Тусклая лампочка, висящая без плафона, в крохотной кухне Завьялова, издавала тихий звук, похожий на далекое стрекотание цикад. Завьялову вспомнилась давняя поездка в Крым, ночное море, прибрежное кафе и девушка Наташа, в красивом легком платье. Он вздохнул и обратился к Романцеву.
- Ну так что? Говорил я — мало взяли.
Романцев, по обыкновению молчал, и смотрел неотрывно в глаза друга.
- И что ты все время молчишь? — возмутился Завьялов, качнувшись. Он потянулся к бутылке и наполнил стакан себе и другу.
- Не хочешь говорить, тогда пей!
Оба выпили. Завьялов закусил помидором посыпанным солью, то же самое сделал его друг. За окном была уже глубокая ночь. В соседних домах погасли все окна. Луны видно не было. Вместо луны в окно кухни светил уличный фонарь. Его слабо качал ветер. Под фонарем, свернувшись, лежал дворовый пес неизвестной породы. Он спал. Ему снилась река, из которой, сама собой, на берег прыгает рыба. Рыба была крупной и странной, выпрыгивая на берег, она проворно удирала от пса по песчаному, пологому берегу, а он гонялся за ней и счастливо лаял. Светило огромное теплое солнце, в дали гудел пароход, а на его, собачий, крупный черный нос, брызгала прохладная речная вода, когда он, проносясь вдоль кромки берега, подпрыгивал яростно и весело за новой рыбиной. Но рыба была проворней. Чешуя её блестела, как серебряное колье.
Завьялов встал, открыл дверцу холодильника и достал связку сосисок. Налив в небольшую алюминиевую кастрюлю воды он положил в неё сосиски и поставил на плиту.
- Жалко картошки нет, — сказал он грустно и посмотрел на Романцева. Тот сидел неподвижно, — И у тебя, конечно, картошки нет?
Романцев отрицательно мотнул головой. Он был бледный и совершенно мутный в сигаретном дыму. В глазах его была пустота. Какая-то апатичная отрешенность. Завьялов иронично хмыкнул.
- Как ты живешь Романцев? Ничего у тебя нет. Ни жены, ни детей. Ни картошки. На работу не ходишь. Телевизор не смотришь. Чем ты вообще занимаешься? Кроме того что водку пьёшь?
- Живу, — ответил тот, отвернувшись к стене.
- Живет он, — А зачем? Цель есть у тебя? Человек должен иметь цель! — заявил Завьялов, осознав вдруг, что сильно пьян. Понял он это так. Крохотная кухня показалась ему вдруг очень уютным и совершенным объектом. Чем-то вроде командной будки подводного крейсера, идущего секретным маршрутом, глубоко под водой. А сам себе он представился тайным правителем планеты. Он понял вдруг, что его внутренний мир, его личные переживания, мысли и стремления, тесно связанны с огромным космосом жизней и событий страны, и даже не страны, а всей планеты. Эта секундная вспышка породила в голове его совершенно удивительную мысль.
- Я вот, — сказал он, — вижу в себе глобальную цель. Да если бы я захотел… — мечтательно он устремил взгляд в потолок. Старая,пожелтевшая побелка местами отошла от бетонной стены и походила на березовую кору, — я бы мог всё изменить! Весь мир!
Он с вызовом посмотрел на Романцева. Друг наблюдал за ним с вялым интересом. Он курил и дым, наполнявший крохотную кухню, скрывал его черты.
- Просто мне лень, — продолжил Завьялов, чувствуя как порыв в душе гаснет. Его нужно было снова разжечь. Он развернулся к столу и налив, моментально влил в себя новую порцию водки. Пищевод приятно обожгло. Мысли мгновенно прояснились и горизонт будущего разлился свободным, колышущимся морем.
- А лень мне, потому, что вокруг одни дебилы, — продолжил он мысль, — включишь телевизор, а там одна козлятина дрыгается. И как они туда пролезли? Пидросяны чёртовы!
Вода в кастрюльке стала белесо-мутной. Сосиски пришли в движение и поплыли по оси строго по кругу.
- Наливай, — распорядился Завьялов.
Романцев наполнил стаканы. Вода закипела и пошла пузырями. Завьялов обрадовался этому, как дитя впервые увидевшее радугу после дождя. Вареные сосиски принялись источать аппетитный аромат. Стало уютно и кухня снова обернулась подводным, таинственным бункером.
- А что если мы,- сказал вдруг Завьялов, — мы с тобой и есть самые главные люди во всем мире?
Романцев с интересом посмотрел на приятеля.
- Да, да. Именно мы! — горячо, с ажиотажем продолжал Завьялов, — Просто мы этого не знаем. Не можем поверить в такое чудо. А что если это так? Тебе такое никогда не приходило в голову?
Романцев скептически пожал плечами.
- Нет ты подумай. Ведь всё же именно так. Я давно это заметил. Бывает знаешь, такая штука, простые казалось бы вещи. Ну , к примеру, думаю я о чем-то таком совершенно банальном и оно раз и приходит ко мне неожиданным образом. Понимаешь?
Приятель кивнул.
- Вот вчера, я прям с утра креветок захотел ну хоть в петлю лезь. А денег нету. А когда на почту пошел встретил Гальку Черкасову. Помнишь? Ну. А она то ведь где работает? Она ж в рыбном и креветками этими торгует. Понял? — он смотрел на Романцева так, как проповедник смотрит на бродягу пришедшего в храм божий. Он чувствовал, что излагает тайну невероятную, что это истина последней инстанции. Сама суть вещей.
И именно теперь открытие этого невероятного совпадения казалось Завьялову чем-то космическим. Всё сплелось в чудесную, причудливую паутину событий, фрагменты мозаики встали на свои места. Он вспомнил и другие эпизоды. Галька Черкасова, одноклассница и красавица в платье цвета индиго, новый год отмечаемый в подворотне обычного спального района, подвал новостройки, спирт «Ройял», дискотека с унылыми медляками и неловкие объятья за шторой. За окном падал снег и фонарь, кривой и покачивающийся на ветру, был похож на корабль пришельцев. И под тем фонарем тоже лежал пёс. Он отчетливо это вспомнил. Вскипели сосиски. Пар клубами поднимался из кастрюли. Всё было как тогда. Нелепо и фальшиво — празднично. Мир был карикатурой на нечто прекрасное, что всегда жило в душе. Он понял это отчетливо и вдруг с ужасом осознал что-то дикое, чего знать ему было никак не нужно. Завьялов схватил стакан и с ненавистью бросил в монотонное, бледное лицо Романцева. Зеркало разбилось. Фантастический мир рухнул. Он стоял на кухне один. Пьяный и жалкий. Фонарь за окном качал ветер и под ним уже не лежал видящий сны пёс.
Похожие статьи:
Рассказы → Коллекционер
Рассказы → Кай в Зазеркалье
Рассказы → Восьмерки
Рассказы → Шизландия
Рассказы → Карьера (Job'a)
