Разрубленные на части корзины. Цветастые страхи. Зловещий танец победителей на пылающих руинах разрушенного ими города. Едва слышные отголоски далёких стонов. Пещеры, заполненные приятным сумраком. Ползающие по потолкам пауки и тараканы. Скелеты на длинных книжных полках. Исчезновения черепов из слоёв древней грязи. Оскаленные клыки злобной ржавчины. Миролюбивые старческие рассуждения. Глухие стрелы безвременья. Глубокие колодцы в чистых полях. Ритмический плач. Вечное противостояние, не имеющее почти никакого смысла. Скрипящие половицы. Перегнувшаяся палка. Баррикада из осколков разбитой бутылки. Ручей, текущий под красный круг. Песни слепцов. Вязкая субстанция немоты. Яблоко падает с ветки дерева на голову осквернителя могил. Продажная пресса печатает ужасающие, но совершенно неправдоподобные истории.
Тошнота и лихорадка преследовали меня, не отступая ни на шаг. Неистовый демон рвоты неодолимо стремился наружу. Мне казалось, что я постепенно схожу с ума. Я спрятался от безумия, завернувшись в несколько белоснежных простыней, укрывшись под толстым одеялом. Там вокруг были лишь темнота и упоительные грёзы, смешанные с беспорядочными мыслями. Сны мои были недолгими. Сновидения не приходили.
Жалящие ножи вырождающихся молний. Репрессивные желания. Патологическое упрямство. Натянутые луки. Текущие вспять реки. Длинные треугольники. Куски бумаги падают вниз с неблагодарного небосвода. Смертные грехи перед бесчувственными идолами. Очень растяжимое понятие греха. Через леса идут армии богатых на выдумки скоморохов.
После жестокой болезни я медленно приходил в себя. Я глядел в одну точку, и очень редко мой взгляд мог позволить себе роскошь свободного блуждания. Ноющая головная боль почти не отступала. Но теперь я был уверен в том, что безумие мне не грозит. Я осознавал всё и был вполне адекватен. Свободные мысли неторопливо текли в моём мозгу. Я уже начинал думать о том, чем занять себя после того как остаточные симптомы болезни исчезнут.
Сверкающие вершины. Умозрительные построения. Добрые и злые кармы. Верёвка мучительного сна. Падающая листва. Напластования противоречивых эмоций. Хитроумная игра изощрённой фантазии. Самодовлеющее искусство. Способности праведной реакции. Подвижные этические нормы. Анархия в худшем смысле этого слова. Оболганные веники. Дымящаяся слизь. Угнанные старые самолёты. Энтропия любых ценностей. Ничего, кроме сомнения.
Я рисую (нет, вернее, должно быть, будет сказать пишу) на холстах огромных воробьёв с горящими красными глазами. Алые точки – это очи безобидных птиц. Я пристально всматриваюсь в эти воробьиные глаза. Но в них, увы, ничего нет.
На большом пиратском корабле я плыву к маленькому острову, затерянному посреди бескрайнего океана. Вскоре судно пристаёт к берегу. Я схожу на мокрый песок. По тропинке, пролегающей через сочные зелёные заросли, неспешно иду к своей цели. Через короткий промежуток времени я достигаю её. В серой каменной хижине с одним проходом, без дверей, возведённой на высоком холме, стоит массивный сундук. Я открываю его и достаю оттуда множество листов папируса. На них подробно расписаны пять сакральных заповедей. С бесценным письменным грузом я возвращаюсь на корабль, чтобы отплыть прочь от острова. Теперь мне предстоит тщательно изучать заповеди и стараться всеми силами соблюдать их.
