Маленький рыжий муравей, суматошно перебирая ножками, мечется по столу не то в поисках еды, не то сакральных знаний. А может, он ищет выход, желая соскочить с бесконечно гладкой белой поверхности? Передвигается по одной ему ведомой траектории, подчиняясь законам коллективного муравьиного разума, а может, заветам какого-нибудь многоногого божества или извилистой судьбы. И судьба, наконец, заметив его присутствие, настигает где-то ближе к краю стола, принимая обличие пальца Фила. Хрясь!
Люди такие же пронырливые, наглые особи, как и перепончатокрылые, живущие в кучах сосновых иголок. Они шныряют без особой идеи по твоему обеденному столу, но стоит одному из них наткнуться на баночку с мёдом, как уже, глядишь, через некоторое время, вокруг нее возникает целый муравейник. Знание, доставшееся одному, проходит незримым импульсом через 12-13-членное общество и странным образом обращается на пользу многим. Например, у людей это называется прогрессом. Любопытно, а как то же самое явление называется у муравьев?
Представьте, в поле зрения одного нерадивого жителя муравейника в какой-то момент попадает гигантский небоскреб, обрушивающийся на него сквозь пространство и время. У него есть лишь секунда, даже доля секунды, чтобы осознать бренность своего существования, и он не задумывается над тем, кому принадлежит этот чёртов небоскрёб (он же – палец). Когда ты муравей, все, что валится тебе на голову, сулит погибель. В этот момент, вероятно последнее, о чем ты думаешь, кто за этим стоит? Скорее уж, в голове промелькнет мысль о последней увиденной хлебной крошке, до которой не удалось добраться. Или о том, сколько в конечном итоге ты их донес до точки назначения за свою недолгую жизнь. А то, что смерть принадлежит существу, которое возвышается где-то над столом, по которому ты бежишь, – проку думать об этом никакого! Из положения муравья этого даже узреть нельзя, ведь его космологическая модель находится в одномерно-плоской системе координат.
Да и какой смысл моделировать смерть, если предвосхитить сам момент он не в силах, а способен лишь внезапно расстаться с жизнью. Чего тут думать? Знай, смотри себе на падающий из-за пределов космоса объект. Люди же, напротив, хотят все предвидеть и предусмотреть! Забегая вперед, скажу вам, это - невозможно!
Допустим, вот если бы ничего не падало сверху, а неслось навстречу многоножке –удалось бы ему избежать погибели? Было бы у него больше шансов или же вектор опасности не имеет значения?
- Лукаш! - громкий окрик из коридора возвращает муравьиного теоретика в реальность. Румын неспешным движением отсоединил кабель нейронного интерфейса от дог-станции. Вскоре грядет встреча с шефом, надо подготовиться.
- Лукаш, - снова уже более спокойно повторил возникший из коридора начальник, приблизившись к нему вплотную, – на этот раз я не буду защищать тебя перед научным советом. Твой доклад – полная ахинея!
- Шеф, это реально. Я провел все необходимые моделирования и представил свои выкладки не только ученому совету, но и в журнал Science.
- Я говорил с начальником департамента микробиологии, он утверждает, что твои выводы станут возможны лет через двести в лучшем случае! И это при сохранении текущих темпов НИОКР.
- Бурковский не в силах найти аспирин в ящике своего стола после корпоративной вечеринки, не то, чтобы провести полноценную аналитику явлений, находящихся за гранью его понимания. А кроме того, финальный тест я провел на себе.
- Как? Невозможно - опешил Коллинз.
- Мы с Филом спроектировали цифровой нейронный переходник, интерфейс, позволивший загрузить программу прототипа, и я решил провести "бета-тест" на себе.
- Ты должен поставить эксперимент под контроль научного совета немедленно! У тебя ведь есть код остановки, есть да? - начальник исподволь взглянул на баскетбольного роста румына, у которого в этот момент начал кровоточить глаз.
- Это ничего не даст. Червяк обладает эвристической способностью и первым делом выводит из строя среды, угрожающие его существованию. Команда остановки если и была, то он уже стерта из моей памяти, уничтожена физически, вместе с нейронными связями, которые её хранили. Фил попытался проанализировать, как именно это произошло, но ему так и не удалось.
- Интересно, почему?
- Просто не успел. Червь сумел поменять структуру нейронных связей.
- Я читал твой доклад. Если даже в теории то, о чем ты писал, – правда, то времени до полной потери твоей личности, осталось немного. Скорее всего, он может посчитать любую информацию, хранящуюся в твоей голове угрозой для себя и попытается воздействовать на нее. В случае физического уничтожения клеток мозга последствия вскоре станут необратимыми.
- Дело в том, что я позволил себе немного подстраховаться. В отношении меня у червяка заложено первое правило робототехники. А вот по поводу остального мира никаких ограничений нет, - на последней фразе Лукас плавно переместился спиной ко входу, отрезая начальнику путь к отступлению. - Извините, доктор Коллинз.
- Что всё это значит? - шеф посмотрел в холодные глаза экспериментатора, а затем, как бы ища поддержки, инстинктивно перевел взгляд в сторону стола Фила, стоявшего за полупрозрачной перегородкой в нескольких метрах от них. Лишь теперь он заметил на ковролине неподвижно лежавшую на полу человеческую руку с вытянутым вперед указательным пальцем, к которой прилип муровей.
- О, вы тоже обратили внимание! Фил очень не любил муравьев. Но они союзники червей и мне пришлось за них заступиться. А кроме того, они ведь не всегда могут видеть опасность со своего ракурса.
Доктор Коллинз инстинктивно отступил назад.
Лукаш резко выбросил вперед правую руку и начальник почувствовал, как все его тело пронзило шоком.
"Чертов Бурковский!" - ветром промелькнула последняя мысль в голове Коллинза. За ней наступила темнота и перед глазами заплясали красные муравьи.
Где-то в отдалении медленно прополз дождевой червяк.
Похожие статьи:
Статьи → Парадокс Ферми и размышления о будущем
Рассказы → Ассенизаторы
Статьи → Книжка (стихотворение)
Рассказы → Ошибка Каиафы
Рассказы → Смерти хватит всем (соавтор Павел Журавлёв)
