Миры Анархии: КАТ. 1-ая часть

Мой КоБР взвизгнул сервоприводами и замер, демонстрируя полную готовность. Я выключил тестовую программу и перевёл взгляд на экран своего ведомого. Болван также демонстрировал полную боеспособность, выведя на мониторы моего БИЦа исключительно зелёненькие строчки отчётности.
Отлично, значит, десантирование прошло удачно. Какой там процент успешных приземлений боевых пар с орбиты? Не помню, но всё равно: приятно попасть в удачную часть статистики. А вот то, что мне вместо живого ведомого впарили болвана - отвратительно. И скучно.
Кто-то в генштабе ещё лет десять назад решил, что сцепка "ведущий-ведомый" работает эффективней, если ведущий - человек, а ведомый - БээР. Отличный и смертельный механизм. Но все же робот. Без мозгов. Не способный на инициативу или разумную авантюру. Отлично стреляющий и замечательно прикрывающий спину. Но делает он это благодаря программам, а не долгу, верности и профессионализму. Болван, одним словом.
Ладно, это всё лирика. Вскрываю пакет и извлекаю из него кнопку разовой флэшки с боевым приказом. Подношу её к порту считывателя, выводя приказ на центральный монитор. Ага... В принципе, плёвое задание: изучить "с земли" маршрут возможного следования колонн бандитов, расставить маячки, в наиболее уязвимых местах разместить парочку кобальтовых мин-хлопушек, и всё - можно запрашивать эвакуацию. Ерунда.
Даю команду болвану накрыть нас камуфлирующим полем и расслабляюсь в кресле. До полной темноты ждать пять часов, можно и вздремнуть.
Служба научила меня спать при первой возможности где угодно и как угодно. Под дождём, стоя, на ходу, в сыром блиндаже под бомбардировкой с орбиты, в трясущемся десантном боте и даже в приёмной у начальника штаба. А уж в мягком анатомическом кресле с массажем спины и жопы - это почти как на курорт съездить.
Пока болван тащит службу, неглубокий сон медленно покачивает меня на волнах. Разные мысли дельфиньими спинами изредка вспарывают рябь этих волн, не позволяя нырнуть глубже и стимулируя оставаться на поверхности.
Бандиты... Как может существовать целая планета бандитов? Кого они здесь грабят? Сами себя? Бред какой-то. А переселенцы куда делись? Их убили эти самые бандиты? А кто тогда поля засевает? Вон с орбиты красотища какая...
Звучит зуммер небоевого уведомления. Лениво приоткрываю глаза и кидаю взгляд на монитор. Так и есть - движение. Увеличиваю масштаб и смотрю на... Наверное, это сноповязалка. Кажется, так называют эти штуки на аграрных планетах. Автономная хреновина выползла на поле и принялась аккуратно срезать длинные стебли травы, пакуя их в однообразные бухты.
Заплечная ракетная установка болвана дёрнулась и уставилась на сноповязалку. Болвааан! Помечаю сельскохозяйственную машину как "не цель - игнорировать", опять откидываюсь в кресле и медленно погружаюсь в волны желанной дрёмы...
...А еще их называют сепаратистами. Интересно, что означает это слово? Что-то плохое, раз его произносят в таком контексте. Термин "бандиты" куда проще и понятнее, хотя вопросов всё равно больше, чем ответов. Только эти вопросы задавать некому, ибо безопасники быстро от службы отстранят и на мозговое тестирование отправят. А эта процедура ещё никому на пользу не пошла.
А ведь когда-то Земная Федерация с ними торговала. Хотя вот тоже непонятно: с кем именно? С бандитами? Это вряд ли. Или с переселенцами? Откуда тогда бандиты взялись? Да и с самой торговлей тоже всё как-то мутно... Получается, что сначала Земля отправила сюда почти сотню кораблей с переселенцами и техникой на первое время, а потом торговала... То есть мы за свой счёт отправили их сюда, обеспечили всем, организовали этим дармоедам райскую жизнь, а потом им ещё и денег давали за их продукцию? Хрень какая-то. А, впрочем, я не экономист, не политик, а командир боевой пары. И хороший командир!
Приоткрываю один глаз и смотрю на центральный монитор. Всё спокойно. Болван бдит, сноповязалка вяжет, ветер качает верхушки деревьев подлеска, в котором мы затихорились в ожидании темноты. Курорт...
...Перед вылетом как-то случайно посмотрел новости: так там про них говорили как про террористов. Что это такое - террорист? Зачем? Непонятно. Нет, командир наш молодец - мозги нам сложными словами не засирает. Там - бандиты. Они - плохие. Мы - хорошие. Нам платят - мы их убиваем. Всё просто. Молодец, батяня.
Волны дрёмы лениво качают меня по затухающей амплитуде. Дельфиньи спины мыслей появляются на поверхности всё реже и реже, позволяя мне погрузиться в мелководье поверхностного сна. Из которого меня бесцеремонно выдёргивает зуммер боевой тревоги. Боевой!
Сколько я спал? Секунду? Минуту? Час? Неважно! Ищу глазами метку цели, выделенную болваном. Метку? Это метки! Два десятка пока ещё не выясненных тяжёлых боевых машин противника, явно забирающих нас в полукольцо.
Что, для них нашего камуфлирующего поля не существует? Это же бандиты! Откуда у них такие технологии распознавания?
Мои пальцы летают по клавиатуре пультов БИЦа. КоБР стремительно вошёл в боевой режим, схлопнув бронещитки и вывалив заплечные турели крупнокалиберных пулемётов. Болван ощетинился ракетами и отрапортовал о готовности бахнуть на упреждение по противнику миномётным огнем.
Нет, явно его боевые программы писал маньяк. Ввожу запрет на превентивные действия и возвращаюсь к программе-анализатору. Она уже посчитала все мыслимые и немыслимые варианты боестолкновения и безапелляционно приговорила нас с болваном к проигрышу.
Ясно, отступаем. На симуляторах и такие ситуации тоже обыгрывали. Взвизгнув сервоприводами, КоБР развернулся, и я направил его в сторону открытой части полукольца, по удачному стечению обстоятельств совпадающего с началом заросшего кустами овражка. Может, ещё получится без огневого контакта выскочить.
Не получилось. Несмотря на то, что мы с болваном шпарили по оврагу на форсаже, забыв и забив на энергосбережение, стремительным рывком путь нам перекрыл крайний БээР противника. Таких монстров я даже в играх-симуляторах не видел: высотой в боевом положении метров двенадцать, четыре руки-манипулятора, увенчанные пушками и ракетными установками, весь в каких-то выпуклостях и наростах, имеющих явно боевое назначение.
Пискнула программа распознавания, привлекая мое внимание. Бааа, да это ж тяжёлый горнопроходческий робот, переделанный какими-то умельцами в боевой. Фигассе тюнинг! Это вообще, возможно?
Резко приседаю, давая команду болвану атаковать из-за моей спины. Тут же надо мной возникают четыре параллельные дымные трубы, состоящие из перегретого газа, тянущиеся за четырьмя тактическими ракетами. Бааам!
Противостоящий монстр окутывается огненным облаком, а мы с болваном стартуем мимо него. Проносясь, я успеваю бросить под него кобальтовую мину-хлопушку и, как только он оказывается сзади на безопасном расстоянии, жму кнопку активации. В этот раз Бааам чувствительно толкает в спину. Что творится вокруг тюнингованного горнопроходческого монстра, не хочу даже представлять.
Буквально через несколько секунд нашего стремительного "отступления" моего КоБРа сбивает с ног мощным ударом в борт. Кубарем лечу и бьюсь о край оврага. Чем это меня так приложили? Системы обеспечения безопасности сработали на отлично, но в голове слегка гудит. Ухает болван, ракетными залпами прикрывая меня и давая возможность подняться.
Быстро, как только могу, вскакиваю. Стартую, параллельно изучая боевую обстановку. БээРы противника приблизились на расстояние кинжального огня, но кольцо пока ещё не схлопнули. Надо менять тактику, по оврагу нам не уйти. И всё-таки, чем это меня так приложили?
Выскакиваю через край оврага, попутно переводя КоБРа из боевого в транспортное положение. Болван, чуть посомневавшись, повторяет маневр. Мы вылетаем на поле с отрывом от земли метра на три, в воздухе выпуская из коленных и локтевых суставов своих машин колеса. Рискованный шаг, но скорость наша вырастает раз в десять, да и распластанную по земле быстродвижущуюся цель поразить сложнее.
Пищит программа распознавания, желающая донести до меня информацию о применяемом противником оружии. Бааа! Резиновый снаряд! Зачем они бахнули по мне резиновым снарядом? Такие в тактических играх и учениях используют, сбивая противника, не повреждая его. Точно! Не повреждая! КоБР с болваном им исправные нужны, а меня хотят в плен взять! А вот хренушки!
Шпарим по полю, хаотически маневрируя. Для возможных преследователей оставляю сувенир, пару раз отщёлкнув мины-хлопушки. Миссия провалена, боевой приказ не выполнен. Либо ждали нашу боевую пару, либо спалили на стадии десантирования. В любом случае - не моя вина. Но в любом случае - это отвратительно.
Внезапно на нашем пути вырастает серия взрывов, быстро превращающихся в стену зелёного тумана. Химатака! Тормозить уже не успеваем и влетаем в зелёную мглу на полном ходу. Но перещёлкнуть тумблер воздухозабора на автономные баллоны я успеваю. Уффф....
Пищит программа-анализатор. Бросаю взгляд на монитор. Так и есть - нервнопаралит. Наверное, очень наша техника бандитам целая нужна. А я живым. Хотя после увиденного уже язык не поворачивается врага бандитами называть. Тактика, стратегия, разведка, матобеспечение, техуровень... Это полноценный враг, а не какие-то там бандиты. Как я понимаю, если бы они захотели меня с болваном просто уничтожить, то я бы уже давно был мёртв.
Кажется, оторвались. Сбрасываю скорость и перехожу в режим энергосбережения. Болван дублирует мои действия. Отстреливаю в воздух дрона-наблюдателя: надо же знать, что делает враг.
Дрон взмывает вверх и с высоты начинает сканировать театр ещё недавнего боя с окрестностями. На мониторах появляются картинки. Визуального наблюдения, теплового, электромагнитного, химического и еще десятка режимов.
Да, мы оторвались. Уйдем ещё чуть подальше, и можно будет запрашивать эвакуацию. Ущерб врагу мы нанесли... Ноль. Как ноль? Одного же мы с болваном неплохо раскатали! Но программа-анализатор упорствует: сколько единиц врага в бой вошло, столько же и вышло. Самостоятельно и своим ходом. Н-да... Стыдоба... Что докладывать по возвращении? Приказ не выполнен, воевали, убежали?
На мониторе вижу, как БээРы врага построившись в колонну, уходят в противоположную от нас сторону. И что, даже преследовать не будут? Наверное, переоценил я их возможности и способности. Так что всё-таки бандиты. Такие технологически обеспеченные бандиты...
Возвращаю дрона, припарковав его на захребетную площадку и продолжая идти малым ходом. Попутно запускаю файл с записью недавнего боестолкновения. Чётко вижу четыре ракетных попадания из четырёх в монстрообразный БээР противника. Переключив на изображение с задней камеры, не менее чётко вижу вполне корректное срабатывание мины-хлопушки. Да его же разнести вдребезги должно было! А он вон, как огурчик... Ничего не понимаю.
Но снятого вполне достаточно для работы аналитическо-тактическому отделу, так что мою миссию полностью проваленной считать нельзя. Хоть это радует.
Останавливаюсь и активирую маяк, запрашивая эвакуацию. Нет связи с орбитой. Как это? Теоретически маяк должен быть виден хоть на дне океана, а тут... Хотя нет, вот появился сигнал. Уф, есть подтверждение, теперь просто ждём. Откидываюсь в кресле, прокручивая в голове недавние события. Болван бдит, служба идёт.
Достаточно быстро на экране появляется метка эвакуационного бота. Как это они так оперативно? Ну и отлично, значит, ещё на ужин успею. Включаю луч наведения и ищу глазами приближающийся бот. Вот он.
Переходим с болваном в эвакуационное положение и, как только бот зависает над нами, синхронно прыгаем в открытый шлюз грузового порта.
- Приветствую, - звучит в динамиках голос пилота, - уходить будем с перегрузкой, так что пристегнитесь и деактивируйте боевые системы.
Ясен пень, мог бы и не говорить. Подхожу спиной к швартовочной стенке и позволяю жёстким захватам швартовочных манипуляторов намертво зафиксировать КоБРа и болвана друг напротив друга. Всё, теперь чуть подождать, потерпеть перегрузку и я на борту. Кубрик, душ, ужин и длинная череда неприятных отчётов.
- Я сказал деактивировать боевые системы, а вы ведомый БээР в ждущий режим перевели, - опять звучит в динамиках голос пилота. - Требования безопасности. Так что туши своего болвана.
Вот те на...
- И давно такие требования? - спрашиваю, не торопясь выполнять распоряжение пилота.
Червячок сомнений начинает грызть, все недавние события приобретают несколько иной окрас, и я пристально оглядываюсь по сторонам. Ну нет, точно наш бот, никаких вопросов.
- Всегда были, - нетерпеливо отвечает пилот, - выведи на свой тактик текст боевого устава. Пункт шестнадцать смотри, там всё чётко написано. А то, что вы все привыкли не тушить своих болванов, а в ждущий режим переводить - это не моя проблема! На моём борту или по уставу, или никак. Высажу обратно сейчас нафиг!
На всякий случай тяну время, смотрю устав. Хотя заранее знаю, что я там увижу. Прав пилот. Деактивировать. Одни кабинетные придурки устав писали, другие придурки его буквального выполнения требуют.
- А то, что после полной деактивации его запуск "на горячую" невозможен, ничего? - делаю последнюю попытку съехать и не выполнять его требования. - Он свои системы будет минуты три сканировать, прежде чем запуститься.
- Ничего, - отвечает этот зануда, - когда я на борту БОСа, то я вообще никуда не тороплюсь. И три минуты спокойно подожду.
Как мне не хочется, но вынужден отщёлкнуть предохранительную скобу, нащупать центральный курок запуска болвана и, утопив его, перевести в парковочное положение. Болван, слегка вздрогнув, сникает в цепких объятиях швартовочных манипуляторов. Через полсекунды бот взмывает вверх.
Перегрузка... Два жэ. Три же... Четыре жэ. Чёрт, у меня же не полноценное перегрузочное кресло, на шести жэ я и вырубиться могу... Шесть жэ. Сееемь.... Реальность тухнет, угасая и сливаясь в точку. Темнота...
 
***
- Аллё, военный! Аллё! Просыпаемся, - звучит в ушах чей-то неприятный голос. - Хватит оттопыриваться!
Открываю глаза. Вижу небо. Нет, это потолок небесно-голубого цвета - на небе не бывает светильников и вентиляционных коробов. А значит, я не на БОСе. Там стены и потолки стального цвета и только в медотсеке традиционно белые.
Пытаюсь повернуть голову, чтобы осмотреться по сторонам. Поворачивается. Осматриваюсь. Так и есть: окна с колышащимися за ним деревьями - на орбите такого быть точно не может. Рядом стоит здоровенный медицинский прибор, трубка из которого идёт прямиком в мою вену.
- Военный! Проснулся! Ну вот и славненько, а то грешным делом делом уж подумали, что всё - отбегался!
А голос не такой уж противный. Особо циничный просто. Ладно, надо выяснить, что это за место и как сюда попал.
- Где я?
- Как где? - обладатель особо циничного голоса явно веселится. - Где и был: на КАТе. Теперь вот в больничке только.
- Где? - если бы я не лежал, а стоял, то моя челюсть точно бы отвисла. - Не был я ни на каком КАТе! Да и вообще - что такое этот ваш КАТ?
- А как вы эту планету называете? Или вам даже не говорят, куда на бойню отправляют? А, впрочем, неважно, сам потом расскажешь, если захочешь. Мы эту планету называем КАТ. Конфедерация Анархических Территорий.
Точно бандиты. Вот угораздило же попасть в плен к бандитам. Но как? Я же уже в эвакуационном боте был... Сбили на взлете, что ли? Но чем? Защита и маскировка у бота высшего уровня. Хотя с них станется: те ещё выдумщики, судя по увиденному тюнингу горнопроходческого монстра.
- Я в плену? - задаю глупый вопрос, хотя и так всё очевидно.
- В плену? - удивлённо переспрашивает собеседник, - в каком таком плену? Нахрена нам дармоедов кормить? Допросят тебя, и вали на все четыре стороны!
- Всё так просто? - стараюсь пропитать голос иронией. - А если я ничего не скажу?
- Скажешь всё, что спросят, и даже чуть больше, - мой собеседник явно веселится.
- Пытки и иные методы интенсивного допроса.
Налёт весёлости мигом улетучивается с его лица.
- Твою ж мать! - резко говорит он, - да вы за кого нас принимаете? За дикарей, какими сами являетесь? Сыворотка правды, вкупе с полиграфом, творит чудеса! А пытки в современном прогрессивном обществе - это наказание, а не метод получения информации!
Вот те на - прогрессивное общество... Про "пытки как наказание" даже забываю на секунду и замолкаю, переваривая услышанное. Не дав мне опомниться, мой собеседник, явно потеряв ко мне интерес, продолжает:
- Значит, так. Я как дежурный врач фиксирую, что в себя ты пришёл, состояние твоё удовлетворительное, разум ясный, хоть и засранный, и делать тут тебе по большому счёту нечего. Поваляйся ещё часов пять, в себя окончательно приди и свободен. Да, сам никуда не уходи - за тобой придут.
Сказав это, он разворачивается и, не оглядываясь, выходит из палаты, демонстративно хлопнув дверью.
И из-за чего он на меня обиделся? Что я не так сказал? Ну и ладно, потом разберусь: ещё не хватало из-за какого-то докторишки голову себе забивать.
Итак, что имеем? Я в плену. Пусть бандиты это как-то по-другому называют. Режим содержания... Оглядываюсь по сторонам... Ничего. Очень даже ничего. На гарнизонной гауптвахте куда хуже. Посмотрим, что будет дальше.
Может сбежать? А куда? Все свои - на орбите. Спасательную операцию, судя по всему, никто организовывать не торопится. Да и чего торопиться? Я - плановые потери. Как это ни грустно, но очевидное признавать приходится.
Тихо попискивает громоздкий прибор, трубка из которого присосалась к моей вене. Интересно, зачем со мной церемонятся? У нас с пленными точно никто так не заморачивается. Или у них планы на меня какие? Точно! Будут вербовать!
И чего они могут от меня захотеть? Чтоб я вернулся на БОС и взорвал его нафиг? Или дадут мне какой-нибудь портативный передатчик и попросят информацию сливать? А за это они мне... Что? Деньги? Или, как там в шпионских сериалах, "сотрудничество в обмен на жизнь"?
Размышляя таким образом, медленно засыпаю. Так и не поняв - сам, или по трубке из медприбора в вену какая снотворная дрянь поступала.
 
***
Допрос я вообще не помню. Всё было как во сне. Одни мутные образы. Мутные вопросы и мутные ответы. Но, кажется, я рассказал им действительно всё. И, как верно подметил докторишка, даже чуть больше.
Причём меня даже никуда и не переводили: допрашивали прямо в палате. Скорее всего, тот здоровенный попискивающий медприбор был штуковиной двойного назначения - вот тебе медицина, а вот тебе и химия для допроса. Да, фантазёры...
А вот вербовать меня никто не пытался. Даже намёков не делал. Когда я опять вырубился после допроса, то меня просто оставили отсыпаться. Как проснулся - а я именно проснулся, бодрым и отдохнувшим, - то меня просто подняли, одели в мои же шмотки, нацепили на руку какой-то прибор и выпроводили из палаты. Как сказал один из выпроваживающих, здоровенный бородатый детина, "на инструктаж".
Сижу, жду "инструктажа". Если честно, то я плохо понимаю, что происходит. Такого просто быть не может. Я - военнопленный. Если бандитам чужда вся военная этика, то я просто пленный. Или заложник. Или... - кто? Каков мой статус?
Меня никто не охраняет. Даже сейчас я просто могу встать и уйти. Дверь открыта, за дверью никого нет. Только из любопытства сижу в этом кабинете и жду "инструктора". Хотя мне здесь и идти по большому счёту некуда.
- Здравствуйте! - в открывшимся дверном проёме появился человек в аккуратно подогнанном пустынном камуфляже. - Я Вам расскажу, что здесь да как, после чего Вы абсолютно свободны. Можете задавать мне любые вопросы.
- И всё-таки, я здесь в качестве кого? - вместо приветствия задаю раздирающий меня вопрос.
- В качестве лица, которому требуется инструктаж. И Вы абсолютно свободны. Совершенно! - мой собеседник выглядит вполне серьёзным. - Прямо сейчас можете встать и уйти. Но на Вашем месте я бы начал с другого. Неужели Вам не интересно, где Вы оказались и какие тут порядки? Поверьте, я здесь именно для того, чтобы донести до Вас элементарные вещи, которые, скорее всего, станут для Вас неким откровением.
Ладно, послушаем. Делаю несколько пар вдох-выдох и спокойно говорю:
- Как мне сказали, вы эту планету называете КАТ. Конфедерация Анархических Территорий. То есть место без закона и власти. Разве есть что-то, что мне следует знать о беззаконии и хаосе?
- Вы находитесь в плену своих стереотипов и пропаганды. Может, начнём с основ - с конституции?
Роняю челюсть на грудь, синхронно выпучив глаза на собеседника. Конституция у бандитов? У анархистов? Что за бред? Судя по всему, моё недоумение весьма красноречиво, ибо "инструктор", улыбнувшись, продолжает:
- Значит всё-таки с конституции... Она проста. И содержит всего два пункта - Свобода и Договор. Пункт первый - Свобода. Каждый человек у нас свободен. Свободен во всём. И никто не вправе посягать на его свободу. Никаким образом! Но! Эта свобода заканчивается там, где начинается свобода другого человека. Посему от всех требуется понимать это и иметь высокую степень и способность самоограничения. С непривычки это не так просто.
Продолжаю молчать и пялить глаза. Нет, эту информацию надо как-то по-другому воспринимать. И в другой обстановке.
- Пункт второй - Договор. Этот пункт прямо следует из первого, как бы странно это не звучало. Свою свободу каждый может добровольно ограничить по договору. Для достижения некого высшего блага, например. Или для обороны. Или для устранения последствий стихийных бедствий, которые у нас ещё недавно случались регулярно. Или для какой-то сделки. Или для работы.
- Ага! - цепляюсь за понятные мне материи, как за спасительную соломинку. - То есть я могу и не договориться?
- Можете.
- И, соответственно, игнорировать призыв в армию даже в случае нападения извне?
- Так точно.
- И что мне за это будет?
- Ничего.
- Как ничего?
- Вот так - ни-че-го! - произносит по слогам мой собеседник, глядя на меня с сочувствием, как на ребёнка-дебила. - Только как Вы дальше жить будете в обществе, в помощи которому отказали в момент, когда общество в этой помощи нуждалось? Или Вы думаете, что Вас кто-то на работу после этого возьмёт? Или Ваш товар кто-то купит?
Вот так поворот!
- Позвольте, - говорю я, немного подумав, - а как кто-то об этом узнает?
- Обратите внимание на прибор у Вас на запястье.
Говоривший делает небольшую паузу, а я смотрю на штуковину, о которой, если честно, уже забыл. Небольшой продолговатый предмет, изгибающийся чётко по руке. С дисплеем. Когда-то в древности так носили часы. Всё, осмотр окончен - сказать о штуковине больше нечего.
- Это социализатор. Ваше всё, - говорит инструктор, убедившись, что с осмотром покончено. - В этом приборе сосредоточена вся инфраструктура Ваших общественных взаимодействий. Это и кошелёк, и банковский счет, и инструмент купли-продажи, и средство связи, и нотариус, фиксирующий каждый договор, каждую сделку, и личный идентификатор – всё, одним словом.
Заинтересовавшись технической стороной, чуть было не спрашиваю, как это работает. Но вовремя успеваю себя остановить: есть куда более важные вопросы, требующие немедленного прояснения.
- И что? Какое это имеет отношение к тому, что я отказался участвовать в какой-то очередной войнушке?
- Непосредственное. Любой контрагент, желающий у Вас что-либо купить, продать, или принять Вас на работу, видит историю Ваших договоров, их выполнение и предложения заключить договор. А иначе как он с Вами дела иметь будет? И вот среди этого перечня вдруг вылезает отвергнутое Вами предложение о помощи в обороне от врага или при стихийном бедствии. А это в глазах подавляющего большинства ещё хуже, чем какой-нибудь кидняк или невыполнение собственных обязательств. Всё, вы списанный материал, и вам одна дорога - в пустыню на подножный корм. Ибо никто с вами никаких дел иметь не будет гарантировано.
- То есть изгнание?
- И да и нет. Никто Вас никуда не изгоняет - Вы сами будете вынуждены уйти. С Вами просто никто не будет иметь никаких дел. Не продают еду, не сдают жилье, не берут на работу, ничего у Вас не покупают, какая бы соблазнительная цена ни была. Ни-че-го. Причем никто людей не заставляет так себя вести - они сами в основной своей массе выбирают такую линию поведения. Так уж сложилось. И рано или поздно Вы становитесь перед выбором: или сдохнуть в канаве от голода и болезней, или уйти на подножный корм.
- И много таких вот... на подножном корму?
- Немного, но есть. Правда, долго они не живут. Мир не идеален, а у нас здесь не курорт.
- А что мне мешает просто снять эту штуку... как её там? А, социализатор. И жить дальше в своё удовольствие.
- Вы меня не слушаете. Или не слышите. Без нее вы свободны. Но не договороспособны. А жизнь в обществе подразумевает постоянный договор с кем-либо и о чём либо. Идёте еду покупать - вот вам договор купли-продажи. Идёте на работу - вот вам договор найма. Возвращаетесь домой - и тут договор. Открыл воду - договор поставки воды. Включил свет - договор поставки электроэнергии. Без договора даже посрать у вас не получится - экскременты утилизировать и перерабатывать надо. Вся жизнь - договор. А Вы добровольно хотите себя её лишить. Так что не снимайте социализатор, не надо.
Мозг взорван. Да как они живут вообще? Это же бардак. Как власть справляется? Точно! Власть...
- А кто правит планетой? - задаю пришедший в голову вопрос. - И, самое главное - как? При таком-то бардаке...
- Вы недооцениваете способность общества к самоорганизации. Нет у нас власти в вашем понимании. И бардака тоже нет. Всё достаточно просто: Вы пришли на работу - власть для Вас - Ваш же работодатель, но в пределах заключённого с ним договора; Вы воюете - Ваша власть - командир, но опять же, в чётко оговоренных рамках. Ну и так далее.
- Это-то понятно, - продолжаю я упорствовать. - Но общая власть на планете кем реализуется? Налоги кто собирает? Законы кто пишет?
- Налоги - суть узаконенный рэкет. Нет у нас никаких налогов. И законов никаких нет кроме конституции. В которой всего два слова, Вам уже известных: свобода и договор. И, как уже говорил, Вы совершенно напрасно недооцениваете способность общества к самоорганизации.
Нет, это выше моего понимания. Инструктор точно что-то недоговаривает. На чём бы его подловить? Ага… ловлю убегающую мысль за хвост:
- А как же чисто государственные сектора? Инфраструктура? Пенсии? Медицина? Строительство общественных объектов?
- Нет у нас никаких пенсий. С чего Вы взяли, что если Вы сами не побеспокоились о содержании себя в старости, то это должен делать кто-то другой? Ну, семья - ладно, но другие-то здесь причём? С медициной у нас полный порядок, не переживайте. Но она вся частная. А на счёт инфраструктуры и прочего - сами всё увидите, не переживайте.
 
***
- Да твою маму восемь раз! - ругается старый Свомпи. – Что ж ты метрические ключи хватаешь, если резьбы дюймовые?
Извиняюсь и быстро бегу за вторым комплектом ключей. Никак не привыкну к тому, что надо учитывать происхождение техники.
- На БОСе у нас всё стандартизовано было, - оправдываюсь, меняя набор ключей и подавая его мастеру.
- Где? - переспрашивает он, хотя ответ знает.
- На БОСе. Боевая Орбитальная Станция, - подыгрываю ему. - Там у нас всё было дюймовое.
- У нас тоже всё было стандартизовано. Метрическое только. Покуда вы не припёрлись. Теперь трофейной техники столько, что впору под неё отдельные мастерские строить, - ворчит он.
Молчу. Не хочу развивать эту тему. Я уже месяц работаю в мастерской Свомпи, прикладываю свою руку к переделке под нужды сопротивления захваченной техники.
- Наверное, где-то и моего КоБРа с болваном также потрошат.
- Кого? - переспрашивает Свомпи, хотя и этот ответ он знает.
А что, я это вслух произнес? Вот дела, сам с собой вроде разговаривал...
- КоБР. Командный Боевой Робот. А болван - это ведомый боевой робот, БээР. Я командиром боевой пары раньше был.
- А-а-а. - протягивает мастер и замолкает.
Здесь почему-то не принято вспоминать прошлое вновь прибывших. Именно так - "вновь прибывших". Захваченные в плен бойцы Земной Федерации тут не считаются пленными. Их, как и меня, допрашивают, инструктируют, вручают социализатор и пинком под зад выгоняют в самостоятельную жизнь.
Видел я парней, которые решили погеройствовать - печальное зрелище.
Я оттер руки промасленной тряпкой, поразительно смахивающей на штанину от брюк летней парадной формы звездного десанта Федерации, но вопросов задавать не стал. И высунулся подымить местным табачком под неодобрительный взгляд Свомпи. Попыхтеть здоровенной папиросой он и сам любил, но частые перерывы не приветствовал. Впрочем, его дело. Он мне не начальник. Социализатор на запястье коварно подмигивает, напоминая, что я не в метрополии.
А снаружи городок так себе. По местным меркам это, конечно, большой полис, да вот только видал я города и побольше, и поудивительнее. Свомпи тоже. Как-то он объяснил, что административных зданий тут нет, как и банков, и офисных высоток, а потому почти сплошной спальный район, да заводские трубы по окраинам.
В центре почта. Хотя это они так называют. На самом деле в этом здании расположены серверы, учитывающие бесконечные транзакции со всех социализаторов. Сделки, обязательства, статусы, договоры, ограничения, обременения и так далее и тому подобное. А они - почта... Ну, пусть будет почта. И таких "почт" по всей планете караул сколько. Даже Свомпи не знает. Все они завязаны в единую сеть, дублируют друг друга, снимая нагрузку с одних секторов и перераспределяя на незанятые.
Здание огромное и красивое, из синего стекла, с флагом на верхушке. Я из подобной почты на Геминге V матушке с сестренкой письмо отправлял, чтобы, значит, не волновались, но та похуже была. А флаг душевный, хоть и вражеский. Семь чёрных звезд в форме ковша на белом полотнище. Это они намекают, что их Сириус в созвездии Большого Пса, вот только отсюда звёзды-то совсем другие. А еще семь территорий вроде как у них: две вообще в другом полушарии, и в каждой такой же бардак, как и здесь. Сюда бы нашего ротного, порядок поднавести.
Вспомнив капрала, я сверкнул глазами на звёздное полотнище – неправильно это, восхищаться вражескими знаменами, хоть и в плену, и смачно плюнул под ноги. Потом обернулся на Свомпи: тот почти справился с технической крышкой внутренней брони БээРа и пытался добраться до разъемов резервного программного ввода – и растер плевок по асфальту. Нехорошо, чисто тут.
- Помочь не надумал? – поинтересовался Свомпи из внутренностей робота.
- Угу, - я взглянул на потухшую папиросу и полез за зажигалкой.
На улице пусто. Мусорщик собирает разлетевшийся из урн хлам да двое ремонтников спорят у фонтана о преимуществе в данном, одним им ведомом случае, пластиковых труб перед медными. У нас и то, и другое – дефицит, нефти и ресурсов совсем не осталось, а тут этого добра, как дерьма на свиноферме.
Проехал автобус и, сделав круг у фонтана, остановился напротив меня. Из окна торчала голова девочки с плюшевым гагли – это такая местная коала, только хищная. Скучно у них.
- Я тебя уволю к федеральной твоей матери, - ругнулся Свомпи.
- Подожди-ка, а это еще кто?
- Ну, кого ты там увидал?
Свомпи прищурился и вгляделся в дальний конец улицы, где остановился небольшой кортеж. Из первой машины вышли двое здоровяков и заняли позиции по краям от дороги. Еще двое из второй машины открыли дверь и выпустили человека в светлом бежевом костюме, невысокого, но явно авторитетного. Он, не оглядываясь по сторонам, вошел в здание почты. А через минуту там же исчезли и остальные.
- Свомпи, ты же говорил, что у вас шишек нет!
Мастер отмахнулся и вложил мне в руку дюймовый ключ.
- Это не шишка. Это Лерой Дюваль – основатель всего, что ты вокруг видишь. Пойдем работать!
Ага. Идейный лидер, значит! Вот это уже мне по душе.
Остаток дня я ковырял БээРа, попутно приглядывая за дорогой. Машины маленького кортежа все еще перегораживали половину улицы, а, значит, важная персона все еще находился в здании. Это мне на руку. Еще пару дней назад я понял, что сбежать отсюда без помощи федерального десанта практически невозможно.
Мысли о том, что без властной надстройки государства над обществом не может быть хорошей армии и полиции, быстро растаяли, когда я увидел их отряды самообороны. Матерь Божья! Такие головорезы не водятся у нас даже на окраинных территориях. Выходят из домов по графику, вооружённые до зубов, получают разнарядку от старшего и расходятся небольшими группами по постам, а часть остается в патруле. И никаких тебе офицеров с начищенными орлами под воротничком - всё на ответственности и самодисциплине.
Космопорт охранялся тут надежнее всего, особенно, если учесть, что и охранять-то больше нечего. Наверное. Уже в десяти милях от ограды отловят и дадут здорового пинка. А потом тебе с твоим социализатором только улицы подметать. А вот такой авторитет, как идейный лидер, вполне мог стать моим бесплатным билетом отсюда. Только изловить бы рыбку! Но на то меня и учили в Звёздном десанте: чтобы в нужный момент действовать быстро и правильно.
 
***
Местный бар – место хорошее. После нытья Свомпи самое то. Поначалу боялся, думал, будут бить всей толпой с порога, но потом освоился. Никто и не заикнулся о том, что я из федералов. Может, и правда тут все равны, как меня убеждали на инструктаже. Да и потом, Свомпи все уши мне этим прожужжал, а сам то и дело заявлял, что он большой мастер и начальник, а я тут так, в гостях на побегушках.
В баре спокойно. Даже необычно. Я сам тут за неделю только одну драку видел, да и то вывели зачинщиков на улицу сами же (кто-то из наших бывших федералов оказался), внушение сделали, пригрозили социализатором и, насколько я понял, в этом баре, да и во всей округе, выпивку им уже больше не продавали.
Я взял местного пива. Его тут варят густым, душистым, лучше, чем наше пойло на базах флота. Ядрен ёж! Да что же я все неприятеля нахваливаю. Нет, пора мне выбираться отсюда. Совсем деморализовали, черти! Сижу один, потягиваю эль (тут они так пиво называют), как вдруг вижу того лидера идейного. Вот он, всё в том же бежевом костюме, не спутаешь, прямо за стойкой сидит шагах в десяти от меня. Это ж надо! Я планировал половину дня, как его охрану положить культурно, да поудобнее столовый ножик ему к горлу приставить, а он вот он и даже без охраны.
- Привет, - говорю.
Это я от безысходности. Уж если план провалился, так хоть неожиданностью возьму. Нет, смотри, не летят ко мне телохранители. Может, выжидают?
- Добрый день, - он поднял бокал повыше головы и кивнул мне.
Вот те раз! А в бокале явно не эль, покрепче что-то.
- Федерал? – спрашивает.
- Угу. Бывший.
Беру кружку и иду к нему, а спиной так и чувствую пулю в левую лопатку. Нет, повезло. Мирно, значит, всё обойдется.
- Давно на КАТ? – спрашивает Лерой. Я ж помню, что его Лерой зовут.
- Пару недель.
- Нравится у нас?
Провокатор, собачья морда! Сейчас запишет мой ответ, а потом в мой же штаб прямым письмом. Мол, смотрите, какой десант у вас нелояльный.
Уклончиво молчу.
- Анархию не любят, - продолжает Лерой, вернувшись к бокалу, - ненавидят. Чушью считают. А мы вот живём. И неплохо вроде, верно?
Я злюсь. Допиваю залпом эль и жестом зову бармена.
- А что верно? – почти выплёвываю я вопрос, но осторожно, чтобы как вызов не прозвучало. - Вот так вот жить без царя-начальника? С железной побрякушкой на руке? Это всё до времени. Все равны, говорите? Конституция, мол, у вас хорошая – свобода да договор. А вот появятся более равные и скажут, что хотят проконтролировать, чтобы действительно все равны были. Потом охрану себе наберут, да содержание денежное. Не успеете охнуть, как обзаведётесь каким-нибудь феодалом, а то и ещё похуже.
Лерой взглянул на меня серьезно, а потом вдруг рассмеялся, да так громко и обидно, что расплескал из своего бокала по стойке.
- Десантник-юрист! Прости, федерал, но не думал, что в вашей армии преподают теорию общественного договора.
Издевается ещё, гад. Где бы столовый ножик раздобыть?
- Не обижайся. Просто ты новичок ещё, хоть, вроде, и понимать начал, что к чему. Но я это придумал, я и объясню, как всё устроено и как мы к этому пришли. Закажи ещё пару кружечек и слушай.
 
***
Лерой говорил много часов, а я сидел и слушал, разглядывая барную стойку сквозь янтарное дно почти опустевшей кружки.
Ох, совсем не так нам объясняли историю окраинных колоний в учебке и еще раньше – в классах начальной школы со стенами цвета сливы. Помню, как пузатый учитель истории с узкими очками на кончике носа, прохаживаясь взад-вперёд, рассказывал о великих днях первой федерации, когда семь держав Земли и Лунная республика объединились в Союз, ставший ядром федерации. О том, как быстро набрали мощь и стали полноправными членами союза первые колонии: Венерианская купольная автономия, Марсианская автономия и Область Юпитера и лун. Небывалый рост экономики, прорыв в теоретической физике и медицине дали нам первые крейсеры-города, за пару десятков лет доставившие поселенцев к Проксиме Центавра, звезде Барнарда, Сириусу. Почему на этом всё и закончилось, остроносый учитель не объяснял, но сразу переходил к тёмным временам, красочно описывая голод на Марсе и стихийную эмиграцию, гибель колоний и разрушение куполов на Венере, а потом тридцатилетний кризис на самой Земле.
Что было дальше, объяснял уже лысый капрал без половины уха. Не стесняясь в выражениях, он рассказывал о том, как новые финансовые кланы Земли вознамерились возродить Федерацию, какими силами был построен новый гражданский и военный космический флот и о том, какая я тупая и грязная скотина, если не понимаю и не ценю этого. В учебнике всего пара строчек, мол, вернулись на Марс, восстановили промышленность, да флаг новой Федерации на купол повесили. А ротный из сто одиннадцатой бригады рассказывал, как выкуривали местных колонистов из подземных нор, сгоняли фермеров на фабрики разрушенные и в шахты. И правильно, считаю, флоту уран нужен и алюминий. Понемногу все утряслось, да вот только Барнард и Сириус послали нас подальше с нашей федерацией, и пошло - поехало.
Лерой видел всё иначе.
- Было трудно, но не так, как пишут в ваших учебниках, а в энной степени, если не больше. Когда начался глобальный кризис, нас и колонией-то назвать было сложно. Поселок в три сотни сборных домиков, бараки для дроидов, пара ферм да автоматическая универсальная фабрика, по большей части ремонтирующая дроидов и делающая концентраты для нас.
На Барнарда, возможно, было лучше. Туда отправились целых три города-крейсера. Но мы жили, как могли, смотрели, как растут новые поселки, потихоньку размораживали и доставляли с города на орбите гибернатиков. Мы называли их «консервы из лодырей». После кризиса связь с Землёй прервалась. Прошло немало времени, прежде чем мы поняли, что нас просто бросили из-за того, что у Директории не хватает лишних пары миллиардов на доставку гуманитарного груза или корабля с топливом для эвакуации.
С прекращением связи начались большие проблемы: эпидемии, с которыми мы не умели бороться, поломки оборудования, которое мы не умели чинить, нехватка ресурсов, голод. В один трудный год детей в нашей колонии было больше, чем взрослых – словно ветряная оспа, неизвестный местный вирус косил всех старше тридцати. Мы потеряли много знаний, мы почти одичали. А потом нас возглавил Правитель.
Наверное, мы должны быть ему благодарны. Он сплотил учёных и инженеров – тех, кто еще остался, разделил нас на гильдии и выработал план действий. Он открыл школы ускоренного обучения, и, используя остатки топлива, организовал доставку последних дроидов и гибернатиков с орбиты. Мы восстановили фермы и фабрики, построили новые. Мы выжили, но, как оказалось, это было лишь первой частью плана. А потом мы начали добывать ресурсы. Медь, алюминий, редкозёмы, титан, уран, ниобий, кобальт в промышленных объёмах - в недрах этой планеты масса того, что на докризисной Земле стоило триллионы.
Поначалу никто не понимал, что мы делаем – нашей колонии в несколько тысяч человек не нужны были ни титан, ни медь, ни алюминий в таких количествах, однако все наши силы были брошены на бессмысленную и тяжёлую работу. Склады заполнялись, и мы строили новые. Так продолжалось десять лет, а потом правитель объявил, что усилия нужно удвоить.
Сейчас, через двадцать лет после того восстания, мы понимаем, что он лишь хотел быть полезным Федерации до конца. Но большинству из нас уже не нужна была ни Федерация, ни другое инопланетное правительство. К тому времени у нас было два города, пять фермерских поселков и бесчисленное количество разного металла, минералов и прочих ресурсов, названия которых ты даже и не слышал. Кстати, в одном из таких поселков ты сейчас и находишься, приятель.
Лерой перевернул стакан и уставился в пустоту, улыбаясь своим мыслям, а я все гадал, сколько ему может быть лет. На вид, так не старше любого парня из нашего взвода.
- А потом появился я, - продолжил Лерой, но сказал это без гордости, а как-то невесело. - Мы тогда были на грани войны. Гражданской войны. Фермеры отказывались продавать еду по заниженным ценам для тех, кто занимался добычей бесполезных ресурсов. Не умеющие ничего иного шахтеры требовали продолжения старого курса управления, ожидая скорой помощи с Земли. Гильдия ученых разрывалась между необходимостью обустраивать колонию и проектом эвакуации. И только дети не хотели ничего. Мы были в хаосе, федерал, а не в анархии, как говорят твои замполиты. Теперь ты видишь разницу? И, вероятно, ты сейчас думаешь, что я произнёс пламенную речь на главной площади, и за моими анархическими идеями потянулись массы с самодельными знамёнами на вилах? Вовсе нет, мы никогда не были дикарями. В то мрачное время совет колонии искал компромиссы, пытался издавать законы и проводил всевозможные совещания. Одним из начинаний совета было формирование рабочих групп для создания проекта основного закона. Одну из таких небольших групп возглавлял и я, будучи представителем гильдии ученых. В предъявленном мною проекте стояло всего два слова, которые ты уже знаешь: Свобода и Договор. Естественно, мой поступок расценили как хулиганство, и в тот же день вызвали на расширенное заседание совета. Думаю, будь то обычный междусобойчик лидеров гильдий, всё замяли бы как глупую выходку с последующим исключением меня из гильдии, но судьба сложилась так, что я выступал перед сотней фермеров и сотней рабочих, не считая членов совета и немногочисленных ученых и инженеров. Я обосновал, тогда еще нелепо и наивно, основные идеи нашего существования. Я предложил путь самовыживания в нашем обществе и на нашей планете. Я советовал не искать общий путь, а каждому идти своим. Что показалось диким умным головам и совету, поддержали фермеры, уставшие от снабжения всех. Слова: «иду своим путём», стали популярнее возгласов о скорой помощи с Земли. Сложилось так, что фермеры кормили нас всех и, получив свободу, они заставили других заключать с каждым из них договор. Новый порядок устраивал далеко не всех, но естественный отбор – жестокая штука.
Лерой вдруг засмеялся и схватил меня за рукав.
- Пойдем федерал, хватит прозябать в провинции, ты же ещё не видел столицу!
 
***
Я уволился из мастерской Свомпи. Он продолжал ворчать и грозить социализатором, но на деле уже взял себе нового работника – юнца из наших федералов, в интендантской форме, с огромными от страха и от рождения глазами, как у полярной совы. Я пожелал им двоим удачи и укатил с Лероем на восток, туда, где столица и бесконечная свобода.
Цветная шкала на моём социализаторе, раньше никогда не перестававшая мигать в красно-оранжевой зоне, сейчас светилась спокойным светло-фиолетовым. У меня снова была работа и, судя по статусу моего работодателя – совсем неплохая.
На подлете к столице я ожидал увидеть могучие пилоны административных зданий, как на Земле: я бывал там в парочке провинциальных столиц и даже в самой Оттаве. Но ничего подобного тут не было. Поначалу я решил, что на горизонте вырастает лес, окружённый амфитеатром высоких скал. Последние пару часов под нами плыли ровные квадраты ухоженных ферм и бесшумно скользящая по полям техника, как вдруг внизу заблестело озеро, за ним - редкие рощи, еще дальше - лес и скалы, и вот она – столица под нами. Высокие здания едва показывались из крон ещё более высоких деревьев. Я почти не видел дорог, скрывающихся в зелени города-парка, но невесомые мосты и прозрачные переходы между этажами зданий то тут, то там мелькали между крон. А ещё дальше на восток здания эстакадой взбирались на скалы и почти сливались с ними. Между ними, недалеко от огромных террас, срывался вниз высокий водопад. Мы опускались на террасу, помеченную оранжевым кругом: поток воды грохотал совсем рядом, оставляя на стеклах мелкую водяную морось.
- Новый Найроби, - прокричал Лерой, неопределенно махнув рукой куда-то в окно.
- Столица? – уточнил я.
- Скорее, её часть. Научный и административный пригород. Столица не имеет названия.
"Всё не по-человечески", - подумал я. Но столица меня впечатлила. После детства в Нью-Мексико и службы в Патагонии любое дерево было для меня уже большим чудом, а тут, здрасьте, целый город-лес, похожий на большой полумесяц со слегка вытянутым северным концом.
На вертолетной площадке нас встречали двое. Один совсем лысый, как тот капрал, но на голову повыше, в черной шинели с серебристыми (а может и серебряными) пуговицами. Нелепый тип. Второй – невысокий, в пиджаке поверх свитера, с баками почти до самого подбородка. Эдакий боцман из старинных морских романов.
Морось от водопада била в лицо, над головой еще раскачивались лопасти вертолёта, а лысый в шинели уже нехотя пожимал мою руку.
- Это Вольф Йонер, мой первый советник, - кивнул Лерой на шинельного.
Человек в пиджаке представился сам, и оказалось, что он Карл, вроде бы Зайонц – я мог ослышаться из-за шума водопада.
- Как наши дела? - осведомился Лерой таким голосом, будто руководил одной из областей Рая.
Вольф покосился на меня, затем на Лероя и нехотя произнес:
- У нас небольшие проблемы.
 
***
Проблемы! Перед нами лежала карта северных областей с отмеченными фиолетовыми кружками позициями воздушной обороны КАТ, а красные кресты означали, соответственно, предполагаемые зоны высадки десанта. Одного взгляда на карту было достаточно, чтобы понять, какой паникер этот неприятный по сути тип Вольф.
Проблемы! Я видел и ощущал на своей шкуре, что сделали с авангардом нашего десанта силы самообороны Конфедерации в первую волну вторжения. С таким же успехом мы могли бы закинуть в поля вместо КоБРов и БээРов жареные семечки для местных голубей! И это ещё с эффектом неожиданности, который сейчас безвозвратно потерян. Флот Федерации висит в небе как новое созвездие, лениво перестраивая корабли. Несколько хороших баллистических ракет, и они превратятся в праздничный фейерверк по случаю урожая.
- Что думаешь, Карл?
Карл уже избавился от пиджака и нависал над картой, опираясь на пухлые руки.
- Стандартная схема. Оповестим ближайшие фермы в округе о возможном вторжении, пусть готовят технику и людей. Приведём в полную боеготовность Небесный Щит и будем ждать.
- Как обычно, - выдохнул Лерой.
- Как обычно.
Лерой грыз нижнюю губу и так сверлил глазами карту, словно хотел увидеть сквозь неё полированный стол.
- Вольф?
Тот не шевельнулся и даже не взглянул на карту. Похоже, он изучал её не первый день.
- Карл прав. У нас нет разведданных, - растягивая слова, произнес он. - Однако, есть смысл провести обманный манёвр. Группу незадействованной на полях техники следует переместить на позиции в северные области. Это создаст видимость подготовки к обороне. Если высадка на север – только отвлекающая операция, мы будем готовы к защите во всех областях.
- Джем тонким слоем на каталонский хлеб, - задумчиво произнес Лерой. - А что, если они разгадают нашу хитрость? Не покажет ли это федералам, что мы не готовы к крупномасштабному вторжению?
- Мы готовы, - возразил Карл.
Вольф промолчал.
- Что скажешь?
Я не сразу понял, что вопрос адресован мне. Догадался лишь по выражению лица Вольфа, сделавшего вид, что у него нестерпимо болят глаза.
- Обманный манёвр? Вы серьезно? Вы знаете, камеры какого разрешения стоят на шпионских спутниках в сотне километров над нами? Они разглядят, не отстают ли ваши часы на руке, а вы планируете обмануть их фермерской техникой! А это что за жирный крест в чистом поле? После прошлой высадки федералы знают, чья броня лучше, и вряд ли бросят еще раз десант на открытую местность. Вам бы присмотреть за пригородами столицы, за этой промышленной зоной, - я ткнул пальцем в карту, - за электростанциями.
- У нас частные генераторы, - тихо сказал Карл.
- Хорошо, но город-то снабжается энергией! Я вот полюбовался вашим водопадом… Несколько гидрогазовых бомб выше по течению, и ваш город накроет таким облаком яда, что тут даже пустыни не останется. На реке есть отряды обороны? ПВО? Электростанции? Фермы? Я бы ударил туда.
Карл вздрогнул. Видимо, живо представил описанную мной картину.
- А про оружие посерьезнее вы забыли? Тут вроде семь областей? Адмирал легко получит разрешение сравнять одну из них с базальтом водородными бомбами, чтобы получить власть над шестью оставшимися.
- Власть? – задумчиво произнёс Лерой.
- Я бы не забывал, что адмирал привёл сюда одиннадцать линкоров, нафаршированных тридцатью бригадами вторжения и сотнями тонн оружия, в том числе и атомного. Это сила! У меня есть большие сомнения насчёт того, что после выполнения задания флот вернётся на базы Солнечной системы. Такое уже бывало на Марсе. Адмирал станет местным королём с силами, которые зауважает и сам Союз. Даже если я ошибаюсь, как минимум должность генерал-губернатора ему обеспечена.
- Предлагай, - сказал Лерой еле слышно, видимо, поняв, что я не шучу.
- Показать мощь и дать противнику выйти из игры достойно, - сказал я. - Как бы хитры вы ни были, какие бы тайны не хранила ваша неуязвимая броня (кстати, как вы это делаете?), сражаться с силами всей федерации вы не в состоянии.
- Бред, - буркнул Вольф, а Лерой только расплылся в улыбке.
- Вы недооцениваете наши силы, федерал.
Я только пожал плечами.
- Куда мне. Я тупой десантник, да еще и неудачливый.
Они еще копошились над картой, когда я вышел на террасу. Была ночь. Водопад грохотал справа от меня, обдавая холодными брызгами, но я вроде как привык. Впереди и внизу сверкал огнями под кронами деревьев большой и мирный город.
Сзади кто-то шумно втянув ночной воздух. Я обернулся. Всего лишь Карл, снова в пиджаке. Он протянул мне пачку местных сигарет, но сам курить не стал.
- Думаешь, нам конец?
Я промолчал и выдохнул дым в ночное небо, где неспешно разворачивались в боевой порядок корабли Федерации.
 
***
Когда я вернулся в зал совещаний, там уже никого не было. На столе лежала записка, видимо, от Лероя, с номером моей комнаты и указанием, где взять ключ. Вот только снова запираться в бетонной клетке я не собирался. Мой социализатор еще горел фиолетовым, а, значит, в любом баре мне дадут стаканчик.
- Я тебе не доверяю.
От неожиданности я дёрнулся и занял боевую стойку в направлении звука. В темноте сидел Вольф, и свет фонарей играл на его лысой макушке.
- Взаимно, землекоп.
Вольф не шевельнулся. А Свомпи, в своё время, это злило.
- Что ты у нас забыл, федерал?
- Ваше золото и женщин, - он начинал меня злить, - и твой лысый скальп в придачу. Повешу над койкой, как выберусь отсюда.
- Я имею в виду здесь, в столице, в командном центре.
- Где Лерой? – спросил я, меняя тему неприятного разговора.
- Лерой слегка нездоров. Переутомление. Я бы не тревожил его сегодня.
Я вышел демонстративно бодрым шагом. В бар, определенно. Надеюсь, в столице нет сухого закона.
Не сухой. До центра города дойти несложно: широкая аллея вдоль реки, почти через весь город, а там - светящиеся в темноте улицы, вывески, приветливые двери. И бар внутри чистый, даже неуютно. Бармен крутит тумблер на небольшом приёмнике, видимо, ждет новостей. Я неуверенно показал социализатор.
- Угу, - кивнул он. - Что желаем?
- Градусов сто.
- Есть только девяносто шесть, максимум, - серьезно пошутил он.
- А скотч?
- В рулонах и в стаканах.
- Мне в стакане.
Я поискал табличку с перечёркнутой сигаретой, и, не найдя, задымил.
В баре было пусто. Я впервые ощутил нехватку хоть какой-нибудь компании. Последние дни возле уха непрерывно трещал о своей анархии Лерой, а до него ворчал и нудил Свомпи. Поняв, что назад домой мне уже не вернуться, я начал чувствовать себя особенно одиноко. А если и вернуться, даже… Что меня там ожидает? Пара месяцев в особом отделе на допросах, потом, вероятно, года два исправительных работ в шахтах Марса за сотрудничество с врагом. Оно справедливо, конечно, вот только врага тут я не вижу. Каждый из фермеров, что охраняет свое поле на трофейных самоходках, мне не враг. И Лерой - не враг: такой же, как все, одиночка в мире свободных одиночек. Как я.
Построить бы ферму в пустошах на юге, перевести сюда маму и сестру, выклянчить у Свомпи мой родной КоБР для охраны границ и позабыть про эту хренову войну с ее лозунгами.
- Вот он!
Я неспешно повернулся. Совсем расслабила меня эта тихая планета, чуть не проворонил угрозу с затылка. Коренастый тип в расстёгнутой штурмовке шел прямо на меня быстрым уверенным шагом, еще двое стояли у двери, озираясь. Бармен и не думал вмешиваться, он флегматично тёр тряпкой полироль барной стойки.
- Продажная гнида!
Кулак (не слишком крупный, у ротного поболее были) пролетел над моей головой, по касательной задев висок. Тип качнулся, и меня обдало запахом крепкого южного пойла.
«Не попасть бы в желудок», - подумал я, направляя удар точно между ребер. Крепкий гад. Ногой он успел выбить из-под меня стул и сейчас, задыхаясь, стоял прямо надо мной, покачивая полупустой бутылкой скотча.
- Продался врагу, скотина! Да?
Остроносый туфель впился мне в бок, но второй так и не долетел – я перехватил его ладонями и резко развернул в сторону. Взвизгнув (и я его понимаю!), тип отлетел к стойке и врезался в нее скулой. Я уже стоял на ногах, сжимая туфлю от федеральной парадной формы в руке. Туфли! Это же чертов офицер! Пьяный, как портовая девка.
Я никогда не видел офицеров федерации в таком состоянии и замер в нерешительности. Командиры нашей бригады были достойными людьми, хотя нескольким из них я и не против был бы начистить рожи. Как этой пьяной мрази. Позор всей Объединенной Земной Федерации и Колониям.
Я встряхнул его как тряпичную куклу и заехал еще раз под кадык, для надежности.
Двое у дверей не бросились врассыпную, как могли бы разумно поступить. У одного еще сохранились знаки различия унтер-офицера и остатки храбрости: он двинул на меня, широко расставив руки.
Бармен с интересом наблюдал за нами, опершись локтями на стойку.
Это тебе что, представление? Я со злостью осознал, что участвую в пошлой кабацкой драке вместо тихого вечера в тихом уютном баре. Хватит шуток, господа офицеры и с ними пьянствующие! Ухожу влево, локоть скользит по небритой челюсти, а я опускаю ребро ладони на основание черепа второго типа. Он ложится пластом. За воротник приподнимаю тело и отбрасываю под ноги третьего, энергично копающегося в кармане. Не иначе как пистолет.
- Помочь?
- Будь добр!
Бармен не звонит в штаб самообороны, он достаёт короткую винтовку без приклада и всаживает несколько зарядов в нетрезвое тело.
Я резко поворачиваюсь, ожидая залпа в спину.
- Транквилизатор, - сообщает он. - Я был врачом там, в прошлой федеральной жизни.
Он улыбается и наливает мне стакан. И я, невесело усмехаясь, беру у него тряпку - оттереть руки.
- Весёлый вечер?
- Нормально.
Молчаливый приёмник вдруг взрывается пронзительным писком, и улыбка сходит с лица бармена. Я непонимающе смотрю вокруг, не выпуская стакан из рук.
Звонок. Бармен недолго говорит, а затем передает трубку мне.
Это Лерой.
- Федерал, тебя не сложно найти, - голос тихий и какой-то далекий, видимо, и правда, переутомлён.
- Слушаю.
- Вторжение началось. Всё, как ты говорил, вот только слишком уж точно, словно ты сам его готовил.
У нас это называлось разведкой, но я молчу.
- Так вот, я хочу, чтобы ты включился в организацию обороны. Смогёшь?