- Ваше ходатайство рассмотрено.
- А?
- Ходатайство ваше. Рассмотрено.
Ничего не понимаю, какое ходатайство, кем рассмотрено. Он протягивает мне сложенную пополам бумагу формата… не знаю, какого формата, не разбираюсь я в форматах этих…
Беру. Даже не вспоминаю, что через порог передавать нельзя.
Спрашиваю:
- Это что?
- Билет, что же еще… можете ехать.
- К-куда ехать?
- Как куда, вы же сами просили…
Разворачиваю билет, смотрю. Холодеет спина.
- Быть этого не может… вы меня разыгрываете.
Он смотрит на меня с таким недоумением, что я понимаю – это не розыгрыш. И близко не розыгрыш.
Сглатываю. Чувствую, как подкатывает недомогание, хотя минуту назад все было в порядке.
- И… сколько мне осталось?
- Месяца два. Не больше. Всего вам хорошего.
- Издеваетесь? – бросаю в закрывающуюся дверь.
- Из ЖЭКа, что ли? – жена выходит в коридор, боязливо оглядывается, не видит ли её кто в халатике.
- Да нет… - все еще держу в руках злополучный билет, мну, не знаю, куда его сунуть.
- Это что?
- Это… м-м-м-м…
Поздно, поздно, моя благоверная уже хватает билет, разворачивает, хватается за сердце.
- Ох ты ж черт… - истерично всхлипывает, - за что? За что тебя так? За что?
- Ну что ты хочешь, всем когда-нибудь пришлют…
Жена закрывает мне рот ладонями, всхлипывает.
- Да ладно тебе…
Хочу сказать, может, все обойдется, понимаю – не обойдется.
- А может….
Не понимаю:
- Что?
- Ну… может… это…
- Да что же?
- Ну… может… порвать билет этот? Не прийти… и все?
- Думаешь… можно так?
- А кто сказал, что нельзя?
Задумываемся. Как-то все просто получается. Слишком просто. Просто… не прийти. И все.
А ведь когда-то идти сюда не хотели на пересадочную станцию, где застреваешь лет на семьдесят, не меньше, еще думали, как бы обойти, как бы обогнуть станцию эту, как бы… а никак не обогнешь, других дорог нет, вот и мучайся. Когда сюда попадали, по-всякому, конечно, бывало, кто ждет – не дождется, когда можно будет дальше ехать, кому здесь понравилось, и как узнает, что дальше ехать, так слезами зальется, а-а-а, не хочу ехать…
А хочешь, не хочешь, а надо.
Куда денешься.
- А может, это… - жена все еще смотрит на билет.
- Что?
Оторопело смотрю, как моя благоверная рвет билет на мелкие кусочки.
- Вот так. И не приходи туда.
- А что… так можно?
- А где написано, что нельзя?
Грохочет состав, сбавляет ход, останавливается на станции.
Раскрываются двери.
Смотрит проводник в темноту ночи, поглаживает косу.
Никого нет.
Ветер гонит по перрону желтые листья.
Бьют часы.
Проводник кутается в темный плащ, дает знак машинисту – уезжать.
Стучит поезд по рельсам, уносится в темноту ночи.
Прислушиваемся к стуку колес. Натягиваю на себя одеяло.
- Обошлось, - говорит жена.
Спохватываюсь, киваю –
- Обошлось.
Еще не верим, что обошлось, так и ждем, что поезд пригрохочет сюда, даром, что здесь нет никаких рельсов…
ИНСТРУКЦИЯ
Что делать, если вы получили билет на поезд
Поблагодарить того, кто вручил вам билет
Уничтожить билет
Когда подъедет поезд – не идти к перрону.
Если вы не уверены, сможете ли вы не пойти к перрону – попросите своих близких последить за вами, удержать вас.
Помните – никто не может посадить вас на поезд, если в сами того не хотите!
Просыпаюсь.
Спохватываюсь.
Хлопаю себя по лбу.
Это даже не озарение, это я не знаю, как назвать.
Вспомнил.
Просто – вспомнил.
Понимаю, что нужно ехать, здесь, сейчас, сию минуту, итак слишком долго засидется на пересадочной станции, сколько времени потрачено, годы, да какие годы – века, века, века, когда я разорвал билет, уже не помню…
Жена оторопело смотрит на меня:
- Ты… ты куда?
- Я должен ехать.
- Ку… куда ехать?
- А то сама не знаешь. Ехать должен.
- Да ты чего, рехнулся, что ли, вообще?
- А ты что… так ничего и н помнишь?
Смотрю на неё, понимаю, что не помнит. Ничего.
- Иду к двери.
- Ты рехнулся, что ли, или как?
- Да ты не понимаешь, что мы тут застряли… на сто лет застряли, а дальше как ехать?
Жена бросается к двери.
- Не пущу! Не пущу!
Отталкиваю её, как-то грубовато получилось, ну да что поделаешь.
Бегу.
Боюсь опоздать.
До полуночи осталось всего-ничего.
Дорогу к перрону уже и не найти, бурьяном заросла дорога, да и то правда, кто по ней когда последний раз ходил, никто по ней никогда последний раз не ходил.
Бегу к перрону, размахиваю руками, меня-меня-меня не забудьте.
Оторопело оглядываюсь, понимаю, что поезд еще не пришел. Это что-то странное, это что-то новенькое, что поезда еще нет.
Жду.
Часы бьют полночь.
Начинаю понимать, что поезда не будет. Совсем. Не верю себе, не понимаю, как такое может быть, чтобы поезда не было, да как не может, еще как может, если никто не заходит в поезд, чего ради он здесь останавливаться будет…
Хотя нет, тогда бы он просто проехал мимо, не остановившись, а тут его просто нет.
- Ты чего, рехнулся?
Голос жены, оттуда, со стороны города. Почему-то кажется, что это она спугнула поезд, хотя нет, не может она спугнуть поезд, благоверная моя хоть и не первая красавица, но уж не до такой степени, чтобы поезд её напугался.
- Я вообще чуть с ума не сошла… ты чего задумал?
Начинаю догадываться, что я задумал.
- Собирайся давай.
- Чего?
- Собирайся… пошли… что-то случилось с поездом.
- С поездом?
- Ну да… он не приехал… пошли.
Идем туда, куда еще никто не ходил – на рельсы, в ту сторону, куда еще никто не отправлялся – в ту сторону, откуда приходит поезд.
Задним числом думаю, что мы ничего не взяли с собой. Тут же говорю сам себе, что мы не знаем, что нам понадобится – ведь мы не знаем, что случилось.
