На валах Старой Рязани. Глава 15(начало)

Глава 15

Повод на себя. Буян, негодуя, взвился на дыбы. Ратьша прижался к шее жеребца, дернул узду влево. Буян развернулся, опустился на все четыре ноги и покосился укоризненно на всадника: мол, что опять?

- Назад, Буянушка. Назад, - прошептал Ратислав. – Теперь уходить надо. И быстрее.

Жеребец словно понял, и рванул в скач с места, обходя стороной сгрудившийся за своим воеводой остаток Ратьшиного воинства. Проносясь мимо своих трех десятков, Ратислав махнул рукой и рявкнул:

- Ну, что встали! Ждете, когда свои же стопчут!

И в самом деле: Рязанский клин был уже совсем близко. Набравший скорость, скачущий в узком коридоре меж татарских всадников, обойти кучку сакмогонов он не мог. Проскакав сотню саженей, Ратьша оглянулся. Его воины успели развернуть коней и мчались следом за ним, немного поотстав. Клин почти прошел татарский строй. Теперь по свободному проходу неслись те Рязанцы, что успели вырваться из капкана. Неслись без строя, шпоря измотанных лошадей. Вот по ним-то и ударили стрелами опомнившиеся татары с двух сторон. Начали падать кони, всадники. Ратьша помотал головой и отвернулся.

Буян, немного отдохнувший во время стояния в роще, скакал ходко и мог бы вырваться далеко вперед, но Ратислав потихоньку придерживал его, скоро поравнявшись со своими сакмогонами. Здесь он крикнул Могуте, скачущему в голове отряда:

- Держите на пешцов, по нашим следам! Я к князю!

Ближник кивнул. А Ратьша скоро поравнялся с клином, изрядно растерявшим свою стройность. Княжеский стяг реял где-то в середине строя. Ратислав с трудом пробился к нему и с облегчением увидел невредимого Великого князя, скачущего на своем заводном бездоспешном коне. Успели пересадить ближники. Молодцы. Смотреть на лицо Юрия Ингоревича было страшновато: почерневшее, с погасшими глазами, отрешенное. Словно князь уже умер. Рядом ехали Олег Красный и Роман Романович Коломенский. Чуть позади – племянник Юрия Муромского Олег,  Кир Михайлович Пронский и два его племянника Михаил и Всеволод. Больше князей видно не было. Не видно было и походного воеводы Матвея Силыча. Все погибли? Скорее всего…

- Рад видеть живым! – поравнявшись с Олегом Красным, крикнул ему Ратислав.

Олег кивнул. Вид у Преяславского князя был растерянный и ошеломленный. Видно, он все никак не мог поверить, что цвет Рязанского воинства вот так легко разгромлен степняками и теперь они вынуждены спасаться бегством. Ратьша оттеснил Олега от Великого князя, поравнялся с тем, схватил за плечо, встряхнул, крикнул:

- Куда дальше, князь!

Юрий Ингоревич словно проснулся: недоуменно посмотрел вправо, влево, остановил взор на Ратиславе. Взгляд его стал осмысленным.

- Дальше? - с видимым трудом разжав челюсти, выдавил он. – Дальше… - и замолчал.

- К пешцам надо! - поняв, что князь Юрий вряд ли скажет что-то еще, предложил Ратша. – Попробуем за ними укрыться. А потом всем вместе двигаться к лесу!

- Веди, - кивнул Юрий Ингоревич. Потом, вроде, немного встряхнулся и добавил, словно пожаловался. – Матвея Силыча убили. Веди ты войско.

Дернул щекой, словно от зубной боли, еле слышно за грохотом копыт добавил:

- Войско… Где оно теперь, войско… - и снова впал в жуткое оцепенение.

И, правда, от панцирных Рязанских дружин осталось совсем чуть. Дай Бог, тысячи полторы, много – две.

- Езжай за мной! – крикнул Ратислав знаменному, везущему великокняжеский стяг.

Теперь оставшиеся в живых будут выполнять приказы его – Ратьши. Он выехал из толпы скачущих всадников вправо – осмотреться. Бывший клин совсем потерял свою форму, но шесть-семь сотен панцирников, его образовывавших держались пока плотной массой. Рязанцы, успевшие вырваться следом за клином, растянулись на полверсты и изрядно отстали. По бокам от них ехали легкие татарские всадники и расстреливали беглецов из луков с полусотни саженей. Те  почти не отвечали. Совсем обессилили, или просто отчаялись? Далеко позади у балки панцирная татарская конница добивала остатки окруженных. Скоро закончат с этим и присоединятся к преследователям. Надо успеть добраться до пешцов к тому времени. Сколько до них? Час? Полчаса скачки? Бог знает. Ратислав держал направление по истоптанному тысячами копыт следу, оставленному ими и преследуемыми татарами. Где-то там стена пешцов, идущая следом за своей конницей. Глянул на солнце. Часа два еще светлого времени. Скорее бы стемнело: в темноте уйти от татар будет легче.

Стена пеших Рязанцев показалась даже раньше, чем ждал Ратьша. Меньше получаса скакать пришлось. Видно те только что не бегом бежали. Но за это время и татары успели изрядно проредить «хвост» Рязанской конницы. Осталось в нем не более тысячи воев. Притом, наверняка, много раненых, еще держащихся в седле, но к бою уже не способных. До головы Рязанского войска степняки пока не добрались, и потерь здесь не было.

До пешцов версты три-четыре. Шли они сейчас между невысоких пологих холмов. Татары тоже увидели пеших русичей и убавили ход коней, заметно отстав от преследуемых Рязанцев. Испугались? Вряд ли. Скорее, стрелы кончились. Вон как густо их сыпали. Когда до пешцов оставалось с версту, их стена остановилась. Остановилась меж двух холмов, перегородив седловину между ними шириной в полверсты. Эти два холма оказались самыми высокими и крутыми из всей гряды. Легкие всадники могли на них забраться, но от конницы тяжелой холмы служили не плохой защитой – хоть заехать на холм тяжелые всадники тоже могли, но разогнаться для таранного удара слишком крутые склоны холма не давали. Опытный воевода пешцов, тысяцкий Будимир знал, где поставить своих воинов.

Когда до пешцов осталось саженей двести, по их строю прошла волна.  Волна шла справа налево. Это пешие Рязанцы сдвоили ряды. Теперь, в образовавшиеся промежутки могли проехать конные воины и укрыться позади надежной стены. Такое перестроение отрабатывалось одним из первых: при схватках со степной конницей иногда удавалось посадить ее, увлекшуюся преследованием, на копья, вновь сомкнувшихся пешцов. Сейчас такого не получится: татары отстали уже саженей на триста и ударять в сабли по растянувшемуся хвосту, похоже, не собирались, хоть и могли.

Потрепанная Рязанская конница благополучно проехала сквозь строй пешцов и остановилась позади стены в седловине меж холмами. Ратьша сразу отправил воинов, у которых кони казались посвежее, на вершины холмов и к выходу из седловины, беречь войско от обходов и охвата. Раненых, еще способных держаться в седлах, перевязали и послали в лагерь. Доедут – их счастье, нет – значит не повезло. Но здесь они точно погибнут: скоро, надо думать, татары обложат Рязанцев со всех сторон и тут уж будет не до раненых.

Отдав все нужные распоряжения, Ратьша подъехал к Великому князю. Тот так и сидел в седле, продолжая пребывать в смертном оцепенении. Ясно было, что ждать приказов от него сейчас нечего. Ну, может то и к лучшему: вон уже до чего накомандовал. Ратислав направил Буяна вверх по склону правого холма. Решил осмотреться, да поговорить с тысяцким Будимиром, который, как сказали его люди, находился сейчас на его вершине. Где-то на середине подъема его догнал Олег Красный. Видно было, что князь немного отошел от потрясения, вызванного разгромом, и теперь его распирает от желания поговорить обо всем случившимся.

- Как же так? – сразу, как только его жеребец поравнялся с Ратьшиным, начал он. – Как же так случилось, брат?

- Случилось то, что должно было, - нехотя буркнул Ратислав. – Говорили с тобой уж об этом. И не раз.

- Но ведь нас такая сила собралась. И погнали мы их в начале…

- Сила – да, но у татар не сила – силища. И о том мы говорили. А побежали те в начале притворно. В ловушку заманивали. Неуж, до сих пор не понял того?

- Да не может быть, что б притворно. Мы их сломили. Точно это.

Ратислав досадливо махнул рукой – чего спорить с неуком. Олег помолчал чуть, потом опять заговорил:

- Что теперь? Что делать будем?

- Делать? – невесело усмехнулся Ратьша. – Уходить надо в Черный лес. Вот только как делать это? Мы-то на конях еще можем до него добраться. Хоть и не все, а что с пешцами делать? Татарам на съедение оставлять?

И, не удержавшись, подосадовал:

- Завел нас князюшка. Не понять, как и выбираться.

Они поднялись на вершину холма. Здесь, и в самом деле, держал свой стяг Будимир. Сейчас он неспешно прохаживался из стороны в сторону, заложив руки за спину и поглядывая в степь, в сторону небыстро приближающегося татарского войска. Ратислав тоже глянул туда и сердце его сжалось в тоске: тучи черных в подступающих сумерках всадников охватывали холмы, где засели Рязанцы. И было их очень много. Видимо, все семьдесят тысяч татар пришли сюда по душу Русичей. Проглотив, возникший в горле колючий ком, Ратьша спешился,   подошел к тысяцкому и хриплым голосом поприветствовал его. Будимир глянул искоса на воеводу степной стражи, ответил на приветствие, спросил:

- Что князь Юрий?

- Жив, - ответил Ратислав. – Но обмерший весь. Меня на конное войско поставил. Остальные воеводы побиты, а князья молоды, малосведущи в вождении ратей.

Тысяцкий зыркнул на Олега, стоящего рядом с Ратьшей, поморщился и согласно кивнул. Потом вздохнул тяжко и спросил:

- Что делать будем, боярин?

- Уходить бы надо, да только, как?

- Да… - угрюмо склонил голову Будимир. – Пешим от конных не уйти…

- Ночью попробовать?

- Не пустят, - покачал головой воевода. – Вишь, обкладывают со всех сторон.

Действительно, крылья татарского войска уже охватили оба холма, меж которыми встали Рязанцы и скоро должны были замкнуть кольцо.

- Надо бы на выходе из седловины тоже пешцов поставить, - предложил Ратислав. – Конные, стоя на месте, татар не удержат, ежели они решат в копья ударить.

- Надо, - кивнул Будимир и отдал распоряжение одному из ближников.

Тот бегом скатился с холма, метнулся к стене воинов. Задние ее ряды повернули кругом и двинулись в тыл к выходу из седловины. Встали там, выровняли линию щитов и застыли в ожидании. Теперь так просто русичей не взять: пробить строй пешцов, ощетинившийся копьями, даже тяжелой коннице не всегда бывает под силу. А склоны холмов прикрывает конница. Вот только сколько здесь можно держаться? Без припасов на морозе. День? Два? Это если даже татары будут просто стоять и смотреть, не пытаясь вступить в бой. Все это понимал и Будимир. Убедившись, что его воины заняли выход из седловины, он повернулся к Ратьше, озабоченно потеребил бороду, сказал, откашлявшись и сплюнув на снег:

- Уходить вам надо. Всадникам. И князя с княжатами уводить. Пока еще не совсем окружили.

- А вы? – задал не нужный вопрос Ратислав.

- А мы останемся, - хмыкнул Будимир. – Попробуем забрать с собой побольше находников. Все вам потом легче будет.

- Такое только князь решить может, - покачал головой Ратьша. – Сам понимаешь.

- Ну, так иди к нему, приводи в чувство. Пусть приказывает. Князь он, или… - воевода замолк, удержавшись от крепкого словца. Глянул на Олега. Тот заалел щеками, но промолчал, видно поняв справедливость слов Будимира. – Иди, - кивнул тысяцкий вниз, в седловину.

Ратьша еще раз осмотрелся. Нет, не успеть. Даже если они попробуют вырваться, прямо сейчас не успеть: татары уже почти замкнули кольцо. Но он, кивнув, двинулся вниз по склону холма. Олег пошел за ним. Обоих их жеребцов повел под уздцы, успевший подняться на холм Первуша.

Раненых уже перевязали и отправили в лагерь у черного леса. Если повезет, успеют уйти. Всадники, те, кого не поставили охранять склоны холмов и оставшиеся в седловине, седели без сил прямо на снегу рядом со своими полузагнанными конями. Ратислав и Олег двинулись, аккуратно обходя их, к княжескому стягу, поставленному между двумя стенами пехоты, в самой низкой части лощины. Юрий Ингоревич сидел на расстеленном на земле потнике, подтянув колени к груди, сложив на них сцепленные руки. Он смотрел застывшим взглядом на багровый шар заходящего солнца: проход меж холмами был направлен ровно на запад. Княжеские ближники и выжившие князья сбились в кучку у него за спиной и о чем-то ожесточенно спорили. Правда, негромко, в полголоса. Ратьша встал прямо перед князем. Тот какое-то время смотрел на него невидящим взглядом, потом в глазах появилось осмысленное выражение. Князь Юрий разлепил спекшиеся губы и обронил:

- Уйди. Не засти солнце.

- Княже, - присев на корточки, обратился к нему Ратислав, - надо решать, что делать.

Княжья свита прекратила свой спор, прислушиваясь к разговору Великого князя и воеводы степной стражи. Юрий Ингоревич опустил голову, словно прислушиваясь к чему-то внутри себя. Снова застыл так, с поникшей головой. Ратьша, поборов в себе почтительность, с которой относился к князю с детских лет, взял его за плечо и встряхнул.

- Вставай, князь, твои люди, что еще живы, ждут от тебя приказов. Надо их спасать. И себя. Не все еще кончено. Пробьемся к Черному лесу, встанем на засеках. Обороним Рязань от находников.

Юрий Ингоревич издал утробный стон, поднял голову, глянул Ратьше в глаза. Слава Перуну: пустота ушла из его глаз и там начал разгораться огонь. Князь Юрий расстегнул застежку шлема, сбросил его с головы, стянул мокрый, парящий на морозе подшлемник, провел руками по слипшимся от пота волосам. Потом зачерпнул ладонью снега, растер лицо, поднялся на ноги, осмотрелся, словно только что проснулся. Глянул на Ратьшу, спросил:

- Сколько конного войска осталось?

- Тысячи полторы, - облегченно выдохнув, доложил Ратислав.

- С пешцами что? Все целы?

- Да. Татары на них пока не наскакивали.

Князь еще раз осмотрелся. Уже более внимательно, оценивая, как расставлены воины. Одобрительно кивнул.

- Хорошо войско поставили. Теперь враз не возьмут. Долго держаться можно.

- Припасов нет, - возразил Ратьша. – Стрел мало. Шатров тоже нет, а холодает. Стоять нельзя.

Юрий Ингоревич опять кивнул, соглашаясь. Спросил:

- Что с тысяцким надумали? Чаю, совещались уже?

- Говорили, - отозвался Ратислав. – Будимир предлагает конным уходить. Пробиваться к лесу. Пешцы здесь останутся.

- Бросать братию свою на погибель!? – возмущенно возвысил голос князь. – Не будет того. Вместе будем прорываться, - он решительно рубанул воздух рукой.