Глава 4
К полудню я приказал будить еще не проснувшихся, и начинать грузить добычу на корабль. Брать велел только самое ценное, не занимающее много места. Даже при этом, корабль наш будет изрядно перегружен. Еще и количество гребцов уменьшилось почти на десяток из-за убитых и раненых. Так что, обычно очень быстрый Афобий будет ползти, как черепаха, а это опасно. Отдав распоряжения, я решил навестить нашего вожака. Тот со своими людьми расположился совсем рядом с дворцом ванакта, в котором мы обосновались, в домах местных богатеев. Агенор, судя по всему, уже давно был на ногах и гонял своих людей, тоже занятых перетаскиванием награбленного добра на корабли. Кораблей у Агенора в этом походе участвовало пять штук. Еще пара оставалась в Лимире – ремонтировалась.
- Шустрый ты малый, Лаэрт! – поприветствовав меня, сказал старый пират и оскалился в улыбке. – Ухватил самый лакомый кусок.
- Стараюсь, - оскалился я в ответ. – Вижу, тоже собираешься?
- Пора, - погасив улыбку, кивнул Агенор. – Засиживаться здесь нельзя – критская эскадра бродит где-то поблизости. Я разослал посланников всем капитанам – вечером отплываем.
- У меня никого не было.
- Наверное, разошелся с ним. Только что к тебе отправил. - Пират почесал волосатую грудь – был он в одной набедренной повязке, денек выдался жарковатым. – Как у тебя с людьми? Многих потерял? Могу добавить своих в помощь.
Ага! Сейчас! А потом делиться с ними добычей!? Ответил, усмехнувшись:
- Ничего, догребем как-нибудь. Да и ветер пока попутный.
- Это ветер? – Агенор сунул в рот палец, поднял его, ловя движение воздуха. – Нет, это не ветер. Да и такой стихнет к вечеру. Впрочем, как знаешь. Но учти – если увяжется погоня, ждать тебя не будем.
Я пожал плечами. Тут с вожаком не поспоришь: ввязываться в сражение с критской эскадрой даже с нашими теперешними силами – обречь себя на поражение. Да и по неписанному закону пиратского братства после того, как совместное дело закончено и добыча погружена на корабли, каждый отвечает сам за себя. В общем-то, уже сейчас любой капитан может отправляться в путь, никого не дожидаясь. Но, все же, сообща идти безопаснее – малыми силами враги нападать не решатся. А одиночку может перехватить кто угодно. Да, даже свой брат – пират. Команду и корабль на дно, добычу на борт. И никто ничего не узнает и не докажет на сходке – все же нападать на своих, входящих в братство, преступление, карающееся смертью. А есть еще пираты, в братство не входящие, есть эвпатриды и ванакты, промышляющие морским разбоем, есть патрульные эскадры городов-государств… Нет, возвращаться эскадрой по любому, безопаснее.
Я распрощался с Агенором и двинулся к гавани, посмотреть, как корабль, и правильно ли укладывается и принайтовывается груз. В городе поднимались дымы пожаров, которые, слава богам, пока не перекидывались на соседние здания. На улице, ведущей в гавань, валялось всякое барахло, сочтенное пиратами не слишком ценным. Кое-где лежали трупы. Мужские, в основном. Но встречались и женские, как правило, обнаженные. Это кто-то из соратников не в силах был сдержать зверские инстинкты. Есть среди них такие. И не мало. Я не понимаю и не принимаю убийства без необходимости. Единственно, если уж совсем плохое настроение, и злость требует выхода. А уж убивать женщин… Вот разве убил бы я Хрису, если бы ее папаша не сознался, где спрятал сокровища? Конечно же нет! Наверное…
С улицы, примыкавшей к той, по которой я двигался, раздался визг. А вот и женщина! Легка на помине. Из-за поворота выбежала растрепанная, совершенно нагая девица с распяленным в крике ртом. Ее преследовали трое совершенно пьяных ликийцев. Бежали они с трудом, у девчонки были все шансы уйти от них. Вот только куда ей деваться? Впрочем, спрятаться в городе есть где. Но ведь есть еще и солидарность, мужская в том числе – надо же парням развлечься! И чего кобенится? Девица бежала в мою сторону, но по другой стороне улицы. Я метнулся ей наперерез и облапил обеими руками, крепко прижав к себе. Девчонка взвизгнула и обмякла.
Я присмотрелся. Ничего – симпатичная. И молодая совсем. Топая, как слоны и ругаясь, подбежали преследователи. Остановились шагах в трех, переводя дыхание. Немного отдышавшись, самый здоровый и наименее пьяный из них сказал:
- Она наша добыча. Отдай.
Я глянул на него, еще раз на девицу. Та умоляюще смотрела мне в глаза.
- Да забирайте!
Швырнул девчонку в объятия здоровяка. И без нее забот хватает. Не ссориться же с соратниками из-за такого пустяка. А от девки не убудет. Наверное… Парни довольно захохотали и начали раскладывать свою добычу прямо на камнях мостовой. А я, помахав им рукой, продолжил путь.
На «Афобии» все было в порядке. Груз найтовался правильно по килю, чтобы не нарушить остойчивость корабля. Пять человек постоянно находились на нем для охраны. Два с половиной десятка носили добычу из дворца, пятеро во главе с Полидевком охраняли дворец. Теми, кто носил добычу, руководили Иреней и Авгей. Они со своими людьми попались мне навстречу у самой гавани, когда я, убедившись, что на корабле все в порядке, отправился обратно во дворец. Шли парни всей кучей – все два с половиной десятка. Для безопасности – добыча ценная. Тащили тюки с добычей. Иреней с Авгеем шли налегке. Мой брат выглядел так себе, бледновато. Понятно – перебрал вчера. Да, брат не знает меры в потреблении перебродившего виноградного сока. Хорошо, что случается это с ним не часто – знает за собой такую слабость.
- Ты во дворец? – поморщившись от головной боли, спросил он, и после моего кивка предложил. – Дождись нас. Мы сейчас все свалим и обратно. Это быстро.
Я еще раз кивнул и присел на скамеечку у ворот в гавань, предназначенную для стражи. Ждать пришлось, и впрямь, недолго. Двинулись вверх по улице.
Девчонку, пойманную мной и отданную пьяным ликийцам, я увидел издалека – ее снежно-белое обнаженное тело ярко выделялось на темных камнях мостовой. Я махнул рукой своим спутникам – идите, мол, догоню, а сам свернул к ней. Красное пятно на груди и темно-бурая лужа, в которой лежало тело, сразу убили надежду на то, что девчонка жива. Я остановился над телом. Кто-то из троих ликийцев, а, может, и все они оказались любителями кровавой потехи. Впрочем, может, просто обиделись на то, что девица не оценила их красоты и стати и пыталась сбежать. Так, или иначе, но кто-то нанес ей несколько колотых ран в грудь. Ну, хоть не вспороли живот – есть среди наших и такие любители. А здесь она почти не мучилась. Я заглянул в запрокинутое лицо. Смерть его почти не исказила. В широко раскрытых глазах до сих пор стояли слезы. Над грудью, залитой запекшейся кровью, уже жужжали мухи. Одна из них, изумрудно зеленая, села ей на подбородок, почесала передние лапки и скользнула в полураскрытый рот между бледными губами.
Я поморщился. Меня мучало какое-то странное чувство. Жалость? Наверное. Сожаление о том, что отдал девчонку в лапы ее убийцам? И это тоже. Но не это главное. Что же? Что-то подобное я чувствовал, когда в далеком детстве, когда наш остров посетил голод – рыба ушла, а урожай в огородах и на полях не уродился – я стащил с кухни кусок мяса, а потом свалил вину на любимую собаку. Старший брат убил ее тогда… Как же называется это чувство? Надо спросить у мудрого Авгея. Грудь давило. Я глубоко вдохнул, пытаясь прогнать тяжесть. Вроде, полегчало. Бросил еще один взгляд на труп девчонки. Может, стоит схоронить? Когда? Это же целая история, если соблюсти все ритуалы. Ладно, схоронят ее земляки после того, как мы отчалим – не оставят же так валяться. Нагнулся, прикрыл девчонке глаза – все, что могу, повернулся и зашагал следом за своими людьми. Надо торопиться с погрузкой.
читатель
