Здравствуйте, я Финспира Самсонова, для друзей - Финси. Мои родители, достаточно обеспеченные люди, познакомились на акции протеста пострадавших от финансовой пирамиды, потеряв тогда кучу денег. И дабы больше никогда не ввязываться в подобные авантюры дали первенцу такое имя. С некоторых пор ко мне попадают удивительные вещи. Вещи, что стали свидетелями жутких трагедий, или загадочных происшествий. Супружеская чета Наталья и Серж, зная об этом, нет-нет, да и презентуют тоже что-нибудь эдакое. Но, этот трофей достался в наследство с домом. Вот видите, там, на каминной полке стоит запаянная стеклянная колба. В ней пуля, покрытая бурыми пятнами. С нее все началось. Думаю, ей и закончится. Почему вам это все рассказываю? Знаете, впервые в жизни мне страшно.
Наш Торфград некогда был шумным и многочисленным. Как вы, наверное, догадались из названия, градообразующие предприятия занимаются добычей и переработкой торфа. Мой отец один из держателей акций. Доход до сих пор стабильный, хоть и тряхнул городок экономический кризис в свое время. Дело в том, что некогда в пригороде размещались корпуса богатейшей корпорации «Пароробот». Не выдержав конкуренции на рынке, они разорились, оставив в наследство городу развалины завода и километровые свалки металлолома. Поначалу местные умельцы брали оттуда материал для своих нужд, пока все это «богатство» не начало медленно погружаться в болота. С каждым годом посещение заброшенных территорий становилось все опаснее. И методично обрастало не только лесом, но и легендами. Поговаривают, что в подземных лабораториях поселился инженер-маньяк. Мол, работал когда-то на корпорацию и свихнулся, а теперь клепает из всего, что под руку попадется, жутких монстров и бредит созданием гибрида человека-робота. Подобные байки вдохновили местную молодежь на создание субкультуры «Робозомби». Боже, встретила их однажды в сумерках. Жуть!
Но я отошла от темы.
На добыче торфа поднялся не только мой отец. Председателем совета директоров «Добторфа» в те времена был Феликс Фоншнапский. Вот о его дочери, Брутильде, и пойдет речь.
Бруни стойко переносила любые примерки. Но сегодня, мадам Фуше, личная портниха семьи Фоншнапских, явно в ударе. Развесив по комнате отрезы тканей, она битый час терроризирует девушку, то, пришивая, то, отпарывая рюши. Ну, как же, ведь бальное платье просто обязано производить фурор. Это вам не какой-нибудь дорожный жакет, или купальный костюм. Хотя нет, любая вещь, пошитая мадам Фуше, создается именно ради этого.
- Ай! – вскрикнула Бруни, когда очередная булавка воткнулась в нежное девичье бедро. – Ну почему вы упорно избегаете манекенов?
- Я должна видеть ваш туалэт в движение, моя девочка, - нараспев протянула мадам Фуше, и шустро залезла на четвереньках под пышный подол, - вы же не будете на приеме стоять столбом, - из-под юбки донеслось приглушенное покашливание.
- Вы в порядке? - Брутильда каждый раз боится, что портниха таки наглотается своих бесчисленных булавок, которые неизменно торчат в уголках ее рта.
- Стойте спокойно, мадемуазель! – Фуше на секунду появилась среди оборок, и тут же нырнула обратно в облако газа и шелка.
- Ну, вот и все! – портниха выбралась, и с силой одернула многострадальный подъюбник.
Девушка покачнулась, но на ногах удержалась, пышные оборки взметнулись стайкой бабочек.
- Шикарррно! – мадам Фуше всплеснула руками, - он будет Ваш!
О, эта хитрая дама имела в виду того молодого вельможу, в честь коего и устроили внеочередной городской бал.
- Говорят, он чертовски хорош, и баснословно богат, - мадам приподняла бровь.
- Хм, - Бруни скривила губы, - а еще повеса и бессердечная сволочь.
- Ну, дорогуша, - Фуше повела плечами, - так говорят те, кому не удалось заинтересовать сего господина. Потерпели неудачу, вот и судачат, - портниха отошла от Брутильды и жестом попросила повернуться.
Девушка закружилась по комнате.
- Великолепно! – снова восхищенно выдохнула мадам Фуше, - нет, он не устоит!
Бруни, Бруни! Милая, славная девочка. Совсем неиспорченная деньгами и положением семьи в обществе. Воспитанная, образованная. Не удивительно, что большинство молодых людей старались покорить ее сердце. Брутильда умела расположить к себе собеседника. Но, друг у нее был только один. Инженер-техник Ольшен Сон. С ним Бруни проводила почти все свое свободное время.
Ольшен рос среди газовых котлов и паровых двигателей. Его отец держал мастерские по всему городу. Можно сказать, парень родился с гаечным ключом в руках. С Брутильдой познакомился будучи подростком. Девочка, с разбитыми коленками, чумазая от копоти, устало катила свой скутер мимо ворот его гаража. Он, как истинный джентльмен, предложил помощь и удивился отказу. Естественно проследил за незнакомкой, и удивился еще раз, когда застал ту за починкой сломанного средства передвижения.
Мне сложно подобрать правильные слова, что бы вы поняли, какие чувства испытывал Ольшен к девушке. Скорее так – она была центром его вселенной.
Будучи оба незаурядного ума и смекалки, они мастерили удивительные вещи. Однажды собрали робота-щенка по кличке Печенюшкин. Это существо понимало команды и даже испытывало некоторые чувства. Радовалось и пугалось так, что делало лужи керосина на полу.
Любила ли Ольшена Бруни, как женщина любит мужчину? Не знаю. Но, она часто представляла их семейную жизнь, детей, путешествия. И вообще, доверяла ему, делилась бедами и страхами. Мчалась за советом и поддержкой. Например, как сейчас.
- Ах, Ольшен! - Бруни кинулась другу на шею, - видел бы ты, какое мадам Фуше мне платье сшила! На балу мы будем самой красивой парой!
- Где ты умазалась? - молодой человек попытался стереть пятно машинного масла с ее лба.
- А, это, - девушка рассеяно провела по лицу, испачкавшись еще сильнее, - да, тут недалеко небольшой конфуз вышел.
Парень приготовился слушать. Когда-то они вместе собрали из лома отличный паробайк. Получилось стильно и практично. Брутильда обожала носиться на нем по городу и окрестностям. Единственное что не одобрял Ольшен – костюмы, кои надевала его подруга для езды. Галифе, куртка-пилот, кожаный подшлемник и очки в пол-лица делали ее похожей на мальчишку.
- И тут на меня вылетает красный ройс! – сквозь воспоминания прорывается голос Бруни. – За рулем хлыщ. А глаза у хлыща - во! – она соединила большие и указательные пальцы, показывая как округлились глаза у водителя элитного авто, когда перед его капотом возникла Брутильда верхом на железном монстре. – Ну, я по газам, он по тормозам. Рулем вильнул и в столб.
- Где? – Ольшен потянулся за сумкой с инструментами.
- У наших ворот, - махнула девушка рукой в сторону улицы. – Я попыталась предложить ему помощь, но он послал меня в грубой форме.
- Он не понял, что ты девочка, - Ольшен зашагал в сторону двери.
- Прошу тебя, не говори ему кто я, - Бруни бежала следом, - отец меня просто убьет!
За воротами ждал тот самый пострадавший. Трещина на фаре, скол на бампере – работы на час. Ольшен, дабы замять конфликт, отремонтировал ройс бесплатно. Он не знал, что трагедия уже разворачивается. Не замечал и взглядов полных ненависти, что бросают виновники аварии друг на друга.
- Неделя, – прошипел хлыщ девушке на ухо, перед тем как сесть в авто.
Да-да, вы верно догадались, этим хлыщем был именно Николаус Забровский-Липшиц. Тот самый, в чью честь городской бомонд устраивал прием. Красавец Нико. Думаете Брутильде он не запал в душу? Ошибаетесь. Она влюбилась с первого взгляда, как только тот в ярости выскочил из машины. И теперь, когда девушка ехала с родителями на прием, она испытывала двоякое чувство. Мужчина, которому Бруни готова отдать жизнь, собирается у нее эту жизнь забрать.
- Феликс Фоншнапский с женой и дочерью, - объявил глашатай.
Прозвучал гонг. Бруни с родителями ступила на лестницу зала приемов в Городской Ратуше. Сердце Нико замерло. Купидон решил сыграть с этой парой злую шутку.
О, как распаляло то, что девушка избегает общения с ним. Не поднимает глаз, дрожит всем телом, стоит ему приблизиться. И вечно прячется за этого слесаря Ольшена. Так и прошел вечер. На следующий день Нико посетил дом Фоншнапских, будучи приглашенным на обед самим главой семейства.
По традиции, отпрыски обязаны продемонстрировать владение каким-либо из искусств. В общем, Бруни пела. Потом и Николаус, сев за рояль, исполнил полный нежности романс. Всем стало понятно – чувства взаимны. Можно готовиться к свадьбе.
Неделя пролетела незаметно. Брутильда за это время ни разу не появилась в гараже Ольшена. Ни разу не села на любимый паробайк. Наступил день воскресный.
- Бруни, - Нико обнял девушку, - мне нужно ненадолго отлучиться.
- Я хотела тебе кое в чем признаться, - Брутильда отстранилась.
- Я тоже, - его голос охрип от волнения, - Я люблю тебя, Бруни! Как никого никогда не любил!
Он поцеловал ее губы, нежно, едва касаясь.
- И я тебя, больше жизни, - прошептала девушка. – Я знаю о дуэли.
Мужчина удивленно посмотрел на подругу.
- Нико, ты будешь стреляться с девушкой, - она искала в любимом лице хоть каплю сострадания.
- Какая разница кто это!
Бруни стало жутко. Глаза кавалера потемнели от гнева. Черты лица исказила гримаса презрения.
- Если бы ты видела эту нахалку, ты поняла бы меня! – он мерил шагами комнату, - знаешь, сколько таких, как она?
- Каких? – сердце сжалось.
- Мерзких, грязных скобарей, на вонючих пароциклах, дешевых подстилок разных там механиков типа Ольшена! – Нико сорвался на рык, схватил дрожащую девушку за плечи и тряхнул. – Я с удовольствием убью ее и вернусь! Я сделаю этот мир чище, ради тебя!
По щекам Бруни текли слезы.
- Не плачь, бога ради, - Нико целовал ее лицо, - я обязательно к тебе вернусь, не бойся!
Я не знаю, действительно ли Николаус Забровский-Липшиц воспылал неземной любовью к дочери Фоншнапского, но жениться на ней он точно собирался. После отъезда кавалера Брутильда переоделась, испачкала лицо, надела дорожные очки и пришла за байком. Она разминулась с Ольшеном всего на пару минут. Тот отправился к мадам Фуше, забрать костюм для свадебного торжества, о котором судачил весь Торфград. Думаю, что мадам поделилась с ним сплетней, мол, Николаус стреляется сегодня с обидчиком, посвятив сею дуэль своей невесте. Верное сердце сжалось от ужаса. Ольшен знал, кто обидчик хлыща на красном ройсе.
Он опоздал. Примчавшись на берег реки, застал истекающую кровью девушку, лежащей в траве.
- Ольшен, - Бруни сжала запястье друга, - мне так стыдно, прости. Но я не могу с ним жить, и без него тоже не могу. Лучше так.
Он плакал и целовал остывающие веки. Баюкая ее тело, шептал слова, которые не смел говорить при жизни. А после поднял на руки и унес.
Больше ни его, ни девушку никто не видел. А через пару дней при загадочных обстоятельствах исчез Николаус.
Феликс Фоншнапский продал свое имущество и навсегда покинул Торфград. Покупателем стал мой отец и теперь в доме Бруни буду жить я.
