Утро коснулось крыш домов. Забрело в окна, уютно разместившись на цветочных горшках, а солнечные лучи не торопились заглянуть в комнату Ализы Леви, с трудом пробиваясь через плотные шторы.
Девушка не спала, открыв глаза, лежала в постели, и это солнечное утро совсем не радовало.
Бабушка Ноа позвала завтракать. Ализа выбралась из-под теплого одеяла, ощущая, как в комнате холодно.
С начала оккупации приходилось экономить на дровах и угле. К этому давно привыкли. Но человек привыкает к хорошему быстрее, чем к плохому. Ализу радовало, что дни становятся теплее, о ночах подобного не скажешь. Только недавно колючие заморозки побили цветы на яблоне, а дом еще холодный после промозглой зимы не желал поддаваться первым весенним дням.
Девушке пришлось уехать из Терезина в Старое Место и поселиться в доме, на окраине, с бабушкой и дедушкой. Родителей схватили нацисты еще в самом начале, когда начались оккупация и притеснение евреев. Шел тысяча девятьсот сорок четвертый год, и Ализа удивлялась, как они смогли выжить, скрываясь, все эти годы, от нацистов.
Сначала их поселили в гетто, потом нескольким семьям удалось сбежать. Ализа помнила, как прощалась с матерью, как плакал отец, но они не смогли отправиться с дочерью. Отец заболел воспалением легких, а мама осталась ухаживать за ним.
– Ты должна использовать этот шанс, Ализа,- девушка помнила, как мать поцеловала ее в макушку, а отец сжал сильной рукой запястье.
– Доверься семье Сегал, они позаботятся о тебе.
Тогда бедная девушка и не думала, что видит родителей в последний раз. Возможно, надежда поддерживала ее все время, пока девушка не узнала об их гибели. Ведь только надежда помогает бороться, находить выход из, казалось, непреодолимых препятствий, освещая путь. И пусть ее огонек тусклый, мерцающий, главное знать, что он не погаснет…
Так Ализа познакомилась с Адамом Сегал. Им пришлось долго скитаться и прятаться. Вместе с его семьей и другими евреями они отсиживались в подвале Клецани несколько месяцев, где дни и ночи сливались в одну темную полосу, когда лишь тусклый отблеск керосиновой лампы оповещает о начале нового завтра.
До Розтоки добирались долго, казалось, игра в прятки стала обыденным явлением. Только Ализа никак не хотела привыкать к этому, как, наверное, и все. Холодная зима унесла многие жизни, оставив Адаму близких, забрав, у большинства, веру в спасение.
После того, как они попали в Розтоки, Ализа, наконец-то, смогла связаться с бабушкой Ноа и дедушкой Менаше, у которых в Старом Месте в Праге располагалась небольшая квартира.
– Они согласились приютить вас на несколько дней,- с улыбкой сообщила Ализа Адаму,- но потом вместе оставаться будет слишком опасно. Немцев везде много, говорит бабушка Ноа, а вонючим псам гестапо, только и нужно, что повесить еще одного еврея.
– Ничего,- покачал головой Гидон отец Адама,- потом мы отправимся в Честлице, там, у Эстер, родня. Или Горомернице.
– Не переживай милая,- улыбнулась Эстер, Ализа всегда восхищалась ее красотой. Несмотря на голод и лишения, мать Адама всегда оставалась настоящей мадам Сегал.
– Кто мог подумать, что нам придется бежать,- сокрушалась сестра Адама Симха,- одно из влиятельных семейств Терезина теперь точно прокаженные, изгнанные со своей Родины.
Она закрыла руками бледное лицо и заплакала. Ализа обняла ее, утешая, понимая, что война многих сделала бессердечными. Страх проник в каждый дом, и никому не было дела до евреев, их всегда не любили. Народ, не имеющий Родины, своего дома. Пусть обладающий деньгами и властью… Однако, приходят времена, когда это ничего не стоит.
Они научились ловко обходить немецкие посты. Сначала Адам и брат Ализы Хаим осматривали местность, искали пути для безопасного прохода. К счастью это удавалось с легкостью и эта мальчишеская беспечность пугала не только мать Адама, но и Ализу. Адам нравился своей смелостью, как и его красивые карие глаза, копна вьющихся волос, которые он зачесывал назад. Они быстро стали друзьями, Адам всегда умел успокоить, развеселить, и казалось, нет на свете парня лучше него. Каждый раз, когда Хаим и Адам уходили в разведку, Ализа молилась своему иудейскому Богу, и он был на ее стороне.
– Вам снова повезло,- Эстер горячо обняла сына и сжала руку Хаима,- с каждым разом, мне страшнее перебираться ночью мимо постов, где лают собаки, это так страшно.
– Представь, Адам, если эти собаки учуют нас,- прошептала Симха,- то разорвут на части…
– Перестань,- отмахнулся он,- нет там никаких собак. В девять вечера они сменяют караул, и у нас будет время незаметно пробраться к городу.
– Я знаю отлично Прагу, как и Старое Место,- усмехнулся Хаим, подмигнув сестре,- ты ведь не боишься, Ализа?!
– Нет, - соврала она, чувствуя, как сердце наполняется дрожью и страхом.
Взяв необходимые вещи, семья Сегал, вместе с Ализой и ее братом отправились сквозь ночь к границе города. Холодный ветер словно ждал их став колючим и пронизывающим.
Окрестности Праги казались необъятными, но, как и говорил Адам, им удалось пробраться, минуя два немецких поста, незамеченными.
Вдохнув воздух родного города, Ализа почувствовала, что теперь им ничего не угрожает. Но как они ошибались.
Уже оказавшись в городе, пытаясь смешаться с толпой рабочих, они были замечены.
Рычание собак и лающая немецкая речь заставили Ализу вздрогнуть. Когда остановили Хаима и Симху, Эстер толкнула в спину сына, не давая остановиться.
– Вы ничего не сможете сделать,- Ализа слышала, как дрожит голос матери Адама. Он сжал кулаки и, не выдержав, обернулся.
Солдаты прижали Симху к стене, наставив автомат на Хаима, собаки брызгали слюной, задыхаясь яростным лаем. Адам ощущал бессилие и злость. Он знал, если попытается что-то сделать, поставит под удар родителей и Ализу. Так рисковать было делом безрассудным. Страдание и обескровленость сдавливали грудь стальными обручами. Сжимая руку Ализы, он не заметил, что причиняет ей боль. Она дернула его за рукав рубашки, сказав, чтобы он отпустил ее.
– Прости,- они прибавили шаг и, как только появился знакомый поворот, где начинался проход к мосту, Ализа потянула за собой Адама. Эстер и Гидон бледные точно мертвецы, следовали, тихо ступая по мощеной улице, так же беззвучно оплакивая Хаима и Симху. Хотелось кричать, крик разрывал легкие, но Эстер не могла позволить такой роскоши, как скорбь. Ализа поняла, каким может быть настоящее горе. Мать смотрела на сына, и это немного успокаивало, как и надежда, которая все еще горела тусклым маяком.
Бабушка Ноа и дедушка Менаше с грустью слушали рассказ внучки, они не были уверены, что увидят ее. И радости не было предела. Произошедшее с братом и Симхой, Ализа не хотела рассказывать, чтобы не расстраивать и без того сникшую Эстер.
Огонь в камине погас, и бабушка Ноа зажгла свечу, они проговорили всю ночь, и старая женщина долго не выпускала руку Ализы, повторяя, глядя на внучку, это сон.
Прошло несколько дней, и Эстер сообщила бабушке Ноа, что им пора уходить.
– Мы не можем больше здесь оставаться, не подвергая вас опасности.
– Ничего не случится, Эстер,- пыталась уверить бабушка Ноа, но Гидон сообщил, что уже все решено, и их ждут в Горомернице.
Ализа не находила места, ей казалось, от нее отрезают кусочек чего-то дорогого, важного. Она опасалась признаться самой себе в чувствах, и боялась сказать Адаму, что не сможет уехать с ним. Оставить бабушку и дедушку Ализа не могла, как не хотела расставаться с Адамом.
– Я не знаю, как быть, бабушка Ноа,- Ализа сжала полную руку бабушки,- как мне сказать Адаму, что я люблю его?
– Так и скажи дорогая,- улыбнулась бабушка Ноа.
– Но, сможем ли мы быть вместе? Идет война, нас могут убить или разлучить в любой момент. Как жить с этим, как справиться?!– девушка горько заплакала, уронив голову на сложенные руки бабушки, уткнувшись носом в ее теплые ладони.
Бабушка Ноа гладила ее по кудрявым волосам и тихо рассказывала сказку, как будто не слыша плача внучки. Однако это немного успокоило Ализу и, подняв заплаканное лицо, она улыбнулась.
– Бабушка, ты умеешь успокоить. Но разве сейчас время для сказок?
– Самое время,- покачала головой бабушка Ноа.- Хоть ее и зовут проклятой, Млада помогает влюбленным и, если вы сегодня отправитесь в сторону Анежского монастыря, то найдете ее дом. Его никто не видит, никто не знает где он. На его месте в старые времена построили лесопилку. Но она сгорела и теперь там лишь развалины и пустырь. Но если влюбленным нужна помощь, вы найдете ее, как и дом, где можно укрыться от беды и невзгод.
– Ты в это веришь, бабушка Ноа? – Ализа любила ее, но бабушкины сказки оставались лишь сказками не более. Слишком много девушка видела боли, смерти и ужасов войны, чтобы научиться верить, что какой-то призрак сможет помочь.
Утро пришло солнечными бликами и теплым воздухом, ворвавшись в окно. Пахло весной. Ласточки то взмывали к облакам, то торопливо забирались в гнезда, щебеча на все лады. Ализа слышала, как бабушка Ноа хлопочет на кухне и, быстро поднявшись с постели, начала одеваться, расчесывать длинные кудрявые волосы. Посмотрела на себя в зеркало, думая об Адаме, услышала голос его матери внизу, радуясь, они еще не уехали. Она боялась, что семья Сегал отправится в Горомернице, не попрощавшись. Однако все пошло по другому сценарию.
– Мы решили уехать сегодня вечером,- сообщил Гидон. Адам, допив чай, поблагодарил бабушку, позвав Ализу за собой. Она понимала, что он хочет проститься, и не имела права останавливать его.
– Я вернусь,- он ласково посмотрел в глаза Ализы, и эти слова немного обескуражили.
– Вернешься? Зачем? - Ализа пожала плечами,- ты не сможешь оставить родителей и думать потом, все ли в порядке…
– О родителях будет кому позаботиться,- он прижал свои ладони к ее щекам,- я хочу быть рядом с тобой, Ализа,- немного помолчал, опустив глаза, и добавил,- если конечно, ты хочешь этого тоже.
Ализа знала, если б не война и это бегство, она никогда бы не позволила вести с собой подобным образом, как и то, что потом сделал Адам, прикоснулся теплыми губами к ее губам. Она не стала отстраняться, а обняв его за шею, ответила долгим протяжным поцелуем, который ясно и откровенно говорил о ее чувствах.
Внезапно раздался стук в дверь. Ализа чуть не выпрыгнула из объятий Адама, бросившись в кухню, чета Сегал и бабушка с дедушкой напряженной смотрели друг на друга. Менаше приложил палец к морщинистым губам и закрыл глаза, читая молитву. Адам вытащил из-за пояса пистолет, а Гидон поднялся из-за стола.
– Не шумите, они уйдут,- тихо сообщила бабушка Ноа, но в этот раз она оказалась не права. Раздался треск и ругань, снова этот лающий язык. Ализа прижалась к Адаму, понимая, что объятия могут стать последними.
В комнату ввалились трое немцев. Один на ломаном чешском языке назвался Леоном Хартманом, комендантом этого района:
– Жидовские выродки,- он сплюнул на пол,- пока здесь жили старуха и старик, мы не трогали их,- он снова сплюнул под ноги. Ализа побледнела, ей было отвратительно смотреть, как желтая тягучая слюна блестит на полу ее дома. Тошнота. Голова закружилась и, покачнувшись, она схватилась за руку дедушки.
– Теперь вы отправитесь с нами, - рявкнул Хартман, а двое других, подняв автоматы, направили их на Эстер и бабушку Ноа.
– Старухи пойдут со мной,- рассмеялся темноволосый немец, стоявший справа от коменданта.
– А эта жидовка для штандартенфюрера Шмидта,- Хартман схватил за руку Ализу, притянув к тебе.
Запах алкоголя ударил в нос, тошнота снова накрыла волной, Ализа зажмурилась, чтоб не закричать.
Адам сжал руки в кулаки, обдумывая, как покончить с унижением, как выбраться, чтобы из близких никто не пострадал. Хартман, ткнул пальцем в сторону Адама, сообщив солдатам, что-то на немецком, однако парень четко понял, его собираются отправить на работы в угольную шахту, а стариков в Терзиенштадт. Лагерь, гетто, куда их семьи так опасались попасть в Терзине…
Адам не дал пошевельнуться солдату, стоявшему ближе всех от него, выхватил нож и молниеносно перерезал горло. С криком «ложись», открыл стрельбу. Уложил еще одного, а Хартман, прижав к себе Ализу, приставил пистолет к ее виску, медленно отступая назад. Оскалился, и улыбка безумца, казалось, вырезана в складках бледной кожи. Водянистые глаза, наполненные страхом и палец на курке. Вот-вот дрогнет.
– Ты пожалеешь об этом, жид,- он рассмеялся, обдумывая, как покончить с желторотым юнцом, казавшимся поначалу неспособным сделать нечто подобное.
– Брось пистолет, - спокойно сказал Адам, он видел страх в глазах Хартмана, и ужас на лице Ализы, пытаясь не поддаться растущему чувству гнева.
Немец покачал головой, сильнее прижав дуло пистолета к виску Ализы, которая умоляюще смотрела на Адама и шептала, еле шевеля губами:
– Я пойду с вами, только дайте им уйти…Пожалуйста…
Хартман немного ослабил хватку, отступая назад, и тут произошло то, чего Адам и все остальные никак не могли ожидать. Ализа резко ударила немца локтем в живот, а другой рукой схватила то, что обычно называют мужским достоинством, заставив Хартмана согнуться от боли и выстрелить.
Пуля врезалась в дощатый пол, а другая, вылетела из ствола Адама, разорвав предплечье немцу. Пуля заставила скорчиться от боли, а следующая пригвоздила к полу навсегда. Тишина казалась оглушительной. Гидон, взяв пистолет из рук сына, скользнул взглядом по мертвым солдатам, уронив, что нужно быстрее уходить отсюда.
– Бабушка Ноа, прости,- Ализа чувствовала, что виновата перед ними.
– Все правильно,- дедушка Менаше, опустился на стул,- все правильно, Адам, кто-то должен защитить нашу девочку, Поэтому… Пришло время убираться отсюда.
– Хорошо,- Эстер еле сдерживала слезы,- надо уходить сейчас, потому что стрельба может привлечь внимание, и солдаты явятся сюда непременно.
– Я знаю,- Бабушка Ноа покачала головой,- отправляйтесь к монастырю, там вы найдете спасение,- ее слова были обращены к Ализе и Адаму,- а вам придет добраться до Йозефова, там осталась нетронутой Староновая синагога, Менаше покажет вам путь.
– А как же ты бабушка ?- Ализа понимала, что больше никогда не увидит ни дедушку ни бабушку, если оставит их.
– Мы уже достаточно прожили на этом свете, чтобы снова куда-то бежать,- улыбнулась бабушка.
– Идти надо сейчас,- сказал Менаше поднимаясь, поцеловал жену, направляясь к выходу,- на прощание времени нет.
Адам крепко сжал руку Ализы и, поцеловав родителей, вышел на лестницу.
– Сынок,- Эстер догнала его, сжала в объятиях, отпуская, благословляя, понимая, если они встретятся снова – это станет настоящим чудом.
Пока Адам и Ализа пробирались к лесу Старого места, ища тропинку ведущую к Анежскому монастырю, Эстер и Гидон, в сопровождении Менаше, двигались по узким улочкам Праги, стараясь не привлекать внимания. Подъехавшая машина остановилась, и в водителе Менаше узнал одного из своих, который посадил чету Сегал в машину и пообещал отвезти к Староновой синагое.
– А как же вы, Менаше? – на глаза Эстер навернулись слезы,- как Ноа, вас же убьют, когда найдут этих сволочей.
– Что возьмешь со стариков,- улыбнулся Менаше,- мы долго жили в этом месте, в чудесном городе и прожили долгую жизнь, возвращайтесь, как закончится война, может, кому-то повезет остаться невредимым.
Он захлопнул дверь автомобиля, повернул в обратную сторону, двигаясь медленно, опираясь на трость. Менаше не торопился, знал, Ноа ждет его около дома. « Не охранять же старухе мертвецов, в самом деле»,- рассмеялся про себя Менаше, уверенный в благоприятном исходе событий.
А молодые влюбленные бежали сквозь колючие заросли голого леса, в котором земля дышит холодом, и грязный снег еще не растаял, превратившись в мерзлые комки. Сырость и запах мокрой земли, Ализа не выпускала руки из ладони Адама, она старалась быть сильной, хотя что-то уже умерло в ее душе навсегда. Они молчали и шли быстро, молодость давала сил больше, чем старикам и они, подгоняемые страхом, не чувствовали усталости. Когда же ноги вывели к сгоревшей лесопилке, их взору предстала непонятная картина. Среди развалин и зарослей кустарника стоял красивый ухоженный домик. Его крыша покрыта красной черепицей, выбеленные стены, вышитые занавески на окнах.
– Это тот самый дом, о котором говорила бабушка Ноа,- Ализа не знала радоваться ей или поскорее бежать отсюда. Но убегать некуда, а дом, точно призрак, восстал посреди старого пожарища, обретая четкие очертания, пока не вписался в окружающую реальность, словно он все время находился здесь и ждал подходящего момента.
Оглядевшись, они обошли домик вокруг, Адам коснулся дверной ручки и, толкнув ее, вошел внутрь. Никого.
Старинное убранство комнаты восхищало, огонь в камине, потрескивал, точно разговаривая на свое языке. Запах приготовленной еды щекотал ноздри, пироги и жареная курица лежали на столе, как и бутылка вина, яблоки и теплый хлеб.
– Чудеса,- протянул Адам, он потерял дар речи и больше не мог проронить ни слова.
– Бабушка рассказывала легенду о проклятой Младе, что она помогает влюбленным и что, этот дом видят только те, кому нужна помощь. Я еще не до конца верю в это. Может, мы уже все умерли и попали в рай?
– Не думаю,- улыбнулся Адам, подбрасывая в камин полено, огонь занялся сильнее, и, в его отблесках, комната наполнилась поистине сказочным сиянием.
А в это время, когда бабушка Ноа и ее муж ушли из дома, где лежали убитые немецкие солдаты, офицер гестапо Ганс Майер, поднимался по деревянным ступеням в квартиру Менаше Леви. Солдаты, которых отправили туда, не вернулись, Ганс не думал, что с ними что-то случилось, как и то, что они не выполнили приказ. Штандартенфюрер Шмидт приказал проверить квартиру Леви лично, и офицер Майер, взяв нескольких солдат, приехал в район на окраине Старого Места. Осмотрелся, видя, что в двухэтажном доме совершенно нет жильцов, это удивило его и, сверившись с адресом, он решил узнать, кто находится здесь. Испуганные голуби захлопали крыльями, поднимаясь к потолку. Шаги Майера отдавались скрипом ступеней, и неожиданность оказалась похожей на выстрел. Трое убитых, пустая квартира, никаких следов ни Менаше Леви, ни его жены. « Это точно сделали приезжие евреи»,- решил Майер, спустился вниз, приказав одному из солдат вызвать машину «неотложки», чтобы транспортировать тела в больничный морг.
Ноа и Менаше давно покинули дом, попросив приют в Анежском монастыре. Монахини старались не впускать незнакомцев, все боялись нацистов, тем более в монастыре находились ценные вещи, иконы и книги, что являлось лакомым куском для оккупантов. Настоятельница приказала кларискам спрятать все самое ценное в подземных тоннелях, оставив «мишуру». Офицеры приходили поживиться ценными трофеями, но не забрали ничего, тем не менее, пообещали вернуться. Жданка приняла стариков, ее жалостливое сердце не могло позволить поступить иначе. Ноа уверила, что недолго пробудут в стенах приютившего их монастыря. Несмотря ни на что, настоятельница Жданка, уверила пожилую чету, они могут оставаться здесь столько сколько потребуется.
В призрачном доме ночь надвигалась стремительно, темная мгла окутала все вокруг, согревая теплым покрывалом уютное гнездышко влюбленных.
– Сколько мы пробудем здесь, Адам? – спросила Ализа. Он взял ее за руки, чувствуя, как дрожат собственные пальцы.
– Я надеюсь, с бабушкой и дедушкой все в порядке.
– И с твоими родителями тоже,- добавила Ализа,- война –столько потерь и как нелепо и несправедливо терять близких, любимых.
– Я уверен, скоро все закончиться,- попытался успокоить ее Адам,- пойдем, выйдем наружу, посмотрим, что там происходит и действительно ли здесь обитает призрак той девушки, Как ее звать?
– Млада,- настороженно ответила Ализа,- я не хотела бы ее беспокоить.
– Не бойся, если мы ее встретим, то скажем спасибо за пищу и приют.
Адам подошел к двери и, толкнув ее, вышел, ступая на траву покрытую инеем. Полная луна освещала верхушки деревьев, как и развалины лесопилки.
– Выходи,- он протянул руку, и Ализа улыбнулась. В свете луны, она стала еще красивее, отметил про себя Адам. Осторожно выглянув, девушка тихо шла, ступая по белесой траве, с опаской поначалу, потом вдыхая холодный лесной воздух:
– Так здорово здесь, слышишь?
– Ага, это ночная птица,- кивнул Адам.
Ализа покачала головой, предположив, что это пение доносится со стороны Анежского монастыря.
Когда пение стало слышаться явственней, они переглянулись.
– Здесь кто-то есть,- тихо прошептала Ализа, Адам пожал плечами и услышал, как с другой стороны дома хрустнули сухие ветки, точно кто-то скрывался за деревьями.
– Идем в дом,- он попытался открыть дверь, но, внезапно, получил удар в лоб. Перед глазами все поплыло, окрашивая лунный свет цветом крови.
Ализа закричала, увидев солдат, появившихся, казалось, неоткуда. Один из них нанес удар прикладом автомата в лицо Адаму. Девушка оглянулась, видя, как из леса вышло еще двое, с собаками, и поняла, никакая легенда не спасет их. Бросившись к Адаму, попыталась поднять его. Не хотелось отступать, тем более, когда надежда стала укрепляться, когда все благополучно складывалось.
– Иди, сюда, детка,- один из офицеров плотоядно посмотрел на нее, и, склонившись, улыбнулся, показывая неровные зубы.
Ализа хотела закричать, ударить его, но не смогла, страх сковывал, делал похожей на тряпичную куклу…
Внезапно раздались выстрелы и крики. Офицер, резко поднявшись, пролаял что-то на своем гадком языке, Ализа сжала руку Адама, ожидая, что они перестреляют друг друга или кто-то придет на помощь. Серая тень промелькнула молниеносно, повеяло холодом и по земле начал клубиться холодный туман.
Девушка увидела, что трава покрывается тонкой коркой льда. А немецкие солдаты, с криком, разбегаются, бросают оружие, с обезумевшим взглядом…
Она видела стройную, гибкую, как пантера, девушку в длинных светлых одеждах, которая, подлетая к солдатам, казавшаяся призрачной, обретала плоть, вырывала сердца, окрашивая иней на траве кровью. Пули проходили сквозь нее, не причиняя ни малейшего вреда, и пусть кто-то из солдат сумел сбежать, Ализа была уверена, они не вернутся с подмогой.
Когда возле дома не осталось ни одного живого солдата, призрак оказался возле раненного Адама и, коснувшись его лица, посмотрел прямо в глаза Ализе. Ей не было страшно, она улыбалась, зная, это Проклятая Млада вернулась. Ализа могла видеть сквозь ее бестелесную тень, и, протянув руку, попыталась прикоснуться к руке. Отдернула, потому что тень оказалась чем-то холодным и липким. Адам закашлялся и открыл глаза, Ализа помогла ему подняться и помогла зайти в дом. Уложила на диван, боясь испачкать кровью расшитое искусной вышивкой покрывало. Она чувствовала взгляд на спине и, обернувшись, увидела Младу стоящую на пороге. Ее бледное лицо и запавшие глаза внушали ужас, а расплывшееся на белом платье кровавое пятно подтверждало, она пришла из мира мертвых.
– Ты спасла нас, Млада, спасибо тебе,- Ализе, на мгновение, стало неуютно, она оставила Адама и, выйдя на порог, посмотрела в глаза призраку, потом на тела, похожие на заколотых свиней, распластавшихся на мерзлой траве. На луну нашло облако, и тьма шагнула в дом, теперь Млада стала почти невидимой, Ализа отступила назад и вскрикнула, дверь захлопнулась, а за спиной стояла Проклятая. Хотя сейчас она была совершенно обычной девушкой, как будто сняла маску приведения, сменила окровавленное платье похожее на саван.
– Прости, мы потревожили тебя, пришли в этот дом,- пробормотала Ализа,- но мне так страшно…
– Не бойся, дитя,- Млада провела рукой по волосам Ализы,- скоро все изменится и вам не нужно будет убегать.
– Бабушка рассказала легенду, но я не думала, что все это правда,- Ализа посмотрела на Адама,- ты поможешь ему?
– Уже помогла,- лукаво прищурилась Млада,- пусть он поспит до рассвета, а потом, вы сможете вернуться домой.
– Но, нас ждет смерть, они пришли за нами!
– Больше никто не придет,- Млада покачала перед лицом Ализы указательным пальцем, тонким и белым, похожим на фарфоровый. – Раньше люди верили, а сейчас, я вижу в твоем сердце страх, но меня не огорчает это. Главное, вы будете вместе.
– А как же ты? – искренне удивилась Ализа,- бабушка говорит, прошло шестьсот лет!
Млада не удивилась, а лишь грустно улыбнулась, ее тронула забота испуганной еврейской девушки, которая готова идти за любимым до конца:
– Осталось немного, Радек ждет меня…
Ализа не заметила, как уснула, сны отправили её в старые времена, когда прекрасные дамы восхищали сильные сердца кавалеров, и когда влюбленным была отведена маленькая роль. Их не спрашивали, за них решали семьи, деньги, чья-то прихоть. Ализа увидела, что случилось с Младой, она поняла, отчего так страдал Радек, и почему проклятие до сих пор не снято.
Пока стоит Анежский монастырь.
Утро разбудило холодным ветром, когда Адам и Ализа проснулись, то поняли, домик исчез. Солнце поднималось над лесом, на мокрой траве ни следа крови, мертвые солдаты будто испарились.
– Может это просто приснилось? – решила Ализа, но, посмотрев на Адама, поняла, это не сон. На лбу расплылся почти черный синяк.- Ты еще легко отделался.
– Это точно. Никогда не верил в призраков,- засмеялся он, обнимая любимую,- но оказывается легенда не врала. Спасибо, Млада! – закричал он во все горло, и его крик разлетелся по лесу.
– Не шуми так, - испуганно оборвала его Ализа.
– Не знаю почему, но у меня такое чувство, с этого дня все изменится. Думаю, пора проведать твоих бабушку и дедушку.
– Они что-то говорили об Анежском монастыре,- добавила Ализа.
Монастырь возвышался над лесом, и его было отлично видно с этого места. Счастливые влюбленные решили отправиться в монастырь и выяснить, как быстрее выбраться из города.
Но им не пришлось этого делать.
Вскоре в городе началось восстание, люди устали от произвола нацистов, решив вернуть свободу. Повсюду собирались маленькие отряды. Именно в одном из них Адам и Ализа встретили Хаима, которому удалось бежать, о судьбе сестры Адама было ничего не известно. Эстер и Гидону удалось перебраться в Горомернице, а бабушка Ноа и Менаше оставались до освобождения Праги в Анежском монастыре.
Когда советские войска освободили город, Ализа Адам решили пожениться и отправились за благословлением в Анежский монастырь.
– Бабушка Ноа будет так счастлива,- смеялась Ализа.
Лес был светлым и приветливым, развалины лесопилки поросли мхом и вьюном, на уцелевших каменных колоннах птицы устроили гнезда, а вместе с их пением раздавалась знакомая песня. Это Млада чествовала влюбленных, благословляя их на долгую и счастливую жизнь. Она скрывалась в тени деревьев, точно лесная фея, улыбалась, зная, скоро все закончится для нее, и она отправится в долгое путешествие, оставив на земле тех, кто стал на шаг ближе к счастью. Млада поцеловала их, оставаясь невидимой, превращаясь в облако. Ализа обернулась, но ничего не увидев, взяла Адама за руку.
Прошло несколько месяцев, люди начали возвращаться в свои дома, жизнь Праги, как и Старого Места, потекла снова, как неспешная река, своим чередом.
Бабушка Ноа и дедушка Менаше вернулись в дом, а Эстер и Гидон так и остались в Горомернице. Хаим устроился работать фотографом в пражскую газету, а Ализа и Адам отправились в Терезин, почтить память родителей, погибших в лагере Терезинштадт.
Когда Симха открыла глаза, и почувствовала легкость во всем теле, она поняла, с ней произошло нечто странное. Поднявшись над городом, она летела, точно бабочка, опускаясь и поднимаясь, по своему желанию. Заглядывала в окна, смеялась, видя Ализу и Адама, маму и папу, и Хаима, которому так и не успела сказать, самое главное.
Опустилась возле стен Анежского монастыря, здесь заканчивалось ее путешествие, направляемое невидимой рукой. Она слышала голос девушки, прекрасное пение, видела, как она парит среди деревьев, не задаваясь вопросом, кто она.
Ее золотистые волосы сверкали в лучах солнца, а белое платье было восхитительным. Все портило уродливое пятно на животе, как и рана от клинка. Симха знала, как зовут ее и, опустившись на теплые камни, позвала по имени. Млада, обернувшись, увидела милую бесплотную тень. Ее рыжие волосы похожие на сотню пружинок заставили улыбнуться, лишь рваная рана на шее не вписывалась в прекрасный образ девушки ставшей призраком.
– Добро пожаловать к стенам Анежского монастыря,- проговорила Млада,- я рада, что ты услышала мой зов.
Похожие статьи:
Рассказы → Подарок Ахсоннутли
Рассказы → Разговор с призраком
Рассказы → Мечты Апреля
Статьи → По Праге в поисках привидений
Рассказы → Юнга с "Белого карлика" - 26
Таня, возвращайся на сайт и с продолжением! ))
Млад, конечно, счастливый человек 
