Населена роботами (космическая опупея) Глава-16

В соавторстве с DaraFromChaos 

***

Отчитываться о результатах миссии пришлось Ильину как капитану. Остальные попрятались в кустах, точнее, на катере: Сева в рубке, а Алла — за широкой спиной Айболита-66, и вытащить их оттуда не представлялось возможным.

Поэтому Ильин, матюгнув всеми доступными ему способами сообщников, вынужден был в одиночестве предстать пред светлы окуляры Все-Зла-Дея Сто Тридцать Пятого.

Помимо Председателя Совета в огромном центральном зале обрались все боты, обитавшие на Луне, что не могло не порадовать капитана, лелеявшего коварные планы по раскрытию подлого предателя. Здесь были и старинные кофемашины устрашающе-квадратного дизайна; и изящные пылесосы и фены; и многофункциональные коммуникаторы всех возможных форм и размеров. В передних рядах — прямо за покрытой слизью спиной Все-Зла-Дея — стояли в ряд Члены и Мозги Совета. Сбоку пристроилась Ка-Ти-Ле-На.

Вспомнив прочитанную в ранней юности книжку Станиславского, Ильин включил все имеющееся у него актерское обаяние (мысленно еще раз выматерив отсутствующего Севу, который обладал оным в полной мере) и начал заранее подготовленную речь, сопровождая ее периодически вырывающимися всхлипываниями и скупыми мужскими слезами (спасибо Анискиной за луковицу в нагрудном кармане комбинезона — едкая, зараза!).

— Мы сделали все, как планировалось. Но вы же понимаете, — Ильин тяжко и совершенно искренне вздохнул, — ваши дорогие хозяева даже не попытались выслушать нас. По-моему, они вообще не заметили нашего присутствия, потому что были полностью заняты своими многовековыми разборками. У них даже не нашлось секундочки, чтобы прерваться и просто обратить на нас внимание. И когда взорвалась эта самая бомба, единственное, что нам оставалось, это максимально быстро уносить ноги. Потому что, прошу понять меня правильно: нам совершенно не хотелось оказаться в числе погибших. Мы, конечно, обещали вам помочь, но геройски пасть на поле боя, извините, в наши планы не входило.

— О да, человеки, я вас понимаю, — из промасленной груди Все-Зла-Дея вырвался тяжкий вздох. — В этом вы нисколько не отличаетесь от наших дорогих хозяев.

Сравнение с воинственными шелезячниками Ильина, мягко говоря, покоробило, и он открыл было рот, чтобы высказать все, что думает о «дорогих хозяевах» чрезмерно гуманных ботов, но зрелище искреннего горя и скорби, представшее его глазам, заставило капитана сдержаться и промолчать.

Надо признать, из всех присутствующих Председатель Совета был единственным, кто держал себя в манипуляторах, потому что остальные боты, слушая печальный рассказ о запущенной кем-то из «дорогих хозяев» бомбе, уничтожившей на Шелезяке всех гуманоидов старше десяти стандартолет, рыдали, горестно били себя конечностями в разные части корпусов, отчего огромное помещение наполнилось гулом, подобным тому, который в средние века производили в цеху лудильщики. Ка-Ти-Ле-На попросту плакала навзрыд, смачно высмаркиваясь в край кружевной юбки и периодически закатывая визоры.

Пропустив мимо ушей недипломатичные намеки Все-Зла-Дея, Ильин перешел к заключительной части монолога, искренне надеясь, что погруженные во всепланетный траур боты услышат хотя бы основную мысль оного.

— Уважаемые! — капитану пришлось максимально напрячь голосовые связки, чтобы перекричать царившие в зале скрежет, всхлипывания, поскрипывания и прочие механические шумы. — Вы понимаете, что сейчас не время рыдать? На ваши плечи легла огромная ответственность. Ибо только вы, вы — и никто иной, можете спасти подрастающее поколение планеты Шелезяка, — похоже, его услышали: наступила тишина. — Подумайте о том, что на планете остались детишки: слабые, голодные, несчастные, только что лишившиеся родных и близких, — вспомнив увиденное в резервации, Ильин мысленно содрогнулся и окинул присутствующих подозрительно-проницательным взором комиссара Коломбо. К сожалению, роботы выглядели настолько подавленными и расстроенными, что, согласно первому правилу детектива, были похожи на преступников все разом. — Вам придется спуститься на планету, заняться воспитанием подрастающего поколения. Вы должны собраться с силами, найти в себе мужество и сделать все, чтобы дети ваших хозяев выросли истинными гуманоидами.

Тронутый до глубин шестеренок и внутренних деталей Все-Зла-Дей оставил свое место во главе притихшей команды, торжественно проследовал к Ильину, взял его покрытой слизью конечностью за руку (капитан с трудом сдержался, чтобы не выдернуть ее) и, скрипя и скрежеща от избытка чувств всеми акустическими элементами, произнес:

— Спасибо тебе, человек. Ты вернул нам цель существования. Теперь мы знаем, что делать. Скажи же, чем мы можем отблагодарить тебя и других человеков за то, что вы сделали для нас и наших дорогих хозяев? Скажи же!

Растерявшись от такой нежданной милости, Ильин смог проблеять только что-то невнятное о том, что они вообще-то бескорыстно, и им совсем даже ничего не нужно, но если уважаемые боты и лично Председатель Совета так настаивают, то, возможно, что-то и сгодится (в голове капитана, прекрасно помнившего все показанные и наверняка еще и другие — захованные — сокровища ботов и шелезячников, в эти мгновения вертелась только одна мысль: «Главное, не продешевить!»), но только ему надо посоветоваться с экипажем.

Воспользовавшись тем, что роботы под руководством Членов и Мозгов Совета, а также лично Все-Зла-Дея Сто Тридцать Пятого, занялись подготовкой к высадке на планету, дабы выполнить свою великую миссию в память безвременно и весьма кстати почивших хозяев (причем в процессе сбора в зал стали грудами привозить на специальных робо-тележках, напоминавших супермаркетовские коляски с моторчиками, не только одежду, консервы и строительное оборудование для восстановления жилищ, но и — в огромных количествах — памперсы, соки и колыбельки с дистанционным управлением и встроенными опциями включения детских песен на всех языках планеты, автоматическим осушением — на случай, если памперс даст сбой, — и ста пятьюдесятью режимами укачивания и убаюкивания), Ильин медленно попятился к выходу, открыл тяжелую дверь, и, чертовски больно приложившись ногой о высокий порог, рванул к катеру, чтобы провести ну теперь уж точно самое последнее совещание на тему: «что бы такого классного и максимально крутого попросить у неожиданно раздобрившихся недальновидных и совсем по-человечески наивных ботов».

***

— Оскара тебе, капитан, за актерское мастерство и дар убеждения! — восхитился младший лейтенант.

— И сто граммов за моральный ущерб, — Ильин сурово посмотрел на Аллу, изо всех сил изображая всю тяжесть этого самого ущерба, но Анискина никогда не поддавалась на провокации.

— Да не вопрос! — поддержала она командира, и, дождавшись, когда тот начнет радостно потирать руки, продолжила. — Но позже! Мы ведь так и не поняли: кто предал шелезяканцев.

— Да как тут поймешь, — сдулся под напором обстоятельств Ильин, — когда у этих ботов никаких эмоций на лицевых панелях не отражается! А рыдали они дружно и так убедительно, что хоть всех оптом подозревай. Дохлый номер.

— Давайте лучше подумаем, чего бы нам такого себе попросить, раз уж Все-Зла-Дей раздобрился, — нашелся Сева. — Огурчиков там, со склада оружейного, коньячка. Откуда нам знать, что там дальше по маршруту попадется? И чем от этого чего-то отмахиваться будем? Айболитом? С бормашиной и скальпелем?

Ильин покачал головой.

— Эти киберы-пацифисты нам однозначно оружия не дадут!

— Да вы чего?! — взорвалась старший лейтенант. — Рехнулись? В походы собрались, спасатели, блин? А здесь пускай гадюшник остается?

— Черную дыру на них… туды ее в качель, — пискнул Сева.

Ильин только было собрался восхититься мужеством подчиненного, переведшего огонь на себя, как Сочинский, тут же испугавшись проявленной инициативы, хлопнул себя по лбу и зачем-то полез в шкафчик.

«От греха подальше», — мысленно одобрил действия младшего лейтенанта командир.

— Ага, — хмыкнула Анискина, убедившаяся, что мужская часть экипажа должным образом затерроризирована. — Желательно не одну, а целую банку. Бестолочи вы! Ничего доверить нельзя! — и продолжила тоном школьной учительницы. — В решении жизненно важной задачи по разоблачению таинственного и загадочного предателя требуется не прямолинейная мужская логика, а тонкий и деликатный психологический подход. Которым, кроме меня, здесь никто не владеет. Посему предлагаю: просить будем не вещь, а услугу. Причем с позиции: ничего не видим, ничего не слышим, ничего никому не скажем.

У Ильина, прогнозировавшего по крайней мере небольшой ядерный взрыв, отлегло от сердца.

— Ага, ну просто три восточные обезьянки. И ты думаешь, роботы поверят, что мы ничего не поняли?

— А тут все зависит от формы подачи материала, как говорили великие журналисты прошлого. Поэтому речь буду говорить я — причем перед лицевыми панелями всех Членов и Мозгов Совета. А вы в это время будете бдить и наблюдать: кто себя выдаст.

— Как выдаст?! — прямо из шкафчика изумился Сочинский. — Они же всегда одновременно рыдать начинают!

— Сева, — тоном старого педагога, уставшего от тупости безнадежного двоечника, спросила Алла, — ну ты в натуре такой дундук, или прикидываешься? Это на ваш, сугубо мужской взгляд, они рыдают командно и одновременно. А женщины… — она загадочно накрутила на пальчик выбившийся из-под пилотки локон, и Сева непроизвольно вздрогнул от вида нежного розового ушка, обогнав Ильина на пару микросекунд. Анискина понимающе улыбнулась и продолжила. — Командир, Севка тебя обошел! Мы, женщины, такие вещи без атомных секундомеров «на раз» вычисляем. Вам же, примитивным, боженька дара своего пожалел. Будете по струнке, с будильниками наготове стоять. У меня всего два глаза, так что на себя взять смогу только пятерых членов совета, а остальные за вами. Сверим часы! — Алла поднесла к глазам наручный хронометр. Под бронестеклом, оправленным в хромированный молибдено-титановый ободок, был начертан девиз морской пехоты «Победа или смерть». — На моих семнадцать семьдесят шесть.

Ильин с Сочинским автоматически подняли на уровень глаз собственные часы, потом переглянулись с одинаковым выражением лиц.

— Господи! — вздохнула Алла. – Ну, какие же вы, мужчины… Все вам разжевать надо, да показывать...

Произнеся эти краеугольные слова — воистину основа основ в понимании мужской психологии, — она подошла к Ильину и непостижимым образом перевела стрелки его хронометра на семнадцать семьдесят шесть. Наручный прибор со щелчком пистолетной осечки откинул циферблат в сторону. Под ним скрывался миниатюрный пульт управления со множеством интересных кнопочек. Отвисшие челюсти примитивных созданий красноречиво говорили о том, что видят они этот приборчик впервые.

— А что это? — Сева потянулся к кнопке с надписью «нажать в случае опасности» и тут же получил по рукам.

— Ничего без спроса не нажимать! — рявкнула инструктор по рукопашному бою. — Вопросов дурацких не задавать! Много будете знать, скоро состаритесь! Техника военная, требует спецдопуска и соответствующего обращения. Все, что нам сейчас нужно, — это сканирующий целеуказатель.

Анискина нажала кнопку, и приборчик с треском захлопнул крышку, чуть не оттяпав пальцы Ильина, что против воли, на чистом любопытстве проникли на территорию безо всякого допуска.

— И, типа, чего? — не понял Сева, глядя на командира, дующего на пальцы.

— Сканирующий целеуказатель, — вошедшая в роль Анискина грохнула по столу деревянной линейкой, — создавался для анализа огневой подготовки артиллерии противника. Он может измерить временную разницу между любыми событиями с точности до наносекунды, при условии, что исследуемых точек не более пяти. Все понятно?

— Понятно, — глядя в пол, как провинившиеся школьники, ответили мужчины.

— И что понятно вам, Сочинский? — поверх воображаемых очков прищурилась Алла.

— Да все понятно, — переступил с ноги на ногу младший лейтенант. — Вы, Алла Борисовна, берете на себя пятерку членов Совета по центру, мы с командиром обеспечиваем фланговое прикрытие. После анализа данных целеуказателей мы сможем выяснить, кто из вверенной нам десятки ботов моргнул или пустил слезу позже остальных на пару наносекунд. Чего же тут не понятного?

— Молодец, Сочинский, пять. Садитесь на место.

Сева послушно сел на воображаемый стул, отбив себе мягкое об пол.