~~Анимэшник сидел на траве, прислонившись к дереву. Меч лежал рядом. Одежда была изорвана, а на левом плече зияла глубокая рана. Кровь уже поутихла и местами запеклась, но кое-где багровые ручейки всё-таки находили лазейки и, протекая под рукавом, вновь появлялись на кисти и стекая между пальцев окрашивали траву в коричневато-красный цвет. Голова ужасно болела, даже заглушая боль в руке и вообще во всём теле. Вокруг всё казалось мутным и не настоящим. Хотелось лечь, но Анимэшник не мог пошевелить ни одним мускулом, всё тело напоминало просто мешок набитый ватой.
- Откуда?.. Откуда они взялись?.. - Слипшиеся губы еле шевелились, но он хотел говорить, слышать свой голос. - И столько... много...
- Эй! Сюда! Ведун, давай быстрей! - услышал он сквозь звон в ушах и своё бормотание. Изо всех сил он попытался повернуть голову направо, но та его практически не слушалась, и каждое усилие стоило невыносимой боли. Сознание, то проваливалось в какую-то яму, то возвращалось вновь. Перед Анимэшником предстал человек в длинном черном плаще и с серебристым посохом, по крайней мере, затуманенному взгляду так показалось. Он опустился на одно колено, положил посох рядом и тихо проговорил: - Эй, парень, держись, давай! Всё будет хорошо! - его голос был спокойным и твердым.
- По... мо... ги... те... - еле слышно произнёс Анимэшник, и тёмная пелена накрыла его сознание...
Белая пустота... Просто ослепительно белая пустота и больше ничего. Даже не понятно стоит он или лежит. Не видно ничего. Это та же темнота, только ослепительно белая. Хотя нет, это скорее свет, чем тьма. Теперь Анимэшник понял, что он лежит. Он встал. Под ногами почувствовал твердую опору, скорее всего это был камень. Он посмотрел вниз, но там ничего не увидел, сделал несколько осторожных шагов. Опора была прочной, но невидимой. Огляделся вокруг - просто белый свет. Ничего кроме света, никаких границ, теней, или людей. НИЧЕГО! Даже его собственное тело не отбрасывало тени.
- Где я? - тихо произнес он. И слова растворились в воздухе, как будто белый свет поглотил их.
- Эй! - закричал он. Но крик оказался настолько тихим, что казалось, будто он просто прозвучал в мозгу, будто это были его мысли, а вовсе не крик. - Эй! Где я?! Кто-ни-будь!
- Смотри, какие булочки я испекла для тебя, - вдруг раздался сзади голос. - Ани, на. Попробуй. Как ты любишь, с крыжорниковым вареньем.
Не может быть, так его называла только мама. Он обернулся и вправду, там стояла его мама. Она как всегда улыбалась. На ней был домашний халат, тапочки и фартук. В руках она держала большое блюдо с булочками.
- Ну же, сынок. В чем дело? - Анимэшник потянулся к булочкам. Вдруг все растворилось, и появился огромный крыжорник.
- Что же ты сделал с нами? - проговорил он маминым голосом. Юноша отскочил. - Нам было так больно, когда ты рубил нас своим мечом.
- Вы сами на меня напали! - Анимэшник отбегал, а крыжорник все наступал, разевая свою огромную пасть. За ним появились другие, поменьше. Они окружали.
- Это не оправдание, - голос монстра стал грубым и скрипучим. - Вы, люди, всегда ищите оправдания за свои поступки.
- Ани! - раздался вдруг голос мамы сзади. - Пойдем со мной. Анимэшник обернулся. Мамы видно не было, только ее рука, как будто вырывающаяся из плотного тумана, висела чуть выше его головы. Юноша взялся за руку. Он почувствовал её тепло, и оно тут же охватило его целиком.
- Песнь ветра играющего в листве, сияние солнца согревающего землю... "ВОСКРЕШЕНИЕ!"
Анимэшник открыл глаза. Яркий свет тут же резанул по ним, и он зажмурился.
- Ведун, он очнулся, - проговорил женский голос.
- Наконец-то. Пятнадцать раз, Селли! Пятнадцать! - Донеслось откуда-то из глубины комнаты.
- Да ладно тебе. Я же тебе говорила, что толком не знаю этого заклинания.
Анимэшник еще раз попробовал открыть глаза. На этот раз он сначала осторожно приоткрыл один глаз, затем второй. Перед ним предстала небольшая комната. На стенах были развешены гобелены с изображениями различных героев. На окне стоял горшок с кактусом. А в углу стоял посох, тот самый, что он видел перед тем, как потерял сознание. Он и в самом деле был серебристого цвета, по всему древку шла витая золотая полоса, а набалдашник был выполнен в виде ветви какого-то дерева, которая свисала, чуть ли не на треть всей длины. Анимэшник перевел взгляд на хозяина посоха. Это был высокий худощавый человек, одетый в черную тунику и трико. А на ногах были голубые мягкие тапочки. Анимэшник улыбнулся. Человек в черном стоял возле входной двери наклонившись на стену и листал какой-то блокнот.
Рядом с кроватью на табуретке сидела девушка со светлыми волосами и невероятно зелеными глазами. Наряд её переливался красными и голубыми оттенками. Она сидела, положив руки на жезл, который лежал у неё на коленях.
- Привет, меня зовут Селли, - девушка улыбнулась. И, кивнув на человека возле двери, добавила: - А это Ведун. А тебя как звать?
- Анимэшник... - вдруг раздался звонок. Селли взяла коммуникатор, лежащий на тумбочке, рядом с кроватью.
- Хорошо, сейчас буду, - проговорила она, после того как звук динамика затих. - Ведун, Лиира нашла Лизу.
- Очень хорошо, - ответил Ведун, не отрываясь от блокнота.
- Ладно, поправляйся, а я пошла, - Селли снова улыбнулась. - Ведунчик не обижай нашего друга.
- Перчатку возьми, а то, мало ли что, - невозмутимо произнес Ведун.
Анимэшник только сейчас заметил, как на одной из стен висела перчатка униформиста. Селли сняла её и перекинула через плечо. Взору открылась надпись: МЕТЛА + ПЕРЧАТКА = ЛЕТАЮЩАЯ ПЕРЧАТКА!
- Ладно, всем пока!
Дверь закрылась. Ведун стоял, шурша страницами. Анимэшник тихо лежал и наблюдал за ним. В комнате повисла напряженная тишина.
- Ага, нашел! - Воскликнул вдруг тот. Он спешно подошел к Анимэшнику и уселся на табурет, смахнув перед этим жезл, который оставила Селли.
- Вот смотри. Чтобы плоды крыжорника можно было использовать в пищу, их надо сутки вымачивать в холодной, немного подсоленной воде, - Ведун поднес блокнот к самому лицу Анимэшника, так, что тот невольно отодвинулся, - А! Что я говорил! А она: "Они ядовитые, они ядовитые". Фига с два, они ядовитые!
- У меня мама постоянно варенье из крыжорниковых ягод делала... - тихо проговорил Анимэшник.
- А! Вот, так вот! Я знал, я знал! - Ведун, что стоял у стенки и Ведун что сейчас сидел рядом были абсолютно разными людьми. Анимэшнику он сначала казался серьезным совсем не разговорчивым. И тут на тебе... Почему это его так развеселило...
- Сто тысяч пенни! - словно услышав его мысли начал напевать Ведун. - Сто тысяч пенни! Котька проиграла мне сто тысяч пенни! Слушай, а ты сказал: «готовила», а что сейчас не готовит?
- Моя мама пропала два года назад.
- Ой, извини.
- Да, все нормально. Она была на том корабле, который улетел в Даркенбург и исчез.
- А-а. Понятно. Ну, ты сам-то как себя чувствуешь?
- Нормально. Спасибо, - Анимэшник улыбнулся и попытался сесть. Тело немного ныло, но резкой боли не было.
- Да, если бы Селли лучше училась, может быть ты и не умер бы...
- А я что, умер? - удивился Анимэшник.
- Ну да, часа полтора, наверно, валялся трупом. У Селли только с пятнадцатого раза удалось тебя воскресить. А ты что, ничего не понял? Ну, ты брат даешь, - Ведун дружески похлопал Анимэшника по плечу.
- Даа уж... - вздохнул тот.
- Так ты, получается, сирота.
- Получается, что так... - снова вздохнул Анимэшник.
- Ну, так милости просим к нам. С нами тебя ни одна тварь не тронет. - Улыбнулся Ведун и протянул руку.
- Это почему? - насторожился Анимэшник.
- Потому что мы НЕПРИКАСАЕМЫЕ! - Крикнул Ведун, вскинув руки вверх. Из блокнота выпал свернутый листок бумаги. Ведун поднял его и развернул. Его лицо сразу стало серьезным.
- Ну, так что, ты с нами? - проговорил он уже без тени улыбки.
- Да, - коротко ответил Анимэшник.
- У нас осталось около четырех месяцев. Надо еще людей! - задумчиво проговорил Ведун.
- А что через четыре месяца?
- Узнаешь в свое время.
Входная дверь открылась. На пороге стояла Селли и еще какая-то девушка.
- Ну как? - спросил Ведун.
- Все по плану, - ответила Селли.
- Анимэшник теперь с нами. Ладно, давайте отдохнем. Завтра с утра двинемся в Санто.
Солнце уже село за горизонт. С улицы тихо доносился стрекот сверчков. Где-то вдалеке завыл волкопард. А Анимэшник лежал и думал о том, что его ждет в завтрашнем дне и о том, что же будет через четыре месяца. Полностью поглощенный раздумьями он даже не заметил, как уснул.
