат как смех и крики одобрения: «Браво!», так свист и крики: «Долой!»
ГОЛОС СУДЬИ МИНОСА
Что изречет представитель защиты в ответ нам?
ГОЛОС ЗАЩИТНИКА
Зевс – небожитель, властитель и совесть Олимпа,
Боги, богини, взирающи на мир подлунный,
Минос - безгрешный и самый законный из судий,
Граждане правдолюбивого града Коринфа…
Вы с высоты сверхразумности и пониманья
гляньте на это велико творение божье,
кое еще так недавно правителем было примерным.
Мы столь годов, раскрывавши уста или очи,
со пиететом взирали на лик его царский.
Слушая речи его - пожинали плоды
дел величайших его и несметных.
Гляньте, кто есть обвинитель? Пустой человечек!
Силился вывернуть все наизнанку бесстыдник,
дабы назвать вороное и злое – кипенным,
а неприглядное - самым желанным и славным.
Планы Сисиф претворил, каб ему не мешали:
- заокеанских врагов бесконечные козни;
- леность и нерасторопность чинуш-бюрократов;
- ваше неверие в будущий Рай и пассивность.
И потому я взываю ко всем: образумьтесь!
И оправдайте Сисифа – посланца небес!
Звучат как смех и крики одобрения: «Браво!», так свист и крики: «Долой!»
ГОЛОС СУДЬИ МИНОСА
Выслушав мненья судебных сторон, оглашаю
постановление свое:
(нараспев, будто читая псалом)
Царь Коринфа Сисиф
признан виновным.
(гул одобрения и возмущения)
Ныне и присно он будет
призван катать камень в гору в Аиде бессрочно!
Звучат как смех и крики одобрения: «Браво!», так свист и крики: «Долой!»
Что ж осужденному слово дается последнее…
СИСИФ
(воздев руки к небесам)
Рядится мысль моя в различные одежды:
словесных образов,
мелодий сладострастных,
цветосплетений,
роковых видений,
фантазий глупых
да кошмарных снов...
Тем самым,
воплощаясь в звук
иль цвет,
чернилами ложась
на лист папируса,
иль красками на грубый холст,
она,
как бестелесная душа,
вселяется в бездушную телесность.
Все эти воплощения, порой,
посмертной маской гения ль,
злодея ль
мне видятся,
поскольку мысли боле нет;
есть только тень,
есть грубый слепок,
след...
Которым и предписана:
сей жизни полновесность:
любовь и ненависть;
забвенье и известность;
тьма смертьнесущая;
животворящий свет.
Так у большой и полноводнейшей реки,
ей давшей жизнь,
источник безымянный —
почти всегда невидим, окаянный,
почти всегда неведом никому,
а потому,
он,
как и всё, дающее начало,
исходит в завершение на нет...
Так человек,
живущий так убого,
не сможет никогда уже дойти
до собственных неведомых истоков,
истоков цвета, музыки, стихов —
се есмь судьба…
И се, увы, непостижимо,
как опасенье вызвать божий гнев,
живущего без веры в Бога;
как избавление
от тягостных оков,
И не понять,
ни в обозримом, бестолковом завтра,
ни в завершенном,
совершеннейшем
вчера…
нам —
смертным,
мелочным,
конечным —
холодной вечности
и бесконечности миров!
Звучат аплодисменты, крики «браво!» и «долой!», Сисиф, поплевав на руки, смело берется за камень и резво начинает катить его в гору.
КАРТИНА ПЕРВАЯ
Высокая гора в Тартаре. Деревьев вокруг нет, мрачный пейзаж, освещение тусклое, периодически гремит гром, сверкают молнии, льет дождь.
Сисиф неторопливо, будто на спортивной разминке катит средних размеров камень вверх в гору. Подъем в гору весьма пологий и нетрудный для восхождения.
Немногочисленные деревья на обочине покрыты обильной зеленой листвой.
СИСИФ
(приостанавливает свое движение, оглядывается)
Я - полоумный чудак… Мне доколе испытывать муки
в этом запущенном, диком и Зевсом забытым Тартаре?
Может мне бросить нелепое это занятье, уловкой
хитрою в цепи Танатоса вновь заковать и вернуться
в Царство Живых, чтоб Коринфом Великим пожизненно править…
(мечтательно)
Вновь овладеть Антиклеей, принявши обличье Лаэрта,
ночь наслажденья познав…
(вздыхает)
…можно опять и в Тартар воротиться…
Если б не Гелло - сей страж неподкупный, что жалким Аидом
из облаков надзирать за мученьем моим был приставлен.
Он и сейчас, знать, всевидящим оком бесстрастно взирает.
И потому не могу ни на миг от труда оторваться…
ГОЛОС ГЕЛЛО
(механически звучит откуда-то сверху)
Сисиф! Ужели опять молнией пятки прожарить,
или студеным и колющим ливнем твой горб отхлестать?
Живо за камень берись и работай, как прежде, безмолвно,
кротко, смиренно, раздумья пусты из сознанья изгнав…
СИСИФ
(вызывающи)
А у меня перекур…
ГОЛОС ГЕЛЛО
(удивленно)
Что за чудное диво такое?
СИСИФ
(нравоучительно)
Как-то оракул дельфийский, в себя глубоко погрузившись,
мне о грядущем поведал, открыв, что тупые потомки,
будут вдыхать ненасытнейшим ртищем дымы ядовиты
и восходящи к Олимпу от скрученных листьев табачных…
Так же, как боги, вдыхая дымы от тельцов, приносимых
в жертву людьми в благодарность за божию милость и благо.
А извращенные правнуки примут смолить листья травки,
той, что дурманит сознанье и в мир трансцендентный уводит.
И отвлеченное это куренье они нарекут
словом, немного коробящим слух и рассудок, сиречь перекуром…
ГОЛОС ГЕЛЛО
(с интересом)
Нет ли, Сисиф, у тебя этой чудненькой травки-отравки?
Мне опостылела должность моя…
Надзирать за тобой,
Скучное, право, занятье…
СИСИФ
(с усмешкой)
На кой тебе травка, о, страж мой?
Плюнь на работу, давай поболтаем немного о жизни,
выпьем нектара с амброзией и насладимся забвеньем.
Или давай из Тартара бежим на свободу к гетерам,
оргиям там предадимся и пьянству безумному вместе…
(поднимая голову вверх)
Не надоело глядеть, как я камень на гору катаю,
и отдыхаю, пока он во бездну стремительно мчится?
ГОЛОС ГЕЛЛО
(грозно)
Хватит болтать! Я слыхал - одурачил ты даже Асопа.
Водопровод за услугу твою он построил в Коринфе.
Зевса не раз обманул ты, а что говорить обо мне -
скромном охраннике…
Хватит, закрой красноречья источник
и приступай за работу, не то накажу тебя люто.
СИСИФ
(берется за камень)
Гелло, прости, замолкаю…
(катит камень)
Но мниться, что камень огромный,
стал тяжелее чуть-чуть…
(пускается в размышления)
Нет, бессмысленней муки измыслить
мог извращенный лишь разум Ареса, что отдал Танатос
волю, которой лишил его я…
Ах, как было чудесно!
Люди, не ведая страха, вдруг стали бессмертными, будто
боги велики они, а не просто земли обитатели…
Как понимаю Ареса, он жизни не мыслит без сына
Никты печальной с погашенным факелом в бледной руке…
Кто тогда будет на пурпурном поле сражения смерть
сеять, как зерна, что в теплую землю бросает оратай
вешней пригожей порой, после долгого зимнего сна?!
(достигнув вершины)
Ах, красота…
В миллионный уж раз я взираю отсюда,
бездну Тартара исследуя взором пытливым своим.
Вон там…
Харон в погребальных одеждах…
с усопших
плату взимает нехитрую за перевоз через Стикс…
Помню, попробовал грошей не дать, чтоб остаться на бреге
подле болотистой кромки чернеющей мертвой воды…
Даром Харон перевез меня, только веслом оглоушил,
злобно оскалив большой перекошенный рот…
Вон там Судилище, праведный Минос, вершит свое дело,
грешников гонит налево в бездонный, смердящий Тартар.
А всех безгрешных одесную ставит, и к Лете их правит,
дабы напившись ее чародейной воды, позабыли
радости жизни, мирские печали, всех близких и дальних
тварей разумных и тварей бездушных…
Их бледные тени
судия Минос ссылает в Элизиум – землю блаженных,
край, где бессрочная всеми и всем управляет Весна…
ГОЛОС ГЕЛЛО
(с угрозой)
Эй, ты, Сисиф, что опять размечтался? Работай!
Сисиф отпускает камень, он с шумом катится вниз.
СИСИФ
(медленно спускаясь с горы)
Можно спускаться с вершины неспешно и думать о чем-то,
смысла лишенном и отвлеченном, совсем не страшась,
что… что у Гелло задумчивость вызовет гнев и хулу…
Так же, как слабое сердце, затихнув меж двух сокращений,
передыхает от тяжкой, бессменной работы своей,
я отвлекаюсь на миг от своей многотрудной печали
и предаюсь я теченью фантазии глупой, как птица
вольному в небе полету…
ГОЛОС ГЕЛЛО
(срываясь на крик)
Бегом, недоумок! Покуда
бич мой тебя не ударил по потной спине…
СИСИФ
(бежит вниз, и грозит невидимому стражу)
Зевсов кат!
Спустившись вниз с горы, Сисиф берется за камень и начинает снова катить его в гору. Где-то на середине горы Сисиф останавливается и начинает размышлять.
Я почему-то понять не могу до сих пор, как же так?
Я вроде умер, а чувствую голод, усталость и боль?
Тело мое, как и прежде нуждается в пище, в одежде?!
И по нужде я, как в прошлом, хожу каждый час или два…
Или душа, как и тело, все тако ж гадлива и алчна?
Или мне лгут, что я умер? я жив! и, как зверю, мне хочется жрать!
Сисиф закрепляет камень, вынимает из котомки хлеб и флягу с вином.
Все-таки мне повезло, и работа на воздухе свежем,
есть, что поесть, хлеба вдоволь и вдосталь хмельного вина.
Вид тут с вершины отменный, и можно вздремнуть, когда Никта
на колеснице меж звезд разъезжает в чернёных одеждах.
Все же катать этот камень зевесов премного приятней,
нежели, как данаиды, бездонную бочку безгласно
денно и нощно холодной водой наполнять до краев;
иль как Тантал быть прикованным к камню без влаги и пищи;
иль Иксионом бессрочно вертеться на огненном, жуть, колесе…
Сисиф берется за камень и продолжает свое движение к вершине, напевая им же придуманную песню…
Катись мой камень весело, легко.
Преград не ведая, как я изнеможения.
Ах, время-времечко еще не истекло,
и я дождусь когда-нибудь прощенья…
КАРТИНА ВТОРАЯ
Сисиф почти не изменился, хотя если пристально приглядеться, то можно увидеть, что его виски тронуты сединой, борода стала длинней, в ней появились пряди седых волос. Прежние восхитительные кудри выпрямились, теперь волосы стали длинными, грязными и неухоженными.
Сисиф одет в грязную и изрядно порванную римскую тогу. Он по-прежнему медленно катит, но уже более огромный и более грязный камень вверх в гору.
Подъем становится более крутым и тяжелым. Изрядно похолодало, деревья пожелтели и местами осыпались. Периодически льет мелкий, затяжной дождь.
СИСИФ
Вдосталь снега мне слал Аристей и бил градом;
тряс и мучил меня неустанно Гефест хромоногий;
Зевс c Олимпа метал раскаленные ярые стрелы;
лил Асоп неустанный дождины на спину мою…
Затаился Тартара народ и, во страхе беды ожидая,
мыслил втуне, Танатос лишит меня скор живота,
легкобыстрым ударом кривого кинжала.
И закончатся годы мученья больного Сисифа.
И начнется эпоха героев-страдальцев иных…
Но сменяли друг друга на небе Селена и Гелиос яркий.
Но сменяли друг друга созвездья в священном зените.
Только я не менялся и страж мой свирепый.
Только выше и круче гора становилась.
Только камень сильнее травой обрастал, да и грязью,
все становясь тяжелей и весомей с падением каждым…
(пауза)
Может боги забыли меня в каждодневных пирах и раздорах?
Сисиф склонятся к земле, берет небольшой камень и подпирает им большой камень.
Надоело, пусть Гелло меня покарает,
только нет уже сил этот камень мне в гору толкать…
Сисиф устраивается на травку рядом с камнем, вытягивает ноги и кладет руки под голову, устремляя свой опасливый взгляд в божественный зенит. Но ничего не происходит. Более того, облака разбегаются, появляется яркое солнце, и начинают петь птицы.
Наверно я с ума сошел, в Тартаре,
поют птенцы богини Фауны душевной.
Мир изменился, или боги,
сменивши гнев на милость, ниспослали
с небес мне всепрощение свое?
Сисиф встает, отряхивается.
А может мне спустится к Стиксу?
Небось, Харон, припомнив, что когда-то
меня провез в Аид совсем задаром,
одумается и свезет обратно?
А что? Вернусь в Коринф, за многи годы
там изменилось многое, но может мои внуки
меня приютят за минувшие заслуги
и хлебом не обделят, вино со мною разделив и кров…
Сисиф медленно начинает спускаться вниз, потом начинает ускорять шаг, потом переходит с шага на бег. Неожиданно он слышит какой-то шум и грохот. Он оборачивается и видит катящийся камень. Сисиф едва успевает отскочить.
Сверху раздается новый, незнакомый зловещий голос, немного с хрипотцой.
ГОЛОС ПЛУТОНА
Куда намерился бежать, злодей ничтожный?
Забыл кто ты? И для чего ты здесь?
СИСИФ
Кто там?
(со страхом глядя в небеса)
Ужель Зевс-Олимпиец собственной персоной?
ГОЛОС ПЛУТОНА
Нет, больше Зевса! Был и вышел…
СИСИФ
(с испугом)
И кто ж теперь владычествует на Олимпе?
ГОЛОС ПЛУТОНА
Олимпа нет! Есть Капитолий…
СИСИФ
А где же боги, те, что были ране?
ГОЛОС ПЛУТОНА
Их боле нет?
СИСИФ
(с усмешкой)
А я-то думал, что бессмертны боги,
ан вон как вышло… Значит, я теперь свободен?
И более не нужно мне катать на гору этот мерзкий камень?
И как зовут тебя, спаситель мой незримый?
ГОЛОС ПЛУТОНА
(с неохотой)
Зовут меня Плутон, я – Царства Мертвых повелитель!
Ты ж раньше времени не обольщайся…
Да Зевса нет! Но есть Юпитер самовластный!!!
Он не потерпит на земле таких, как ты!
К тебе приставят стража, скажем, Мана.
И ты, как прежде, нет, быстрее!..
Катать свой камень в гору будешь, не надеясь,
что Йови все тебе простит…
СИСИФ
Быть может Йови даст попить воды из Леты,
В Элизиум сошлет…
Клянусь, оттуда не сбегу.
Хочу покоя! На безмолвном берегу,
сидеть я буду да молчать, строчить сонеты,
играть на арфе… Только б не катать
все время в гору этот ненавистный камень!
ГОЛОС ПЛУТОНА
Не уповай на жалость! И твоя вина…
СИСИФ
(перебивая Плутона)
А я чем провинился, я ж не бог?!
ГОЛОС ПЛУТОНА
Твоя вина уж в том, что ты - Сисиф…
СИСИФ
(с жалостью в голосе)
И что же мне не вымолить прощенья?
ГОЛОС ПЛУТОНА
(безапелляционно)
Такое не прощается, не любят боги,
когда их кто-нибудь желает обмануть…
Ты лгал богам вчерашним. Это значит,
что можешь и солгать ты нынешним богам…
СИСИФ
Что делать мне?
ГОЛОС ПЛУТОНА
Катить свой камень в гору
и ждать, когда придут иные времена…
СИСИФ
(с надеждой)
А боги?
ГОЛОС ПЛУТОНА
(категорично)
Боги изменили имена!
СИСИФ
(обличительно)
Они ни имена свои переменили.
Они предали свой народ, сменив загаженный Олимп,
на необжитый истый Капитолий.
И ты, Плутон, ты их не лучше…
ГОЛОС ПЛУТОНА
(по-дружески советуя)
Лучше помолчи!
Один ты раз уж поплатился за острый ум.
Поди, не терпится ответить за острый свой язык?
Как если боги, вдруг, крамольные твои слова расслышат,
определят инакое тебе мученье:
в пример, бревно по площади таскать;
или сидеть на троне под мечом острейшем;
иль без конца с трибуны речь произносить…
А боги? Потому они и боги,
что вас людей разумнее стократ!
Уж лучше, брат, утратить свое имя,
чем власть и волю, или, даже, жизнь...
СИСИФ
(язвительно)
Что боги, как и люди, смертны?
И умереть боятся так же, как и мы?
ГОЛОС ПЛУТОНА
(безразлично)
Возможно! Даже боги умирают:
когда в них более не верят люди;
не кормят их обильным воздаяньем;
молитвами не тешат богов слух;
не поминают всуе и повсюду
в их честь святилища не воздвигают…
Но, поменявши дом и имена,
они продлили…
СИСИФ
(поправляя)
…отложили гибель!
ГОЛОС ПЛУТОНА
(разочарованно)
Ужель, за восемь тысяч лет,
ты ни йоту, брат, не поумнел?
Пусть будет так!
Ты, как и жил в дерьме,
так и в дерьме подохнешь,
вот здесь под горкою, своим же камнем придавленный…
Я был Аидом - стал Плутоном,
а ты как был, так и останешься глупцом Сисифом!
Не зли меня и тех, кто выше нас сидит.
Иди, неси свой тяжкий крест…
СИСИФ
(нерешительно)
Наверно, камень, ты хотел сказать, кати…
ГОЛОС ПЛУТОНА
(поправляясь)
Оговорился, точно, камень…
(гневно)
И боле не обманывай своих богов!
Становится темно, небо затягивается тучами, гремит гром, сверкает молния, начинает лить дождь. Сисиф берется за камень и начинает катить его в гору, бубня под нос.
Quod licet Jovi, non licet bovi…
Quod licet Jovi, non licet bovi…
Quod licet Pluto, non licet Sisyphus …
КАРТИНА ТРЕТЬЯ
Сисиф изрядно постарел, поседел Сисиф, появились большие залысины со стороны лба. Он одетый в богатый хитон, который больше можно назвать лохмотьями, на голове терновый венок.
Сисиф по-прежнему, катит еще более большой камень в гору. Подъем продолжает становиться все круче и опаснее. Похолодало, деревья полностью облетели. Периодически пролетают снежинки. Пасмурно и сумрачно.
Опустив вниз камень на вершине горы, Сисиф встает на колени и, воздев руки к небесам, начинает свою нагорную молитву.
СИСИФ
(с упованием)
Всеславные Боги!
Миновало еще три сотни лет… Но ни на шаг я не приблизился ко избавлению от мук. Да не обойдите меня участием и милостью Своей, и по множеству щедрот Ваших простите завтрашнюю ложь и беззаконие вчерашнее мое. Давно очистился я свою повинную душу от грехов пакостных; яко беззаконие мое я знаю, но не ведаю доколе мне еще маяться и скорби своей предаваться.
Великодушные Боги!
Я разумею, что скорбь очищает душу ото лжи и скверны, но окропивши тело свое потом, кровью и слезами, я давно очистился, будто иссопом омыл свои усталые члены, и чище снега первозданного стали мои помыслы и вожделения мои. Слуху моему дайте отраду и веселие; да возрадуются кости мои уставшие.
Беспорочные Боги!
Да отвратите лики свои суровые от грехов моих и вся беззакония опустите. Сердце чистое колотится в моей изнеможенной груди; воздайте мне радость спасения и духом упования наделите меня.
Всемогущие Боги!
Да избавьте меня от мучений моих и, уста свои отверзши, возвестите прощение свое и благодеяние!
Сверху раздается новый, незнакомый зловещий голос.
ГОЛОС ЛЮЦИФЕРА
Что блеешь ты, яко агнец жертвенный перед закланием? Ужель пустыми речами мнишь умилостивить Великого Бога. Никогда не услышит он твоих легковесных воззваний, доколе не очистишь повинный разум свой от своекорыстных ожиданий.
Еще не пришло время твоего избавления от злополучий твоих…
СИСИФ
(с удивлением)
Ужель наново переменили боги громозвучные гласы и громогласные прозвания свои, а с Капитолия скудного перебрались на гору крутоярее и выше?
(с усмешкой)
И яко величают тебя мой новоиспеченный неподкупный страж?
ГОЛОС ЛЮЦИФЕРА
Я – Люцифер, «несущий свет» все грешникам, а, стало быть, тебе!
И тщетно ты взываешь ко языческим богам, пытаясь вымолить у них несуществующих какое-то несущественное снисхождение.
Их время кончилось, они давно уже не боги, они низложены до ранга смертных. И, мыслится, оне давным-давно во Аде, яко палящею лавой окружен и злобой лютою людскою!
Там в муках адовых оне вотще испытывают муки, яко и ты, тщась искупить неизвиняемые стародавние грехи…
А новый Бог – един, он всемогущ и всеобъемлем, он есмь Любовь, он, победивший Тьму, являет миру Свет, он устанавливает иначеский миропорядок, в основе коего покоится прощенье и любовь ко ближнему безвинному и дальнему повинному...
СИСИФ
А ты - «несущий свет» - его соратник верный, одесную стоящий от светлейшего престола и ловящий со трепетным и страстным содроганием всяк слабый звук, срывающийся с чистых уст новейшего Творца?
ГОЛОС ЛЮЦИФЕРА
Нет, я - его противник лютый! Аз есмь хулитель беспрестанный и оппонент всех начинаниев и дел…
СИСИФ
Так что ж ты лгал, что ты несешь прощение и свет?
Так что ж ты лгал, что Бог единствен и всесилен?
Коль бысть в наличии ты - антипод его?
ГОЛОС ЛЮЦИФЕРА
(испуганно)
Но я - не Бог!
СИСИФ
(с издевкой)
Сомнительно твое пустое изреченье. Хоть не зовешься богом ты, но, в сущности, ты – бог. Ты обладаешь очевидной силой. Ты ограничено, но властен над людьми. Есть у тебя и место, где безраздельно правишь ты…
Есть подчиненных исчислимый сонм…
К тому же чаешь одолеть небесного владыку, и тщишься место его славное занять, что на святом престоле…
ГОЛОС ЛЮЦИФЕРА
(с угрозой)
Нет, замолчи! Охальный словоблудник!
(громко и возвышенно)
Бог есмь един, все остальные – бесплотные пособники иль супротивники его…
Нет! Двух богов бысть не должно на небе!
(шепотом)
А стану ль богом я, вопрос покамест не стоит...
(снова громко)
Прочь, златоустый мой крамольник!
Довольно слов, ты искусителя не искусишь!
СИСИФ
Да я не чаю искушать тебя, я просто добиваюсь от тебя прощенья.
ГОЛОС ЛЮЦИФЕРА
О чем ты, грешник, говоришь? Очнись, приди в себя…
Я?! Я - обычный лиходей – неволен отпускать тебе грехи.
К тому ж ты не крещен, язычник суеверный, не смеешь ты о всепрощенье лепетать.
СИСИФ
Так окрести меня, так приведи перед господни очи, я ниц паду, чтоб вымолить его любовь.
ГОЛОС ЛЮЦИФЕРА
Пусты слова твои, пусты и помыслы, и ожиданья. Он – Бог, Он не сойдет ко мелочным твоим грехам…
СИСИФ
Так кто ж тогда мои грехи рассмотрит, и скорбь мою уменьшит, изведет мою печаль, в Элизиум переместит…
ГОЛОС ЛЮЦИФЕРА
Элизиума нет, есть лишь Эдем…
СИСИФ
В названии ли дело? Что деять мне, ответствуй, Люцифер?
ГОЛОС ЛЮЦИФЕРА
Катить, как прежде, в гору камень, и ждать когда божественный Судья опустится с небес и мучеников Ада с собою уведет в небесный вечный Рай…
СИСИФ
А долго ждать?
ГОЛОС ЛЮЦИФЕРА
Один уж раз такое было, яко Божественный сынок спускался в Ад и праведников за собой увел.
СИСИФ
А я? Я почему остался, что не заметил он меня?
ГОЛОС ЛЮЦИФЕРА
Ты на горе в то время подвизался, катя свой камень…
СИСИФ
Так что ж, не будет мне прощенья… ни-ко-гда?
ГОЛОС ЛЮЦИФЕРА
Совет один, Сисиф, кати свой тяжкий камень, кати, молись и Второго Прихода поджидай.
СИСИФ
А если снова Он забудет о Сисифе? Кто Он, кто я? Нелепая судьба моя…
ГОЛОС ЛЮЦИФЕРА
Сисиф, а яко мы с тобой уговоримся?
(лукаво)
Я помогу тебе прощенье получить у Вышнего Владыки, замолвлю слово, рекомендацию благопристойную тебе предоставлю, словно ты не лжец и еретик заклятый, а праведник, несправедливо обвиненный в надуманном грехе.
Но токмо ты особливо не обольщайся, что Он помилует и сразу в Рай определит. Первоначально, уповай, яко переведут тебя в Чистилище.
Ну, отсидишь там пару сотен лет, глядишь, тебя за непритворное раскаянье и веру, да за смиренный образ мысли или бытия переведут во Первый Круг Эдема…
СИСИФ
Что станется со мной - я разумею, а что взамен ты чаешь от меня? Душой моей ты завладеть не можешь, не то ни стал бы Рая мне сулить. Тогда замыслил ты инакое злодейство, вот токмо не могу постичь какое, говори?
ГОЛОС ЛЮЦИФЕРА
Я слыхивал, ты плутоватый малый, и даже Смерть когда-то обманул…
СИСИФ
Ну, продолжай, кого ты облапошить снарядился? Ужель Небесного Владыку?
ГОЛОС ЛЮЦИФЕРА
Ты мудр не по годам…
СИСИФ
Но ведаешь ли ты, а сколько мне годов?
ГОЛОС ЛЮЦИФЕРА
Я проштудировал твое досье, но я тебя постарше буду, я сотворен был раньше, чем Адам.
СИСИФ
Кто это, я не слышал о таком божке?
ГОЛОС ЛЮЦИФЕРА
Да он не бог, он - первочеловечек, что появился на Земле. Так вот, я, прочитав о похождениях твоих, к тебе тотчас же устремился. Да токмо чую, яко мне помочь не сможешь ты, поскольку разучился, не моргая, лгать…
СИСИФ
Смогу ли я кого-то провести, то не твоя забота, вокруг да около, лукавый, не ходи?
ГОЛОС ЛЮЦИФЕРА
(доверительно)
Мне нужно, яко ты приблизился к Престолу, в доверье втерся к Сыну, а потом… Тебе неважно под каким предлогом, но нужно заманить Его во Ад. К примеру, праведников здесь, мол, обижают, внегда как в Райских кущах место давно пожаловано им по их делам. Иль, в частности, ты можешь побожиться, что грешников здесь мучают неубедительно жестоко, а неким и поблажки представляют за их заслуги дольние пред Сатаной.
СИСИФ
И что с ним будет далее?
ГОЛОС ЛЮЦИФЕРА
Тебе какая разница? Твоя забота его во Ад зазвать, а я уж сам с ним разберусь.
СИСИФ
И все же поделись своей идеей, иначе я согласия не дам.
ГОЛОС ЛЮЦИФЕРА
(откровенно)
Я заточу его в пещеру сообща с Иудой, что предал некогда Его и исключительно из-за большой любви. А Тот его любви не оценил, и заключил в студеной ледяной пещере, что подле озера Коцит. Вот там-то я их и вместе заключу под стражу. А сам, принявши светлый облик Сына, явлюсь на Землю, чтобы править человеками, как писано в Писанье, десяток не один веков…
СИСИФ
А что ж ты раньше так не поступил, когда Он в Ад сходил не так давно?
ГОЛОС ЛЮЦИФЕРА
Его визит был явно мне неведом, я подготовиться, как должно не успел?
СИСИФ
Ты явно не по адресу оборотился. Да я – негодник, я – злодей Сисиф. Я людям лгал, я грабил на больших дорогах, лишал их жизни, но не ПРЕДОВАЛ!
Нам не о чем с тобою толковать, Лукавый?
Иди-ка… прочь.
ГОЛОС ЛЮЦИФЕРА
По-глупому отверг мое ты предложенье. Иди, кати свой камень, и забудь, о чем тебе я говорил сейчас.
А тако же оставь надежду всяк мне отказавший! Не мысли больше о прощенье небесном, покамест я - Правитель этих адских мест!
СИСИФ
Да мне плевать…
Сисиф спускается с горы, берется за камень и начинает катить его в гору, бубня под нос, толи молитву, толи мольбу…
…и после скорби дней моих неисчислимых, померкнет солнце, и луна не даст живущим света, даже звезды, как будто яблоки созревшие, падут с небес на твердь земную, и поколеблются небесные могущественные силы;
…и явится ко мне на эту гору Божий Сын, грядущий в облаках белесых силою и славою Своей;
…и снизойдет до мук моих безмерных, и Ангелы Его освободят меня от ненавистного постыдного занятия, и под руки изнеможенного меня подымут, обоймут и вознесут к Небесному Престолу, и я займу достойнейшее место одесную…
ГОЛОС ЛЮЦИФЕРА
(вполголоса)
Мечтай, мечтай…
СИСИФ
Что ты толкуешь там?
ГОЛОС ЛЮЦИФЕРА
(громогласно)
Кати свой камень в гору и надейся, внегда приидет Человечий Сын, окончатся твои безмерные мученья…
Гремит гром больше похожий на раскатистый смех Люцифера. Меркнет свет.
КАРТИНА ЧЕТВЕРТАЯ
Старый, но еще крепкий Сисиф одет в поношенный турецкий кафтан, протертый в локтях. На голове у Сисифа болтается помятая красная шерстяная феска.
Сисиф в молчании катит свой огромный камень в гору. Холодно, дует пронизывающий ветер, периодически валит крупными хлопьями снег.
СИСИФ
(бубня под нос)
Жизнь несуразна, смутна и трудна,
живем и маемся, покамест дна
мы не достигнем смрадной черной бездны,
в которой темь и хлад, и тишина.
И выбраться обратно невозможно -
отвесна у крутой скалы стена.
И глубже опускаться боязливо -
из бездны твердь небесна не видна…
Неожиданно раздается вызывающий голос Гула – джинна женского рода, особо жестокого и беспощадного.
ГОЛОС ГУЛА
Я - Гул! Послушай, в бездне той ни хлада нет, ни тишины,
огонь там жгучий полыхает, да стенания слышны…
Хлад был бы страстотерпцам что отдохновенье
и уменьшение страданий, и умаление вины!
СИСИФ
(не слыша голос)
Я слеп и глух уже давным-давно…
Никчемно все, все тщетно, все равно!
Навзрыд смеются или наспех плачут
в той мрачной бездне - глупо и смешно!
Ни малый звук, ни громкий смех, ни вопли
не вырвутся из хляби скверной… Не дано
им сил прорваться сквозь пространство
Зла… Возражать мне, право, не умно!
ГОЛОС ГУЛА
Сисиф, взведи зеницы к небесам и выслушай спокойно,
познал ты пыток всласть, изведал боли досыта, довольно.
Пора тебе из мрачной этой бездны выбираться в райский Джанна,
где ты познал бы гурий чернооких, что привечают хлебосольно.
СИСИФ
(останавливается)
Что должен я взамен? кого предать?
кого презреть? кому зад подлизать?
какому Богу цело покориться?
какому Сатане рога пообломать?
А может, все-таки, оставите в покое,
сподручнее, однако, мне катать
свой старый грязный камень в гору,
И ничего не чаять, не желать…
ГОЛОС ГУЛА
Чтоб в Рай попасть и обретаться там блаженно, беспредельно -
от прежней веры от неправедной ты отрекись смиренно.
Не бойся, в этом мире только скудоумец от слов своих не отступал.
И ты, сознайся чистосердно, ты тоже лгал не раз наверно…
СИСИФ
Мне, знаешь, бес иль ангел, надоело
менять, меняться то и дело.
Я стар и слаб, мне если даровать -
то только смерть, без передела,
без возвращения... Почти что сто веков
я отвыкал от жизни, оскудело
мое желанье жить, сошло на нет,
Нет ничего, чего душа б хотела…
ГОЛОС ГУЛА
(торжественно и громко)
Вот Бог! - непререкаемо его господство и главенство,
прими Его всем сердцем, и дарует Он тебе блаженство!
(вполголоса)
А к Иблису Высокородному, оборотишь коль лик влюбленный -
то обретешь не только благость, но и власть! и совершенство!!!
СИСИФ
(с недовольством)
Не искушай меня нечистый бес,
как только лгать тебе не надоест.
Мне не нужно блаженство и отрада,
не надо мне прощенья, я и без
него уже с планидой примирился,
и боле не хочу ничьих чудес…
Оставь меня, мне камень мой ценнее
прощенья Божьего и райских мест.
ГОЛОС ГУЛА
(приторно)
А если Иблис возвратит тебя в Коринф - град твой родной,
И наделит тебя и здравьем, и казной, и плотью молодой?
Да что Коринф?! Он мир к ногам твоим поставит на колени,
лишь в знак согласия со мной кивни главой своей седой…
СИСИФ
(безразлично и опустошенно)
Устал я жить, не медли и скорей,
нить оборви, что столь ночей и дней
меня к никчемной жизни в этом Аде
приковывало кандалов сильней.
Убей не тело – душу, ибо вечность
давно пожрала даже тех червей,
что плоть мою вкушали на потребу
голодной ненасытности своей.
ГОЛОС ГУЛА
(поучительно)
Ты слеп и глух? Да нет, ты глуп, как нищий, как плебей пустой.
Плоть – есть материя, душа – ничто! Осмысли факт простой,
коль сложну истину ты разгадать и осознать не в силах:
губить и мучить, истреблять и пожирать нельзя НИЧТО!
СИСИФ
Забыть хочу то, что ничто бессмертно.
Хочу я улетучиться бесследно.
За долгий век я ясно осознал,
что чаянье и упованье тщетно,
Ждать боле нечего, так сгинь душа
безропотно, легко и незаметно!
Я пустоту представил и испил
забвенья яд мгновенный и заветный…
ГОЛОС ГУЛА
Представь, все кончилось: ни камня нету, ни горы, ни боли,
но есть душа, она в раю, чего еще ты хочешь боле?
Душа согласья алчет, равновесия и тишины.
А ты ее на муки обрекаешь, но зачем? Доколе?
СИСИФ
(перебивая)
Душа смердит, зачем тебе она?
Коль не прощаема моя вина,
зачем твой Иблис мне сулит прощенье,
вселенье в Рай? Болезнь моя точна:
не верю я ни в дьявола, ни в Бога…
Оставь меня, которого рожна
ты самого прожженного подонка
вотще стараешься подъять со дна?
ГОЛОС ГУЛА
(торжественно и громко)
Представь на миг, тебя в Раю прекраснейшие девы встретят,
охватят женскою ласкою, полюбят нежно и приветят…
(вполголоса)
Но если ты отдашь себя во власть инакого Владыки -
тебе не только ласки - послушанье, почитанье светят!
СИСИФ
Зачем мне девы? Я уж столько лет
не знал любви, и вожделения нет…
Не нравится мне Парадиз ваш странный:
мужчинам - все, а женщинам? В ответ
что можешь ты, лукавый, мне поведать?
Какой-нибудь несообразный бред!
Хочу я пустоты, а ты-то можешь
ее мне обеспечить или нет?
ГОЛОС ГУЛА
Ты обретешь и пустоту, и волю, лишь от Бога откажись.
Блаженство полной пустоты - ты грезил лишь о ней, кажись.
Обороти глаза и помыслы ко Властелину Ада,
поскольку и душа проходит так же, как любовь и жизнь!
СИСИФ
(берясь за камень)
Что ж буду доживать, не привыкать:
надежду тешить, тщетно ожидать,
что кто-то сверху, снизойдет к страданьям,
с желаньем не карать, а извинять.
Прости меня, пора, как прежде, в гору
тяжелый камень уготовлено катать…
Помалкивай, пустые разговоры
меня чего-то стали утомлять!
Сисиф обречено и покорно катит свой камень в гору, валит крупный снег, медленно меркнет свет.
КАРТИНА ПЯТАЯ
Старый, немощный Сисиф одет в полосатую робу узника фашистского концентрационного лагеря.
Сисиф изрядно похудел, на лице следы побоев, однако, по-прежнему, он обреченно катит свой огромный камень в гору. Подъем уже более не повышается. На небольших полянках, на окраинах подъема в гору появились весенние проталинки. На ветках немногочисленных деревьев, местами с переломанными ветками, набухают почки, начинают чирикать птички. На некоторых ветках повязки из белых бинтов с пятнами крови.
Спустив камень вниз, Сисиф оглядывается и прислушивается.
СИСИФ
(расстроено и обреченно)
Прошло немало легковесных лет,
я сотни тысяч стадий одолел, катая в гору камень,
но ни на шаг не подступил к разгадке
моей никчемной маеты и пытки.
Ведь должен быть какой-то тайный смысл
в том, что катаю этот чертов камень?
Едва ли он в одной лишь Каре Божьей
иль в устрашенье дерзновенного пройдохи и вруна…
Прошло немало лет – но перемен все нет.
А впрочем, коль припомнить, разве в жизни,
богатой на события и встречи,
там много ли было судьбоносных дат?
Одна иль две на год… Иные - повседневность,
помпезность иль убогость, суета сует…
И, кстати, что-то голосов не слышно,
ни громогласных, ни глухих… Ужели стражи Ада
забылись, погрузились в беспробудный сон…
Иль боги в небесах переругались,
не могут власть распределить
и, наконец, определится: кому царить сегодня,
повелевать моей испорченной душой…
ГОЛОС ОФИЦЕРА
(звучит командно и безапелляционно)
Чего застыл, как верстовой столб, вкопанный по пояс? Быстро съехал вниз и немедленно принялся за работу. Ты здесь не для того, чтобы размышлять, мечтать и строить далеко идущие планы.
Ты – быдло, ты – рабочий скот!
Хотя, нет, ты хуже скота, ты - никто, и если ты сейчас не начнешь работать - я буду тебя наказывать, не жалея. А рабочий скот я бы пожалел, потому что он дорого стоит, а ты не стоишь ни гроша. Если ты умрешь, никто не заметит этого и не помянет твою душу грешную.
Иди – кати свой камень, не то живо отправлю тебя в газовую камеру. Что ли хочешь, чтоб твоим пеплом удобрили яблочные сады Аушвица?
СИСИФ
(безразлично)
Того, кто умер сто веков назад -
убить, увы, свершено невозможно.
Меня лишь можно воскресить,
но воскрешение, насколь я понимаю,
совсем не входит в круг обязанностей ваших.
Ответьте мне, дражайший страж,
к каким относитесь вы потаенным силам?
К небесным, коими повелевает некий Бог,
какой неважно! Их так много
сменилось на заоблачном престоле,
сулили все мне всепрощенье
и помещенье в Рай,
но не один из них ко мне,
увы, ни снизошел?
Иль к темным, извините, сатанинским силам,
которые несут лишь муки и терзания,
суля блаженства и отраду,
лишь за признанье первородства их и превосходства
над божьими, убогими, по мысли их, творениями естества?
ГОЛОС ОФИЦЕРА
О чем ты? Говори понятнее, нечего тут философии разводить да зубы заговаривать, чтобы только не работать.
Я - никакой ни бог, ни сатана, а офицер, я – обычный надзиратель, обученный следить за порядком. И обещать тебе я ничего не собираюсь…
(после паузы)
Ну-ка поворотись, болтливая тварь…
Сисиф поворачивается спиной.
Да не так, скотина, а в профиль.
Сисиф поворачивается.
Хорошо, а теперь скажи: «Тридцать третий артиллерийский полк…»
СИСИФ
(без запинки повторяет)
Тридцать третий артиллерийский полк…
ГОЛОС ОФИЦЕРА
Странно, произносишь правильно, а обликом вылитый иудей. А может ты из кочевых цыган?
СИСИФ
Десятки тысяч лет я не был средь людей,
и потому не ведаю, о ком удостоверяешь ты.
Мне все равно, кто есть цыган иль иудей…
Но если эти люди - суть твои враги,
даю зарок, что с ними я не знался никогда.
Здесь в этой Адовой глубинке
не часто вижу я друзей и паче супостатов…
(с усмешкой)
Я больше слышу голоса, да как-то неуверен,
что все вещающие сверху – являют человечий род…
Да, кстати, это замечание, увы, касается тебя.
ГОЛОС ОФИЦЕРА
Я – человек!
СИСИФ
Я ничего не понимаю,
ужели люди заселили Ад?
ГОЛОС ОФИЦЕРА
Нет, просто Ад теперь находится на Земле.
СИСИФ
А Рай?
ГОЛОС ОФИЦЕРА
А его никогда не было.
СИСИФ
Но ведь Адама и Еву изгнали из Эдема?
ГОЛОС ОФИЦЕРА
Нет. Все случилось с точностью до наоборот. Это беспардонный Адам выгнал мягкотелого Бога из твоего Эдема, а Земля стала Адом для всех живущих в иных обитаемых мирах…
СИСИФ
(пускаясь в философское рассуждение)
Ты алчешь взговорить мне, человечий страж,
что чертов Ад – се вся планета наша
от полюса до полюса. И что, в любом краю
весь мир людской вкушает муки и страданья.
Да-ааа… очень может быть, со всей Вселенной
ссылают к нам порочные душонки,
чтоб, воплотившись в человечьи телеса,
испытывать пожизненно мученья,
чтоб после смерти перебраться в свеженькое тело,
и пытки бесконечны продолжать сносить
безропотно, безгласно, словно агнец,
ведомый на заклание безжалостным жрецом…
(придя в себя)
Однако что-то я ничуть не разумею,
как если все находятся в Аду,
не все переживают равные мученья?
ГОЛОС ОФИЦЕРА
Так что тут непонятного. По вине и наказание…
СИСИФ
Но, почему-то кой-какие из людишек
испытывают нечто, отдаленное от пытки,
и более похожее на наслаждение…
(объясняя самому себе)
Поди, такое бытие - есть испытание богатством.
Как некогда царя Мидаса наделили боги
способностью все в злато обращать.
И сдох бы грешный с голодухи,
когда бы Вакх заклятие не снял.
А может те, кто проявил смиренье,
раскаянье в содеянных грехах
приобретают некую поблажку
в позднейших перевоплощеньях.
Но, а когда очистятся от скверны,
их души переводят в явный Рай,
который явно на другой планете…
ГОЛОС ОФИЦЕРА
Ты близок истине, но ужасно далек от жизни. Видно долгое катание камня, окончательно подточило твой мозг, и ты теперь безмозглый скот не более.
Пойми, Сисиф, Бог изначально сделал всех существ неравными не только по разуму или по силе, но и по положению. Одни, являясь в этот мир, должны работать и повиноваться, а другие…
СИСИФ
(перебивая)
Повелевать непросвещенною людскою массой,
вкушать плоды, взращенные рабами,
и их судьбою самочинно заправлять.
Я был царем, я тоже обладал такою властью -
и вот теперь я здесь: ничтожен, жалостен и мал…
(пауза)
Кто дал тебе такое право -
распоряжаться моей жизнью и судьбой?
ГОЛОС ОФИЦЕРА
Есть народы – избранные Богом, они стоят выше всех других, и потому они вправе делать с ничтожными людишками все, что угодно. Их - незначительных и бесполезных - можно и нужно! угнетать, эксплуатировать безбожно, и убивать, как загнанных лошадей, не задумываясь и нисколько не сожалея. Ибо на смену этим ничтожествам, придут толпы других ничтожеств.
СИСИФ
(перебивая)
Нельзя такое ладить, образумьтесь!
Нарушится гармония миров,
все пребывает в равновесии:
добро и зло, согласье и война,
и даже свет в гармонии со тьмою…
А если вы нарушите реальный паритет -
мир погрузится в хаос безрассудства
и пропадет во мраке пустоты.
ГОЛОС ОФИЦЕРА
Пустота – это не Великое Ничто, а наоборот Великое Нечто. Поэтому мир, погрузившись в этот мрак, обретет больше, чем потеряет…
СИСИФ
(продолжая размышления офицера)
По-вашему, когда мы истребим Добро
часть Зла немедля перевоплотится
и заместит утраченное – так же как и свет
сквозь толщу туч проходит без препятствий;
как маленький беспомощный цветок,
сквозь толщу камня прорастает
в борьбе за жизнь и воссозданье равновесья…
ГОЛОС ОФИЦЕРА
Ты сам все понял без подсказки…
СИСИФ
Что ж делать далее мне?
ГОЛОС ОФИЦЕРА
Продолжать катить свой камень, чтобы гармония мира сохранялась в целостности и согласии.
Сисиф спускается к подножию горы, берется за камень и начинает восхождение, бубня под нос толи молитву, толи проклятие.
СИСИФ
Кому нужна гармония, когда она
так дорого обходится народам;
когда за воссозданье сокрушенного Добра
приходится платить завышенную плату?
Что происходит? Девальвация добра,
иль ревальвация греховности и злобы
под ширмою заботы о широких массах?
Угробить миллионы неповинных душ -
лишь для того, чтоб им на смену
явилось Зло, оборочённое в Добро.
Мне как-то в это верится с трудом,
что мыслимо такое в этом злобном мире.
Пора отстраивать огромный сумасшедший дом,
в котором мир наш может поместиться, или
забыть, забыться и катить свой каменистый ком,
не унывать, не думать ни о чем, а боле ни о ком...
да и вообще не думать…
КАРТИНА ШЕСТАЯ
Больной Сисиф едва передвигает ноги, толкая свой камень в гору. Он одет в синий костюм современного рабочего и оранжевую строительную каску.
На обочине расцветают цветы, зеленеют кусты. Светит яркое и теплое солнце. В полном разгаре весна, но это не радует Сисифа. Он катит камень, часто делая остановки. Утирает пот и кряхтит от натуги. Закатив камень в гору. Он отпускает его, но он не катится вниз. Сисиф пытается столкнуть его вниз, но силы оставляют его. Он падает на землю, садится, упершись спиной о камень, и начинает рыдать. В это время раздается молодой мужской голос, писклявый и слишком высокий для мужчины.
ГОЛОС КРЭКЕРА
Но наконец-то я взломал этот оригинальный и весьма заковыристый код.
СИСИФ
(испугано)
Кто здесь? Ужель на землю возвратились боги,
низвергнутые с проклятых небес…
Ответь, кто ты, невидимый мой собеседник?
Откуда? Кем был послан? И зачем?
Иль приукрасить одиночество мое?
Иль покарать меня за богоборческие речи?
Какое имя безобразит неприметный облик твой?
ГОЛОС КРЭКЕРА
Зови меня… (задумывается) просто Крэкер.
СИСИФ
(испугано)
С какого недоступного Олимпа явился ты ко мне
с таким нескладным прозвищем и жалким голоском?
Ведь крэкер – это хрупкое, несладкое печенье!
ГОЛОС КРЭКЕРА
Я никуда не являлся, я просто, взломав твой код, подключился к твоему сознанию. А имя – это не имя, а образ жизни, это мое призвание, это мои экстраординарные способности, с помощью которых я и смог взломать твою защиту.
СИСИФ
Твои мудрёны речи… Но все-таки и я,
проживши долгую такую жизнь,
разгадываю каждого с полслова…
Я уж давно уразумел, что есть Великий Разум,
к которому любой из нас способен подключиться,
лишь надобно иметь на то устройство…
ГОЛОС КРЭКЕРА
(подсказывает)
Модем... А еще нужно знать код доступа к информации. Некоторые люди находят его сами, а некоторым, гениям, это дается от рождения.
СИСИФ
А где сокрыт сей тайный код?
ГОЛОС КРЭКЕРА
В каждой клетке организма есть генетический код, который…
СИСИФ
Уготовляет предстоящую судьбу носителя его:
его величие или ничтожность,
сколь лет и зим ему топтать поверхность
земного шара, что от жизни ждать,
что может дать, что может взять, что должен
исполнить за короткий век свой дольний…
ГОЛОС КРЭКЕРА
Почти все правильно, в каждом коде заключена информация о его носителе, но никто (пока!) не может ее расшифровать. Дело в том, что природа…
СИСИФ
(продолжая начатую мысль)
…надежно защитила этот код,
чтобы никто не мог извне вмешаться:
продлить, уменьшить жизни срок;
расширить доступ к истине свершенной;
возвысить незаслуженно или принизить;
иль до поры со свету извести…
ГОЛОС КРЭКЕРА
Да, после двадцати пяти лет у человека включается механизм самоуничтожения, если заблокировать или отключить этот включатель, то можно продлить жизнь человека до бесконечности. Каждые восемь лет организм человека полностью обновляется, но каждая последующая копия выходит хуже предыдущей.
Если я сумею разобраться, как работает этот механизм…
СИСИФ
…то станешь самым ненавистным человечком,
что будет проклинаем и браним потомками…
ГОЛОС КРЭКЕРА
Но почему?
СИСИФ
Да, потому!
Опомнись, осчастливить всех нельзя,
нельзя быть избавителем для многих!
Кто обладает правом за других решать:
кому богато жить и беспредельно долго?
кому во бедности промаяться пол жизненного срока?
Сейчас все люди одинаково равны
пред смертью, но когда ты им даруешь
возможность жить и править безраздельно,
они друг дружке глотки вмиг перегрызут,
они как пауки в стеклянной банке раздерутся,
а виноватым будешь ты! Отныне и вовеки…
ГОЛОС КРЭКЕРА
Быть может ты и прав… Так что мне теперь делать?
СИСИФ
(оставив вопрос КРЭКЕРА без ответа)
Ответь мне: голос твой всамделишно я слышу,
Иль ты в мою пробравшись черепушку,
копаешься в моих испорченных мозгах?
ГОЛОС КРЭКЕРА
Какая разница? Ты, главное, меня слышишь и этого достаточно, чтобы мы могли с тобой пообщаться.
СИСИФ
Тогда ответь мне, мой божок безвестный, Крэкер,
я – жив, или с тобой общается моя душа?
ГОЛОС КРЭКЕРА
Ну, судя по тому, что ты катаешь камень…
Знаешь, Сисиф, есть гипотеза, что человек состоит из нескольких разнообразных тел?
СИСИФ
Я слыхивал об этом как-то что-то от кого не помню…
Бытует, эфемерное, к примеру, тело,
которое способно основное заменить на время,
но так же, как физическое, смертно,
и умирает в тот же день и час,
когда престанет сердце колотиться.
А есть иное тело, кое сквозь астрал
способно с Мировым Умом контачить
и странствовать в земном или иных мирах,
есть тело мысли…
ГОЛОС КРЭКЕРА
(перебивая)
Хорошо, я вижу ты знаком с этой теорией, поэтому ты должен понимать, что все тела, кроме физического, плотского - призрачны и иллюзорны. Поэтому катать камень способна только твоя плоть, поэтому можно сделать вывод…
СИСИФ
Что я живее всех живых…
Однако, как же экое возможно,
что боле ста веков нетленна плоть
и девственен как у младенца разум мой?
ГОЛОС КРЭКЕРА
Вероятно, в твоем генетическом коде это зашифровано…
СИСИФ
(перебивая)
Послушай, Крэкер, а нельзя ли
мой код поправить, чтобы я
уж боле не катал свой в гору камень…
ГОЛОС КРЭКЕРА
Каждого человека можно закодировать на определенное действие. Например, он всю жизнь живет, как ординарный человек, имеет семью и благодарности по службе. Но вдруг на каком-то этапе своей жизни, по какому-то условному сигналу, он резко меняется. Скажем, начинает убивать всех рыжих или «голубых».
И твоя необъяснимая тяга к катанию камня в гору, не более чем внедренная в твое сознание программа.
Попробовать изменить твою программу можно, но беда в том, что ты, избавившись от одной установки, ты можешь потерять что-то другое. В частности, избавившись от тяги к катанию камня, ты можешь начать убивать и насиловать собак, или быстро состаришься и умрешь в считанные дни…
СИСИФ
Ты покатал бы, как и я, столь тысяч лет свой камень,
то согласился и на смерть, лишь только бы освободиться…
ГОЛОС КРЭКЕРА
Хорошо, я попробую, ты подожди немного, но я тебе ничего не гарантирую…
Камень срывается и катится вниз. Сисиф торопится вниз, берется за камень и начинает катить его в гору.
СИСИФ
Нет, чертов Крэкер, этот рабский труд
лишь может отменить Вселенский Разум… Только я
к нему в бессилие ничтожности своей
не обладаю правом безлимитного достУпа…
КАРТИНА СЕДЬМАЯ
Помолодевший Сисиф одет в смокинг, в руках у него изящная трость с набалдашником. Он подходит к камню, стучит по нему тростью и вздыхает. Откуда сверху или сбоку раздается противный женский голос, зазывающий на автобусную экскурсию, говоря в охрипший мегафон.
ГОЛОС ЭКСКУРСОВОДА
Дражайшие гости прекраснейшего города Коринфа, а также праздношатающиеся командировочные и временно неработающие обыватели, через полчаса от городского железнодорожного вокзала отправляется экскурсионный автобус с посещением всех достопримечательных мест нашего красивейшего города - музея под открытым небом, с заездом в ряд крупных торговых центров и на китайский оптовый рынок.
В конце нашего увлекательного и практичного путешествия, вас ожидает посещение возвышенной горы Сисифа, по склону которой первый царь Коринфа на протяжении ста веков катал в гору тяжеленный камень, не ведая передышки и сна.
Более того, самые смелые и сильные, за дополнительную плату, естественно, могут попробовать закатить камень в гору. Аттракцион существует уже двадцать пять лет, за эти годы еще не один турист не пострадал.
Дражайшие гости прекраснейшего города Коринфа, а также…
Голос стихает…
Сисиф присаживается на травку рядом с камнем вынимает сигару и начинает ее разминать.
СИСИФ
Да, правду говорят, не тот герой о ком слагают былины и легенды, а тот про кого рассказывают анекдоты. Недавно мне мой вице-мэр поведал довольно смешную байку…
ВНУТРЕННИЙ ГОЛОС СИСИФА
(перебивая Сисифа)
Это про то, как боги простили Сисифа, а он не захотел бросать свою привычную работу.
Типа, закатывает Сисиф камень в гору и со смехом отпускает.
СИСИФ
Да, а когда ко мне послали Меркурия, чтобы тот выяснил, почему я не хочу бросать свой труд и чему, собственно, радуюсь.
Я…
(смеется)
…ответил, что придумал себе некую забаву, навроде, боулинга.
Когда к подножию горы близко подходит какой-нибудь зевака, я отпускаю камень и…
(громко смеется)
ВНУТРЕННИЙ ГОЛОС СИСИФА
Не понимаю, что ты так смеешься… и над кем, над самим собой!
СИСИФ
«Любишь шутки над Фомой, так люби и над собой…»
А вообще прошло уже почти десять лет, как Крэкер, поправил кое-что в моем генетическом коде, и я прекратил катать свой камень…
Так что этот анекдот устарел, с бородой-с…
Смешнее и свежее о борьбе с коррупцией. Помнишь, когда мне, Сисифу, предлагают оставить свой камень и взяться за борьбу с коррупцией.
«Нет, - говорю я, - лучше я по-прежнему буду катать камень в гору…»
(громко смеется)
ВНУТРЕННИЙ ГОЛОС СИСИФА
Я ничего не понимаю. Ты - великий человек. Ты – мэр великого Коринфа, города, в котором был когда-то царем. Ныне ты обладаешь большей властью, чем в стародавние годы - тебе пора запретить всякого рода шутки и анекдоты.
Расстреливать нужно за такие шутки или сажать в тюрьму!
СИСИФ
Зачем?
И потом, не ты первый придумал подобную глупость.
Один северный диктатор также сажал и ставил к стенке своих оппозиционеров.
ВНУТРЕННИЙ ГОЛОС СИСИФА
И что?
СИСИФ
Он плохо кончил!
Его толи усыпили как хворую собаку, толи опоили слабительным, и он умер не как могущественный тиран, а как обыкновенный засранец.
ВНУТРЕННИЙ ГОЛОС СИСИФА
Фу, как пошло…
И это говорит человек, который является первым лицом Коринфа, представителем интеллектуальной элиты.
И потом, зачем тебе нужны эти слушки и смешки за твоей спиной?
Сисиф, у тебя есть огромные средства и неограниченная власть. Да ты можешь с потрохами скупить все газетенки и все каналы местного телевидения. Ты можешь задействовать административный ресурс, чтобы все зоилы и зубоскалы забыли не только анекдоты про тебя, но и вообще забыли, как надсмехаться над своим мэром – отцом города.
СИСИФ
Меня и так все устраивает, и плевать я хотел на всех остряков и пустомель. Моя репутация такая, что не грех ее немного замарать.
ВНУТРЕННИЙ ГОЛОС СИСИФА
Да у тебя все прекрасно, прекрасный дом, прекрасная одежда, прекрасная работа и прекрасная семья.
Семь лет назад ты весьма удачно женился на самой прекрасной женщине Коринфа, двадцатилетней Цецилии Ксенопулос. У тебя растут двое прекрасных сыновей: Константинос и Яннис…
Но если все прекрасно, это означает только одно, что ты чего-то не заметил.
СИСИФ
(закуривая сигару)
Не мог бы ты немного помолчать. Я хочу немного побыть в тишине…
ВНУТРЕННИЙ ГОЛОС СИСИФА
Теперь ты знаешь, что такое перекур?
СИСИФ
(с усмешкой)
Да знаю, знаю всё. Но чего-то мне не хватает. Ноша, которую я взвалил себе на плечи, оказалась тяжелее, чем та, что была на протяжении несметного количества веков, когда я катал в гору неподъемный камень.
ВНУТРЕННИЙ ГОЛОС СИСИФА
Все кардинально изменилось на Земле с тех пор, как Высший Божественный суд вынес свой жестокосердный приговор.
Но первобытные богочтимые времена прошли. Наступила иная эпоха, эпоха безбожников и сребролюбивых наглецов.
Ты со своими прежними незначительными грехами, кажешься мелким шкодником, отупевшим в своем отшельническом ските аскетом, который боится своим даже слабым чихом прогневить могущественных олимпийских богов.
СИСИФ
Я боле не намерен бунтовать и смутьянить.
Мое прежнее презрение к богам, моя неистовая ненависть к смерти и неискоренимое желание жить когда-то стоили мне несказанных мучений, я был вынужден бесцельно потратить сотни тысяч дней, двигаясь с тяжелым камнем в гору.
ВНУТРЕННИЙ ГОЛОС СИСИФА
Я прекрасно помню:
- как было напряженно твое тело, силящееся поднять огромный камень, покатить его, взобраться с ним по склону;
- как было сведенное судорогой твое сосредоточенное лицо;
- как была изувечена прижатая к камню обветренная ледяными ветрами щека;
- как было измолочено уставшее плечо, удерживающее покрытую глиной тяжесть;
- как была напружинена жилистая нога;
- как были стерты до крови измазанные грязью бугристые ладони…
СИСИФ
Однако, в результате долгих и размеренных усилий, я все-таки достигал недоступной вершины, и наступала благодать и вечное блаженство.
Я наслаждался, глядя вниз с вершины горной, как в считанные мгновения камень срывался и скатывался к подножию горы, откуда его опять нужно было вздымать к вершине.
ВНУТРЕННИЙ ГОЛОС СИСИФА
Но, признайся себе, Сисиф, пока ты спускался вниз к подножию горы, ты проклинал весь мир, всех живущих на земле человеков только за то, что они могут идти, куда хотят, а ты только к подножию. Они вольны делать, что хотят, а ты только катать ненавистный камень в гору.
СИСИФ
Неправда, именно в эти короткие, но счастливые моменты ко мне вместе с ровным дыханием возвращалось сознание, неотвратимое, как всепрощение или смерть. Что по сути одно и то же.
И в каждое мгновение, спускаясь с вершины в бездну, я чувствовал себя выше своей судьбы и тверже камня своего.
ВНУТРЕННИЙ ГОЛОС СИСИФА
А теперь у тебя нет никого отдохновения ни для души, ни для тела. День ото дня ты вынужден катать более тяжкий камень своих забот и каждодневных обязанностей, зная о бесконечности своего печального удела и не имея возможности хоть как-то расслабиться вовремя спуска, какового боле нет в помине.
СИСИФ
Да, мой подъем во власть был исполнен многих страданий и мучений, но он вел к славе, благополучию и признанию. Да мой сегодняшний путь лишен спуска, однако из-за этого он нисколько не потерял очарование и привлекательность.
ВНУТРЕННИЙ ГОЛОС СИСИФА
И вот, ты вновь стоишь у подножия своей горы!
Ты можешь вернуться к своим привычным делам, то есть к закатыванию камня в гору. Ты приглядись к камню, он для тебя роднее всех родных. Неужели тебе не хочется снова прикоснуться к нему.
СИСИФ
(поглаживая поверхность камня)
Да это мой камень - это моя многовековая ноша. Я знаю каждую трещинку на нем и каждый бугорок. Его острые выступы обильно политы моим потом и моей кровью.
ВНУТРЕННИЙ ГОЛОС СИСИФА
Но эта ноша не так тяжела, как твое сегодняшнее бремя. Ты конечно уже привык к своей прежней рутинной работе. Тем не менее, я чувствую, что ты никак не можешь найти свое место в нынешнем существовании.
Современные люди отвергают всяческих богов, не боятся никакой смерти, даже собственной. А самое главное, они не умеют катать камни.
Им подавай все и сейчас.
Не вера и богобоязнь управляет сегодняшним человечеством, а жажда наживы и власти.
СИСИФ
Да ты прав, сегодняшняя Вселенная, на веки вечные лишенная богов, кажется мне бесплодной и ничтожной. Каждая малая крупица камня, каждый отблеск света на полуночной горе, каждый слабый звук составлял для меня вчерашнего целый мир, бесконечное Мироздание, макрокосм.
Одной борьбы за вершину мне было достаточно, чтобы заполнить сердце надеждой на скорое прощенье и неистребимой любовью к жизни…
ВНУТРЕННИЙ ГОЛОС СИСИФА
Ты был счастливым человеком, чего нельзя сказать теперь.
Ну и чего добился ты сейчас?
У тебя была всего одна забота, как камень в гору закатить, и как отпрыгнуть, чтобы тебя не придавило, когда он с вышины покатится к подножью.
А теперь ты, как последний раб на галерах, вкалываешь на благо жителей Коринфа, которым глубоко плевать на все твои старанья и мученья. Им все равно, кто ими управляет, когда живется им отменно и легко.
А стоит раз тебе немного оступиться, и обыватели начнут склонять твое непорочное имя, они начнут срамить тебя и смешивать с грязью…
(пауза)
Между прочим, Сисиф, недавно у меня был интимный разговор с твоим приятелем - Крэкером…
СИСИФ
А почему его не слышал я?
ВНУТРЕННИЙ ГОЛОС СИСИФА
То было общение на подсознательном уровне, который недоступен для твоего понимания.
СИСИФ
Ну как он поживает, расшифровал генетический код?
ВНУТРЕННИЙ ГОЛОС СИСИФА
Более того, он сумел изменить свой код, теперь он абсолютно бессмертен. Кроме того, он сумел взломать защиту Вселенского Разума и подключится к серверу Абсолютной Истины. Теперь он Всемогущ, Всеведущ и Вечен.
Он – истинный Бог.
СИСИФ
То есть произошла очередная смена богов.
ВНУТРЕННИЙ ГОЛОС СИСИФА
До этого на Земле не было богов. Все предыдущие боги – больная фантазия устрашенных и невежественных людишек. А теперь миру явен истинный Бог. Он волен изменить судьбу любого существа. Он может даровать и славу, и богатство, и власть. А может в грязь втоптать и заставить хлебать навозную жижу.
СИСИФ
Уж больно он грозен, как я погляжу. Что же ему – великому, нужно было от меня – простого смертного.
ВНУТРЕННИЙ ГОЛОС СИСИФА
Ему нужен земной представитель, посланник небес, помазанник божий…
СИСИФ
Ну да, не божественное это дело людьми управлять…
ВНУТРЕННИЙ ГОЛОС СИСИФА
Нет, ты подумай. В кои веки боги снисходят до тебя, чтоб предложить тебе высокий пост и славу, а ты юродствуешь, как прежде. Ужель забыл, чем кончились насмешки над прежними богами.
А нынешний, истинный Бог, предлагает тебе не хухры-мухры, а власть над всем человечеством. Ты можешь дать им много денег, продлить их жизнь в два или даже в три раза, можешь искоренить зло, сделать всех добрыми и законопослушными…
СИСИФ
Неужели Крэкер до сих пор не поумнел, и наивно полагает, что можно искоренить Зло. Зло неуничтожимо, Добро может существовать только в борьбе со Злом и в противовес ему. Это азбучная истина, известна любому школьнику.
И вообще кого он из себя возомнил. Он – полный идиот, если думает, что сможет долго продержаться на божественном престоле. Придут другие умельцы и взломают его хитромудрую защиту Небесного Сервера и скинут его с небес в какой-нибудь Тартар или мусорную корзину, как удаленный документ.
Воистину, «история учит тому, что она ничему не учит».
Я более не хочу служить ни одному из богов, тем более Крэкеру.
ВНУТРЕННИЙ ГОЛОС СИСИФА
Чем же ты намерен заниматься?
Неужели не понимаешь, что тот рост, который был у тебя – это заслуга Крэкера, а не твоя. Стоит ему сделать один только клик мышкой, и ты снова окажешься в Аиде, и будешь камень свой катать до самой смерти.
СИСИФ
Я и так в Тартаре, и вот он камень мой. Сейчас я только скину свой пиджак, да засучу повыше рукава.
ВНУТРЕННИЙ ГОЛОС СИСИФА
Одумайся, разве это твое призвание, разве это дело для творческого человека? Однообразная монотонная работа отупляет разум. Недаром на конвейерах работают люди не самого высокого IQ.
СИСИФ
Но я же за сто веков не отупел…
ВНУТРЕННИЙ ГОЛОС СИСИФА
А твой талант, а твой неограниченный потенциал, ты бы мог осчастливить Человечество, сделать его лучше, добрее?
СИСИФ
Неужто ты, как и твой «божественный» Крэкер до сих пор не поняли, что изменить ничего нельзя. И у Вселенной есть свой генетический код, и никто не может изменить ход времени и событийный ряд.
Природа надежно защищена от внешних и внутренних вмешательств. А появление Крэкера на небесном престоле, это очередная игра Вселенского Разума, который тестирует себя время от времени, чтобы не утратить способность мыслить здраво.
ВНУТРЕННИЙ ГОЛОС СИСИФА
Что ж, поступай, как знаешь, только жалко мне тебя, сотрет тебя Крэкер из памяти людской, отправит в архив…
СИСИФ
Ты более боишься за себя, ведь ты – суть я, но только гораздо хуже. Ты моя злая половина, которую я тщетно прячу в себе на протяжении уже стольких веков.
Но время от времени эта звериная моя сучность проявляется, прорывается наружу. Видно, послушав тебя, мерзкого, я оставил свой камень и вернулся в мир людей.
Больше ты не сможешь совратить меня.
Я уничтожу тебя…
ВНУТРЕННИЙ ГОЛОС СИСИФА
Ты же сам говорил, что зло нельзя уничтожить.
СИСИФ
Увы, это так, но зло можно нейтрализовать.
Чем добрый человек отличается от злого?
Да тем, что он может подавлять свои злые, звериные инстинкты, а злой – нет.
Прощай моя плохая половина, заройся вглубь, сиди внутри меня и не высовывайся.
Сисиф снимает пиджак, засучивает рукава и начинает катить камень в гору.
ЭПИЛОГ
Дряхлый и немощный Сисиф в порванной грязной рубашке и босяком катит в гору свой камень. Гремит гром, льет ливень, сверкают молнии.
Сисиф уже почти достигает вершины горы, как вдруг силы оставляют старца, он выпускает камень из рук, и камень с шумом катится вниз.
СИСИФ
Ужель я так и не смогу свой камень
вкатить на самую вершину.
Всё! Кончился Сисиф, а ведь совсем недавно
бравировал своим здоровьем превосходным,
своим желаньем продолжать работу,
которая давно уж потеряла смысл…
(опомнившись, быстро спускается вниз)
Не правда, все имеет смысл!
Наверно это всё мое дурное Я,
что я давно вогнал вовнутрь
измотанного немощного тела,
чтоб там сидело и молчало.
Поди, на инстинктивном уровне оно
как скрытая, хроническая хворь,
подтачивая стержневое, мировое Я,
проклюнулось наружу, и опять
мне что-то вкрадчиво нашёптывает глухо,
сомнение, смятенье и уныние сея…
(достигнув дна и взявшись за камень)
Нет, все равно преодолею я крутой подъем,
и покорю вершину недоступную, крутую.
Я все еще силен… Я одержу победу
над камнем, над горою, над собой…
Неожиданно Сисиф ослабел, покачнулся и, схвативши за левую сторону груди, упал на землю. Огромный камень с шумом покатился вниз и исчезает за кулисами.
Откуда-то сверху раздается громкий раскатистый смех Крэкера. Неожиданно смех прерывается, как будто смеющийся захлебнулся собственной злобой. Слышен звук низвергнутого с небес самолета или какого-то другого летательного аппарата. Слышен громкий взрыв, после которого устанавливается мертвая тишина.
Откуда-то издалека начинает звучать тихая лирическая музыка. Стихает дождь, выглядывает из-за туч солнце, начинают петь птицы. Музыка усиливается, характер музыки меняется с минора на мажор. Вот уже звучит бодрый марш. Неожиданно музыка прерывается.
Зритель видит, что Сисиф начинает шевелиться, медленно он поднимается и, шатаясь, спускается вниз.
Еще один падший ангел сброшен с разгневанных небес.
Природа не прощает насилия над собой.
Боги приходят, властвуют, но тихо и ни слышно уходят в темное прошлое.
А красавица Земля, как прежде, вращается вокруг Солнца.
Жизнь продолжается.
Жизненный цикл никто прервать не в силах!!!
Сисиф скрывается за кулисами, он выкатывает огромный глобус и катит его в гору. Меркнет свет, на заднике загораются звезды. Сисиф достигает вершины горы и поднимает глобус на вытянутых руках высоко над собой.
ЗАНАВЕС.
Нет комментариев. Ваш будет первым!
 |
Добавить комментарий |
