По ту сторону

Эта история романтична и печальна. И, как все истории о любви – до невозможности банальна, хотя и прекрасна по-своему. Наверное, ради этого и стоит ее рассказать.

Он

Он был художником. Как полагается по законам жанра и жизни: талантливым, бедным и непризнанным. Он жил в мансарде с протекающей крышей, писал картины углем и красками, купленными на последние монеты. Частенько голодал, ходил в рваных ботинках и потертом сюртуке.

Но Он верил в свое призвание, в высокое Искусство, в свой Талант, который – рано или поздно – будет оценен по достоинству. Однажды найдется богатый чудак, который увидит и купит его картину. И тогда у Него, наконец-то, появятся деньги.

Нет-нет, не для себя. А для Нее – его Музы, его любимой жены, его прекрасной подруги. Той, что поддерживала его в самые трудные минуты. Она терпеливо переносила нищету, никогда не жаловалась, настаивала, чтобы Он не бросал живопись.

Она… Она была с ним так недолго. Жизнь – настоящая жизнь, я не придуманная в романах – жестока.

Да-да, Она умерла. Как бы банально это ни звучало, от чахотки.

Он продал доставшиеся ему от дедушки часы, чтобы устроить Ей роскошные похороны. Он так мечтал, что роскошь – роскошь, которой Она достойна, — будет окружать Ее при жизни. Но Его мечтам не суждено было сбыться.

Так пусть хотя бы Ее гроб будет из красного дерева, будет украшен позолоченными кистями и бархатом, усыпан белыми лилиями.

Это, увы, все, что Он мог сделать для Нее.

… А потом в Его жизнь пришла пустота. Ибо – с Ее смертью – все потеряло смысл: даже творчество уже не приносило радости и облегчения. Отныне единственным, что могло вырвать его из пучины отчаяния, стали ежедневные прогулки по бульвару до старого кладбища. Он приходил туда каждый день, приносил Ей какой-то маленький подарок и разговаривал с Ней.

Она

Дорогой, если бы ты только знал: как здесь холодно и страшно! Груды земли давят мне на грудь, не дают пошевельнуться. Иногда мне кажется, что, если их сбросить, я снова смогу дышать. А значит – жить. Жить с тобой.

Я знаю, что ты каждый день приходишь ко мне. Я узнаю твои шаги издалека, от самых ворот. Знаешь, сторож так и не собрался смазать их, поэтому, когда ты открываешь кладбищенскую калитку, я слышу скрип и знаю: скоро ты зайдешь ко мне в гости.

Ты принесешь мне маленький подарок: букет полевых ромашек, новую ленточку на платье, мое любимое ванильное пирожное. Какой же ты иногда бываешь смешной! Неужели ты действительно думаешь, что мне – здесь – нужны пирожные?!

Ты смешной. Но очень милый. И я очень люблю тебя.

А потом ты будешь сидеть возле меня долго-долго, рассказывать, как пуста и тяжела жизнь, в которой нет меня. Родной мой! Я все понимаю.

И я обещаю тебе: я всегда буду с тобой. Всегда…

***

Днем текут размеренно и спокойно. Он уже немного успокоился, начал интересоваться миром вокруг, снова взялся за кисти и краски. Он очень любит рисовать на кладбище, возле Ее могилы: там так тихо. Поют птички в ветвях высоких буков, шелестит ветер в траве. А Он рисует, представляя, что Она рядом, все видит. Вот сейчас Она подойдет сзади, обнимет Его за плечи, поцелует.

Да и в остальном жизнь стала потихоньку налаживаться. Ему предложили место в одной из школ. И теперь, дважды в неделю Он садится на велосипед («Ты видишь, родная, я даже смог позволить себе купить велик! И мне уже не приходится ложиться спать голодным. Как же жаль, что ты не дождалась этого!») и отправляется преподавать детишкам рисование и черчение.

Как было бы здорово, если бы Она была рядом. Ей даже не пришлось бы убираться самой: почтенная мистрис Браун приходит по понедельникам мыть полы и протирать пыль.

Да-да, жизнь идет своим чередом. И дни теперь полны новыми впечатлениями, общением с коллегами и малышами («Она так хотела ребенка. Но мы тогда не могли себе этого позволить!»), новыми картинами. И, конечно же, ежедневными походами к Ней.

Дни…

Дни и ночи. Уже второй месяц Он не может спать по ночам. Он с ужасом ждет вечера, за которым, в свой черед приходит ночь. Ночь – самое страшное время суток. Потому что ночью к Нему приходит Она.

Она тихонько открывает дверь мансарды и входит в комнату, распространяя запах тлена и могилы. Тело ее – когда-то такое нежное и соблазнительное – теперь превратилось в смердящее нечто, где поселились черви могильные и жуки подземные. Она идет, роняя червей и жуков на пол, оскалив белые, слишком большие зубы. Местами обнажившиеся кости страшно постукивают при каждом шаге, каждом Ее движении.

Она подходит к кровати – каждую ночь все ближе и ближе – и стоит, стоит до рассвета, глядя на Него.

О, боже! Если бы Она просто приходила и стояла: это он еще смог бы пережить. Но вчера, когда он открыл глаза: невозможно же притворяться, что ты спишь, под взглядом пустых глазниц с желтоватыми потеками на тех местах, где когда-то находились ее прекрасные голубые глаза…

Ах, да! Вчера, когда Он открыл глаза, то увидел, как Она поправила прядку потускневших золотых волос, сползавшую вместе с куском кожи ей на щеку, и улыбнулась ему. И вместо такой знакомой, родной улыбки Он увидел страшный вампирий оскал. А потом Она протянула к нему руки с истонченными, полуистлевшими пальцами и прошептала:

— Дорогой, я так соскучилась! Поцелуй же меня!

Она подошла вплотную к постели, наклонилась к нему…

Хвала Господу, в этот самый миг прокричал петух, за окном промелькнул розовый отблеск грядущего рассвета.

Она тяжело вздохнула и направилась к двери, рассыпая по дороге куски сырой земли, шевелящихся червей, вырванных из привычной среды и лишенных привычной еды, и сгнившие частички плоти.

Но у порога Она обернулась и улыбнулась еще раз. И Он понял, что сегодня вечером Она вернется.

***

Гаснут последние отблески зари, кладбище окутывает тьма.

Она разрывает рыхлую землю, вылезает из могилы. Странно, сегодня Он заглянул к ней всего на минутку: оставил очередной подарок и сразу же ушел.

Ну да ладно. Сегодня Она доберется до дома пораньше, еще до полуночи. И у Нее хватит времени, чтобы сделать все, что нужно.

И тогда они будут вместе. Навсегда.

Надо спешить: в полуразложившемся теле не так-то просто быстро ходить по улицам. Того и гляди, еще кусок отвалится. Да и стук костей может привлечь внимание полицейского. А неприятности с полицией Ей совсем не нужны!

Надо спешить.

Но любопытство пересиливает: так хочется посмотреть, что Он принес ей в подарок сегодня.

Возле могилы темно. Она выходит за ворота кладбища, останавливается возле первого же фонаря, с трудом, непослушными пальцами разворачивает сверток.

Сначала записка.

«Любимая! Мне не очень нравится, что ты перестала мыться и пользоваться духами. Но это совсем не мешает мне любить тебя по-прежнему. И даже еще сильнее. И клыки тебе очень идут. Ты для меня – самая прекрасная женщина на свете. В любом обличье. Если бы только ты перестала так сильно стучать костями! Это просто невыносимо. У меня начинаются мигрени».

Она растерянно смотрит на листочек в клеточку, вырванный из школьной тетради. Потом роняет его на землю и разворачивает сверток.

Внутри – масленка с машинным маслом высшего сорта и пушистые тапочки в виде розовых зайчиков.

Похожие статьи:

Рассказы → Зубы за стеной

Рассказы → Федорино горе

Рассказы → Байка из склепа

Рассказы → Черный Всадник

Рецензии → Дарума: рецензия