Мой друг - инопланетянин

 Собственно, что Димка — инопланетянин, я знал давно. С самого первого появления его в нашем пятом «А».

— Ребята, у нас новенький! — сказала Маринушка. — Знакомьтесь!

— Меня зовут Дима, и я инопланетянин, — серьёзно произнёс щупленький темноволосый мальчик.

— С Марса что ли? — крикнул с задней парты Колька — знаете, в каждом классе есть такой баламут, считающий себя остроумнее остальных.

— Нет, — ответил Дима, — на Марсе никогда не было разумной жизни.

Дружный хохот был ему ответом, а Димка спокойно стоял у доски, держа в руках ранец, и внимательно оглядывал веселящиеся физиономии. Потом подошёл к моей парте:

— Можно?

Я кивнул. Вообще-то, по заведённому Маринушкой порядку, мы были рассажены мальчик-девочка, но моя соседка Светка болела, и место было свободно. Странно, но выбор Димки не вызвал возражений и со стороны классной руководительницы.

— Почему ты тогда подсел именно ко мне? — спросил я его много позже.

— Ты единственный не смеялся, — был ответ, — кроме того, все остальные места были заняты.

И он улыбнулся. Никогда нельзя было понять, шутит Димка или серьёзен. Кстати, не помню, может быть я на самом деле тогда не смеялся. Почему-то я сразу поверил в то, что Димка — инопланетянин, и просто воспринял эту информацию как должное.

Не сказать, что мы стали не разлей вода, но общались очень много, дружили, и дружба эта крепла с каждым годом учёбы в школе. Что-то было в моём друге такое... необычное. Он всегда был уверен в своих словах, казалось, что ему открыта какое-то тайная истина, недоступная нам, простым смертным, неинопланетянам. И ещё глаза... Обычно его тёмные, почти чёрные зрачки выглядели значительно больше привычного нам всем размера. Они чуть ли не закрывали половину каждого глазного яблока.

Учился Димка хорошо, все предметы давались ему легко, словно он не приобретал знания, а просто повторял давно и прочно усвоенные уроки.

— Да смотри как надо! — иногда терял терпение мой сосед и, схватив ручку, в два присеста показывал решение задачи, над которой я безуспешно бился добрых полчаса. И всё становилось вдруг совершенно понятно!

Он несомненно окончил бы школу с медалью, если бы не эта его привычка спорить с учителями...

— Неужели вы всерьёз полагаете, что человек произошёл от обезьяны? — докапывался он до биологички.

— А как же иначе? — удивлялась та. — Это доказывает теория Дарвина.

— Ничего она не доказывает! Куда тогда, по-вашему, делись промежуточные стадии? Почему археологи не отыскали останки получеловека-полуобезьяны?

— Почему не отыскали? А как же неандерталец? Австралопитек?

— Это всё не предки человека. Тупиковые ветви, неудачные эксперименты. Учёные это уже доказали. — спорил Димка всегда спокойно, уверенно, чем обычно вызывал раздражение учителей.

— Да откуда ты это взял? Что за бред? — кипятилась биологичка.

— Я знаю!

— Так, за урок тебе два, нужно учебники читать, а не свои бредни разводить.

Примерно таким образом обычно заканчивались прения с учителями. На уроке физики мой друг подвергал сомнению теорию относительности, на химии — постулаты таблицы Менделеева и даже на литертуре умудрялся вывести из себя преподавателя невинным вопросом:

— А откуда вы знаете, что автор именно это хотел сказать своим произведением?

И только по физкультуре имел Димка твёрдую и замечательную пятёрку.

— Так, мелкопузики! — на первом же уроке физрук выстроил нас перед перекладиной. — Подросли за лето? Окрепли? А ну-ка, кто сколько раз подтянуться сможет?

— А сколько надо? — как обычно спокойно спросил Дима.

— Вообще-то, на пятёрку двенадцать. Но мне интересно, сколько ты вообще сможешь?

— Двенадцать. Если больше не надо, зачем напрягаться?

Он запрыгнул на перекладину и легко, не останавливаясь, подтянулся двенадцать раз.

Иногда мне казалось, что у Димки напрочь отсутствует чувство юмора. Однажды я поскользнулся на крыльце школы и смешно пересчитал своей пятой точкой несколько ступеней. Все вокруг засмеялись, даже я улыбался, силясь не заплакать — всё-таки синяк посадил хозяйский. Не смеялся только Димка.

— Что смешного в том, что человеку больно? — и он помог мне подняться.

Это было первым шагом к нашему сближению. Но вообще-то с ним было тяжеловато. Казалось, Димка был несколько не от мира сего, что как бы подтверждало его слова о своём инопланетном происхождении. Даже кличка эта за ним так и закрепилась: Инопланетянин, хоть и была не в пример длиннее и заковыристее обычных пацанских Гвоздь, Ржавый или Бобик, как звали меня, потому что фамилия у меня Бобиков. Женя Бобиков.

Инопланетянин не особо-то стремился с кем-нибудь подружиться, а стать его другом мало кто по-настоящему желал — слишком он был правильным, как взрослый, до занудства, говорил всегда выверенными законченными фразами, словно по книжке читал. Никогда не прогуливал уроки, почти не участвовал в наших ребячьх забавах и, может быть, так и остался бы для меня просто одноклассником, если бы через пару лет после нашего знакомства мы случайно не очутились в одном отряде в летнем лагере отдыха.

Началось с того, что оказался в нашем четвёртом отряде некий Сирожа. Был он не по годам развит физически, очевидно качался, естественно в ущерб остальным человеческим качествам.

— Сирожа! — кричала его мама в открытое окошко автобуса, когда мы весело гудящей компанией отчалили от места общего сбора. — Не забывай одевать свитер по вечерам! Не дай Бог простудишься!

И этот дылда согласно кивал в ответ и энергично размахивал ручищей. Вот тогда-то мы его и прозвали «Сирожа», за глаза, конечно. Опасно было вызвать гнев психически неуравновешенного джинна. Сирожа моментально находил ответ на обиды при помощи кулаков.

Особенно любил богатырь хвалиться своей силушкой, вызывая каждого встречного на борьбу руками. Понятно, что среди обычных семиклассников не нашлось равного ему противника. Отвертеться было практически невозможно, Сирожа правдами-неправдами затаскивал каждого в домик и усаживал за стол перед собой. В один прекрасный миг дошла очередь и до Димаса.

Мой друг спокойно сел напротив радостно ухмыляющегося в предчувствии привычной победы акселерата, внимательно посмотрел ему в глаза и... мигом приложил руку противника тыльной стороной к столу.

Улыбка сползла с лица побеждённого.

— Так нечестно! — обиженно завопил он. — Я ещё не был готов.

— Может быть, — ответил Инопланетянин, — но если я выиграю ещё раз, то ты уже не сможешь списать это на свою медленную реакцию. Так что? Хочешь рискнуть?

Сирожа неуверенно поставил локоть на стол, но тут прозвучал сигнал к обеду, и громогласная ватага принялась преобразовывать себя в нечто подобное упорядоченному строю. Поединок был отложен, но так и не состоялся.

— Как тебе это удалось? — наши кровати стояли рядом, и мы могли разговаривать ночью шёпотом, не боясь быть услышанными соседями.

— Ты забыл? Я же инопланетянин. К тому же, я поймал его, когда он отвлёкся, — в полумраке блеснула Димкина улыбка.

Было не совсем темно. С улицы в комнату проникал свет фонаря. Усилился ветер, и по стенам скакали похожие на лягушачьи лапки тени от листьев клёна, росшего под окном, словно труппа болотных лягушек задумала вдруг показать нам новую постановку своего земноводного театра теней.

— Как думаешь, он успокоится? — у меня был повод для беспокойства — Сирожа казался довольно-таки злопамятным.

— Не знаю... Это неразумно, но люди — странные существа. В них больше звериного, чем разумного.

— Почему ты так думаешь?

В стекло бросили горсть дождевых капель. Загремел жестяной подоконник, фыркнула и жадно зачавкала водосточная труба. Вспышка осветила лицо моего друга, который заговорил громче:

— Потому что людьми чаще всего движет злость, зависть, жестокость — совершенно звериные качества, усиленные непомерно раздутыми амбициями. Или хотя бы потому, что никто из людей до сих пор не спросил...

Гром заглушил его последние слова.

— Что не спросил? — я тоже усилил голос.

— Как что? Почему я инопланетянин, например.

— Наверное думают, что ты шутишь.

— А ты? Ты тоже так думаешь?

— Не знаю... Хотелось бы поверить...

— Тогда спроси!

— Ладно! Почему ты инопланетянин?

— Потому что во мне больше половины инопланетных генов.

Возникла пауза, в течение которой я силился понять, шутит Димка или говорит серьёзно. Снова сверкнула молния, и глаза моего собеседника показались мне на этот раз особенно чёрными и бездонными, даже мурашки нестройной босоногой толпой дружно побежали по спине. Гром вывел меня из ступора.

— Откуда у тебя эти гены?

— От моего настоящего отца.

— Настоящего?.. А что, бывают ненастоящие?

— В двух словах не объяснишь. Если ты готов, я могу рассказать подробнее.

Я кивнул и улёгся поудобнее, а Дима подпёр голову руками и начал свой рассказ:

— У меня есть биологические папа и мама. Я ведь не из пробирки появился. Они геологи, вместе учились, поженились и вместе работали. Тогда, четырнадцать лет назад, мои родители работали «в поле» — искали месторождения алмазов в Якутии. Места там дикие — можно сказать, что никогда не ступала нога человека. Алмазы они не нашли, зато нашли нечто странное — в склоне горы, разрушенном паводком, обнаружилась ровная, гладкая на вид, тёмно-серая поверхность. Самое удивительное, что она была бархатистой и тёплой на ощупь, и это где — в толще вечной мерзлоты!

Страха не было, только любопытство, и при обследовании неведомого предмета мои родители непостижимым образом оказались внутри. Как рассказывала мама, ощущения были как во сне. Но не бывает, чтобы один и тот же сон снился сразу двоим.

Вокруг не было стен, точнее, их было не видно. Родители чувствовали себя плавающими в молоке, даже вес их тел, казалось, исчез. И тут они ощутили чьё-то присутствие, а потом этот кто-то заговорил.

Он не произносил слова вслух, да и слов-то, как таковых не было, только образы, но были они вполне отчётливы и понятны. Так произошла встреча моих биологических родителей с моим настоящим отцом — инопланетным разумом.

— И как он выглядел? — я не утерпел, прервал моего друга.

— А никак! Сейчас он уже практически не имеет телесной оболочки. Мой отец — представитель древнейшей в галактике расы разумных существ. Когда-то невообразимо давно они были похожи на людей, но сейчас их тела выполняют только одну-единственную функцию — вмещают в себя Разум.

— Но ты же сказал, что в тебе половина инопланетных генов.

— Конечно! С согласия моих родителей эти гены были специальным способом вживлены в хромосомы только начавшего развиваться эмбриона, который через несколько месяцев стал мной.

— Каким таким способом?

— Есть технологии. Не забывай, что раса моего отца самая древняя в галактике. Более того, эти технологии была многократно опробованы на наших далёких предках и усовершенствованы, в результате чего появился так называемый «хомо сапиенс».

— Ты думаешь, что человек произошёл от инопланетян?

— Не думаю — знаю! Человек появился в результате генной инженерии, когда генОм человекообразной обезьяны был частично изменён, а частично дополнен генами инопланетных существ.

— Да откуда ты это знаешь! — тут уж я не поверил.

— От моего настоящего отца, конечно. Он работал в группе учёных, которые практически создали современного человека, и остался наблюдать за последствиями этого эксперимента.

Вопросы гудящим роем вились у меня в голове, я не знал, с какого начать.

— Но... это когда было-то? — мысль наконец-то обрела форму.

— Началось примерно миллион лет назад, закончилось в основном — около десяти тысяч лет до нашей эры, — мой друг оставался по-прежнему невозмутимым.

— И сколько же тогда лет твоему отцу? — я прищурился, почуяв подвох.

— Несколько миллионов, по нашему летосчислению. И он ещё относительно молодой. Не забывай: его расе миллиарды лет, её представители научились жить практически вечно.

— Ладно! А как он тебе это рассказал? Ты с ним встречался, что ли? — я не сдавался, надеясь поймать Димку на слове.

— Нет, не встречался. Но мы периодически общаемся через ноосферу.

— Носферу? — это слово было новым для меня. — Что за сфера такая?

— Ноосфера, — поправил меня мой собеседник, — это вместилище мирового разума. Типа Интернета, только компьютер не нужен. Нужны лишь определённые способности, и тогда можно узнать всё, что известно или было когда-либо известно любому из разумных существ на планете Земля.

— Ладно! Но если ты наполовину инопланетянин, почему выглядишь, как обычный человек?

— Изменения не затронули мой внешний облик, но наградили меня некоторыми необычными способностями. Например, я могу читать мысли.

— Да? И о чём же я сейчас думаю?

— Ни о чём.

— Ладно! А сейчас?

— А сейчас ты думаешь: «О чём бы таком подумать?»

Я смутился. Неужели растерянность так явно была написана на моём лице? И как он увидел это в полумраке спальни для мальчиков?

— Может быть ты и будущее умеешь предсказывать? — не сдавался я.

— Иногда. Но довольно-таки редко. Видишь ли, на самом деле время тоже имеет волновую природу, только это ещё не открыли. И, как любые волны, время может отражаться при определённых обстоятельствах. Если знать, где смотреть, и уметь видеть невидимое обычному глазу излучение, то теоретически можно узреть отражение будущего.

— Ещё расскажи, что ты лететь умеешь! — я непроизвольно зевнул — всё-таки уже была глубокая ночь.

— Левитация? Это на самом деле легко! Даже ты, Женька, сумеешь, если тебя научить. Но у меня ещё плохо получается. Я тебе потом покажу. Давай спать, а то на зарядку не поднимемся!

— Давай! — легко согласился я, но уснул далеко не сразу, взбудораженный ощущением доверенной мне тайны.

Поворочавшись минут пять, я опять повернулся к Димке.

— Слушай, если ты говоришь, что все люди произошли от инопланетян, значит в каждом есть инопланетные гены?

— Правильно! В обычном человеке около процента, редко полтора, а первоначально было в несколько раз больше. Спи уж!

Так я стал сопричастным к этой тайне, обладание которой как будто сблизило нас с Димкой, превратило из обычных друзей в неких соратников, объединённых знанием чего-то неимоверно важного. Теперь я посматривал на других мальчишек свысока, ещё бы — ведь я был наделён информацией, недоступной больше никому из смертных!

Мы часто держались вместе и подолгу разговаривали полушёпотом, периодически озираясь и тот час же замолкая, как только в поле зрения появлялся кто-нибудь посторонний.

Я верил Димке практически безоговорочно, хотя сначала, конечно зудела мысль, что всё это ни что иное, как буйная фантазия наделённого богатым воображением мальчика. Но постепенно появилась уверенность в том, что он меня не обманывает. Не знаю почему, наверно гипнотизировал взгляд этих чёрных инопланетянских глаз.

Голова моя пухла от обилия новых знаний, несмотря на то, что добрую половину сказанного Димкой я просто не понимал. Зато на любой вопрос у моего друга всегда был готов полный и развёрнутый ответ.

Не исчезло наше «тайное братство» и после окончания лагерного сезона. Мы подолгу разговаривали по пути из школы, а на уроках свысока поглядывали на учителей и втихомолку посмеивались над их неосознанными ляпами.

Однажды по дороге домой я резко остановился и застыл у дверей букмекерской конторы.

— Ну что ты там застрял? — поторопил меня Димка.

— Смотри, послезавтра «Локомотив» играет с «Зенитом».

— И что? — не удивительно, что инопланетянин никогда не был болельщиком.

— А то! Если бы знать заранее результат матча, то можно было бы поставить на победителя и выиграть деньги!

— А зачем тебе деньги?

— Маме хочу на день рождения подарок хороший купить, но много накопить не получилось.

— Маме, говоришь... — чёрные глаза смотрели внимательно, словно сканировали мои мысли — правду я говорю или нет.

На следующий день мой друг неожиданно остановился у дверей той же конторы и, застыв, несколько секунд не мигая смотрел на афишу.

— Что с тобой? — я потянул его за рукав.

— Слушай, Женька! — Дима взволнованно зашептал в ответ. — Ставь всё на «Локомотив»!

— Да ты что? Против него ставки три к одному. Я узнавал. А если проиграю?

— Не проиграешь! Я видел! Помнишь, я тебе говорил, что при определённых условиях возможно увидеть будущее? Вечером я долго думал, как тебе помочь с подарком для мамы, а потом увидел!

— Что?

— Табло. Словно я сижу на стадионе и смотрю на табло, а там конечный счёт: три - ноль в пользу «Локомотива». Верно тебе говорю!

Я никогда раньше не видел друга в таком возбуждении. Обычно Димка был хладнокровен и спокоен, как манекен в витрине соседнего магазина.

Кое-как старший брат поддался на уговоры и принял из моих потных ладошек нехитрые сбережения.

— Ну смотри! — усмехнулся он напоследок. — Проиграешь — нюни не распускай!

Всю субботу я был как на иголках. Еле-еле отсидел уроки и потом полдня слонялся из угла в угол. Поздно вечером, когда все уже спали, я включил телевизор и с недоумением уставился на беззвучный экран. Три - ноль — красовалось на электронном табло, в точности, как и предсказывал мой друг, но один малюсенький нюанс портил всю картину: выиграл «Зенит».

Цыганские Димкины глаза смотрели на этот раз виновато.

— Понимаешь, Женька, я забыл одну вещь. Ведь я увидел отражение временных волн из будущего, а в отражении всё наоборот. На самом деле нужно было всего лишь отзеркалить счёт. Ну ничего, в следующий раз умнее буду!

— Обойдусь как-нибудь без твоего «следующего раза»!

Обида надолго испортила наши отношения, а главное, я снова начал сомневаться в необычных способностях моего друга. И в самом деле! Я до сих пор так и не получил ни одного реального доказательства, все чудеса происходили только на словах.

Но постепенно мы опять сблизились. Всё-таки трудно было не поддаться магии этого загадочного инопланетянского взгляда.

Год — это целая жизнь, когда тебе год. Но когда тебе уже целых шестнадцать, то время начинает двигаться значительно быстрее. Незаметно пролетели первые выпускные экзамены, и перед нами встал трудный выбор дальнейшего жизненного пути, осложнённый тем, что доселе практически всё за нас решали родители.

— Знаешь, Женька, я решил пойти в техникум.

Мы сидели на любимой скамейке в парке, старые тополя, каких было много в нашем городе, щедро укрывали окрестности лебяжьим пухом; было не очень жарко, где-то над головами стрекотали стрекозы, им вторили газонокосилки, тщательно выбривающие пологий склон за небольшим мелководным прудом, где на берегу расположился с удочкой аккуратный старичок в надежде поймать какого заблудшего карасика.

— В школе мне неинтересно, — продолжил мой друг, — я же всё знаю. А вот научиться что-нибудь делать руками — это совсем другое дело.

— А я в десятый пойду, — я сдул с носа пушинку, — мама говорит, чтобы дальше учился. А мне всё равно.

— А я, наверное, скоро уеду...

— Куда? — я оторвал скучающий взгляд от созерцания пейзажа.

— На историческую родину, так сказать. — Димка грустно усмехнулся. — Знаешь, почему мой настоящий отец прозябает в дебрях якутской тайги?

— Ты же говорил, что он остался наблюдателем, — я напряг память.

— Верно! Но ещё в эпоху мамонтов его космический корабль потерпел крушение в тех диких местах. После этого он был погребён под толщей льда, а потом занесён осадочными породами. Постепенно пришёл в негодность и летательный модуль, с помощью которого можно было перемещаться по планете. Последняя вылазка из якутской «берлоги» состоялась две тысячи лет назад. В результате чего появился на свет мой брат.

— Какой такой брат? Ты никогда не говорил, что у тебя есть брат.

— Иисус. Он был сыном моего настоящего отца, точно так же, как и я.

— Ого! Да ты, оказывается, сын бога! — тут уж я не смог сдержать усмешки.

— Не ёрничай, — Димка неодобрительно зыркнул на меня, — не смешно.

— Ладно. А как же ты попадёшь на родину, если корабль сломался?

— Сломался не только корабль, но и гиперпространственный передатчик — как я его называю.

— Ты называешь?

— Ну да. Я же объяснял, что общение с помощью мысли — это не слова, а образы, некоторые из которых я не понимаю. Впрочем, как и он иногда никак не может понять меня. На мой вопрос про поломку он просто показал ряд картинок и мыслей, из которых я уловил, что это устройство для связи с далёкими мирами. По поводу причины поломки мысль оказалась гораздо понятнее — просто не хватает энергии. Львиная часть ресурсов замурованного в горе корабля уходит только на поддержание жизнедеятельности его хозяина. К счастью, это может продолжаться очень долго. Очень. Несколько миллионов лет.

Так вот, энергии мало, чтобы достать до родной планеты, но один из кораблей пришельцев недавно оказался в зоне приёма, и с ним удалось связаться. Они скоро прилетят, чтобы забрать своего земляка и меня заодно.

— А тебя-то зачем?

— Не знаю. Они просто попросили меня прилететь. Сказали, что это очень важно и обещали вернуть обратно.

— И когда отбываешь? — я продолжал играть роль этакого шутливого поддакивателя, который, может быть, говорит серьёзно.

— Не знаю. Я так и не понял. У них вообще проблема с числами и с восприятием времени. Поживи-ка хотя бы миллион лет, наверняка не сможешь отличить год от месяца.

Шло время, я закончил школу и поступил в университет. Димка продолжал учиться в техникуме. Теперь мы виделись редко — у каждого началась своя жизнь, появились свои друзья и интересы. А потом Димка неожиданно ушёл в армию.

Больше я его не видел.

— Вот, смотри, — показывала мне официальную бумагу тётя Галя — мать Димки.

В бумаге с гербовой печатью сообщалось, что сын её пропал без вести при выполнении ответственного задания. Не было соболезнований, ведь не погиб же — пропал без вести. Поэтому и никаких льгот или компенсаций его мама не получила. Но, казалось, её это не слишком беспокоило. Она вообще почему-то довольно-таки спокойно об этом рассказывала.

Прошло ещё около года, я уже почти совсем не вспоминал Димку, но вдруг случай всколыхнул даже самые дальние закоулки памяти.

— Тебе письмо,— сообщила мама, когда я вернулся с занятий.

— Откуда оно у тебя? — я недоуменно вертел в руках обычный белый конверт, без надписей, штампов и марок.

— Солдатик какой-то принёс.

— Какой солдатик?

— Бравый такой, как будто только отслужил. Спросил, здесь ли ты живёшь, протянул конверт, козырнул — и был таков!

Заинтригованный, я прошёл в свою комнату, забыв даже снять кроссовки, и оторвал краешек бумаги. Хорошо знакомый чёткий Димкин почерк сразу заставил впиться глазами в текст. С тех пор я так много раз его перечитывал, что практически запомнил наизусть. Письмо оказалось длинным, но я приведу его полностью, потому что... Ну вы сами потом поймёте. Чтобы было понятнее, я добавлю свои комментарии.

«Здорово, друг мой Женька! (Одно время мы довольно долго развлекались, разговаривая этаким «высоким стилем». К одноклассникам мы обращались не иначе, как «милостивый государь» или «сударыня», а друг друга величали исключительно «друг мой Женька» и «друг мой Димка». Я чуть не заплакал, как только увидел эти слова.)

Если ты читаешь это письмо, то до тебя уже, несомненно, дошла весть о моём «исчезновении» (так и было написано — в кавычках). Не волнуйся, со мной всё в порядке, просто я отбыл в то место, о котором тебе говорил. Надеюсь, когда-нибудь ещё свидимся! (И я надеюсь...)

Письмо я не рискнул отправлять по почте, потому что цензура может посчитать его любопытным, и передал своему армейскому другу, вырвав у него обещание отвезти конверт по запомненному адресу в случае моего исчезновения.

Для начала объясню, зачем я пошёл в армию. Думаю, это решение вызвало у тебя серьёзное недоумение. (Это так. Димка был ярым пацифистом, даже в «войнушку» с пацанами во дворе не носился, даже компьютерные «стрелялки» вызывали у него отвращение. Я был уверен, что он уйдёт на альтернативную службу.) Это тактика. Только с помощью военных я мог выполнить некоторые из своих целей. Но давай по порядку.

Используя свои необычные способности, я попал в войска ПВО, да не куда-нибудь, а на северные рубежи нашей родины, в место, откуда, по местным меркам «рукой подать» до реки Индигирки, где покоится недвижимый корабль моего настоящего отца. Здесь мне удалось, опять же не без помощи своих способностей, во-первых, лично встретиться с ним, внушив офицерам взять меня с собой на охоту в награду за отличную службу и всю дорогу внушая пилоту вертолёта дорогу, во-вторых, будучи на дежурстве на радаре, беспрепятственно пропустить корабль пришельцев в наше воздушное пространство. Второе стоило мне значительных усилий, но не об этом речь.

Всё это произошло, потому что в моей голове родилась замечательная идея.

Помнишь, что я тебе рассказывал про магнитное поле Земли? (Помню, что-то рассказывал, но что...) Не тужься, я напомню. Магнитное поле — неотъемлемый спутник разума, а точнее наоборот. Земные физики ещё не ведают, то оно тоже имеет сходную с волновой природу и является средой-проводником для мысли. Мысль, как я тебе объяснял (было-было!), единственная волна, которая может распространяться быстрее света — практически мгновенно. Но вот беда: без магнитного поля она очень быстро затухает, глохнет, как звук в безвоздушном пространстве. Именно магнитное поле поддерживает существование ноосферы, да оно, по сути, это ноосфера и есть. Магнитные линии пронизывают всё на свете, за исключением, может быть каких-то аномальных мест.

Даже многие не слишком разумные существа способны считывать информацию с магнитного поля, как с магнитной ленты. Именно с помощью поля-ноосферы птицы находят дорогу к местам гнездовий, а рыбы — на нерест. (Точно-точно, теперь вспомнил! Я ведь сам спросил всего лишь, как птицы ориентируются в полёте, а в ответ удостоился целой лекции про магнитное поле, из которой, честно говоря, мало что понял.) Когда разум достигает определённого уровня развития, он просто не может дальше существовать, а главное — развиваться без проводника и хранилища мыслей.

Поэтому пришельцы, сделав человеку «прививку разумом», первым делом позаботились о «средствах коммуникации». Дело в том, что они сами давным-давно утратили возможность общаться с помощью голоса или жестов. Остался единственный способ — мысль. Способ сам по себе чрезвычайно удобный. Во-первых, скорость передачи информации в десятки раз выше, во-вторых — и это главное — так не обманешь.

Первые люди свободно владели телепатией, с её помощью они общались с «богами» и получали от них необходимые знания. Но постепенно этот дар был утрачен. Дело в том, что гены пришельцев оказались слабее аборигенных и со временем ушли в рецессив. Процесс усугубила «охота на ведьм», когда было уничтожена львиная доля обладателей уникальных генов.

Память о мысленном общении осталась до сих пор. Это молитва — традиция обращения напрямую к богу. Ведь понятно, что бог не услышит твоих слов, но он слышит мысли. Услышит и поможет — тогда ещё боги могли предпринять что-то конкретное: людей было мало, а пришельцев достаточно много. И предпринимали, могли покарать или наградить.

Сейчас нереально ожидать от бога реальных действий, но это не значит, что он не помогает. Помогает. Только мало кто способен принять эту помощь.

Когда говорят, что «идея носится в воздухе», то так оно и есть. Добрая доля, если не все, изобретения и открытия — это мысли пришельцев, хранимые в ноосфере. Но мало уметь услышать эти мысли, нужно ещё быть готовым их воспринять. Готовым интеллектуально. Скажем, идея реактивного движения была реализована в древнем Китае, а потом умерла на целое тысячелетие. Люди ещё не были к этому готовы. Так же, как я сейчас не понимаю больше половины из того, что показывает мне мой настоящий отец. Не готов ещё.

Взамен телепатии развились другие средства общения — речь, письмо. Это надолго затормозило развитие человечества.

Так вот, загадка магнитного поля давно не давала мне покоя. Я не мог понять сути этой теории, как древний человек не смог бы разобраться в двигателе внутреннего сгорания. Но в техникуме я получил некоторые теоретические знания, а в армии, разбираясь в устройстве радаров, получил и практическое представление об интересующем меня вопросе.

Радар формирует волновой импульс, а потом ловит его отражение от объекта. А что если создать устройство, которое сможет усиливать и направлять мысль? Мой настоящий отец непременно рассмеялся бы, если б умел, когда я спросил его об этом. Оказывается, он неоднократно рассказывал мне о существовании такого устройства. Я даже увидел его, когда оказался-таки на замурованном корабле, в то время как офицеры дрыхли после беспробудной пьянки.

Кстати, увидел я и самого отца... Тяжкое впечатление. Это существо абсолютно непохоже на человека. Вообще на живое непохоже. Большинство функций живого организма были утрачены расой моего отца за ненадобностью. У них практически отсутствуют зрение, конечности, голосовой аппарат, они не чувствуют боли и не испытывают каких-либо потребностей, кроме утоления своего научного любопытства. Даже понятие пола для них незнакомо, я так и не узнал, отец это мой или мать. По сути, это один мозг, жизнедеятельность которого обеспечивают несколько вспомогательных существ-механизмов. Именно так. Насколько я понял из объяснений, все механизмы корабля, включая его самого, представляют из себя некий гибрид живого существа и машины, они созданы-выведены далёкими предками нынешних пришельцев и даже наделены разумом, для того чтобы выполнять свои задачи и общаться с хозяевами.

И вот там я понял, как работает усилитель мысли. С помощью него мой настоящий отец-мать общался с моими биологическими родителями. Да и мне оказалось намного проще «разговаривать» таким образом. Обычно в ноосфере царит сущий хаос: представь, что ты пытаешься понять, о чём говорит каждый из толпы, собравшейся на площади. Нужна долгая тренировка, чтобы научиться выделять именно ту мысль, которая тебе нужна. На корабле в этом не было необходимости, и наше общение пошло значительно быстрее.

В это время звездолёт, идущий на помощь, уже был где-то недалеко. Насколько недалеко, я так и не смог выяснить, как не узнал ранее и местоположение родной планеты моего отца. Помнишь, ты часто спрашивал меня, где она находится, ни так и не получил внятного ответа? (Помню. Это дало мне лишний повод сомневаться в правдивости Димкиных слов.)

Я тоже долго не врубался, почему отец не может мне ответить на такой простой вопрос. Сначала он вообще не понимал сути слова «где». Я спрашиваю: «Где находится?», а он отвечает: «А как это?». Потом я спросил: «Как добраться до твоей планеты?» и сразу получил кучу разнообразной информации, из которой совершенно ничего не понял. Он мне показывал какие-то действия, вместо того, чтобы указать направление и расстояние. Кстати, насчёт расстояния мы тоже так и не пришли к взаимопониманию. Я даже думал, что он это делает специально, чтобы я не завладел секретной информацией, но потом убедился, что эти существа совершенно не умеют лгать. Он на самом деле не знал. (Как такое может быть, интересно?)

Ты спросишь, как такое может быть? Ну, я же приводил пример с метро. (Да, Димка говорил, что по схеме метро мы никогда не узнаем, где на самом деле находится станция. Две станции разных веток могут быть в нескольких минутах ходьбы друг от друга, но на метро придётся час добираться от одной до другой.) Давай я разовью эту мысль.

Ты не обращал внимания, друг мой Женька, что в последнее время, когда хотим узнать дорогу, мы спрашиваем не «где находится», а «как добраться»? Потому что это намного важнее. Магазин может быть через дорогу, но идти до него нужно через переход, который в двухстах метрах дальше, потом возвращаться, обходя, например, пруд или железнодорожные пути. А теперь представь, что ты объясняешь неандертальцу, как добраться до ЦУМа. «Садишься на такой-то автобус, — начинаешь ты, — потом на метро...» « А что такое автобус? И метро?» - перебивает тебя неандерталец.

Вот и я чувствовал себя таким неандертальцем, пытаясь вникнуть в объяснения отца. А он просто рассказывал мне, как добраться. И только недавно я понял, что и такое понятие, как расстояние, уже давно чуждо тем, у кого нет ног, чтобы ходить. Нет, что касается земной поверхности, то тут он показал всё чётко, в результате чего я без труда нашёл его убежище. А вот про космические просторы — сплошные непонятки. Думаю, их космические корабли могут мгновенно преодолевать любые расстояния, нужно только задать какие-то параметры, которые и пытался мне показать отец. Вот представь, что ты показал тому же неандертальцу, а лучше другому, пока первый ещё силится понять, что такое метро, как включить третий канал в телевизоре. «А как далеко находится третий канал?» — спрашивает он тебя. Или: «А что дальше, третий канал иди пятый?» Что ты ему ответишь?

Или другой пример: задачка для первого класса. До Казани час лететь на самолёте, а до Рязани три часа ехать на машине. Что дальше, Казань или Рязань? Ответ очевиден любому двоечнику, но мой отец — представитель древнейшего во вселенной разума — был бы уверен, что Рязань.

Я не понимал то, к чему ещё не был готов. А вот он не мог понять простейших, казалось бы, вещей. Совершенно чужды оказались для расы моего отца наши эмоции. Он постоянно спрашивал меня, что такое «грусть», как это «рад чему-то» и т. д. «Покажи это», — просил он, но бесполезно. Как объяснить слепому от рождения, что такое «зелёный»? Эмоции и чувства, видимо, атрофировались у пришельцев ещё в те времена, когда на Земле только появилась жизнь. Осталось только любопытство. Научный интерес. Именно он удерживал их на нашей планете.

Ты знаешь, я понял что-то очень важное на корабле пришельцев. Я же волновался, переживал перед встречей. Каково оно, увидеть своего настоящего отца? И бессознательно ожидал и от него похожей реакции. Но нет... Мы для них всего лишь объект эксперимента.

И далеко не единственный. Раса, не имеющая возможности размножаться, занималась тем, что множила миры. Их могущество столь велико, что они имеют возможность создавать целые планеты и выращивать цивилизации, словно культуры бактерий в чашке Петри. И легко могут «выплеснуть пробирку» с неудачным экспериментом. Недавно я узнал, что человечество оказалось «неудачным» с их точки зрения. Алчность, лживость, злоба, а главное — потенциальная угроза для других миров. Через пару тысяч лет — всё равно что пара дней для расы пришельцев — воинственные земляне смогут захватить мирные планеты, «выращенные» где-нибудь по соседству.

Судьба планеты висит на волоске. На самом деле только научный интерес к эмоциям землян пока удерживал пришельцев от последнего шага. От меня не скрывали это, ведь они не умеют лгать. С помощью специального передатчика мысли трансформировались в особые волны, чтобы преодолеть космическое пространство, лишённое магнитного поля — проводника мысли. Примерно так же, как звук с помощью радиосигнала долетает до Луны, чтобы там снова превратиться в звук.

Так я сумел «поговорить» с другими представителями древнейшей во вселенной расы разумных существ и выяснить причину их интереса к моей скромной персоне. Во-первых, они надеются с моей помощью понять, что такое эмоции, а во-вторых, мне предоставляют шанс спасти Землю, как бы пафосно это не звучало...

Я должен буду доказать пришельцам, что земляне достаточно разумны и миролюбивы, что они не представляют опасности для галактики. Я должен быть искренним, иначе — крах. Но как мне быть искренним при моём отношении к человечеству? (Димка всегда недолюбливал человечество в целом, презирая людские пороки и высмеивая проблемы развития цивилизации. Он даже стыдился своей принадлежности к роду человеческому, хоть и наполовину.) И тут я подумал, что пусть мне насрать на человечество, но есть люди, на которых мне далеко не насрать. Люди порочны, тщеславны, самовлюблены и т. д., они достойны уничтожения, но я не хочу, чтобы уничтожили тебя. Или маму. Или Светку...

(Со Светкой Димка познакомился, уже учась в техникуме. Я встретился с ней у него на дне рождения. Обычная девчонка, на мой взгляд, далеко не красавица. Но она весь вечер хвостом вилась за именинником, а тот так заглядывал ей в глаза, что я поневоле позавидовал им обоим. Девчонки и раньше проявляли интерес к моему другу, видимо, привлечённые его необычностью, но он совершенно не реагировал на их заигрывания. И вдруг такая история! «Знаешь, — признался мне позже Димка, — теперь я понял, что быть человеком не так уж и плохо!»)

Смогу ли я убедить инопланетян в нужности человечества, если сам в этом не уверен? И вдруг у меня родилась мысль! Если нельзя показать людей с лучшей стороны, то почему бы не попробовать их переделать? (Абсурд какой-то...)

Абсурд? Но ведь люди не так уж плохи сами по себе. Поступать дурно их заставляют дурные эмоции. Большая часть поступков человека мотивируется не привитым когда-то разумом, а примитивными эмоциями — пережитком животных инстинктов. Что такое эмоции? Это мотивация удовлетворения потребностей. Добыл пищу, наелся — радость. Хорошая эмоция, положительная, словно кусочек сахара для дрессированного медведя. Овладел самкой, продолжил род — тоже молодец, вот тебе ещё кусочек. Холодно, голодно, мало денег — плохо, ты негодный представитель вида, вот тебе кнут — отрицательные эмоции, злость, печаль, горе. Всё остальное — производные от этих первых примитивных эмоций. Даже искусство — кстати, тоже совершенно непонятное пришельцам явление — ни что иное как проявление эмоций. Так одарённые люди интерпретируют информацию, полученную из ноосферы.

Так что такое эмоции — благо или зло?

(Между прочим, благодаря тщеславию развилась цивилизация.)

Согласен, тщеславие — двигатель прогресса. Но оно же способно и уничтожить весь людской род. Нужно что-то делать. Есть длинный путь — отрицательные эмоции угаснут, когда будут удовлетворены все потребности. Очевидно, таким образом всё произошло у древних инопланетных цивилизаций. Если нет необходимости заботиться о пище, крове, одежде, если нет половой потребности, то эмоции бледнеют, стираются и постепенно совсем исчезают. Хорошо ли это? Спорный вопрос, но сейчас нам нужно сделать «хорошо» для далёких космических судей, которые будут решать судьбу нашей планеты. И у нас нет столько времени.

А что, если «привить» человечеству положительные эмоции? Я предположил, что эмоции передаются через ноосферу, точно так же как и мысли. Мой настоящий отец, поразмыслив, подтвердил эту догадку. Значит можно передать хорошие эмоции через усилитель мысли! Нужно только создать достаточно мощный передатчик и найти источник эмоций, который может находиться где угодно, даже не на нашей планете.

Ты понял, друг мой Женька? (Не совсем...) Я улетаю на далёкую чужую планету, чтобы убедить могущественных владык космоса дать человечеству ещё один шанс. Я уговорю их построить передатчик мыслей и позволить мне передать на Землю положительные эмоции. Начну с доброты и человеколюбия, не знаю, можно ли назвать эмоциями эти качества, но я их чувствую, а значит могу передать другим. Я собираюсь пробудить в людях совесть.

Не знаю, сколько лет мне понадобится для этого, но я непременно добьюсь своей цели! Ведь я почти наполовину землянин. Ты сразу поймёшь, что я начал действовать. Сначала будет хаос, но постепенно всё устаканится. А потом... Надеюсь, что мы снова встретимся! Ведь мне не придётся излучать хорошее постоянно. Как только люди станут другими, их эмоции наполнят ноосферу, «самозапустятся», что ли. И тогда в моей работе отпадёт необходимость.

Ну всё, пока, друг мой Женька, а точнее, до свидания!

P.S. Ни моей маме, ни Свете ничего не сообщай. Я сам об этом позабочусь.»

Теперь вы понимаете, что это письмо — ключ к разгадке тайны событий последних трёх месяцев. Димка справился намного быстрее, чем рассчитывал. Мой скепсис по отношению к его словам пропал в то мгновение, когда из моих глаз внезапно полились слёзы раскаяния за грехи всей моей недолгой жизни.

Этот «день плача» наверняка станет межнациональным праздником. Да, был хаос. Да, люди рыдали. Воры побежали возвращать награбленное, сбежавшие отцы — искать своих детей, миллионеры сбрасывали с самолётов деньги, шапки нищих утонули под грудами монет, правительства самосвергались, солдаты ломали автоматы о землю, евреи бежали брататься с арабами, даже на дорогах движение оказалось парализованым из-за того, что каждый водитель стремился пропустить другого.

Вспомните хотя бы эту знаменитую предновогоднюю речь Порошенко, от которой рыдали не только две соседние страны, но и весь мир, и которую теперь знает наизусть каждый первоклассник, потому что она немедленно вошла в школьные программы.

— Дорогі земляки!
Брати росіяни! 
Вибачте мене за мої дії!
Я не відав, що творив...
Мій розум був заповнений.
Я каюсь в тому, що викликав ворожнечу двох братніх народів і зобов'язуюсь зробити все можливе, щоб виправити цю помилку!

Потом плач немного поутих. Видать, переборщил Димка с «громкостью», но быстро сориентировался, убавил. Конечно, многие пытались найти разгадку этого удивительного явления. Были и предположения об инопланетном влиянии на человеческую психику, но их отвергали, как смехотворные. А зря!

И что же дальше? Дальше будем жить по-новому. Привыкнем! Многое придётся переделать, кому-то — поменять работу. Например, теперь нет необходимости в юристах, потому что исчезла преступность, и даже всех без исключения заключённых освободили из-под стражи.

А ещё я жду, что Димка выполнит и другое своё обещание и однажды появится на моём пороге, улыбнётся своей загадочной улыбкой и скажет:

— Привет, друг мой Женька! Я вернулся домой!

Похожие статьи:

Рассказы → Плечом к плечу, часть 1

Рассказы → В контакте с пришельцами

Рассказы → Котовторник

Рассказы → Костюмированные

Рассказы → Буква закона