Ночь несвятого Валентина

Олеся медленно брела к дому по безлюдной тёмной улице. Закопавшись в отчётах на работе — а почему бы и не закопаться, если на вечер нет никаких планов, кроме просмотра телевизора в одиночестве? — девушка едва успела на последний поезд метро, и теперь шла, пугливо озираясь по сторонам, но шагу не прибавляла. Торопиться было некуда и незачем. День влюблённых наступил час назад, не оставив ей шансов встретить его в романтической обстановке.

«Ничего, не сейчас, — утешала себя Олеся, — Надо просто чуть-чуть подождать, и он непременно появится».

Пусть даже и не принц, а обычный парень, который будет хорошо к ней, Олесе, относиться. А ещё он будет добрым, и обязательно с чувством юмора, и глаза у него будут какие-нибудь светлые. Хотя можно и тёмные, главное, чтобы честные.

«А что, если я загадаю желание сегодня ночью? Ведь праздник святого Валентина, и он услышит, если я попрошу…»

Она вдруг размечталась, заулыбалась, задрала голову высоко-высоко и посмотрела в небо, чёрное зимнее небо без малейших признаков звезд. Он где-то там наверху её сейчас видит.

— Здравствуйте, девушка.

Голос прозвучал так неожиданно, что Олеся от страха чуть не выронила сумку. Но тут же опомнилась и прижала её к себе покрепче. Запустив внутрь руку, нащупала баллончик с лаком для волос и замерла в ожидании. Незнакомец, не двигаясь, пристально смотрел на неё.

— Ты меня не узнаёшь?

— Нет, — растерянно ответила Олеся, — А мы знакомы? Простите, лица не разглядеть. Кто вы?

— Я — святой Валентин! — гордо произнёс незнакомец.

— Очень смешно.

Девушка рассердилась: выслушивать глупые шутки в тёмном переулке ей совсем не хотелось. Метнув в сторону незнакомца недовольный взгляд, она демонстративно фыркнула и зашагала к дому.

— Подожди! — незнакомец припустился следом, обогнал и преградил ей путь. — Я ведь действительно святой Валентин! Каждую ночь четырнадцатого февраля я спускаюсь с небес и помогаю влюблённым обрести друг друга: примиряю рассорившиеся сердца, соединяю тех, кому суждено быть вдвоём, и дарю взаимную любовь отчаявшимся душам…

Олеся остановилась. Сердце дрогнуло. Надо же, только она подумала о том, что попросит святого Валентина о помощи, и он тут же появился… Неужели чудеса случаются?! Она присмотрелась к мужчине. Смотрелся он действительно необычно: то ли старомодно, то ли странно, то ли просто свет от фонаря падал так, что толком и не поймёшь.

— Рассказывай, милая, о своих проблемах, раз уж я здесь — будем решать.

— Да какие проблемы? — неуверенно начала Олеся. — Проблем нет. Нет мужчины — нет проблем. Но в этом-то и проблема…

— А какой тебе мужчина нужен?

— Мой нужен. Тот, кого суждено встретить и полюбить.

— Ты уверена, что хочешь встретить его сегодня? Я могу это устроить, но готова ли ты принять его таким, какой он есть в настоящий момент? Не отвернёшься?

— А почему я должна отвернуться? — не поняла она.

— Возможно, у него непростой период в жизни. Вы могли бы встретиться через пару лет, когда у него всё наладится, но если ты готова поддержать его сейчас, то я помогу вам.

Олеся подалась вперед, выдохнув в порыве радостного изумления:

— Да, да, конечно! Я готова, я поддержу, как смогу! Я буду стараться! Я не отвернусь ни за что!

— Хорошо, будь по-твоему, — согласился Валентин, — пойдём.

Незнакомец взял девушку за руку и повёл на детскую площадку. Притихшая и засыпанная снегом, лишённая звонких детских голосов, ночная площадка дремала, убаюкивая редких прохожих своей тишиной. Впрочем, дремала не только площадка — на лавочке спал какой-то мужик.

— Вот он, — Валентин испытующе посмотрел на Олесю. — Твой мужчина. Что теперь?

Девушка вздохнула. То, что слова Валентина окажутся настолько буквальными, она не предполагала. Но что поделаешь?  Если это действительно её суженый, то…

— А что с ним? Он пьёт, да?

— Молодец, что спросила. Он хороший парень и почти не употребляет спиртного. Но неделю назад его подставил друг, возжелавший получить его должность. Девушка, с которой он встречался, обозвала неудачником и ушла, хлопнув дверью. Сегодня он был в гостях у приятеля, и тот сообщил, что бывшая регулярно ему изменяла. Увы, знали все, кроме него. Он с горя так напился, что потерял все деньги, упал на ближайшую лавочку и уснул в беспамятстве.

— Надо его в тепло… — пробормотала Олеся; девушке было страшновато, но парень ведь мог и замерзнуть так. — Я живу в соседнем доме, может, мы вдвоём как-нибудь его дотащим?

— Нет. Он мужчина гордый и не поймёт. Он ведь не собака, чтобы быть «подобранным» на улице. Ты ведь любви хочешь, а не благодарности?

— Ну, да… — Олеся крепко задумалась. — И что же тогда делать? Здесь же холодно.

— Все просто, — ответил Валентин, — сейчас мы отправим его домой. Вызовем такси и дадим денег. У него в холодильнике пусто, хоть шаром покати... Положим в карман записку с твоим номером телефона. Через три дня он позвонит, и вы встретитесь — я уж за этим прослежу сверху, не сомневайся.

Олеся кивнула и торопливо заглянула в кошелек.

— У меня с собой только три тысячи. Хватит этого? Я могу домой сбегать, ещё принести…

— Да хватит-хватит, не волнуйся, ему ведь только на пару дней, — Валентин достал из кармана ручку и протянул Олесе. — Вот, пиши записку. Есть на чём? Можно на купюре.

Девушка, порывшись в сумке, выудила клочок бумаги и жирно, обводя для надёжности несколько раз каждую букву, написала своё имя и телефон. Отдала Валентину – тот вместе с деньгами сунул её в карман спящего незнакомца.

— Ну, всё, теперь иди домой и ложись спать, — приказал святой.

— А как же такси?.. Надо вызвать машину.

— Это уже моя задача. Ты свою выполнила. Я провожу его до двери, чтобы он не заплутал по дороге. А завтра расскажу твоему Мужчине о том, что его ждёт самая лучшая в мире невеста!

Олеся улыбалась. Она вдруг стала такой счастливой — беззаботно и совершенно по-дурацки счастливой — как в детстве! Крепко схватила Валентина за плечи, обняла, расцеловала, и побежала к подъезду. На полпути вдруг остановилась, обернулась и звонко крикнула на весь двор:

— Валентин, а как его зовут?

— Иннокентий, — весело отозвался Валентин.

«Ну и имечко, — усмехнулась счастливая девушка, — ну и ладно!».

И юркнула за тяжёлую дверь подъезда.

— Блин, почему Иннокентий?! — спящий мужик поднялся с лавочки и отряхнул припорошенные снегом штаны.

— Да фиг его знает, первое, что в голову пришло.

— Как она вообще повелась-то? И ведь реально три рубля дала. Я больше, чем на пятихатку, и не рассчитывал. Чувак, ты гений.

— А то! Я ж говорил — разведём, как пить дать.

— А чё бабла больше не стряс? Я слышал, она домой метнуться была готова.

— Рисковать не хотел. Вдруг в хате до неё доперло бы, что её надули, и она бы передумала?

— Ну, лан, ништяк, разбогатели. Пошли бухать, Валентин!

 — Г..вно вопрос, Иннокентий!

И мужики смачно загоготали, быстро удаляясь с детской площадки.

***

Была ли Олеся так доверчива, или странное совпадение наряду с усталостью затмило ей рассудок, сложно сказать. Дома девушка опомнилась и, созрев до размышлений о собственной глупости, принялась укорять себя за легковерие. Она даже выбегала на улицу, но на детской площадке никого уже не было. От страха, что её так просто обвели вокруг пальца, у Олеси заныло в желудке.

«Он позвонит. Через три дня. Но вот если не позвонит...»

На четвертый день Олеся, наконец-то, выпустила из рук телефон и рухнула в кресло, с силой ударив себя по глупому лбу ладонью.

«Олеся. Стоп. Спокойно. Так, сейчас ты сделаешь глубокий вдох, а потом медленно выдохнешь. Тебя надули. Так бывает. Помнишь, ты в детстве смотрела на лотерейщиков? Помнишь тех людей, которые «велись» и проигрывали деньги? Их много. Олеся, ты не одинока — лохов достаточно. Ты просто на днях вступила в их ряды. Всё нормально, у тебя есть незримая группа поддержки из миллионов доверчивых граждан, обманутых мошенниками. Ты успокоишься, и больше так не будешь, правда?»

Девушке было стыдно. Очень. Она представила, как потешались пьяные выродки за её спиной. А она ведь ещё и дотрагивалась до этого «Валентина», подумать только: обнимала, благодарила...

Олеся почувствовала, как огнём горят, зудят от нестерпимого позора мочки ушей. Она с силой сморщилась, как от боли, и тихо застонала.

***

Так я начала писать логическое продолжение рассказа, но неожиданно вмешалась... добрая фея.

— Что же ты так зарубаешь на корню, да еще и с плеча, весь этот праздничный стёб?!

Фея жила в моей голове, была по-детски шаловлива, и частенько подкидывала несуразные идеи.

— Что тебе не нравится? — уточнила я. — Девку надули, ей обидно и грустно. Нормальная, между прочим, реакция.

— Ну, и что ты с этой реакцией будешь делать? — фея подняла высоко-высоко мои брови и манерно закатила вверх мои же глаза. — Напишешь сагу о душевных терзаниях лопухнувшейся героини? В чём соль? «Обманывать нехорошо» и всё такое?

Я покачала головой, пожав плечами.

— Не знаю. Что-нибудь о законах справедливости...

— Успокойся, —топнула фея ножкой, — пиши про идиотку. Ну, кому нужна твоя мораль? Ты что, планируешь с этим... хм... опусом пробиться в школьную программу по литературе?

— Хорошо, — я убрала пальцы с клавиатуры, — говори, что писать.

***

Олеся так и не дождалась звонка от Иннокентия. Три дня девушка порхала, словно бабочка — от маршрутки к метро, с работы домой, из дома на работу, с кухни в спальню — и всё в состоянии невесомости, будто святой Валентин заодно отключил ей силу земного притяжения.

В день Х, впрочем, никто не объявился. Не было даже смс от незнакомца. Ничего! Жених пропал. Лавочка была всё время занята молодыми мамашами, и сколько Олеся не высматривала его на том же месте, надеясь на счастливый дубль, Иннокентия так и не встретила. Она корила себя за то, что в темноте не разглядела его лица и досадовала, что не знает, как выглядит суженый.

Девушка решила не сдаваться — имя-то редкое, а возраст она определила интуитивно, — и, развернув ноутбук, открыла сайт популярной соцсети. Накинув сверху лет пять для погрешности, Олеся обнаружила десять Иннокентиев. Женатых она сразу исключила из списка — таких оказалось трое. Ещё трое не подошли по комплекции: один был тощим, второй — огромным, как богатырь, а третий — таким длинным, что не уместился бы на лавочке, даже сложившись пополам.

В выборке осталось четыре Иннокентия. Каждому девушка отправила письмо следующего содержания:

«Здравствуйте! В ночь с 13 на 14 февраля я обнаружила пьяного человека, похожего на Вас, на скамейке возле моего дома. Это, наверное, покажется Вам странным, но мне показал Вас святой Валентин. Он сообщил Ваше имя и положил в Ваш карман записку с номером моего телефона. Дело в том, что Вы — мой будущий муж, хотя мне и неловко говорить об этом. Поверьте, я вовсе не навязываюсь! Но… Когда я могу ожидать Вашего звонка?»

О деньгах Олеся великодушно решила не напоминать, чтобы будущий супруг не чувствовал себя обязанным.

Отозвались все.

«Это что, какой-то новый вид лохотрона?» — написал первый. Олеся обиделась и потому ответила «жёстко»: «Я, по-вашему, достойна только лоха?! Если это были не Вы, то так и скажите, а хамить не нужно!»

Второй адресат переспросил: «Простите, ЧТО?!», и Олеся моментально продублировала текст. Возможно, ему нужно прочитать его дважды. Бывают такие люди.

Третий прислал хохочущий смайлик и поинтересовался, что употреблял отправитель. «Классный приход словила, да?» В ответ Олеся написала, что она ничего не принимает, а, напротив, ведёт здоровый образ жизни и пытается разыскать своего суженого. «Любопытный способ, — замигал новым сообщением Иннокентий Номер Три, — но мну на лавочке не лежало у вашего дома, это точно. Хотя, если вы в активном поиске, можем сходить куда-нибудь...» «Нет, извините, — Олеся не рассматривала другие кандидатуры, —я никак не могу с Вами встретиться. У меня есть жених».

Четвёртый Иннокентий молчал. На аватарке был жгучий красавчик явно испанских кровей, и Олеся не возлагала на него особых надежд, подозревая фейковый аккаунт. Так и вышло — спустя пару дней пришёл загадочный ответ: «Извини, милая... Это точно не обо мне... Ошиблась адресом...». Олеся, тем не менее, уточнила: «Вы уверены?!» «Да, — подтвердил «испанец», — УверенА... Хозяйка странички — девушка».

Олеся расстроилась. Её план, суливший удачные поиски, себя не оправдал. Она упала на кровать, широко раскинув руки, и уставилась в потолок. Надо соображать. Наверняка есть способ. Валентин! Ну как же, конечно! Он говорил, что проследит за тем, чтоб будущий муж ей позвонил. Но, наверное, в ту ночь было так много пар, что святой Валентин, закрутившись в амурных делах, забыл ему напомнить. Олеся мысленно обратилась к Валентину, и попросила святого помочь.

***

— Так нормально?

Фея вышивала крестиком внутри моего воображения и не сразу отреагировала на вопрос:

— А?! Что?!

— Я говорю, продолжение такое тебя устраивает?

— Вполне. Пиши исчо, аффтар.

— Слушай, может просто сведем её с Иннокентием Номер Три из списка? Получится забавно, и даже с намёком на романтическое чудо: суженый оказался Иннокентием и нашёлся благодаря тем двум подонкам. Не было бы счастья, да...

— Да-да! — закривлялась фея. — Снова детсадовские хэппи энды! Давай ещё придумай, что негодяи на все деньги купили палёной водки и у них заболели животики. Они плакали и говорили, что больше не будут обманывать хороших девочек, а Олеся с женихом гуляли под луной и кушали сахарную вату.

— Так, — рассердилась я, — тебе не угодишь! Олеся в печали — не нравится. Олеся встретила настоящего Кешу — не нравится. А что она ещё, по-твоему, сделает? Пойдет заявлять в милицию и влюбится в участкового, так, что ли?

— Ты что, сериалы начала смотреть втихаря? — фея подозрительно прищурилась, наклонив головку вбок, — Какой кошмар. Ты это… завязывай с розовыми соплями. Сделай иначе. Столкни их на улице с Валентином, да так, чтобы он не отвертелся.

Я призадумалась.

— Ладно, попробую... Посмотрим, что из этого выйдет.

***

В субботу Олеся отправилась за покупками в гипермаркет. Пересекая соседний двор, девушка лавировала между припаркованными автомобилями и весело крутила головой, рассматривая чужие окна, потому что больше ничего интересного вокруг не происходило. Двор, несмотря на выходной день, казался безлюдным; лишь силуэт случайного прохожего скользнул метрах в тридцати от Олеси — и больше никого. Мельком отметив его, она перевела взгляд на молчаливый улей панельной многоэтажки. Прохожего... Что-то знакомое... В памяти, словно клубок густого тумана, всплыл ночной образ. Странноватый человек... «Здравствуйте, девушка».

— Стой!

«Это же Валентин!», — Олеся сорвалась с места и помчалась за прибавившим шагу человеком.

— Валентин, стой, это я, Олеся!

Он торопился, и, наверное, уже готов был перейти на бег, но что-то его словно притормаживало. Девушка быстро настигла его и схватила за рукав, шумно дыша и улыбаясь во весь рот.

— Я знала, что ты меня услышишь! Верила, что придешь на помощь! Спасибо тебе!

Валентин выглядел растерянным, обескураженным, даже будто напуганным такой неожиданной встречей. Он отстранённо улыбнулся и почему-то сделал вид, что не узнаёт Олесю.

— Девушка, я вас не знаю. Что вам нужно? Я не Валентин. Вы ошиблись.

Он хотел было пройти вперед, но Олеся с силой удерживала его за рукав.

— Валентин, не волнуйся, я никому не скажу, что ты спустился на землю в неположенный день. Это же я, невеста Иннокентия, забыл уже?

— Какого ещё Иннокентия? —отпирался, как мог, мужчина.

— Да пьяного, какого ж ещё. Их у нас в городе всего-то десять человек... Ты отвозил его домой на такси ночью, — Олеся быстро тараторила, помогая волшебнику вспомнить минувшие события, — но он так и не позвонил мне, и я уже в соцсетях его пробивала, но всё бесполезно. Думала уже, что придется дядю, брата маминого, просить о помощи… Он служит в органах и имеет доступ к базе данных. И вдруг — ты! Как хорошо, что я тебя встретила!

Валентин задумался, оценивая услышанное. Он с сомнением посмотрел на неё, беспокойно оглянулся по сторонам и, кажется, начал припоминать:

— Олеся, ну, конечно же... Прости, был так поглощен раздумьями о судьбах влюблённых, что сразу и не признал тебя, милая.

— Я так и поняла! — счастливо рассмеялась Олеся. — Ну, теперь давай, диктуй...

И полезла в сумку за мобильником.

— Что диктовать? — не понял он.

— Номер телефона и адрес Иннокентия. Гора не пришла к Магомету, так что Магомету придётся активно шевелить булками.

— В каком смысле булками шевелить? Причём тут Магомет? — встревожился Валентин.

— В смысле идти к горе самому. Диктуй номер и адрес Иннокентия, я сама ему позвоню.

— Да не знаю я адреса... — начал было отпираться мужчина, но Олеся отмахнулась от возражений.

— Здрастье, «не знаю». Ты его домой на такси вёз, всё-то ты знаешь. Давай вспоминай уже.

Валентин нехотя произнёс:

— Да, действительно начинаю припоминать... Пустяковское шоссе, туда мы ехали... Дом... — вздохнул и тихо пробормотал, — номер 27 корпус 2, квартира...

— Окей, записала… Теперь диктуй номер телефона.

Хмурый Валентин продиктовал десять цифр и замолчал, глядя куда-то в сторону.

— Дата рождения! — требовательно произнесла Олеся.

— Это-то зачем?!

— Как зачем? — девушка широко распахнула голубые глаза. — Во-первых, я хочу знать, сколько жениху лет, во-вторых, меня интересует его знак зодиака.

Валентин назвал дату.

— М-да, — хмыкнула девушка, — в темноте-то было и не разглядеть. Лет на десять я ошиблась в меньшую сторону, потому, видимо, и не нашла его страничку...

— Ладно, давай... — как-то совсем не по-волшебному попрощался с ней Валентин, — я тебе всё сказал, счастливо.

И, махнув рукой, пошел прочь. Двор внезапно ожил: захлопал дверями подъездов, запел домофонами, зарычал автомобильными двигателями и засмеялся десятком детских голосов. Олеся спрятала телефон во внутренний карман куртки, и, довольно улыбаясь, отправилась в магазин.

***

Фея села ко мне на плечо, отхватив острыми зубками кусочек горькой шоколадки, которую я держала в руке.

— Мне не понятно. Почему он не послал её? Мог вообще-то сказать, мол, ничего не знаю, вижу впервые, топай, девица, куда шла.

— Мог и хуже сказать, — согласилась я, — но что тогда я могла бы придумать для Олесиной истории? Выдумку с участковым ты ведь отвергла…

— Да, но всё равно непонятно как-то, — и фея пристально посмотрела мне в глаза, изогнувшись знаком вопроса так, что её личико оказалось аккурат перед моим.

Я потёрла лоб и, задумчиво прикусив губу, уставилась в никуда, пытаясь разобраться в мотивах внезапной откровенности Валентина. Почему он дал девушке номер Иннокентия?

***

— Какого лешего ты ей дал мой номер?! — Иннокентий орал в трубку так, что прохожие изумленно оглядывались на него и прибавляли шаг.

— Да, блин, всё так неожиданно вышло, я сам офигел. Она сказала, что у неё дядя в ментовке работает, кто ж знал-то?

— Да и фиг с ним, с дядей, — злобствовал неудавшийся жених Олеси, — она сама деньги отдала, купюры не меченые, пусть попробует сначала что-то доказать.

— А если камеры во дворе нас засекли?

— Да какие там камеры?..

— Видеонаблюдения. Мы с тобой даже не глянули. А у нее дядя — мент.

Иннокентий, помолчав, сказал уже гораздо тише:

— И что мне теперь с этой дурой делать? Она ведь позвонит. Может, симку пока вытащить?

— Извини, брат, у нее есть ещё и твой адрес. Так что лучше будь на связи.

— Блин, ещё и адрес! Ты совсем офигел? А если она припрётся?!

— Лучше поговори с ней сам, наплети что-нибудь про сложные обстоятельства, любовь до гроба, и пусть ждёт.

— Думаешь, поведётся?

— Ну, повелась же тогда, поведётся и сейчас.

— Ох, блин, из-за трёх рублей столько гемора.

***

— Что скажешь на это? — продемонстрировала я свежий текст фее.

— Звучит правдоподобно. По крайней мере, для нас, лиц, далеких от криминального мира.

— Оставляем?

— Давай, — согласилась фея.

***

—  И что теперь?

Слегка ссутулив спину, я по-турецки сидела перед ноутбуком. Мысль не шла, текст не писался, строчки бунтовали и отказывались подчиняться.

— Что случилось? — фея приземлилась на ноутбук и уселась возле тачпада.

Я неодобрительно посмотрела на неё и хмуро пожаловалась:

— Я не знаю, что Олесе теперь делать.

— Как что? Пусть звонит Иннокентию!

— Нехорошо как-то, у меня рука не поднимается писать это. Мы подставляем её. Ведь реально подставляем же!

— Какая тебе разница? Олеся — идиотка. Пусть делает всё, что угодно. Понимаешь… Люди реагируют довольно тривиально: кто-то плачет и обижается, кто-то злится и мстит, но у нас с тобой особый случай, у нас Олеся!

***

Олеся волновалась, и долго не могла решиться на телефонный разговор. Интересно, какой у него голос? Девушка представляла себе мягкий баритон и правильную речь с едва уловимой ноткой грусти, проскальзывающей в паузах...

«Красиво, — кивнула себе она, — но лучше не придумывать, а взять и позвонить».

Иннокентий поднял трубку после седьмого гудка.

— Алло! — голос был глухой и вовсе не мелодичный.

«Лает, точно собака», — подумала она и тут же себя укорила за чёрную мысль.

— Добрый вечер, Иннокентий! Я Олеся… Ваш телефон дал мне Валентин... Святой Валентин... Понимаю, что странно звучит… — неловко начала девушка, но Иннокентий её перебил.

— Да, он сказал мне.

— Он с вами связывался? —не поверила своим ушам Олеся. — Какое счастье! Он объяснил вам, кто я?

— Ну, да, блин, вкратце, в общих чертах.

— А что он вам рассказывал?!

Собеседник вздохнул.

— Ну, типа у нас любовь, сказал, — нет, не так, надо же быть вежливым и не спугнуть идиотку, чтобы она не побежала жаловаться дяде-менту. — Олесенька, блин, ангел мой, какое счастье, что я встретил вас в заснеженную ночь! Да, Валентин мне всё рассказал и я, блин, восхищен Вашим великодушием и смелостью! Я хотел сразу же разыскать Вас, но записка, блин... Она потерялась. Я искал её, и Вас тоже искал, но не мог найти. Нигде. Блин.

Олеся обрадовано вскрикнула:

— Как вы себя чувствуете? То есть ты чувствуешь. Помощь нужна какая-нибудь? Помыть что, приготовить? Хочешь, приеду? У меня и адресок твой имеется.

— Нет, блин, какого х…— заволновался Иннокентий, — то есть… х-хорошо, милая, но мне совсем не хочется тебя утруждать. Ты не волнуйся, сиди, блин, себе спокойно дома. Мужчина — воин, он способен преодолеть любые невзгоды!

— Ладно тогда, — помолчав, стала прощаться Олеся. — Ты звони. Вдруг что понадобится?

И нажала отбой. Иннокентий тут же набрал приятеля.

— Слышь, она мне только что звонила.

— А ты что?

— Что-что, блин… Сказал, что типа она ангел. Какангел, — и Иннокентий заржал, — типа я воин, а она — какангел. Прикинь, говорила, давай приеду, привезу что-нибудь, еле отговорил...

— А что ж ты так? Сказал бы ей полторашку привезти, чё теряешься-то? — съехидничал Валентин, — Вот же я лох, надо было мне себя пиарить, типа я спустился с небес и полюбил земную бабу. Она бы и на это повелась, сейчас бы сидел и пивко хлебал на халяву.

— Да ну нафиг. С ней даже не бухнуть, на кой такая нужна. Чё мне теперь делать-то?

Валентин успокоил товарища:

— Я тут с корешами потрещал маленько, они говорят, что камеры видеонаблюдения хранят записи сорок пять дней. То есть тебе надо полтора месяца с ней помутить для вида, а потом мы её пошлем куда подальше.

— Главное, не втянуться, — с готовностью откликнулся Иннокентий, — если будет возить бухло и шмаль, то я могу и подзадержаться.

А в этот момент на четвёртом этаже разлинованной вечерними огнями многоэтажки притихшая Олеся что-то сосредоточенно писала в бумажной тетрадке и загадочно улыбалась. Если бы святой Валентин взглянул на неё сейчас с неба, он тотчас бы догадался, что девушка не нуждается в его помощи — она буквально светилась от счастья.

***

— Абсурд получается, — пожаловалась я, — у них ничего нет общего, какие тут диалоги могут быть… У него через слово мат, она вдруг отчего-то идиоткой стала. Жила себе, диагноза олигофрении не имела, с щитовидкой всё в порядке — кретинизмом не страдает. Где логика?

— Логика в работах Аристотеля, — подсказала мне фея, — возьми книжку с третьей полки или почитай хотя бы Википедию.

— Я в курсе, — отмахнулась я, — даже предмет был такой в институте. Если круг синий, а квадрат красный, значит круг — не квадрат. И Олеся никак не вписывается в эту систему.

— А ты доверься ей, — предложила фея, — дай ей возможность поступать так, как вздумается, и не пытайся её впихнуть в геометрические фигуры. Что она в тетрадке записывала, не знаешь?

— Увы, нет.

— Вот видишь, у неё появились от нас маленькие секреты, а это значит, что она перестаёт быть марионеткой. Даруй Олесе свободу. Пусть творит свою судьбу на страницах этого рассказа.

***

Как и положено девице, Олеся три дня ждала ответного звонка, но так и не дождалась.

«Почему он не звонит? — размышляла девушка. — По законам джентльменского поведения Кеша должен уже обозначиться».

Впрочем, вспомнив содержание первой беседы, Олеся тяжело вздохнула. Какие джентльмены? Одни только слова-паразиты чего стоят, а тот пассаж о мужчине-воине… Где он его взял? Девушка отчётливо представила картину: двое обнажённых по пояс красавцев, играя трицепсами, под проливным дождём выталкивают застрявший в грязи внедорожник, а после у ночного костра, сверкая в темноте белоснежными улыбками, чокаются бутылками с пивом… И, да, именно здесь звучит рекламный слоган: «Мужчина — воин, он способен преодолеть любые невзгоды!»

Похоже, он фанат телевизионной рекламы. Нужно взять это на заметку.

Опять придётся звонить самой. Но как иначе? Она ведь хочет узнать будущего супруга, понять, с кем ей суждено прожить долгую и счастливую жизнь.

Перед тем, как взять в руки мобильник, Олеся загуглила «крылатые» рекламные фразы — с милым нужно говорить на одном языке.

— Здорово, —голос Иннокентий звучал сегодня спокойнее, чем в прошлый раз, — а я как раз собирался тебе звонить.

— Я так счастлива, так рада — у меня есть ты, хочу сказать «благодарю», и говорю «мерси»! — пропела Олеся вместо приветствия.

Иннокентий опешил.

— Э-э-э, ну, да, я типа тог… тоже очень... рад. А ты зашибись поёшь.

— Да, — скромно согласилась Олеся, — я в школьные годы участвовала в конкурсах. Хочешь, спою что-нибудь из классики?

Не дожидаясь ответа, девушка заголосила:

«Недовольны они!

Виновата ли я,

Что мой милый Руслан

Всех милей для меня!»

— Я не Руслан, — пробормотал жених, — я этот… Иннокентий.

— Знаю, — отозвалась серебристым колокольчиком смеха девушка. — Это ария из оперы «Руслан и Людмила». Демонстрирую тебе свои вокальные данные, чтобы ты меня полюбил сильно.

— А-а-а, понятно, — обескуражено протянул Иннокентий, — красиво демонстрируешь.

— Пошли, погуляем? — вдруг предложила девушка.

— Зачем?! То есть, куда?

— А куда ты обычно ходишь гулять? Какие места тебе нравятся?

— Ну, мы с пацанами тусим обычно на районе, иногда в бильярдную ходим, киями потрясти, — Иннокентий сделал паузу, чтобы девушка смогла оценить каламбур.

Внутренне вздохнув, Олеся спросила:

— А как ты относишься к тому, чтобы пройтись по парку? Снег выпал, там сейчас красиво, и людей немного. Можно спокойно поговорить, узнать друг друга получше.

— Ой, что-то неохота зад морозить, на улицу выгребать, — поспешил отказаться Иннокентий. — Давай в другой раз?

— Хорошо…

Разочарованная Олеся поговорила минут пять с женихом о погоде и, грустно попрощавшись, нажала отбой.

Иннокентий набрал товарищу смс: «Перезвони мне».

Когда тот откликнулся, доложился:

— Прикинь, мне эта коза сейчас звонила, звала гулять в парк, а я отмазался.

— Ты что, идиот? — возмутился Валентин, —  ты не можешь её вечно динамить, иначе она обо всём догадается. Сходи, выгуляй её, всё равно сидишь дома от нефиг делать.

—  Неохота… Я сейчас в танчики рублюсь, у меня веселуха, и тут эта придурошная — пошли гул-я-я-я-ять! Прикинь, она мне по телефону песни пела. Неадекват.

— Тем более! Кто знает, что у неё там на уме? Давай-ка подымай свой зад со стула и дуй в парк с ней, — подытожил Валентин.

Иннокентий нехотя перезвонил девушке.

— Слышь… Я тут подумал… Короче, можно прошвырнуться по району. Подъезжай на Пустяковское, тут парк рядом, набери меня, и я спущусь.

«Вот так, детишки, папа пригласил вашу маму на первое свидание! —вообразила Олеся диалог с будущими детьми. — Подъезжай, прошвырнёмся по району». Тяжко вздохнула. М-да… Что-то часто ей вздыхается в последнее время…

***

Иннокентий поджидал её на остановке, приплясывая для сугреву и выразительно потирая руки.

— Не сидится тебе дома, блин! — встретил радостным восклицанием.

Олеся с любопытством изучала жениха. Если бы тот не дёргался так в конвульсиях, то смотрелся бы даже и ничего. Он фамильярно приобнял её, и она неловко ткнулась в колючую щёку имитацией дружеского поцелуя.

— Веди меня, милый друг! — Олеся потянула парня к дороге, увидев, что загорелся зелёный свет для пешеходов.

— Стой, — притормозил её Иннокентий, — давай заскочим в ларёк, пивасика тяпнем по дороге. Ты какое будешь?

— Спасибо, я не хочу.

— Ну, чё, за знакомство накатить надо ж. Может, ты чё покрепче пьёшь? Могу водку взять с запивкой.

— Я водку не пью... — растерялась Олеся.

— Язвенница, что ли?! — громко расхохотался Иннокентий.

Невысокий мужчина в очках, спрятавшийся в остановке, внимательно рассматривал пару. Олеся поймала его взгляд и покраснела.

— Чё такое? — Кеша заметил её волнение, и, повысив голос, начал допытываться. — Кто это? Ты его знаешь?

— Нет, не знаю. Первый раз вижу. При чём тут мужчина вообще?

— А фиг ли он на нас тогда так смотрит?!

— Кеша, — взмолилась Олеся, — пойдём скорее в ларёк. Купишь себе пива.

Недоверчиво поглядывая на девушку, Иннокентий зашёл в магазинчик и купил полтора литра «Балтики».

Час молодые люди гуляли по парку — пока пенистая жидкость в бутылке не закончилась — после чего Иннокентий утратил интерес к происходящему. Олеся слегка озябла и поинтересовалась, нет ли поблизости какой-нибудь кофейни.

— Говно вопрос! Я знаю, где бабу можно покормить! Тут недалеко кабак, хошь, зайдем пожрём чё-нить.

Следующие два часа Олеся наблюдала, как Иннокентий кушает пиво и с отвращением глотала невкусный кофе с чёрствой сдобой. В заведении парень взял себе две кружки, потом ещё две, а после девушка уже сбилась со счету.

«Что? Я? Вообще? Тут? Делаю?» — в заведении пахло прогорклым жиром, клеенка липла к рукам, хмельной жених смачно матерился. Олеся попробовала думать о чём-то своём, вообразив меж ними прозрачную стену, но безуспешно — его громкий голос тут же снёс её.

— Вот мы поженимся, всё зашибись будет! Будешь слушаться меня, а не то по лбу получишь!

***

— Это перебор, — возмутилась я, — что она ему позволяет?!

Ошарашенная фея молчала.

— Прерву-ка я сейчас это свидание, а то девочка, похоже, в таком глубоком трансе от новоявленного жениха, что ничего не соображает.

***

Внезапно у Иннокентия завибрировал мобильник. Он поговорил с собеседником междометиями и повернулся к Олесе.

— Слышь, малыш, тут сходняк намечается у пацанов… Короче, я сваливаю.

Олесе подумалось, что он сейчас выйдет из-за стола, а она останется сидеть в одиночестве под перекрёстным огнем снисходительно-сочувственных взглядов официантов. Она мысленно порадовалась, что захватила с собой наличку, но Кеша её удивил. Покачиваясь, он подошёл к барной стойке, облокотился на неё, пригнувшись и слегка отклячив зад, и начал выбрасывать из-за пазухи скомканные купюры. Бармен, расправляя и считая деньги, с любопытством разглядывал Олесю из-за плеча Иннокентия.

Одевшись, они вышли на улицу, и парень махнул рукой в сторону.

— Вон остановка, а я погнал, — Кеша, вытянув губы трубочкой, потянулся к Олесиной щеке, — покедова.

— Пока! — пробормотала девушка и торопливо пошла через дорогу, украдкой вытирая ладонью влажный пивной след со своего лица.

Дома Олеся набрала в ванну горячей воды, и, дрожа, погрузилась в неё по самый подбородок. У нее было такое состояние, словно она прорыдала пару часов подряд — странное чувство, тем более что плакать-то ей не хотелось. Девушка отогревалась среди пенных островков, прогоняя прочь мысли, воспоминания и прогорклый запах чего-то несъедобного, въевшийся в волосы.

***

Утром Олесю накрыло лихорадкой. Её то колотило ознобом, то бросало в жар. Градусник показывал высокую температуру. Горло жутко саднило, в носу щекотало, голову будто распирало изнутри. Она поднялась с кровати и на полусогнутых босиком прошлёпала на кухню, где, с трудом фокусируя внимание, принялась судорожно рыться в полупустой аптечке.

Как назло, подходящих лекарств не было. Олеся поняла, что надо срочно бежать в аптеку, пока она не утратила способность передвигаться, и попыталась собрать длинные волосы в хвост. У девушки закружилась голова, и она бессильно опустилась на табуретку. Похоже, придётся кого-то просить или хотя бы выждать время, пока не станет чуть лучше. Просить Олеся не умела, поэтому вернулась в постель и закуталась в одеяло.

Как ни странно, спустя полчаса ей позвонил Иннокентий.

— Здорово, ты чё, спишь?!

— Нет, я давно встала, — хрипло ответила девушка.

— А чё голос такой, будто с бодуна? Чё, бухала вчера без меня, что ли?

— Да вот, приболела немного, — пояснила девушка.

— А-а-а, ну давай, лечись. Покедова.

Иннокентий отключился. Девушка тупо смотрела на погасший экран, пытаясь сконцентрироваться. Вот его можно было бы попросить сходить в аптеку, но обращаться к этому парню с просьбами Олесе не хотелось. Она словно чувствовала наперед, что это не принесет положительных эмоций ни ей, ни ему — и совершенно не догадывалась, что в эту минуту Иннокентий болтал с Валентином.

— Нормально так вчера посидели. Ничего так девка. Спокойная, слушает внимательно, серьёзная такая, как профессор. Я б её… того, — Кеша заржал. — Ну, а потом я к Коляну с Васей погнал, там ещё ништяк посидели... Без неё, конечно.

— А она что? Разговаривал с ней после? — полюбопытствовал вдруг Валентин.

— Ага, прикинь, голос, как у мужика сегодня — типа простудилась.

— Так может, ей лекарства нужны? — неожиданно проявил сочувствие приятель.

— Чё я, шестёрка, что ли, на побегушках? Кто она вообще такая? Выздоровеет — поговорим. Если будет себя хорошо вести.

Олеся, разумеется, об этом разговоре не знала, и, когда спустя несколько минут на мобильнике отобразился входящий с чужого номера, она с сомнением посмотрела на него, думая — отвечать или не отвечать. Однако вызов приняла.

— Алло. Привет, — мужской голос в трубке казался знакомым, но по телефону Олеся слышала его впервые.

— Привет... — настороженно отозвалась девушка.

— Это Валентин.

— Ого, у вас на небесах есть телефоны?

— У нас тут всё есть. До меня дошли слухи, что ты болеешь. Как ты?

— Не очень, — святому девушка могла признаться честно, —нет сил даже встать.

— Чем лечишься?

— Ну... Так, пока.

— Понятно, дома лекарств нет, и сходить некому?

— Ну и ладно. Полегчает — сама схожу.

— Диктуй свой адрес.

Удивлённая Олеся сообщила номер дома и квартиры Валентину и спряталась под одеялом. На такой поворот сюжета она не рассчитывала. Может, он хочет дать задание Иннокентию?

Через час в дверь позвонили. Накинув халат, девушка отворила и с изумлением увидела святого Валентина с пакетом в руках. Он деловито разулся, напялил на ноги женские тапочки — так, что пятки не поместились — и по-свойски прошёл на кухню.

Загремел чайником, зачиркал зажигалкой, и весело крикнул в сторону комнаты:

— У тебя нет аллергии на мёд?

— Нет... — Олеся с широко распахнутыми глазами сидела на диване и переваривала чудо, происходившее в её доме.

— Вот и отлично.

Выпив жаропонижающее и ещё какие-то таблетки, которые, как пояснил Валентин, посоветовали в аптеке, Олеся принялась за чай. Валентин заварил напиток прямо в кружках, и подождал пару минут, пока чаинки опустятся вниз.

— Так вкуснее, — сказал он, и Олеся ему тут же поверила.

— Там у меня печеньки есть, — предложила она, — возьми, пожалуйста.

Кто бы мог подумать, что воскресным днём она будет пить дома вкусный свежезаваренный чай с мёдом в компании святого Валентина?

— Откуда у тебя шрам? — девушка заметила тоненькую ниточку, выползающую у мужчины из-под брови.

— Да было дело... — Валентин как-то смутился и не стал отвечать; он сразу же увёл разговор в сторону, а Олеся сделала вид, что не заметила этого.

В отличие от Иннокентия, святой не матерился. Он рассказал ей пару забавных историй из жизни земных людей, и они вместе хохотали, а после долго болтали на разные темы — так, будто знали друг друга тысячу лет.

Когда Олесе стало легче, Валентин засобирался:

— Запиши мой телефон в трубу, и, если что понадобится, звони.

— И ты снова спустишься с неба?

— Сразу спущусь. Тут недалеко как раз быстрый спуск имеется, —подмигнул ей Валентин.

Весь день Олеся улыбалась, сама не зная, почему. И вечером, когда Кеша позвонил, чтобы справиться о её здоровье, девушка весело призналась ему:

— Ко мне святой Валентин приходил! Принёс лекарства и мёд. Я уже выздоравливаю.

***

— А что, по-твоему, мне оставалось делать? — спокойно объяснял приятелю Валентин, — она лежит дома одна, без лекарств, болеет… Ты что, хочешь, чтобы она дядю попросила о помощи, а заодно ему рассказала и о событиях последней недели?

— Не, извини, брат, не допёр сразу… — пробормотал Иннокентий. — Не хочу, блин.

— То-то же.

— И чё, мне теперь к ней таскаться надо будет? — возмутился Кеша, представив себе регулярные выезды с Пустяковского в другой район.

— Не парься, я решу этот вопрос. Отдыхай, брат, — успокоил его Валентин.

После беседы с приятелем «образумившийся» Иннокентий отправил девушке «романтическую» смс: «Споки ночи, красотулька!»

Олеся взглянула на экран, где от контакта с именем «Милый друг» замигала входящая смс... «Споки», — ответила в том же духе, и, уронив на подушку голову, растворилась мыслями во сне.

***

— Милый друг? — фея приподняла мою левую бровь, — серьёзно?

— М-да, — покачала я головой, — она не так проста, как хочет показаться...

— Почему ты так считаешь?

— А ты взгляни на среднюю полку в её книжном шкафу. Что там стоит?

— Мопассан. Собрание сочинений. Хм...

— Как думаешь, девушка, знакомая с характером Жоржа Дюруа, что подразумевает под таким «ласковым» прозвищем?

— Подожди... Ты хочешь сказать, что она о чём-то догадывается? — нахмурилась фея.

— Я хочу сказать, что, как бы мы с тобой не старались навязать Олесе нужную поведенческую линию, она ускользает. Иннокентий в образе Жоржа Дюруа — это ирония. Мы с тобой стебёмся над ней и над ситуацией, а она иронизирует в ответ.

— Интересно, о чём она сейчас думает?

— Она тебе не скажет.

— Но мы можем заглянуть в её тетрадку...

Я улыбнулась:

— Тогда она перестанет в ней писать...

***

Иннокентий, будто исправившись, теперь звонил Олесе каждый вечер.

— Чё, мать, ты там как вообще?

— Хорошо, Кеша, — ласково отвечала девушка, — рада тебя слышать.

— Ой, чё, для хорошего человека г.. не жалко, — Иннокентий улыбался, довольный собой и своей заботой, и пытался поддержать беседу. — Ну, чё там у тебя?

Поначалу Олеся, оправдывая скудость диалогов чувством взаимной неловкости — хотя откуда такому чувству взяться у весьма непосредственного Иннокентия? —  что-то пыталась рассказывать жениху, но потом поняла, что тот слушает её вполуха.

Девушка быстро освоила его несложный язык и легко вступала в беседу:

— Ну, чё, братан, как твоё ничего?

— Ништяк, зад болит только, — сетовал жених.

— Ты чё, фраерок, попутался?! — пугалась Олеся. — Ты ж не той масти.

— Не-е-е, — соглашался Кеша, — рубился в танки всю ночь, зад и отсидел.

— Ну ты, того, береги очко смолоду, — парировала Олеся, — а то очешник на уши натяну!

Иннокентий почему-то замолкал после таких фраз. Через пару дней он не выдержал.

— Слышь, Олеся, ты это... Очень выражаться стала... Девушку это не украшает.

— Ой, да ладно, не трынди, — рассмеялась Олеся, — это же делает живым диалог, позволяет достичь взаимопонимания и привносит в наше общение особенный колорит. Ты — удивительный мужчина, я прежде не встречала подобных.

— Да ладно, чё ты, я обычный... — смутился Иннокентий. — Как все пацаны. У нас тут много таких...

— Значит, я просто не те компании посещала, то есть тёрлась не с теми людьми: с лошками обычно, да с мажорами. Но теперь я, как говорится, встретила любовь и познала истинное счастие.

— Э-э-э... Мне больше нравится, когда ты по-умному выражаешься, — настаивал жених.

— Ах, «по-умному»? — разочарованно протянула Олеся. — Ну, ладно, по-умному, так по-умному. А чё, умные не матерятся?

— Ну, подколола, — заулыбался Иннокентий, — я ж матерюсь, хотя и умный. Лан, тока давай пореже, не забывай, что ты — баба.

— Хорошо, — кротко согласилась Олеся, — только скажи мне, где ты чалился? Сколько командировок было?

— Нигде. Не бывал, не привлекался.

— А основы разговорного жанра где постигал тогда?

Впрочем, этот вопрос остался без ответа. Иннокентий кинул краткое:

— Ой, всё, — и завершил разговор.

***

— Она, что, воспитывать его решила? — удивилась фея.

— Не знаю, — произнесла я с сомнением, — я уже боюсь делать какие-либо выводы относительно её мотивов.

— Ну-ну, — ухмыльнулась фея, — пошла наша девица в разнос.

***

Но Олеся отправилась не в разнос, а в театр. Точнее — в театральную кассу.

— Дайте мне два билета на «Чайку», в партер, — попросила она билетёршу.

Расплатившись, набрала Иннокентия.

— Почему в театр? А чё меня не спросила? Я бы лучше на футбик сходил. — возмутился он.

— На футбик — в другой раз непременно, — пообещала Олеся, — но я пока взяла билеты на хорошую постановку «Чайки».

— Это хоть комедия? Поржать можно будет? Пошли бы лучше в кино, там спецэффекты, а что в твоём театре?

— Кеш, тебе понравится, — улыбнулась Олеся, — ты офигеешь.

В театр теперь наряжаться не обязательно, если цель визита — не себя показать, а погрузиться в атмосферу действа, эмоции и ритм спектакля, прожить вместе с героями двухчасовую жизнь, а после проводить их в закулисье, откуда они будут возвращаться вновь и вновь, меняясь лицами и фамилиями в соответствии с режиссёрским замыслом...

Нет, платье в театре — далеко не главное. Очки, по мнению Олеси, куда важней, если зрение хромает. Впрочем, девушка прекрасно обходилась без очков. В этот раз она было засомневалась, не надеть ли ей какой-нибудь наряд. Наверняка Иннокентий будет доволен её стройными ногами под короткой юбкой, — подумала она, — и потому надела джинсы.

...Они уселись в восьмом ряду согласно купленным билетам. С третьим звонком свет погас, зрители притихли, и зал начал погружаться в атмосферу грядущего представления.

— Пивка надо было взять, — буркнул в ухо девушке Иннокентий.

— Кеш, запомни три главных правила поведения в театре: не есть, не портить воздух и не сморкаться во время спектакля.

— Пиво — это не еда, — резонно возразил жених.

— Нельзя, Кеш. Пена шипит громко. Видишь — усилители стоят? Каждый звук в тысячи раз усиливает. Вот люди пришли монолог Нины Заречной послушать, а вместо него услышат твое пиво. Где справедливость?

— ЧуднАя ты, — с сомнением возразил Иннокентий.

— Ага, — легко согласилась девушка, — как скажете.

Пока Иннокентий спокойно дремал, Олеся с удовольствием наблюдала за игрой актёров. Конфуз случился во время того самого монолога Нины Заречной, о котором она упоминала в начале спектакля. Иннокентий проснулся и начал хохотать.

— Ты чего? — Олеся прижимала палец к губам, призывая парня успокоиться и не мешать зрителям, которые уже недовольно заворчали в его сторону.

— Блин, что она несёт?! Какие, нафиг, рогатые олени? Я, чё, блин, в цирке?! Молчаливые рыбы. Олени рогатые.

Олеся согнулась пополам, зажимая рот ладонью. Нет, с монологом Нины всё было в порядке, как и всегда, но монолог Иннокентия... Нервные зрители уже шикали и на неё, но она не могла сдерживаться. Поняв, что ещё вот-вот, и она разразится громким хохотом на весь зал, Олеся схватила жениха за рукав и поспешила к выходу.

Молодые люди выскочили в фойе.

— Ты чего, с ума сошла? — недоумевал Кеша. — Куда так рванула? Чё ржешь? Из-за оленей?

— Да, — кивнула девушка, — очень монолог смешной.

— Ну, я бы так не сказал, — хмыкнул Иннокентий, — тоска смертная. Лучше б на «Факеров» сходили. Может, в буфет? Пивка хлебнём, ну или что ты там пьёшь — кофе свой?

***

Вечером Олеся заварила в кружке чай и задумалась. Она вспоминала выходной, Валентина в тапочках на полступни, и отчего-то грустила. Ей хотелось поговорить с ним. О чём? Неважно.

Девушка взяла в руки телефон, и, пролистав записную книжку до его имени, замерла...

«Если что понадобится, звони», — сказал он тогда. А что ей может понадобиться? Помощь? Внезапно ей захотелось выйти босыми ногами на балкон и простудиться — сильно-сильно, так, чтобы можно было набрать его номер и спросить: «Валентин, а у тебя не осталось мёда? Что-то мне нехорошо...»

Но девушка понимала, что не сделает этого. Святому Валентину не позвонишь просто так. Нет.

...Но можно написать смс. Сообщение ни к чему не обязывает, и, если он занят, то может не отвечать. А вдруг ответит? Олеся зависла на полчаса, придумывая текст. Она начинала несколько раз, после — стирала, и начинала вновь. Так ничего и не придумав, отправила краткое: «Привет! Как дела?»

***

— Оп-па, как интересно... А этот-то тут причём?

Мы с феей наварили крепкого кофе и болтали на кухне о всякой всячине — незначительной, легкомысленной и глупой — так, как могут болтать только девочки.

Олесин нежданный порыв прервал наш эфемерно-бессмысленный диалог и заставил встрепенуться.

— Хм... Похоже, ей понравился Валентин.

— Внезапно, — согласилась фея, — что-то мы упустили по ходу сюжета, не находишь? Вообще, как он тогда нарисовался?.. Ишь ты, доктор Айболит… Это ты придумала?

— Нет... — протянула я. — Я думала, что это твоя идея была...

— Нет, я тут ни при чём, — фея, широко раскрыв глаза, медленно качала головой. — Погоди… Он, что, тоже?!

— Что «тоже»? — не поняла я.

— Вышел из-под контроля.

— Похоже, да. Есть ли этот контроль? Наши герои, похоже, давно живут своей жизнью и делают, что считают нужным.

***

Святой Валентин не ответил на Олесино сообщение — он перезвонил ей через пару минут.

— Как дела? — спросил он, — чем занимаешься?

— Чай пью… Вот завариваю теперь прямо в кружке, как ты научил. Так действительно вкуснее.

— Я тоже чай пью...

— А что, у вас на небесах тоже есть чай, кипяток и чайники?

— Конечно, всё как у людей... Есть планы на ближайшие дни?

«С какой целью он интересуется?» — нахмурилась девушка и беззаботно ответила:

— Ой, я пока ничего и не планировала...

— Встретимся? — предложил Валентин.

— А тебя отпустят с неба? — подчёркнуто серьёзно забеспокоилась девушка. — Проблем не будет потом из-за меня?!

— Всё нормально, я ведь говорил — здесь рядом есть быстрый спуск! Я тебе покажу его, хочешь?

— Хорошо! Давай вечером, после работы? Часов в семь.

— Договорились. Я зайду за тобой, — пообещал Валентин.

***

В театр Олеся так не наряжалась, как она готовилась к встрече с Валентином. Посмотрела на себя в зеркало и ахнула — бархатное платье, локоны до пояса и тонкая нить чёрного жемчуга на шее. Взглянула на часы — 18.30 — присела на табурет и принялась ждать. Сначала огнём запылали уши, после — щеки. Он посмотрит на нее и догадается, почему она, идиотка, в февральский слякотный вечер вырядилась, как на свидание!

Она быстро стянула через голову платье и сунула в шкаф. Надела джинсы, серую толстовку и собрала волосы в хвост. Провела рукой по шее. Ах, забыла жемчуг снять, чуть не выдала себя с головой! Стыдно-то как! Сняла, спрятала в шкатулку. Вот, смотрите — теперь не придерёшься! Одета просто и аккуратно. И ничего личного!

Валентин явился ровно в семь.

— Пройдёшь? — предложила Олеся. — Поужинаешь? У меня есть еда. Обычная, не небесная, но кто тебя знает...

— Не откажусь, — согласился Валентин, и, вынув из внутреннего кармана куртки небольшой свёрток, вручил ей, — держи, это тебе.

Олеся с любопытством развернула газету — внутри оказался розовый цикламен в горшочке.

— Нежный какой... — восхитилась она.

— Его поливать надо снизу, знаешь? — заметил Валентин. — Так мне сказали в цветочном магазине. А у тебя дома ни одного живого цветка нет, будем восполнять.

***

«Будем восполнять», — эта фраза преследовала её до тех пор, пока они не вышли из дома. Будем восполнять... Будем. Мы — будем.

— Куда идём? — поинтересовалась Олеся.

— Спуск смотреть, — и парень лукаво улыбнулся.

— Спуск с неба?!

— Именно, —серьёзно подтвердил Валентин.

Вереница скользких тропинок привела их на железнодорожную станцию. На станции было пусто и тихо. Поток людей здесь протекал неравномерно. С прибытием электропоезда перрон накрывала волна пассажиров – за пару минут она растекалась по окрестным улочкам, и перрон вновь погружался в дрёму. В направлении города здесь почти никто не садился.

Олеся с Валентином постояли, проводили взглядом проходящий мимо состав, и Олеся в порыве радостных эмоций даже помахала ему вслед. И хотя в этой вечерней прогулке в таком месте, неподходящем для романтических — а Олеся догадалась, что романтика уже началась — свиданий, было нечто странное, у неё захватывало дух.

— Где же спуск? — Олеся помнила об обещании Валентина.

— Пойдём, покажу.

Они спустились с платформы, прошли вдоль железнодорожного полотна, и Олеся его увидела. Трёхэтажный заброшенный дом напоминал работы мастеров разных эпох, и вместе с тем был выполнен словно в миниатюре. Наглухо заколоченные окна придавали ему покинутый вид, но это лишь увеличивало градус очарования случайного прохожего. Несведущая в вопросах зодчества Олеся интуитивно догадалась об эклектике, воплощенной в искусной работе неизвестного автора. Да, порталу здесь – самое место. Олеся представила тусклое зеркало с чёрными проплешинами, в которых исчезают призраки и люди – и по спине побежал холодок, пугающий и завораживающий одновременно.

— В него сейчас не зайти, темно, да и грязь кругом... — с сожалением сказал Валентин, — а летом там можно встретить летучих мышей. Это и есть спуск, он же портал, — уточнил мужчина весело. — Тебе нравится?

— Очень, — честно призналась девушка.

— Мне тоже, — мужчина помолчал, а после добавил, — мы в детстве здесь с пацанами играли. Я до сих пор люблю это место.

***

Мы с феей смотрели через монитор на Олесю. Она сидела в ночной сорочке перед тусклой лампой и что-то записывала в тетрадь. Будто догадавшись, что мы за ней наблюдаем, она оглянулась и подмигнула...

— Что же она там пишет? Как бы это узнать? — любопытная фея не находила себе места.

— Думаю, придёт время, и Олеся сама всё покажет. Или расскажет.

Девушка захлопнула тетрадку и быстро легла спать, не выключив лампы.

***

— Ты видишься с Олесей? — спросил Валентин Иннокентия.

— Ну, так, поддерживаю связь, в театр ходили несколько дней назад на какую-то муть тухлую, — отчитался тот. — Всё пучком, легенда соблюдается.

— Слушай, — приятель тщательно подбирал слова, — не напрягайся особо, давай я сам решу этот вопрос.

— Оп-па! — удивился Кеша. — А чё так? Она меня не напрягает, мне прикольно, весёлая баба, ну, с тараканами, конечно, но...

— Она же тебе всё равно не нравится, — не унимался Валентин, — зачем тебе это?

— А чё нет-то? Я думаю ее с Колянычем и Васей познакомить, она и тему поддержать может, и всё при ней, перед пацанами не стыдно, даже наоборот, — возмутился Иннокентий. — И вообще, зря мы её тогда с тобой развели. Я тут хочу в кабак её сводить, или на концерт Стаса Михайлова, чтобы компенсировать, так сказать. И получится, типа это не развод был, а реальная ситуация.

— Я сам компенсирую, — настаивал Валентин, — не парься.

— Да я не парюсь вовсе... О, прикинь, «вовсе» — уже, как она, стал выражаться... Короче, Олеся — нормальная тёлка, я мутить с ней буду.

— Слушай, брат, — наконец, не выдержал приятель, — мне она тоже нравится. У нас вчера свидание было.

— Да ты чё, брателло, за моей спиной с моей бабой шашни крутишь?

— С чего она вдруг стала твоей? Вы с ней виделись всего два раза, и, потом, у нас был уговор, что это на полтора месяца. Я сам с ней поговорю, сам разберусь. Ты ведь говорил, что она тебя напрягает.

— Сначала напрягала, а теперь прикалывает. Короче, давай так, по-честнаку, пусть сама решит, с кем ей мутить. Лады? Не ссориться же нам из-за бабы.

— Договорились.

***

Олеся, конечно, не догадывалась об этом разговоре, однако, звонить Иннокентию ей не хотелось. Девушка понимала двусмысленность ситуации и пока не знала, как ей вести себя, когда объявится Кеша.

А тот уже нарисовался входящим звонком:

— Здорово! Чё делаешь?

— Таблицу составляю, — Олеся рассеянно смотрела в рабочий монитор, — цены считаю в экселе... Диаграмму делаю.

— Умная какая, — восхитился парень, — меня научишь?

— Угу, — вздохнула Олеся.

Ну и что ей теперь делать?

— Через месяц Стас Михайлов концерт даёт, пойдём? Я билеты куплю, места хорошие выберу.

Олеся отняла от уха телефон, не веря услышанному — что?! Иннокентий приглашает её на концерт? В качестве кого, интересно?

— Приятно тебе хочу сделать, у нас же, того, отношения, — словно угадал её мысль Кеша.

Олеся опешила так, что не могла произнести ни слова. Она силилась что-то ответить подходящее, но не могла сообразить, что именно.

— Кеша, — наконец, догадалась она, — я пока не знаю, нравится мне Стас Михайлов или нет. Мне нужно что-то послушать из его песен.

— Лады, — согласился жених, — время ещё есть. Послушай и отзвонись мне.

— Хорошо, — согласилась Олеся.

— Кста, — вспомнил вдруг Иннокентий, — мне тут Валентин звонил, сказал, что у вас с ним туса была. Какого фига?

— А что, со святым Валентином нельзя встретиться? — ехидно поинтересовалась Олеся. — Он же не человек. Благодетель, между прочим, наш...

— Ну да, крыть нечем, — согласился Кеша, — но мне это всё равно не нравится, предупреждаю.

«Мне тоже всё это уже не нравится», — подумала про себя Олеся, а вслух сказала:

— Я поняла тебя.

***

— И что в итоге получается? — фея возмущенно жестикулировала маленькими ладошками, — как ей теперь поступить?

— А ты видишь варианты? — усмехнулась я. — Я — нет.

— Значит, Кешу побоку, а Валентин её окрутил, и...

— Никто никого не крутил, — возразила я, — она не веретено, а живая девушка. Я — за Валентина.

— А я — против обоих, они оба сволочи, и не достойны Олеси.

— Пусть девушка сама решает, кто кого достоин. Сдается мне, у неё есть свои мысли на этот счёт, и мы их скоро узнаем.

— Пусть гонит взашей обоих! — буйствовала фея. — Прикрывай лавочку, запрети ей с ними встречаться. Отправь её в отпуск на Мальдивы и сведи там с олигархом.

— Хорошо, давай попробуем... — уступила я рассерженной товарке.

***

— Олеся, тебя срочно вызывает директор!

Девушка поднялась с кресла и не спеша прошлась по коридору; у двери с табличкой «генеральный директор» остановилась и, пару раз стукнув для проформы, тут же распахнула дверь.

— Олеся, проходи! — хозяин кабинета разговаривал с ней голосом школьного деда Мороза. — присядь, у меня для тебя есть приятная новость.

Олеся приподняла бровь и уселась на свободное кресло.

— Внимательно слушаю, Николай Петрович, — с некоторой долей иронии, соответствующей тону диалога, отозвалась девушка.

— Головной офис разыгрывал по итогам прошлого года призы для лучших сотрудников. В нашем филиале есть победители, — и Николай Петрович в драматической паузе склонил голову набок, ожидая ответной реакции.

— И..? — Олеся осталась немногословной, как и подобает Снегурочке.

— Ты выиграла путёвку на Мальдивы на две недели.

— Как на Мальдивы?! Какую еще путёвку?!

— Вот так! В этом году учредители решили раскошелиться по полной! Короче, Олеся, пакуй чемоданы, через неделю будешь греться на солнышке.

— А я не могу, — вдруг невозмутимо произнесла Олеся.

— Как не могу?! — Дед Мороз обмяк и откинулся на спинку кресла.

— А вот так — не могу. У меня проект. У меня — Роспроммаш на следующей неделе стартует. Кто будет этим заниматься?!

— Передадим на время отпуска кому-нибудь.

— С «кем-нибудь» они откажутся! Вы же знаете, как там было сложно пробиться. Мы потеряем крупного заказчика и в следующем году из нашего филиала не то, что на Мальдивы — в Геленджик никто не поедет, даже за свой счёт.

Директор молчал минут пять, а после недоверчиво спросил:

— Ты что, реально готова отказаться от путёвки из-за проекта?

— Ну да, время неудачное. Дело важнее всего. Пусть кто-нибудь другой слетает, отдохнёт.

Весть о том, что Олеся «ради проекта» отказалась от путёвки, облетела весь офис. Всё утро к ней подходили коллеги, и изумлялись:

— Олеся... Это правда, что ты отказалась лететь на Мальдивы?!

— Да, проект горит, нельзя мне лететь, — сокрушённо вздыхала Олеся, а коллеги странно смотрели на неё и пожимали плечами.

Только близкой приятельнице, Маринке из соседнего отдела, Олеся призналась по секрету:

— Да не хочу я! Что я там не видела? Пальмы, кокосы? Съездишь один раз, а потом — кланяйся несколько лет начальству из благодарности... Нет уж, я лучше в свой законный отпуск слетаю сама, притом туда, куда душа пожелает.

— Олесь, там вообще-то олигархи отдыхают, познакомишься и забудешь мигом об этом сраном офисе и начальстве, никому и кланяться не придется.

— Ещё не лучше, — фыркнула Олеся по-иннокентьевски. — На кой мне олигарх сдался? В небоскрёбе сидеть и всю жизнь его в зад целовать? Нет уж, обойдусь.

— Почему же в зад сразу, — удивилась подруга, — нормального найдёшь, на руках тебя носить будет...

— Зачем на руках?! — испугалась Олеся. — У меня суставы в порядке, что ты, я сама хочу передвигаться...

Маринка из соседнего отдела только пожала плечами:

— ЧуднАя ты...

— Угу, — с готовностью подтвердила Олеся, — я и не отрицаю.

***

— Вот зараза упрямая! — фея не верила своим глазам, — да её соплей не перешибёшь! Смотри, как упёрлась. Творит, что заблагорассудится.

— Знаешь, вообще-то я с ней согласна. Бесплатный сыр только в мышеловке. Мутная эта вся ситуация с Мальдивами, я тебе скажу.

— А, фиг с ней, пусть поступает, как знает, — махнула рукой расстроенная фея.

***

Домой не хотелось. Девушка слонялась по торговому центру вот уже два часа, рассматривая всё подряд — от фарфоровых статуэток до электродрелей — всё, что угодно, лишь бы отвлечься от происходящего.

«Зачем я вообще заварила эту кашу? — досадовала Олеся, и тут же с возмущением поправляла себя, — это не я её заварила».

Чуть позже она притулилась за маленьким столиком в углу сетевой кондитерки с французским названием, где нехотя ковыряла ложкой персиковый сабаньон. Кофе тут подавали в двух вариантах: в мензурках на пятьдесят миллилитров и некрепкий американо, брать который и смысла-то не было. Олеся предпочитала густой, интенсивный вкус и знала наперечёт места в городе, где можно было пить кофе не по привычке, а в удовольствие. «Французские» кондитерские в их число не входили, но десерты здесь готовили неплохо, поэтому девушка в порыве нежелания идти домой решила просидеть весь вечер в этом полупустом кафе, отвернувшись от других посетителей и подперев подбородок ладонью.

Она зацепилась каблуком за металлическую перекладину стула и в задумчивости дёргала им, сдирая набойку с каблука. Наконец, набойка отошла наполовину, и перекладина вписалась в образовавшийся зазор, как фрагмент пазла. Олеся довольно замерла и перестала двигать ногой, почувствовав, что ботинок крепко зафиксирован — и тут до неё, наконец-то, дошло, что она наделала.

«Ой», — Олеся удивлённо рассматривала своенравную ногу. Она с усилием стукнула каблуком по полу, чтобы вернуть набойку на место, и с досады засобиралась домой.

...Олеся вошла в квартиру, разулась, осмотрела повреждённый каблук, покачала укоризненно головой, сняла пальто, аккуратно повесила его на плечики в прихожей, и зашла в комнату. Взяла со стола тетрадь, постояла с ней секунд тридцать, размышляя, и убрала в ящик, сунув под стопку исписанных блокнотов.

Зазвонил телефон, Олеся глянула входящий номер и отключила звук сигнала. Звонил Иннокентий. Наверное, хотел узнать, послушала ли она Стаса Михайлова.

Вспомнив о музыке, она порылась в сумке и извлекла плеер. Открыла папку с подборкой композиций Фредди Меркьюри, и, нацепив наушники, отправилась на кухню готовить ужин.

На душе было неспокойно. Ещё неделю назад в её жизни всё казалось простым и понятным, — ситуация с Иннокентием дразнила и раззадоривала её. Олеся ухмыльнулась, вспомнив недавние события — охоту на жениха, расследование, проведённое в один из вечеров, погоню за Валентином... За Валентином. Вот тот, кто нарушил все её планы и спутал удачно подобранные карты.

Он же и затеял всё, возникнув тогда ночью перед ней, словно из ниоткуда, в тёмном переулке...

«Портал, — горько усмехнулась она, — зад-то, интересно, не болит каждый день на улицу по порталу съезжать?!»

Олеся разозлилась. Написать бы ему что-нибудь гадкое... Но — нельзя. Пока нельзя. А уже и не хочется, вот в чём беда.

— Может, оставить всё, как есть? — произнесла она вслух. — Исчезнуть, да и фиг бы с ними со всеми, и с той ночью святого Валентина… Бывали в жизни ситуации и ... Что она так уцепилась за эту идею? Детство, что ли, вспомнила?

В детстве Олеся была не только примерной девочкой, но и отъявленной фантазёркой. Предоставленная самой себе в огромном пустом доме, она воображала сказочные истории, которые происходили с ней «как будто на самом деле». Девочка разыгрывала их перед зеркалом, примеряя разные выражения лиц: прыгала, кривлялась, убегала, возвращалась, боролась, пряталась, побеждала, ликовала и тут же взрывалась яростью, направленной на воображаемого злодея... Дни, проводимые в одиночестве, Олеся любила больше всего. В зеркале отражался целый мир. Фееричная сказка со множеством персонажей. Живая в своей непредсказуемости, раскрашенная внезапными поворотами сюжетов, судьбами, характерами и костюмами. Разных эпох, миров и вселенных. Маленькая Олеся никогда не скучала – она подходила к зеркалу и протягивала руки навстречу воображаемым героям, а те охотно подхватывали её из зазеркалья, увлекая за собой.

Олеся впитывала образы, перенимала повадки и характеры, не догадываясь о том, что всё это её производное, что в каждом образе отражается лишь одна из многочисленных граней её личности... Не догадываясь о том, что тысячи странных персонажей за невидимым серебристым барьером — это всё она, Олеся.

В детстве у неё был кубик Рубика. Кто-то из взрослых дал ей головоломку — каждая сторона была упорядочена. Олеся покрутила кубик в руках, и порядок исчез, превратившись в пёструю мозаику. Несколько недель маленькая Олеся упорно пыталась вернуть кубику первоначальный вид, однако запутывалась всё больше и больше. Наконец, она не выдержала. Сняв аккуратно пластиковые наклейки, она вручную переставила из так, чтобы кубик Рубика «собрался».

Посещая книжные магазины, взрослая Олеся разглядывала иногда головоломку и вспоминала ту дошкольную историю. Она не любила тяжелые, основательные кубические фигуры, однако из-за мозаичности порой сравнивала себя с ней, – случайной комбинацией разноцветных граней. И всякий раз она задавалась одним и тем же вопросом: нужно ли было собирать его? Так уж ли нужен был этот порядок?

Что, если ДНК собрать, как ту головоломку, расположив элементы группами и распределив их в строгой последовательности? Олеся медленно покачала головой. Она вдруг увидела бесконечно длинную улицу, залитую холодным солнечным светом и заставленную рядами одинаковых кубов, — идеально белых правильных кубов. Миллиарды кубов на планете! Вот в кого мы рискуем превратиться в порыве бессмысленной тяги к перфекционизму!

Как же она не догадалась об этом раньше?

***

Мы переглянулись.

— У меня сейчас такое чувство, что это не Олеся идиотка, а мы с тобой две дуры, — пожаловалась фея. — Она водит нас за нос.

— С логикой у неё всё в порядке, с мозгами, похоже, тоже. Ты видела, как она ловко прикинулась озабоченной судьбой проекта? И ведь глазом не моргнула, не дала директору даже опомниться, — хмыкнула я одобрительно.

— Но подруге-то сказала правду. А почему? — спросила фея.

— Потому что она подруге доверяет. Видимо, эта Маринка из соседнего отдела — надёжный человек, и не будет трепаться направо и налево.

— А нам с тобой, увы, она не доверяет.

— Не доверяет, — согласилась я, — и, похоже, не только нам. Что-то вся эта «абсурдная» любовь у меня теперь под большим знаком вопроса.

— Нам бы взглянуть в её тетрадку, хоть кусок текста выхватить, —вновь вернулась к навязчивой идее фея.

— Хорошо, — кивнула я, — давай попытаемся. Затаимся перед монитором и будем следить за ней. Как только она будет записывать, жми «ctrl+» на максимальное увеличение и делай скрин. Только быстро, чтобы она нас не запалила!

Мы заняли выжидаnтельную позицию. Спустя пару часов – о, наши затёкшие мышцы и уставшие шеи! – ни о чём не подозревавшая Олеся, отложив в сторону книгу, поднялась с дивана, постояла в раздумьях секунд двадцать, провела рукой по волосам и уселась за стол, попутно выдвигая ящик, в котором была спрятана тетрадь. Девушка положила её на стол, открыла первую страницу, исписанную аккуратным почерком, а после, будто о чём-то вспомнив, пошла на кухню...

— Давай, жми! — закричала я фее.

Фея щёлкала клавишами до тех пор, пока текст не стал хорошо различимым.

— Фоткай! — моя товарка умоляюще показывала глазами на «prtscreen», еле-еле удерживая непослушные кнопки ноутбука, и я, не теряя времени, мигом скопировала изображение.

Олеся уже возвращалась. Войдя в комнату, она вдруг подозрительно посмотрела по сторонам, и — словно почувствовала что-то — бросилась к столу и живо захлопнула тетрадь.

— Фух, — фея провела по вспотевшему лбу тыльной стороной ладони. — Успели… Вот зараза какая, тут же просекла тему. Видала, как она примчалась?

Я угукнула с некоторым чувством неловкости. Мне было стыдно перед Олесей за наше гадкое поведение, но другого выхода не было, коль героиня принялась не на шутку скрытничать.

Мы открыли файл с копией экрана и, едва не столкнувшись лбами, уставились в монитор.

Ровным Олесиным почерком на странице, датированной семнадцатым февраля, были выведены знакомые слова. «Олеся. Стоп. Спокойно. Так, сейчас ты сделаешь глубокий вдох, а потом медленно выдохнешь. Тебя надули. Так бывает. Помнишь, ты в детстве смотрела на лотерейщиков? Помнишь тех людей, которые «велись» и проигрывали деньги? Их много. Олеся, ты не одинока — лохов достаточно. Ты просто на днях вступила в их ряды. Всё нормально, у тебя есть незримая группа поддержки из миллионов доверчивых граждан, обманутых мошенниками. Ты успокоишься, и больше так не будешь, правда?»

В комнате воцарилась тишина. Абсолютная пустая тишина. Мы с феей не смотрели друг на друга, и, кажется, постепенно начинали осознавать действо, происходящее по ту сторону монитора...

— Ты, что, не стёрла из её памяти первые строки? — тихо спросила фея.

— Стёрла... Я их точно уничтожила, сто пудов. Она нигде не могла это найти... Вообще никак… Только... Если... Невероятно, но...Только если она сама продиктовала мне эти строки тогда, в самом начале. Это был крик о помощи, а я не поняла его, и приняла за свой творческий порыв.

— А мы решили развлечься, — упавшим голосом прошептала фея, — и придумали ей роль.

— Но она её послушно исполняла! — с недоумением воскликнула я. — Почему?! Зачем?! Почему она нас не послала куда подальше?!

Фея растерянно подняла на меня глаза:

— Нет, мы с тобой не дуры... Мы... Хуже. Сволочи мы.

— Что ж теперь делать? Как мы можем всё исправить, помочь ей?

— Никак, — буркнула фея. — Она нам не только не доверяет теперь, но и, похоже, за людей не считает.

— И правильно, —согласилась я в порыве раскаяния. — Но если она никому не доверяет, что же она делает всё это время? Эти телефонные переговоры, прогулки с «женихом», встреча с Валентином. Теперь ясно, почему она «не замечает» очевидных фактов и оговорок, но какую цель она преследует — вот в чём вопрос…

— По крайней мере, теперь ясно, что не «замуж» за Иннокентия.

— М-да, — грустно подытожила я, — нам остается лишь наблюдать за развитием событий. Мы, похоже, с тобой, феечка, пребывали в иллюзии, что пишем этот рассказ, управляя Олесей и выстраивая событийный ряд, а на деле — девушка с самого начала осознанно ведёт какую-то свою игру…

***

Олеся набрала Иннокентия сама.

— Кеша, я не пойду на концерт Стаса Михайлова.

— А чё так, не понравилось? Ну, пошли тогда в кабак, с корешами буду тебя знакомить.

— С чего это вдруг? — фыркнула Олеся.

— Как же... — Иннокентий покачал головой; всё-то этой дурочке объяснять надо, вот же ж не от мира сего девка, — ты моя тёлка, а то — мои кореша. Хочу, так сказать, представить вас друг другу.

— М-м-м... — издав нечленораздельный звук, она скептически поинтересовалась: — А у них такие же редкие имена, как у тебя? А когда знакомить будешь? В Варфоломеевскую ночь, когда они с небес спускаются?

— Скажешь тоже, шутница, — захохотал Кеша, — нормальные у них имена — Вася и Коляныч. И ниоткуда они не спускаются... И это...

Он вдруг запнулся, думая о том, как объяснить пацанам, почему его тёлка называет его Кешей.

— Нет, Кеша. Извини, мы не пойдем знакомиться с твоими корешами. Никуда мы не пойдем.  Хватит, Кеша, — устало вздохнула Олеся, — хватит.

— А что случилось?! Это из-за Валентина, что ли?

— В смысле, из-за Валентина? — насторожилась девушка.

— Ты с ним мутить собираешься, что ли? Меня-то хоть в курс поставь, чтоб я дураком не оказался.

— Нет, Кеша. Я ни с кем из вас не собираюсь мутить. Всего хорошего.

Олеся нажала отбой. Как-то совсем паршиво стало на душе. Это все не её. Зачем она ввязалась в эту отвратительную историю? Зачем она себя так унижает? Тошнота подступила к горлу. А было весело… Поначалу — так совсем «веселуха». «Чудесная» ночь святого Валентина, и после — такое «милое» продолжение, практически «знакомство с Факерами». То самое, на которое жаждал сходить Иннокентий. Олеся расхохоталась.

И тут же вспомнила, как сидела босая на кровати, озябшая и закутанная в одеяло, с распухшим сопливым носом, а Валентин хлопотал на кухне и беспокоился, нет ли у нее аллергии на мёд. И тот «портал», по которому он в детстве бегал с приятелями — наверное, тогда мелкие пацаны, насмотревшись «Гостьи из будущего», вообразили, что открыли вход в другое измерение.

Олесе стало грустно. Сюжет неожиданно вышел из-под контроля, когда человек с тонким шрамом под левой бровью привез ей пакет с лекарствами. Просто так. Без всяких причин и выгод. Без нелепых расшаркиваний, без банальных попыток произвести впечатление, без шумных кабаков и дешёвых трюков. Без примитивных нарядов и пустой болтовни. Серая толстовка, чай с плавающими в кружке листьями, хвост на макушке, пустой перрон, дом с заколоченными ставнями и тонкий шрам у его виска.

Ну почему случилась эта нелепая ночь? Почему нельзя было иначе? Столкнуться где-нибудь на опустевшей станции метро? Сесть случайно в кафе за соседние столики? Да хотя бы в самой дурацкой социальной сети получить самое дурацкое сообщение: «Привет! Как дела?», но только не так! Совсем не так!

Олеся выключила телефон. «Ладно, — вдруг подумала она, — будь, как будет». Очередную неприятность она переживёт, не маленькая.

Но она больше не станет играть в эти игры, чуждые, навязанные извне, в которые втянулась со злости, смешанной с каким-то шальным сарказмом, направленным не то на них, не то на себя... Хватит с неё вранья — слишком погано после него на душе. Лучше бы она осталась обманутой дурой, так хоть от самой себя не было бы так тошно.

***

Чтоб хоть как-то отвлечься, она взяла в руки книгу и легла на диван — да так и уснула. Её разбудил сигнал домофона. Олеся подскочила спросонья, неловко ухватила трубку и спросила: «Кто там?»

«Валентин», — отозвался знакомый голос.

...Он разувался — а девушка, прислонившись к стенке, спокойно рассматривала его. Вспомнив о законах гостеприимства, молча придвинула тапки ногой. Почувствовав напряжение, Валентин пристально взглянул ей в глаза — и она серьёзно, даже не стараясь быть приветливой, ответила ему тем же.

— Поговорим? — он прошёл на кухню первым, не спросив разрешения.

Олеся кивнула.

— Глупо, конечно, но... Вот, к чаю, —  мужчина выложил коробку конфет.

— Глупо, — согласилась девушка.

— Я — не святой Валентин, — сообщил гость.

— А какой?

— Черниховский Валентин. Даже не знаю, что ещё добавить. Живу по соседству…

Олеся кивнула и спросила:

— Когда решился?

— Когда ты меня догнала во дворе. У тебя нет дяди в полиции. Это было очевидно.

— Ты прав, нет, — согласилась Олеся.

— И во дворе ни одной камеры, — продолжил Валентин.

— Не знаю, не обращала внимания.

— А зря, на такие вещи надо обращать внимание, особенно, когда ночью пристают нетрезвые молодые люди.

Девушка тут же вскинула голову, полыхнув раскаленной сталью в глазах:

— Промышляешь этим?

— Нет.

Она смотрела на него минут десять — всё это время он молча сидел за кухонным столом – а после вышла из кухни. Вернувшись, не говоря ни слова, протянула Валентину тетрадь в мягкой обложке. Он раскрыл, прочитал первую запись, поднял на неё глаза, хотел что-то сказать, но передумал, и перевернул страницу.

«Иннокентий — Чесноков Константин Михайлович. Дата рождения: дд/мм/гг.

Валентин — Черниховский Валентин Николаевич. Дата рождения: дд/мм/гг.

Билет в цирк — 3000 рублей, возможность поучаствовать в шоу — бесценна.

Период гастролей: 14.02—10.03»

— Почему до 10 марта? — спросил обескураженный Валентин.

— Думала, больше не выдержу. Это весело лишь поначалу. Потом должно было стать скучно и противно.

— Стало?

— Стало.

— А какой смысл тебе было это затевать?

— То есть желание выйти замуж за Кешу тебе кажется нормальным, а желание постебаться над ситуацией тебя удивляет?

— Меня ничего уже не удивляет, — Валентин озадаченно разглядывал Олесю.

Девушка усмехнулась.

— Вы неплохо подшутили над доверчивой девицей. Но вы же не три рубля у меня отжали. Вы другое забрали, что гораздо важнее. Я людям-то не верю, и такими, как Иннокентий, меня не удивить. Да и ничем меня уже не удивить, чихать я на всё хотела. Единственное, что у меня оставалось — чудо. Одно маленькое чудо, в которое я верила, и знала, что оно когда-нибудь произойдёт. Чуда, конечно, не случалось, но я хотя бы надеялась на то, что оно в принципе может быть — нечто такое вечное, главное, не связанное с человеческим дерьмом. Если бы вы просто по башке меня огрели и кошелёк стянули, мне было бы всё равно. Но вы же уничтожили последнее, что у меня оставалось — надежду. А если чудес на свете не бывает, что нам остается? Шутить и смеяться. Устроить цирк, клоунаду, представление. Не ожидали, да? Наверное, я и впрямь чокнутая, если меня это веселит. А вот сейчас уже не веселит, а, напротив, противно и грустно. Наверное, клоунам после выступления становится тоскливо. Чем веселее клоун на арене, тем он печальней в закулисье. Хорошо, что я не дотягиваю до уровня профессионалов, а то, наверное, после такой веселухи пошла бы и повесилась. А так — ничего... Жить буду.

— А как же станция и тот день, когда ты заболела? Это тоже было притворством? — тихо спросил Валентин.

— Нет, это было настоящим, — покачала головой Олеся.

Она поднялась из-за стола, достала кружки, и щедро отсыпала в каждую заварки, стукнув чайником о плиту.

— Что будем делать? — поинтересовался Валентин.

— Заголять и бегать, — проворчала Олеся.

— Что?! — мужчина недоверчиво посмотрел на девушку, а у той уголки губ уже поползли вверх...

***

Мы с феей, не отрывая глаз от монитора, одновременно сжали кулачки.

— Волнуешься? — спросила меня фея.

— Ага, — прошептала я, — но, похоже, для волнения нет причин — эти двое спелись ещё задолго до начала придуманной нами истории, и очень ловко переделали всё на свой лад.

— Так, значит, в ночь святого Валентина действительно случаются чудеса?

— Да, но, видимо, на то они и чудеса, чтобы случаться странным, абсурдным и совершенно алогичным образом.

***

— А ты уверен, что тут нет бомжей? Что-то мне страшновато, — Олеся смотрела на заколоченные окна портала, освещённые ласковым июльским солнцем.

— Нет, здесь их не бывает, не бойся. Ты же хотела увидеть летучих мышей? — и Валентин шагнул в портал, увлекая её за собой...

(14-21 февраля 2016)

Похожие статьи:

Рассказы → Стояли звери, около двери...2

Рассказы → Стояли звери, около двери...3

Рассказы → Не работает

Рассказы → Жизнеописание школьника Васи или В АДЪ ВСЕХ!!!

Рассказы → Стояли звери, около двери...4