Работа №37 Праздник Четырех богов

На фоне золотистого неба распустила над морем крылья бабочка, яркая, отливающая всеми цветами радуги. Тиана потянулась к ней всем сердцем, забыв о себе, слилась, будто стала единым целым. Застыло мгновение полёта, миг свободы и воли, струились вокруг потоки ветра, сплетались сумасшедшими запахами полевые цветы и травы, грело солнце. А внизу, под обрывом, плескались пенистые волны.

Привычный мир остался где-то далёко позади.

Но внезапный рывок отбросил в сторону. Тиана, сидевшая с холстом на коленях у самого края, не удержалась и упала на спину, а над лицом нависла чья-то тень. Потребовалось несколько мгновений, прежде чем Тиана смогла различить перед собой человека, который обеспокоенно что-то говорил.

— Обрыв же… — послышалась наконец ясная фраза.

Тиана осторожно приподнялась и села. Опустила руку с кисточкой, которую так и держала в пальцах, и ахнула, испачкав краской подол платья. И тут же принялась торопливо оттирать след.

— Я думал, ты сейчас упадёшь!

— Я бы не упала.

Но Тиана в миг представила, что и правда сорвалась вниз… и сознанию ещё казалось, что она и правда не упала бы, а полетела бы птицей, поймала потоки ветра и поднялась к самому солнцу. Тиана помотала головой.

Это — не её жизнь. Она здесь, на земле, рядом с каким-то незнакомым парнем… Откуда он только здесь взялся? Никто раньше не находил её в этом укромном месте на вершине холма, укрытого со всех сторон зарослями черемухи и сирени.

И почему она не почувствовала этого парня раньше, как всегда могла ощутить других?..

Тиана подняла на него глаза. Льняные волосы блестели на солнце, на усыпанном веснушками лице горели глаза цвета весеннего неба. Парень присел рядом на траву и улыбнулся так открыто, что захотелось улыбнуться в ответ.

— Никогда не видел, чтобы на холсте можно было передать такую красоту. Как ты это делаешь?

Тиана повела плечами. Ей было трудно говорить с незнакомыми. Куда проще с природой вокруг: с цветами, деревьями и птицами, пробегающими в траве муравьями, отзываться на шелест листьев. А здесь рядом он — слишком яркий, такой же ослепительный, как этот солнечный день. Тиана сощурилась.

И вдруг ей прямо до ужаса захотелось его нарисовать, пока не растаял как невесомые облака над головой. Запечатлеть на холсте загорелую кожу щёк, чёткий овал лица, упавшую на лоб светлую прядь. Лёгкие тени под бровями, впадины на скулах, синеву глаз, смеющиеся губы. И захотелось ещё коснуться его руки, чтобы убедиться, что он настоящий.

— Почему ты не отвечаешь?

— Я… мне… — Тиана не любила себя в такие минуты особенно сильно. Почему она не может говорить с незнакомыми так же легко и просто, как это делают остальные? — Мне надо работать.

— Меня зовут Николас. Не переживай, — он склонил голову к сложенным на коленям рукам и взглянул искоса. — Можно я просто посижу рядом?

Тиана нерешительно кивнула, заправила за ухо выбившуюся из косы прядь и вернулась к картине. Это трудно, особенно когда настроишься на потоки жизни вокруг, нарушишь границы и увидишь больше, чем могут остальные. А в Николасе будто отозвалось что-то родственное. Но ей надо закончить, пока она не потеряла это ощущение полёта и цвета.

Когда Тиана закончила писать, парень, всё это время смиренно сидевший рядом, восхищенно цокнул языком и предложил проводить её до дома, чтобы донести холст и краски.

— Это совсем близко, — окончательно смутилась Тиана. — Не надо.

— Жаль, что близко. А я надеялся на длинный путь, — просто улыбнулся Ник.

Как Тиана не пыталась остаться одна, на спуске с обрыва Ник последовал за ней и подал руку, чтобы она не упала. А ещё с ним оказалось очень легко, он ничего не выспрашивал и просто говорил обо всём.

На пыльной дороге, уже почти у самого дома, навстречу попался Служитель из ближайшего храма.

Тиана сразу опустила глаза. Мысленно прошептав молитву Четырём, моля о защите, она сложила пальцы в укрывающий знак. Захотелось уйти или спрятаться в тени сосны, но Николас был рядом и как назло привлёк к себе внимание:

— Доброго дня, ваше святейшество.

Служитель добродушно улыбнулся ему и вопросительно взглянул на Тиану, слегка склонив голову. На груди качнулась тяжёлая цепь с щитом Покровителя.

— Доброго дня, — просипела она, стараясь стать как можно незаметней.

Вряд ли он что-то почувствует, ведь она не делала ничего особенного. И её магия едва ли различима на расстоянии. Но всё равно страх расползался мурашками по коже, холодил шею и заставлял ёжиться. Стоило вернуться домой пораньше, когда в храме ещё велась дневная служба!

— Прошу прощения, я очень тороплюсь, меня ждёт мама, — пробормотала Тиана, забрала у Ника свои краски и быстро отправилась прочь по дороге.

 

***

В этот раз Тиана снова не заметила его появления — только вздрогнула от тихого голоса, произнёсшего над ухом:

— Волшебно.

Ник принёс с собой пару спелых яблок и устроился неподалёку, не мешая работать. Тиана только покачала головой, но прогонять не решилась — пусть сидит, раз ему так нравится.

Днём, когда новая картина была закончена, Ник по обыкновению предложил помочь, но был особенно весел, а его глаза горели ярче обычного. Вскоре они дошли до небольшого, увитого плющом домика Тианы. Ник остановился и взял её за руку.

— Я хочу показать тебе одно красивое место. Уверен почему-то, что тебе понравится, но туда надо идти вечером. Придёшь?

— Не знаю, мои родители…

— Жди на закате, — он внезапно коротко прижал к себе её ладонь и скрылся за поворотом.

Несмотря на опасения, что строгая мать будет яростно против, к вечеру Тиана собрала краски, совсем крохотный холст на подрманике и сказала, что уйдёт писать ночное море. Сказала и быстро выскользнула из дома, пока вслед не понеслись раздраженные упрёки и никто бы не успел её остановить.

Уже вовсю разлился над морем закат: кроваво-оранжевый, цвета спелого красного апельсина, на который стало похоже заходящее солнце. Ветер разогнал все облака, и на небе ничего не осталось кроме этого глубокого, яркого и насыщенного цвета и крика чаек в вышине.

Ночь должна быть звёздной.

В душе Тианы ничего не дрогнуло от волнения. Она шла на встречу с Ником так, будто давно знала этого парня, причём знала так, как никто другой. И когда он появился в сумерках среди зарослей черёмухи, встретила его с лёгкой улыбкой. Она не знала, куда тот её ведёт. Но всё равно шла следом, увлечённая очарованием вечера и ощущением чего-то важного, такого, что может произойти только сегодня.

Николас повёл её в сторону западной горной гряды, а потом они долго спускались вниз, пока не выбрались к безлюдному побережью. Вечер был особенно тёплый, такой, каким бывает только в середине лета. Мягко засияла почти полная луна.

Тиана на миг остановилась, замешкалась. Ей стоит оставаться незаметной, а она зачем-то так хочет внимания Николаса, хочет видеть его, что готова позабыть обо всем! И как же смирение и покой? Смирение и покой — вот о чём надо думать. И быть подальше от людей.

Ник неожиданно остановился у низкого свода, заглянул в глаза так, будто увидел эти мысли.

— Пойдём. Там совсем нестрашно, давай мне руку.

Тиана замерла и потом кивнула, протягивая ладонь.

— Иди за мной, только не забудь пригнуться. Мне кажется, тебе понравится.

 

В этой пещере, несмотря на узкий и низкий проход, было высоко и просторно. Волны убегали по песку, мерно шуршали и исчезали в темноте моря, чтобы снова омыть берег рваной пеной. А на стенах и на чёрных сводах поблёскивали яркие точки — маленькие светлячки, похожие на звёзды ночного неба.

Они висели целыми гроздьями, окутывали всю пещеру мягким, чуть мерцающим зеленоватым светом. Казалось, что это какая-то сказка. Тиана оглянулась вокруг с немым восхищением. Она всю жизнь прожила рядом с такой красотой и не видела её?

— Сегодня праздник, особый день для тех, кто жил сотню лет назад. Ночь танцев на воде. Ты не боишься запрещённых слов? — заговорщицки спросил Николас, стоявший рядом.

Запрещённых слов? Тиана невольно похолодела, но не нашла в себе силы попросить его молчать. А её молчание он принял за согласие.

— Это был мир Четырёх богов, — произнёс Николас, присаживаясь на высокий и широкий камень. Расстёгнутая от жары рубаха распахнулась на груди. Отблески воды загадочно плясали по его лицу, по обнажённой коже плеч и груди, создавая образ ещё загадочней. Тени пролегли под каждой рельефной мышцей, делая Ника похожим на отточенную статую. В темноте пещеры казалось, только и светятся, что белки его глаз да мелькают белые зубы. — Время могучих магов и всесильных колдунов-дарханов, умеющих управлять самой природой!

Так вот о каком запрете он говорил! Их имена почти сотню лет как стёрты из памяти людей, их надо забыть навсегда, как опасное, древнее, могучее колдовство. Тиана поёжилась от холода, бегущего по коже.

А она не забыла. Присев на самый край камешка напротив и обхватив себя руками, Тиана не могла отвести взгляд от Ника.

Неужели он всё-таки такой же, как и она? Тиана смотрела в мелькающие тени на уже знакомом лице и терялась в догадках. Остановить его? Попросить молчать и не продолжать… или слушать? Может он тоже ищет в ней поддержки?

— Ойгон.

Имя первого бога пробежало огнём по губам Ника. Всколыхнуло мурашки на коже, точно в одном этом слове, в нескольких звуках и слогах крылось нечто могучее и древнее.

— Я знаю это имя, — решилась Тиана прервать своё молчание.

— Самый первый из богов, творец сущего и всей материи.

— Ему когда-то молилась ещё моя прабабушка, когда долго болела. И дед, когда я чуть не умерла в детстве, — тихо добавила она.

— Кими — сердце, — слова Ника прозвучали тёплым бархатом. — Второй по старшинству.

Сильная волна тут же с плеском разбилась о камни у входа в пещеру, заволокла водой так, что дотянулась до вытянутых ног. Начинался прибой. Тиана вскочила, отряхивая мгновенно намокшую юбку.

— Может, это они слышат свои имена? — Ник поднялся и со смехом протянул ей руку, зовя подняться к нему, повыше. Полуобнажённый, красивый, как сам бог, пусть его было видно совсем слабо.

— Я знаю третьего. Метта, — тихо произнесла Тиана, принимая его ладонь и вставая на широкий выступ. — И Скадо — Дух, величайший из Четырёх.

— Зато ты наверняка не знаешь, что когда-то в их честь жители древнего Иввара устраивали ночь танцев на воде, — продолжил Николас, притянув её ближе к себе. — Это было в такую ночь, как сегодня. В прибой море поднималось особенно высоко, затапливало весь широкий берег. Это было время свободы и единства. Представляешь, какое творилось веселье?

Тиана отчего-то с дрожью ощущала его тепло рядом с собой, видела улыбку и не могла отнять рук.

— Не стоит, Ник… нас могут услышать.

— Я могу молчать, — прошептал он, склоняясь к ней ближе.

Тиана не выдержала, вырвалась и спрыгнула вниз, прямо в набежавшие волны. Теперь те доходили почти до самого центра пещеры.

— Чего ты?

Ник спрыгнул следом и догнал её у залитого водой прохода, развернул к себе.

— Ты не понимаешь. Над этим не стоит шутить… и мне страшно. И не нужна я тебе, не знаю, зачем пошла следом. Я думала, ты такой…

— Какой — такой? — В свете сияния светлячков его взгляд слабо серебрился и завораживал своей глубиной.

— …как я.

— И какая же ты? Я очень хочу это узнать… — Николас протянул руку и осторожно коснулся её плеча. Провёл по тугой ленте в волосах и лёгким движением расплёл такую привычную косу. — Брось, позволь себе сегодня быть собой. Я хочу увидеть тебя свободной и веселой. Это просто маленький праздник танцев и свободы. Никто не посмеет тебя обидеть, — серьёзно заявил он. — И если ты хочешь уйти…

Тёплые воды океана омывали ноги, волоча ставшую тяжёлой юбку вокруг. Распущенные кудри тяжёлым полотном окутали плечи.

В прикосновениях Ника чудилось нечто особенное. То, что она увидела ещё тем утром, то, что так захотелось познать, увидеть до конца. Увидеть так, как только Тиана могла видеть мир вокруг. И не было ничего естественней, чем стоять близко друг к другу, смотреть в глаза, чувствовать его пальцы на своих плечах. Принимать себя целиком, быть собой, не скрываться. Быть единой.

Тиана подняла к нему лицо.

Он склонился ближе и коснулся губами её губ. Солёные от морских брызг, но тёплые и мягкие. Приятные.

— Это тоже было традицией. Целовать самую прекрасную девушку в ночь танцев на воде приносило удачу, — Николас на миг отстранился, но, не встретив сопротивления, прижал теснее к камню за спиной и поцеловал снова. От его прикосновений кожа горела огнём. Он провёл руками по плечам так, будто бы боялся, что она вырвется… но этого не хотелось.

Сползла с одного плеча развязанная на груди блузка. Жар расходился по телу, а босые ступни холодило мягкими волнами.

Ник коснулся горячими губами шеи, ключиц, и Тиана невольно вздрогнула, сжала пальцами его затылок с мягкими волнами волос. Опустила руки и коснулась груди, плеч. Ощутила под руками напряжённые, твёрдые как камень мышцы. Николас порывисто выдохнул, прижал её ещё теснее. Он был полный силы, но таящий её внутри — Тиане так хотелось познать его, увидеть до конца. Ведь он прекрасен, как лучшие из творений природы. И так же недосягаем, пока ты не позволяешь себе быть больше…

Она прикрыла глаза.

И мгновенно обжигающе-холодная волна пробежала по коже. А объятия из нежных превратились в железные. Тиана попыталась отстраниться, но Николас держал её, стиснув за плечи, не отпускал. А потом медленно приоткрыл глаза.

— Николас, — она смогла только тихо выдохнуть.

— Значит, ты и в самом деле такая...

— Такая же, как и ты! — Тиана попыталась заглянуть в его глаза, снова увидеть то, до чего почти дотянулась. Его суть, его связь с магией и бесконечность границ, возможность познать весь мир.

Он покачал головой.

— Отец говорил, что вы опасны. И теперь я вижу, что он прав. Покровитель даровал мне защиту, — только сейчас под нитями браслетов на запястье Тиана разглядела узкую татуировку цепи.

Цепь и щит.

— Ты предашь меня… — едва слышно прошептала она.

— Никто не должен вмешиваться в суть творений божьих.

— Я не причиняю никому зла!..

Не хватало сил, чтобы вдохнуть.

— Тёмный в тебе разрушает наш мир изнутри.

— Это вы забыли о связи с Духом. Потеряли искру и любовь, — последние силы ушли на эти слова.

— Я знаю, что такое любовь, — он отпустил её плечи и развёл ладони в стороны.

Но Тиана не бросилась бежать. Не сделала ни шага. Отчаяние разрывало душу, а мелкая дрожь охватила всё тело. Она осталась стоять вплотную к Нику, запоминая его синий взгляд, отражающий свет звёзд-светлячков, горячее дыхание и бьющееся в груди горячее сердце, полное той же самой силы, что дарила ей счастье чувствовать и осязать весь мир.

Неужели он правда этого не чувствует?

Она даже не обернулась, когда за спиной послышались шаги по воде и почудилось присутствие Серых. На глазах выступили слёзы и лицо Ника смазалось, слилось с сиянием светлячков в пещере, остался только тёмный прямой силуэт и тот последний взгляд, что она оставила в памяти.

***

Всё та же разноцветная бабочка кружилась возле обрыва. Облюбовала, видимо, этот цветущий уголочек. Николас взмахом руки согнал её с мака, на который та уселась, и бабочка стремительно упорхнула в сторону моря, будто бросилась с обрыва в пропасть.

Ник вытянул левую руку вперёд, раскрыл ладонь и повернул её к солнцу, глядя, как сверкают золотые лучи на редких металлических звеньях браслетов на запястье и теряются в плетениях матовых нитей. Иногда он жалел, что татуировку с цепью ему сделали слишком поздно. Тогда, когда он уже знал больше, чем следует.

Ник сдёрнул маскирующий браслет с руки и швырнул в обрыв, туда же, куда упорхнула разноцветная бабочка. Теперь незачем скрываться. А может быть Тиана… может, у неё ещё есть шанс. Если и для неё — не слишком поздно.