Мы и чужиё.

2

Сразу за поворотом улица обрывалась и исчезала между скал. За плодовыми кустами, чуть поодаль от остальных домов, стояла большая тростниковая хижина. У её входа стояли сломанные рукоходы, самодельные лопаты и прочий инструмент, а рядом над колодцем на деревянной оси крепилось колесо с намотанной на его обод верёвкой. Из дыры в крыше шёл дым, и слышались удары молотка. Мурк оставил копьё у входа, и смело вошёл в хижину. Обыкновенная аборигенская кузница и, в том числе, мастерская по ремонту охотничье-рыболовного инвентаря. У жарко растопленной печи возился старый чужиё. Его белая шерсть, покрывающая тело, была опалена во многих местах. На шее у него висел плетёный амулет в виде колеса со спицами, а в руке он держал грубый молот.

— Привет тебе, — начал Мурк, разглядывая кузницу.

В центре помещения жарко коптила печь. Кузнец вращал ручку очередного колеса и его лопасти нагоняли воздух в печь. В самой печи лежали раскалённые заготовки серпов и копий. Учитель работал в деревенской кузнице, когда перед его глазами появился уже немолодой хану в красном и захотел с ним говорить.

— Меня здесь все называют Учитель. А твоё имя меня не интересует, — проскрипел старик.

Мурк решил не строить из себя неразумного хану, который прибыл за ценными знаниями и культовой картиной мира — такая роль была ему не к лицу, а являлась лишь небольшой частью его легенды, и он решил сразу показать, что кое-что знает:

— Учитель, в Кафф появились Дикие.

— Мне это уже известно. Завтра они будут здесь.

— Не боитесь?

— Придут и уйдут. Дикие никогда не остаются надолго.

— Почему? — спросил Мурк.

— Огонь не горит вечно, но часто вспыхивает в разных местах. Так говорил мой учитель. Разве ты не знаешь, что они истребляют Железное Колесо? — отложил молоток старик.

— Знаю! Но ведь ты не боишься?

— Нет, смерти я не боюсь, но и не могу им противостоять.

— Что будет с Железным Колесом? — спросил Мурк.

— Когда Огненное Колесо остынет, то оно станет Железным, — последовал загадочный ответ.

— Могу ли я пожить в Найффе некоторое время? — спросил рур.

— Да, у нас есть несколько пустых хижин. И помни, что чужих рахи трогать нельзя.

Дальше разговор не клеился. Этнограф вышел из кузницы с приблизительным пониманием того, что представляет собой новый культ — это была радикальная версия старого. Однако главная цель Диких пока по-прежнему оставалась неизвестной. Они истребляли железных учителей и, используя страх, навязывали в деревнях свой культ. «Возможно, Дикие поставили цель захватить власть на Архипелаге и начали с туманцев. Кроме того, у них должно быть резко негативное отношение к рурам», — рассуждал Мурк.

Святилище Найффы находилось неподалёку. Вытоптанная тропинка вела от кузницы наверх и ныряла в неглубокую, высушенную ветром, пещеру. Поднявшись к ней, Мурк ступил на площадку святилища. Никого вокруг не было, и с площадки открывался хороший вид на деревню и этнограф, аккуратно достав бинокль, сделал несколько снимков и его и самого сакрального места. В центре святилища, обнесённый небольшой клеткой, чернел углями потухший костёр, а на стенах виднелись символы колеса, которое подозрительно напоминало шасси. Ранее в этом месте поклонялись языческим каменным божествам и приносили им продуктовые и не только жертвы, а сейчас внутри закопченной пещеры лишь изредка зажигали огонь. С появлением руров и знаний от них вообще всё изменилось: и привычный деревенский труд, и язык, и быт, и многое другое. Мурк вспомнил, как на одном из собраний правящей партии он успешно выступил против идеи о переселении всех чужуров на Архипелаг. Тогда он обосновал это тем, что резервация впоследствии станет сильным политическим субъектом, а, значит, ещё большей проблемой и, что более важно, по всем показателям детёныши чужуров ни в чём не уступают детёнышам самих руров, а, следовательно, имеют полное право на рурское гражданство и соответствующие права. Чего нельзя было сказать о чужиё с Архипелага, которые так и остались в своём развитии на уровне общины охотников и собирателей. Да, конечно, после контакта с рурами они стали немного обрабатывать металл и разводить культурные растения, но реальное развитие являлось далёкой перспективой. Мурк решил остаться в Найффе на несколько дней. Его план включал сбор материалов на трёх самых крупных островах Архипелага. Необходимо также строить стационарную базу для продуктов, находок, ночлега и прочего — нужна хижина.

Спускаясь из пещеры вниз, Мурк услышал громкий крик боли. Звук вырывался из кузницы — кричал железный учитель. Очевидно, он, работая с огнём и металлом, получил травму. Мурк бросился ему на помощь. Пробежав несколько десятков метров, он рванул единственную хилую дверь и оказался в кузнице. На полу стонал от боли старик, а рядом лежали его молот и ещё горячая заготовка. Быстро сообразив, что старик уронил раскалённую полоску металла на ногу, Мурк, не раздумывая, запустил пальцы в свою аптечку и вытащил оттуда флакон. Несколько струй и ожог поглотила синяя пузырьковая масса, а через несколько мгновений боль ушла совсем. Глядя на такое колдовство, старик не мог его не прокомментировать:

— О! Признайся, хану, откуда у тебя это зелье? Кто дал его тебе? Может быть руры?

Чтобы не вызывать подозрений и необоснованных обвинений, Мурку пришлось солгать.

— Я обменял его в туманской деревне на две овцы, — ответил он.

— Зелье сильное — помогло сразу, я такого никогда не видел. Я благодарен и должен что-нибудь дать тебе.

— Ты мог бы рассказать про свой культ? — спросил в свою очередь Мурк.

— Разве традиции туманцев сильно отличаются от наших? — сказал голый старик, потирая толстую синюю корку на месте ожога. — Я расскажу тебе. Приходи сюда вечером.

— Хорошо.

— Я что делать с синим наростом? — спросил голый старик.

— Срежь его на закате, — посоветовал Мурк и отправился в деревню.

Ближе всего к небольшой рощице, за которой уже начинались зелёные скалы, находилось два заброшенных дома. В одном из них частично провалилась почва и образовалась яма с водой, а во второй оказалось сухо, но требовалось заделать крышу. Мурк забрался вглубь рощицы и с помощью своего инструмента перепилил несколько прочных и гибких деревьев, притащил эти жерди к хижине и уложил их крест-накрест, сверху накидал мха и листов коры. Затем нашёл сухую колоду и, выдолбив в ней сердцевину, спрятал внутри гайки и бинокль. Через час он сходил на базар и купил двух связанных жирных болотных птиц, и запустил их в свой дом, в специальный угол, огороженный колючими ветками. Завтра можно было наловить на отмели рыбы, собрать ароматных ягод и сочных трав. Таким образом, закончив организацию быта, Мурк подумал, что для перемещений по острову Чайки неплохо бы заиметь рукоход и собирался поговорить об этом с учителем Железного Колеса. Первые вылазки он хотел совершить в ближайшую деревню Кафф и на морской берег — для путешествия же на остров Тумана ему нужна была лодка или плот. Мурк зажёг костёр и задумался.

На текущий момент у него образовались две претензии к реализующейся программе Роггса. Во-первых, шутка авиаторов с оплатой гайками труда аборигенов и последующее введение их в качестве средства платежа, оказалось ошибочным и привело к тому, что из-за роста количества товаров значительно возросла ценность гайки. Везде ловили и жарили рыбу и змей, щипали птиц и собирали зелень, а малочисленные гайки ходили только в прибрежных деревнях острова Чайки, и использовать их в качестве денег представлялось весьма сомнительным. Мурк догадывался, что в глубине острова многие чужиё гаек не знали вообще и использовали натуральный обмен. Второй претензией к программе было существование Железного Колеса, как полагал Мурк, внедрённого рурами и вызвавшее защитную реакцию чужиё в виде возникновения «огненной» версии культа. Изначально он должен был подменить собой совокупность разноликих традиционных верований и унифицировать миропонимание, но произвёл на свет ненависть Диких. Это требовало корректировки. В остальном же, чужиё понемногу подтягивались ко второму этапу проекта, подразумевающему совместное проживание с наполовину ассимилировавшимися чужурами.

Вечером Мурк решил зайти в кузницу и попросить учителя выдать ему рукоход. Вообще-то, этнограф и сам мог бы организовать себе этот механический транспорт, но тогда его легенда выглядела бы не совсем правдоподобно — где туманец его взял и как притащил с собой? Когда начало темнеть хану взял копьё и пошёл со своей окраины через центр деревни к учителю. По дороге он встретил стайку грызунов и пришиб одного из них. На центральной площади деревни уже никого не было, строители давно закончили делать хижину и теперь в ней уже кто-то сидел у огня. Мурк быстрым шагом пошёл мимо вечерних домов, кустарникового сада и зашёл в кузницу. Кроме учителя, имя которого он так и не узнал, в кузнице находился его недавний знакомый чужиё Шорох, и что-то рассказывал нахмурившемуся старику.

— Приветствую, хану! — Мурк стремительно вошёл в комнату и остановился по центру.

Лица чужиё повернулись к вошедшему, и изобразили интерес. Действительно внезапно появившийся в деревне путник дважды за день удивил жителей Найффы, и это требовало некоторого объяснения с его стороны. В такой ситуации Мурку почувствовал два варианта диалога: либо он признаётся, что он туманский колдун, либо он говорит, что он - чужур, вернувшийся от руров на Птичьи Острова с загадочной целью. Без выбора одного из этих вариантов этнограф рисковал так и не войти в доверие к местным.

— В детстве дед говорил мне пасти овец на мелководье, но я говорил ему, что не умею плавать, и тогда он бросал меня с лодки прямо на спины морских овец, — начал объясняться Мурк. — И чтобы выжить мне приходилось применять навык полёта.

— Мурк, я говорил с одним нашим строителем — его рахи никогда не слышала о туманских колдунах с севера, — задумчиво сказал Шорох.

— Это не удивительно — мой хутор плавал на волнах вдали от берега, — ответил этнограф.

— Ты хочешь сказать, что ты жил на плоту? — спросил железный старик.

— Да, — ответил Мурк, перебирая в голове мелкие топографические объекты острова Тумана. — Ближе всего к нашему берегу располагалась Синяя Скала.

— Я слышал про это место, — вспомнил учитель. — Там туманцы до сих пор отдают чайкам мёртвые тела своих чужиё. Я верю тебе, хану. И ты помог мне.

— Да, Мурк, «белый орех» тоже пришёлся нам по вкусу, — добавил и Шорох.

— Хану, я поселился у колючей рощицы на окраине, — сказал Мурк.

— Мы уже знаем. У тебя достаточно продуктов?

— Да, я хочу отправиться в Кафф, и мне нужен рукоход. На входе стоит один, и я хотел бы…

— Он твой, - коротко ответил старик. — А зачем ты поедешь в Кафф?

— Я хочу узнать про оба культа.

— Ты хочешь умереть раньше, чем выпадет шерсть и потускнеют глаза? — спросил учитель. — Ладно, я расскажу тебе про Железное Колесо, а потом ты сам решишь, как поступать дальше.

— Я готов слушать, — ответил Мурк, присаживаясь к огню.

— Учитель, я тоже могу остаться? — спросил Шорох.

— Да, ты должен остаться, — ответил старик.

Старик снял с углей бесформенный глиняный горшок и разлил его по таким же кривым чашкам. Все отхлебнули горячего настоя, и учитель рассказал об истории появлении культа:

— Восемнадцать солнц назад на нашем острове появился этот круглый предмет, который потом мы все будем называть «Колесо». В одно утро тысячи железных колёс неожиданно появились на берегу острова Чайки и чужиё обнаружили их. Колёса на ощупь оказались какими-то жирными, и каждое из них было завёрнуто в мягкий пористый материал, который исчез после первого же дождя. Наши хану разобрали себе по колесу, но никто не мог понять, зачем Духи Неба дали нам эти предметы, пока, однажды один из хану не положил бревно на колесо и не покатил его. С тех пор мы благодарим Духов, приносим им жертвы и в ответ получаем подарки, например, рукоходы. Они тоже упали к нам с Неба.

— А может быть это подарки руров, а не Духа Неба? — предположил Мурк.

— Молчи о том, чего не знаешь! Руры - похожие на нас ману, но они только забирают у нас жителей и летают на стальных птицах. А колеса — это подарок Неба. Когда-то и рурам Дух Неба подарил Железное Колесо, раньше, чем нам. Но они стали считать себя «я-выше-солнца».

— А вы раньше встречали колёса у руров? — снова спросил этнограф.

— Да, когда я кормил их стальных птиц я видел несколько таких же колёс, — ответил старик. — Культ Железного Колеса — это наша благодарность Духу Неба, ведь эти сакральные подарки сильно улучшили нашу жизнь — мы стали быстрее двигаться и перемещать предметы. В честь Неба необходимо каждую полную луну зажигать огонь в святилище на скале. Огонь должен быть расположен таким образом, чтобы ветер уносил его искры прямо и вверх.

— Появились ли новые колёса после ваших сжиганий? Что любит Дух Неба? – спрашивал Мурк.

— Дух Неба любит ароматы сладких трав, — вмешался Шорох.

— Да, он любит запахи и дым, - подтвердил учитель. — А колёса больше не появлялись, но зато мы научились их добывать из разрушенного гнездовья стальных птиц на западном берегу.

— Неужели! — воскликнул Мурк.

— Да, и ещё мы перековываем найденный металл в орудия, — сообщил железный учитель.

«Надо будет сообщить Роггсу о развитии кузнечного дела», — подумалось Мурку.

— Вы одновременно поклоняетесь и Духу Неба и Железному Колесу? — уточнил этнограф.

— Да, Мурк, потому что Колесо — сын Неба. Дух послал его нам.

До поздней ночи этнограф Мурк выяснял у чужиё особенности их жизни на острове и быта в деревне. Железный учитель рассказал ему о влиянии культа на мысли и действия аборигенов, а также сообщил, что Шорох является его продолжателем, ввиду собственной старости и дряхлости. Удивительно также оказалось, что молодой ученик умеет играть на местном духовом инструменте. Этой ночью Мурк окончательно убедился, что для включения чужиё в единое сообщество ману требуется «адаптивная интеграция», подразумевающая собой коррекцию программы в сторону понимания того, что в центре аккультурации должна находиться ценная идея ману как высшей ценности. С этой мыслью он покинул кузницу железного учителя и уехал к себе ночевать на подаренном рукоходе.

Продолжение следует...

Похожие статьи:

Статьи → Расы и персоналии ООЗ-3

Рассказы → Мы и чужиё. 1/6

Видео → Запретный город.

Видео → - Вы ведь с другой планеты, верно?

Рассказы → Мы и чужиё. 3/6