Морское дно

            Я любил её. Я всегда любил её. Никогда во всём мире для меня не существовало женщины более красивой, чем она. Я не мог даже помыслить о том, что есть кто-то, хоть в чём-то превосходящий её. А представить, чтобы её место заняла другая … Это было и вовсе невозможно, казалось, даже противоречило фундаментальным законам мироздания. Увы, мы с ней были скованы множеством рамок и условностей, навязываемых обществом, поэтому виделись и встречались не так часто, выбирая укромные места, где никто не мог нас видеть и помешать нам, нарушив нашу свободу и приватность. Впрочем, наша с ней жизнь всё равно была счастливой, хоть и проходила она во встречах украдкой. Однажды мы условились встретиться за пределами небольшого городка, в котором мы жили, около руин разрушенного и всеми забытого замка, построенного, наверное, ещё в эпоху Возрождения, а может быть, и в тёмное Средневековье. И вот, когда мы были там, среди забытого памятника давно прошедшему времени, одни, встретившиеся, чтобы предаваться ласке и любви, она убила меня. В тот самый момент, когда я обнимал её за плечи и тянулся к её губам, чтобы поцеловать их, который уже раз за всю жизнь, она изловчилась вытащить маленький заряженный пистолет, который я не заметил, и выстрелить мне прямо в сердце. Пуля, скорее всего, прошла навылет, почти мгновенно прекратив мою жизнь. Я только издал один короткий, но громкий крик и упал на землю. Она равнодушно, с никогда не виданной мной холодностью посмотрела на меня сверху вниз, а затем ушла, убрав пистолет. Я остался лежать с роковым красным отверстием на груди и смотрящими в ясное небо немигающими глазами.

            Семь месяцев я неподвижно лежал среди старинных, многовековых камней, оставшихся от некогда величественной постройки. Никто не приходил сюда, даже случайный путник не оказывался поблизости. Меня никто не хватился, никому до меня не было абсолютно никакого дела. И это продолжалось, повторяю, семь месяцев. Отчего-то на моём трупе не появилось ни малейших следов разложения. Тело оставалось таким же, как если бы я был живой. Только через семь месяцев, после долгой задержки, затяжного оцепенения, неясно почему возникшего, моя душа, наконец, покинула мёртвое тело. Тогда сознание снова пришло ко мне, я снова стал ощущать себя. К существованию уже в виде призрака, а не живого существа, я привык удивительно быстро.

            Моя возлюбленная, так жестоко убившая меня… Такого от неё я, конечно же, не мог ожидать. Теперь любовь к ней исчезла, уступив место жгучей ненависти. Почему, зачем она сделала это, не дрогнувшей рукой лишила меня жизни? Впрочем, ответ на этот вопрос я не хотел знать. Всё, что я желал – это отомстить ей. Найти её не составило труда. Став бесплотным духом, я получил огромные, невероятные возможности. За семь месяцев она ни капли не изменилась, оставшись такой же молодой и прекрасной. Но только её красота меня теперь уже не привлекала, не трогала. Однажды ночью я попал к ней в дом и застал её спящей на постели. Её прелестное лицо, к которому я был уже равнодушен, выражало спокойствие, даже, мне показалось, довольство. Её совсем не мучает раскаяние за то, что она сделала. Может быть, она видит приятный сон. Ничего, сейчас она за всё сполна заплатит. С этими мыслями я в мгновение ока перенёсся на кухню её дома, взял острый нож (при желании я мог брать в руки материальные предметы), затем вернулся в ту комнату, где лежала она, спящая. Я, не медля, заплатил ей за то, что она сделала со мной. Всего я нанёс ей восемь ударов ножом. Она, кажется, умерла уже после третьего, но я продолжал бить её, вонзая острое лезвие в молодую плоть. Потом я бросил орудие убийства рядом, немного посмотрел на тело, безвольно и неподвижно лежащее на окровавленной постели, и покинул дом своей убийцы. Я не чувствовал горечи, мной владело лишь чувство удовлетворения. Она заслужила то, что я сделал с ней, это была справедливая плата. Было время, когда я думал, что не способен причинить ей малейшую боль. Но всё безвозвратно изменилось, и лишь она виновата в этом.

            После совершения своей праведной мести я стал бессмысленно скитаться. Под ясным солнцем или при свете луны я, бестелесный, никому не видимый дух, бродил, носился посреди бескрайних равнин, небольших горных хребтов и окрестной песчаной пустыни с частыми оазисами. В один ясный и жаркий день (впрочем, жары, как призрак, я не чувствовал), я оказался около берега моря. Вскоре мне попалось удивительное создание: огромный лев с широкими крыльями наподобие птичьих, имеющими сверкающее золотистое оперение. Создание могло видеть меня, оно выражало покорность и вместе с тем какую-то симпатию ко мне. Я решил полететь над морем, посмотреть, что там, в бескрайнем океане и за его пределами. Конечно, я вполне мог лететь сам, будучи невесомым фантомом, и достаточно быстро. Но всё-таки я посчитал, что верхом на крылатом льве будет интереснее и удобнее. Кстати, этот лев, может быть, тоже какой-нибудь дух, и живые люди его не видят, для них он не существует? Я сел верхом на него, крепко уцепился, затем дал приказ взлетать. Он, понимая меня, быстро поднялся высоко в воздух. Жёлтая полоса песчаного пляжа осталась далеко внизу. Крылатый лев понёс меня вперёд, навстречу горизонту. Полёт продолжался много часов. Мы летели над водной гладью, расстилающейся внизу, кажущейся бесконечной. Над нами висело голубое небо, почти безоблачное, с которого нещадно палило солнце (впрочем, это всего лишь красивый книжный оборот, так как я, бесплотное создание, о чём было уже сказано, не ощущал жары; я не мог чувствовать ни жара, ни холода). Лев, повинующийся мне, неустанно взмахивал своими крыльями с золотистым оперением. Островов внизу не встречалось, иногда были заметны небольшие лодки и крупные суда.

            Неожиданно мой лев злобно зарычал и, зависнув в воздухе, встал на дыбы. Я с трудом удержался. Он же, взбесившись, начал делать всяческие попытки сбросить меня. Он уже не был покорен мне, он отчего-то злился, пытаясь от меня избавиться. В конце концов, я, не удержавшись, полетел вниз. Я закричал от ужаса, хотя бояться мне было нечего. Скоро, пролетев приличное расстояние до поверхности моря, я упал в воду. Отчего-то от моего падения поднялся огромный столб брызг. Лев, как я мог видеть, полетел сначала ввысь, причём очень быстро, так как вскоре превратился маленькую точку, а потом куда-то вдаль. Мне показалось, что я снова стал живым, обрёл плоть. Я чувствовал палящее солнце и тёплую морскую воду. Что ж, нужно посмотреть, что внизу, под водами океана. Я нырнул вниз и быстро стал опускаться. Вода была на удивление голубой и прозрачной. Она была тёплой, и это приятное тепло я ощущал. В то же время вода, попадающая в нос, уши и глаза, мне ни капли не мешала, кислорода не требовалось. Я свободно дышал и под водой. К тому же плыл я достаточно быстро, так, что, похоже, я всё так же оставался духом. Чем глубже я погружался, тем больше мне встречалось разнообразных рыб и морских обитателей. Они становились всё более диковинными. Я видел огромных акул, исполинских осьминогов устрашающего вида, медуз, маленьких и гигантских, как бесцветных, так и окрашенных всеми цветами радуги, некоторые из них и вовсе имели на телах причудливый и очень сложный узор. Почему-то по мере того, как я погружался всё ниже, темнее не становилось. Правда, вода стала чуть холодней. Скоро мне стали попадаться длинные морские змеи, рыбы с двумя или тремя головами, множеством глаз, создания, похожие на тарантулов, в несколько раз больше человека. Потом я видел огромных рыб с разнообразными органами, испускающими свет. Затем остались только морские обитатели и вовсе слепые, у которых не было даже намёка на глаза. Видимо, я опустился совсем низко. Однако сам я всё же по-прежнему прекрасно видел под водой. Морские создания не обращали на меня никакого внимания, должно быть, для них я не существовал, они не могли меня видеть.

            Наконец, я достиг самого морского дна. Вокруг меня, на ровном пустынном дне, где лишь местами росли разнообразные водоросли и маленькие деревца, расстилался большой, поражающий воображение город. Множество домов из белого камня, многие с несколькими этажами возвышались вокруг, образуя улицы. Дома были украшены разнообразными драгоценными камнями и разноцветными ракушками. Кое-где над улицами города возвышались огромные чёрные или коричневые постройки с высокими башнями. Наверное, это были хозяйственные или административные здания. Некоторые из них были похожи на храмы, только, по всей видимости, в них отправлялись обряды неведомой мне религии.

            Однако долго мне бродить по городу и рассматривать его не пришлось. Со всех сторон наплыли и окружили меня человекоподобные создания. Нет, не совсем человекоподобные. У них были только похожие на человеческие торсы, вместо ног же имелся большой рыбий хвост. Туловища, головы и руки созданий были ярко-зеленого цвета. Лица лишь отдалённо напоминали человеческие. Длинные чёрные, как смоль, волосы, большие выпученные глаза с огромными красными зрачками, маленькая щёлка вместо рта, жаберные щели на шее… Нос отсутствовал, бровей также не было. Создания были вооружены кто копьём, кто сверкающим острым мечом. На руках их, похожих на человеческие, я заметил острые и длинные когти. Они без слов грубо схватили меня, связали мне руки и ноги тугими верёвками и начали влечь меня по улицам. Время от времени на пути конвоя встречались такие же создания, только безоружные. Это, скорее всего, были мирные жители города. Они смотрели на меня косо, с нескрываемой злостью, даже ненавистью. В то же время в их взглядах ощущалось злорадство. Мне было страшно.

            Наконец, вдалеке стала видна огромная скала. Она неуклюжим и мрачным исполином возвышалась над городом. Вскоре я понял, что меня влекут туда, к этой скале. Она приближалась. Вот стала видна пещера. Из этого большого и неровного отверстия, как из какой-то пропасти, смотрела сплошная темнота, зловещее чёрное пятно. Меня вовлекли в эту устрашающую пасть скалы. Секунда, нет, даже мгновение тьмы – и вот я оказался в просторном и светлом помещении наподобие залы. Конвоиры, сопровождавшие меня, бесследно исчезли. Зала была очень высокой, её крайне неровные стены и потолок состояли из каменной породы, составлявшей скалу. Пол был выложен большой безупречной плиткой, дающей отражение. В середине залы лежал гигантский краб, выше меня ростом. Он был весь чёрного цвета. Чернее, чем сама чернота. И это создание, вызывающее ужас, медленно, не неумолимо ползло ко мне. А я был беззащитен, путы на моих руках и ногах никуда не делись.

            Очень скоро я узнал, что этот чёрный краб – злой и деспотичный король, властелин подводного города. Он очень своеволен и жесток. Патологически жесток. Он превратил меня в свою безвольную игрушку, делал со мной всё, что хотел, подвергал меня бесчеловечным мукам. Я не раз проклял себя за то, что решил исследовать морские глубины. Так шли дни, потом месяцы. Я не мог вырваться из этой залы, где злобный краб издевался надо мной, непрестанно придумывая всё более изощрённые пытки. Ничего я не знал в логове этого чудовища, кроме ужаса и страданий. Умолять краба о жалости было бесполезно, это только подстёгивало его безумную, садистскую фантазию. Он наслаждался моими мучениями, воплями и мольбами, упивался своей жестокостью.

            Я думал, что абсолютно беззащитен перед этим отвратительным деспотом, палачом, маньяком. Долгое время так и было. Но однажды моё терпение лопнуло. Я не знаю, откуда у меня взялись сила, энергия, злость и решительность, вдруг захлестнувшие меня (впрочем злость, даже ненависть к пытающему меня чудовищу была всегда), но я почувствовал, что теперь способен дать отпор крабу. Я с удивительной легкостью разорвал верёвки, стесняющие меня, и бросил вызов чудовищу. Я пошёл в бой против огромного чёрного краба, хотя он, казалось бы, был намного сильнее меня. Наша схватка была долгой, я атаковал его с яростью, с перекошенным от гнева лицом. В конце концов, перевес оказался на моей стороне. И вот я голыми руками добил своего врага и мучителя. Краб был изумлён, он не мог поверить, что я победил его. Я сам удивляюсь, откуда у меня взялось столько силы. В последние мгновения своей жизни уже краб чувствовал боль, страх и отчаяние. Его труп остался лежать на полу залы из плитки, дающей зеркальное отражение. Я стоял перед поверженным врагом с ликованием победителя. Больше эта тварь ни мне, ни кому-либо другому не причинит вреда. Во мне оставалось ещё достаточно силы и энергии, долгий бой не утомил меня. Долго оставаться в зале я не стал, покинув, наконец, после долгого заточения пещеру.

            Покинуть город оказалось не так просто. Меня стали преследовать многочисленные солдаты и даже мирные жители. Множество против одного… Пришлось постоянно отбиваться от наступающих врагов. Меня пытались уже не поймать, а убить. Мне приходилось постоянно спасаться от ударов мечей, копий и даже стрел, быстро рассекающих воду. Я бил без разбору, всех, кто вставал у меня на пути. В итоге я уплыл далеко от злосчастного морского города, оторвавшись от назойливого преследования, убив нескольких чудовищ и ранив многих.

            Бегство из города было по-настоящему утомительным, даже изматывающим. После него пришлось долго переводить дух. После моего спасения я ещё несколько дней плавал по водам моря. Я пишу «дней», но на самом деле это, опять же, книжное выражение, ибо я не знал точно, сколько времени скитался. Я больше не поднимался на поверхность, довольствуясь путешествиями по большим глубинам, по дну океана. Однажды я случайно забрёл в небольшую одинокую скалу на дне моря, в пещеру. Там я тоже встретил гигантского краба. Только это был обыкновенный краб, такого же цвета, как все крабы. Он тоже был разумным. Но, в отличие от прежнего моего знакомого, этот, уже достаточно старый и мудрый, давно жил отшельником в пещере. Он был рад моему приходу, мы с ним быстро нашли общий язык. С ним было интересно общаться. Скоро я привязался к этому доброму крабу. С тех пор прошло много лет, а мы по-прежнему живём вместе, в одной пещере. Я уже давно не могу представить свою жизнь без этого краба, моего единственного друга.