Лягушатник

Со всех сторон окруженное отвесными скалами, с маленькой полоской пологого берега, есть среди предгорий Уральских гор Черное озеро. Диаметром оно метров 200, а вода в нем такая темная, что редкие рыбаки, которые, добравшись, осмеливаются закинуть в него удочку, часто вынимают из воды рыбу без глаз. А запах от нее происходит такой резкий, будто на дне водоема до сих пор гниют мамонты. Впрочем, людским носам там не место, а животные близко к воде не подходят. Словно этот водопой для них табу.

На укромной же части берега нет ничего кроме единственной покосившейся хибары и бедного отшельника-старика, который в ней живет. Говорят, он был ученым и, изучая свойства этого водоема, пришел к выводу, что вода в нем наделена чрезвычайно полезными организму микроэлементами. Он даже хотел построить на берегу лечебный профилакторий, но строители успели поставить лишь времянку, как начали происходить разные странности. Те, кто по совету ученого, пил из озера душную темную воду, начинали видеть безумные липкие сны, которые не отпускали и по пробуждении. Так зародились разные иллюзии и предубеждения, переросшие в панику: рабочие, решив, что место проклято, стали массово покидать стройку, отбывая на прокладку БАМа.

Ученый не желал отказываться от своей затеи, продолжая убеждать начальство в необходимости строительства профилактория. Но момент был упущен. Новые социалистические инициативы и масштабные вызовы в Западной и Восточной Сибири уже не позволяли спотыкаться о такие ничтожные проекты с сомнительной целесообразностью.

Понимая, что не только строительство профилактория, но и продолжение всей работы под вопросом, он решил заняться ей на свой страх и риск. Взяв оборудование, необходимое для проведения исследований, и скромное имущество, он отправился к озеру один.

20 лет миновали как один миг. Два десятилетия, наполненных ожиданием большого научного открытия, чего-то такого, что непременно докажет всем скептикам, что его человеческая жертва, понесенная во имя науки, была не зря. За это время ученый состарился, а белки его глаз стали совсем черными и бездонными, как и воды озера, из которого он пил. Но за время невзгод, лишений, научных провалов ни капли той воды не выкатилось из его глаз.

Разные персонажи забредали к нему в хибару: браконьеры и егеря, беглые уголовники и прокуроры, рыбаки, грибники, искатели золота, геологи и пионеры. Кто-то оставлял табак, кто-то свежую газету, продукты, другие что-то забирали, но глушь и тяжесть этого места не располагали к долгому пребыванию, так что никто не задерживался более, чем на день. Иные возвращались. Но никто из них не мог понять, что держит здесь этого фанатика так долго. И на что можно надеяться на берегу этой смрадной, беспроглядно густой депрессии, прозванной Черным озером?

Он выжидал. Тем, кто действительно интересовался его работой, старик показывал чертежи на розовой миллиметровке, расчеты и графики, написанные на лоскутках одежды и страницах, оставленных кем-то когда-то газет. Тем, кто после долгих объяснений удосуживался вникнуть, понимал, что структурный состав воды, микробиология и результаты измерения магнитных резонансов предполагали наличие живого существа, которое и служило колыбелью и прародителем этого места и всей его экосистемы. Ровно так же как человек является пристанищем для всяческих бактерий, грибков и паразитов, также что-то иное породило антрацитовую воду озера, смрад, дикие сны и безглазых рыб. Вот только нащупать эту неизвестную константу никак не получалось.

Озеро было поистине бездонным, настолько глубоким, что всех имеющихся у ученого веревок и измерительных аппаратов не хватало, чтобы хоть как-то добраться до дна. Как-то старик-отшельник надолго ушел в горы, собрал целый воз пеньки, три года ее отмачивал, а затем еще год без продыху плел из нее веревку. Закончив, он несколько дней грузил мотки на плот, который пришлось расширить в 20 раз, затем заплыл на середину и, обмотав веревками валун, бросил его в воду. Десятки километров пеньки за считанные минуты со свистом канули в темную воду, оставив после себя большой гадкий масляный пузырь, лопнувший секунду спустя после того, как кончик толстого каната исчез в пучине. Так еще несколько лет были выброшены впустую.

Отшельник не отчаялся даже после этого. Он продолжил искать способы, чтобы докопаться до правды. Перепробовав все известные способы, и поняв, что наука больше ему не помощник, он обратился за магией. Такой же черной, как душа этого водоема. Но на самом деле, магия не черная и не белая, она принимает цвет в зависимости от задачи, для которой ее используют. Магия – это всего лишь инструмент. По крайней мере, так считал шаман, к которому отшельник пришел за помощью. И эта позиция ученого человека вполне устраивала. Ведь эксперименты тоже бывают аморальны, но научные работники носят белые халаты, несмотря на то, что без зазрения совести режут крыс или хомяков. А если вспомнить коллегу Франкенштейна, то много общего было между их занятиями.

И многие часы провели они в разговорах, и многим друг с другом поделились. Но шаман помогать отказался, признав, что пробудить силу такого порядка не под силу никому во вселенной и покажется она лишь тогда, когда придет время и ей самой того захочется. Расстались настолько по-доброму, насколько могут расстаться отшельники, один из которых служит порядку, а другой – хаосу. Впрочем, кто кому служит в данном испытании, не рассудит, пожалуй, даже сама Вселенная.

Он вернулся домой, преисполненный радости от встречи с близким по духу товарищем, но радость встречи омрачалось осознанием, что возможно "бозон Хиггса" из Черного озера ему не по зубам. Он знал, что решение где-то рядом, нужно лишь, вставить последний фрагмент мозаики, чтобы получить картину целиком. Тогда он сел на крыльцо и стал думать, уставившись в антрацитовые воды озера. Так провел он немало дней без сна, пищи и воды. И ничего не произошло: наверное, жизнь человека слишком ничтожное событие по меркам времени, чтобы пробудить душу Черного озера, решил он. Собрав все свои бумажки с измерениями, справочники, расчеты на лоскутах одежды и газетных страницах, инструменты, аппаратуру и книжки по практической магии, он устроил на берегу озера гигантский жертвенный костер и в нем запалил все, что имело значение в его жизни и исследовании. А когда пламя полыхало так ярко, что его можно было увидеть даже из космоса, не проронив ни единого звука, разбежавшись, сам прыгнул в костер.

В тот же миг на поверхности воды лопнул большой пузырь. Спустя мгновение вода начала легонько пениться и бурлить, словно закипая. Закипев, от зеркала озера стали отделяться кислотные испарения, а температура воды – расти с неистовой скоростью. Откуда ни возьмись налетел шквалистый ветер и от его прикосновения, казалось, стали раскачиваться звезды. Скалы дрожали, издавая глухой чопорный гул, а по прибрежному песку пробежала мелкая рябь. Внезапно вверх взметнулся фонтан из безглазых рыб и других невиданных тварей, населявших самые глубины озера. По случайности вся эта биомасса упала во все еще горевший ярким пламенем костер, и похоронила его под своими ужасными корчившимися тушами, заполнив все свободное пространство берега, накрыв, кроме прочего, и старую хибару. В образовавшейся тьме было видно только тихое красное посвечивание, исходившее из недр озера. Оно приближалось, нарастало, становясь все больше и крупнее, а вода уже бушевала, билась с неистовой силой о скалы, выплескиваясь через край водоема похожего на лунный кратер, сбегая по склонам и снося попадавшиеся на пути деревья, словно стремясь расчистить путь для того, что двигалось из глубин к дрожащим в страхе звездам и застывшим в раболепном ужасе горам. Туман поднялся и застелил все вокруг. А тем временем из воды на огромной скорости вылетали гигантские самоцветы и самородки, – камни, размером с небольшие астероиды, и, минуя земное притяжение, устремлялись прямиком в космос,– так велика была сила, пробужденная ото сна. Где-то на другом конце земли в этот момент сходили с ума счетчики Гейгера и другие хитрые человеческие вычислительные машины. В этот миг физики больше не существовало.

Пространство разорвалось. Время остановилось. Горизонт наклонился. Звезды померкли. Гигантское существо, со звуком за гранью человеческого слуха, способным сбривать макушки гор, делая из них пригодные для посадки звездолетов плато, заставляя исчезать материальное и нематериальное, взвилось ввысь, поднимая фонтаны пара, жара, камней, слизи и плазмы. Это был огромный Червь, но лишь формой. Так, как воспринял бы его человеческий глаз, но в нынешнем языке нет смысловых конструкций, способных вместить определение для этой сущности. Это было нечто большее, и большее, чем нечто. На это нельзя было просто смотреть и не смотреть просто было нельзя. Словно сама квинтэссенция земли вышла через образовавшееся отверстие в той форме, которую нашла пригодной для перемещения через имевшийся проход. Чуть меньше озера размером, обросшее со всех сторон частым мелким ворсом из живых конечностей, местами в светящемся узоре из плазмы, растворившей желтые, белые и красные металлы прямо на его биологическом покрове, существо остановило свое движение в нескольких сотнях метров над оплавленным краем каньона. Как таковой ни головы, ни глаз у него не было, но со стороны могло бы показаться, что оно смотрит на берег, заваленный тушами вздрагивающих причудливых тварей, под которыми лежал черноглазый ученый-отшельник.

Все стихло. Звуки перестали существовать вместе с физикой. Какое-то другое измерение правило сейчас бал. Бесплотные духи стихий собрались вокруг Черного озера и безмолвно взирали на происходящее с макушек пиков окружающих гор. Даже для них, плоть от плоти природы, такое явление нельзя было назвать естественным. Они боялись пошевелиться или издать любой резкий звук.

Потом произошла ослепительная вспышка, будто где-то в космосе взорвали водородную бомбу. Она была такой яркой, что всполохи этого света разнеслись по всей планете. Короткий, но глобальный катаклизм. Природное замыкание в масштабах планеты. Как смена полюсов. Все завершилось.

Нет, жизнь не кончилась. Она шла своим чередом. Но поутру шаман проснулся без единого черного волоса на своем теле. После пробуждения его так долго трясло, что дочке пришлось два дня отпаивать его травяными чаями и заваривать целебные успокаивающие порошки. Во сне он видел отголоски произошедшего и чудом остался в своем уме. Эта ночь ни для кого не прошла бесследно. Всем на планете в эту ночь снились странные, удивительные, а кому-то напрочь кошмарные сны. И на утро весь мир гудел как растревоженный пчелиный улей.

Чуть окрепнув и встав на ноги, шаман поспешил к Черному озеру. Достигнув его, он долго не решался спуститься к водной чаше. Духи боялись и отговаривали его. Дескать, не стоит ступать на эту землю без крайней необходимости. Шаман был человеком мудрым и осторожным, но и любопытным, как всякий, ищущий тайных знаний. После нескольких охранительных обрядов, то робея, то ускоряя шаг, он все-таки добрался до озера...

Его взору предстала кристально чистая бирюзовая вода и белый песчаный пляж. Больше здесь никто не жил.

***

Некоторое время спустя, в одной авторитетной английской винной газете написали, что в Новой Зеландии на винодельческое хозяйство прибилась кошка с бездонными черными глазами и хозяева взяли ее как логотип для нового красного вина. Никто не придал этому сообщению особого значения. Но все критики отмечали, что вино с того терруара было очень плотным, темным, почти черным, и обладало непередаваемым вкусом и запахом.

Похожие статьи:

Видео → Уникальный карьер Старая линза под Екатеринбургом.

Видео → Следы древних цивилизаций на Урале.

Видео → Каменный город на Урале - мегалиты в Пермском крае.

Видео → Art-Rock

Видео → Россия глазами француженки: Мир делается все хуже и у меня есть куда убежать - в Россию.