– Здесь явно били бомбарды, чугунные.
– Отчего же чугунные? Именно медные.
– А Вы, сударь, видели осколки стекла?! Вы знаете, что это за стекло такое? Не знаете? Оно и видно. Пробить это волшебное стекло и оставить такие замечательные осколки могут именно чугунные бомбарды! – первый голос был очень убедителен.
– Ну, о чём Вы говорите, милейший! – возражал второй голос. – Бомбарды суть архаика. Бомбарды могут быть только медными. Как медный котелок!
– А осколки-то, осколки!
– Таких осколков в любом калейдоскопе навалом, А ежели Вы настаиваете на чугуне, то это могли быть мортиры, да и то…
– Позвольте внести ясность, – вмешался третий голос. Все замолчали. Пока ясность вносили, голоса стреляли глазами и скрипели половицами.
– Ну, внесли ясность, и что? – обиженно протянул первый голос. – Внести-то внесли, а яснее не стало! – Вы что хотели сказать, что осколки не настоящие? Или бомбарды не чугунные? Или не бомбарды вовсе?!
– Моё дело вносить ясность, а не судить о низменных материях! – сухо прошелестел третий голос.
– Протестую! И прошу занести мой протест в протокол! – во втором голосе сквозило возмущение. – Мы рассуждаем об очень возвышенных материях. Математика и артиллерия – науки почти небесные.
– Верно! – подтвердил первый голос. – Ясность они вносят, чего её вносить, когда и так ясно, что при таких осколках стекла…
– Не может быть чугунной бомбарды! – радостно заключил второй голос.
– Я вас всех сейчас рассужу! – прогромыхал четвёртый голос.
– Чего?! – взвизгнул первый голос. – Кого это тут рассуживать собрались! – Мы сами кого хошь рассудим и в расход выведем!
– А я рассужу! – четвёртый голос уже почти грохотал. – Я вас всех как рассужу, так мокрого места не останется! О бомбардах рассуждаете, мортирах, а на револьвер-то внимания не обратили!
– Что револьвер?
– Где револьвер?
– Какой револьвер?
– Такой, с правого фланга, длинноствольный!
Повисла тишина. Тишина, она такая – повисла и висит себе, не её в этом вина. Висит себе и висит. Ждёт. Ждёт, пока не уберут. Или не прервут. А время шло, шло. В тишине. Потом ему надоело, и оно толкнуло одного из говоривших.
– Но, даже если не бомбарды…
– Я согласен на кулеврины…
– Позвольте, я внесу ясность…
– Вы уже вносили, лучше бы нормальным освещением озаботились…
– А, осколки-то, осколки…
Тишине это тоже надоело, и она разразилась настоящим грохотом. Голоса слегка ошалели и примолкли. Время еще немного пробежало, запыхалось, село на притолоку и стало ждать окончания разговора.
– Ну ладно, – устало вздохнул первый голос. – Вы хотите сказать, что эти замечательные осколки стекла произведены выстрелом револьвера? Ничтожного револьвера?!
– Вовсе не ничтожного, а длинноствольного! – авторитетно заявил четвёртый голос. – Его наличие указывает на эпоху. А стекло разбить могла и митральеза.
– Чего тральеза?
– Не ругайтесь тут!
– Ишь, умник выискался!
– Невежды! Митральеза, это – картечница…
– Не козыряйте своей эрудицией!
– Эпоха, а готический собор слева – не эпоха?
– А костяк на полу вы видели?
– Это вы про скелет?
– Это в романах скелеты, а в науках, археологии, палеонтологии – костяк!
– Давайте внесём ясность…
– Вот сами и носите, что мы – нанимались?!
Время, как следует отдохнувшее, слезло с притолоки и всё вышло наружу. А через секунду, вновь появилось, ведя за руку ясность. И вдруг стало ясно-ясно. Наступила пауза. Наступила так, что кое-кого придавила. Они уже хотели взвизгнуть, но воцарилась тишина. Царить ей нравилось. Это тебе не висеть! Особенно, когда вокруг полная ясность.
– Почему же никто из вас не заметил Женщину? Она уходит…
– Ты чего шумишь? – прошептала тишина. – Здесь же я царю.
– Это хорошо, это красиво… А шумели здесь эти четверо! Теперь они сбежали.
– А ты кто?
– Кто? Ещё не знаю… Снег идёт, время бежит, звездопад, тишина и ясность. Это очень-очень красиво…
– Да, тишина – это красиво! – Задумчиво согласились все. В абсолютной тишине и полной ясности был слышен хруст осколков стекла, под подошвами убегавших вдаль голосов…..
Похожие статьи:
Рассказы → Живопись
