Статуя Свободы наклонилась, словно раненый исполин. В разные стороны хлынули толпы перепуганных людей, похожие на безумных насекомых. Они сбивали друг друга на бегу, кричали и падали.
Каменная дева рухнула, вызвав жуткий грохот. Картина была непередаваемой!
Николай стиснул подлокотники кресла, не мигая, уставившись в экран телевизора, который показывал экстренный выпуск новостей.
- Сегодня в Нью-Йорке произошла чудовищная по своему масштабу трагедия, - диктор судорожно сглотнул, зачем-то поправил идеально сидящий галстук. – Город атаковали странные существа, которые продолжают сеять панику.
Соколов поймал себя на мысли, что ему страшно захотелось закурить, хотя он давно не брал в руки сигарету. С каждой секундой выпуска дикое, невыносимое желание только усиливалось. Мужчина видел нечёткие кадры огромных пернатых существ, снятых очевидцами на любительскую камеру, и сердце начинало лихорадочно стучать в груди.
Что происходит? Мир сошёл с ума или всё происходящее – жуткая, циничная постановка?
Небоскрёбы напоминали умирающих, искорёженных чудовищ, состоящих из обломков бетона. Крики, вой сирены, мольбы о помощи – всё смешалось в диком водовороте событий.
А диктор продолжал комментировать, усиливая жуткое впечатление своим флегматичным голосом. Оказывается, Пернатые Разрушители появились и в Европе, за ночь превратив в развалины несколько крупных городов.
Да откуда они взялись? Что за бред? Соколов почувствовал, как волосы на голове стали вставать дыбом. Увиденное не укладывалось ни в какие объяснения, скорее походило на чей-то идиотский розыгрыш или кадры со съёмок очередного голливудского блокбастера.
Николай заставил себя закрыть глаза. Сосчитал до пяти.
Так. Спокойно. Пока эти… долбокрылы хреновы разнесут всё в Америке и Европе, наши сумеют подготовиться. Но на самом деле в это верилось с трудом: да наши чиновники к зиме каждый год не могу приготовиться, а тут такое!
Что теперь будет? В голове одна за другой вспыхивали панические мысли. Николаю хотелось махнуть рукой и забыть, поскорее забыть весь бред, который показали по телевизору! Но на душе становилось мрачно, будто где-то внутри из скользкого, покрытого паутиной страха и ожиданий кокона проклёвывалось мерзкое существо, помесь кровососа и паука.
Соколов вскочил с кресла и выглянул в окно.
Нежно-голубое небо сияло ласковой лазурью. Лучи солнца золотистыми нитями освещали сад. Пели птицы. Издалека доносилась какая-то беспечная песенка. Смеялись дети.
Картина была настолько безмятежной, привычной и уютной, что тревога стала постепенно утихать.
Да мало ли что покажут по ящику! И вообще… пускай америкосы сами разбираются со своими проблемами! Нас постоянно гнобили – пусть расхлёбывают теперь!
Николай усмехнулся. Мысль неожиданно подняла ему настроение: не так уж и плохо, если толстопузым любителям пиццы и попкорна всё-таки зададут жару какие-нибудь долбозавры, наверняка сбежавшие из очередной секретной лаборатории. Ха-ха! Вот будет умора…
Он вышел из дома и направился в сад. Ему показалось странным, что никого из соседей не было на участках. Все словно вымерли.
Будто подтверждая его опасения, раздался резкий, леденящий душу клёкот. Николая вздрогнул, как от удара током и подпрыгнул на месте. Мужчина поскользнулся, попал ногой в грядку с помидорами, которые выращивал с женой. Соколов попытался выругаться, но слова застряли в горле.
В нескольких метрах перед ним чёрным фантомом появилась огромная тень. Она стремительно приближалась.
- Кли-ик? – пронзительным голосом спросило невидимое существо и захлопало могучими крыльями. – Клик! Кли-ик! Кли-и-ик!!!
Николай поднял голову и…
Замер. Тело словно пронзили сотни ледяных игл. Спина похолодела. Прямо к нему неслось самое странное существо, которое мужчина мог представить в ночных кошмарах.
Птица будто прилетела из безумного доисторического мира, чтобы одним своим появлением разрушить все научные достижения. Мощные, покрытые густыми перьями крылья в размахе достигали несколько метров! И где только оно так вымахало? Да этот драконозавр сожрёт всех одним махом и не подавится!
Помогите! Помогите хоть кто-нибудь!
Мысли смешались в голове. Николай не удержался на ногах от страшного ветра, вызванного крыльями жуткого создания, и снова упал. Он успел разглядеть ярко-красное оперение на голове, образующее шапочку и коварные глазищи, которые хищно поблёскивали. Но страшнее всего был острый, как копьё клюв, придающий птице сходство с…
Мутировавшим дятлом! Если конечно в природе могут существовать дятлы, размером с небольшой самолёт!
Длинным клювом создание нацелилось прямо в грудь Соколову.
Мужчина вскрикнул от ужаса, вскочил как ошпаренный и помчался по огороду, сминая драгоценные саженцы. В голове огненной вспышкой сверкала мысль, заставляя сердце биться как отбойный молоток.
Откуда он взялся? Только успеть, успеть, пока мерзкая птица не догнала его! ДА ЧТО Б ТЕБЯ, ХРЕНОВ… ПТЕРОДЯТЕЛ!
Острые как бритва когти полоснули по спине. Николай издал протяжный хрип и, судорожно дёргаясь, рухнул на землю.
Лето ворвалось в жизнь небольшого городка вспышками солнца, долгожданными каникулами, новым витком кризиса в бесконечных выпусках новостей и, конечно, очередным огородным сезоном.
Соколовы не могли похвастаться шикарной дачей, но её аккуратному участку завидовали все соседи.
- Вы там пальмами ещё всё не засадили, а? – с улыбкой спросил сосед Михаил, обратившись к женщине. – А то эти… одни ваши абрикосы уже надоели… как геморрой в…
Ха-ха-ха! Скоро бананы будут? Либизьянов станете кормить, ага?
- Чуть позже хотим и пальму, если оранжерею достроим… а вот орехи в этом году усыпные ждём. Поможешь снимать?
- А то! Не забудь позвать.
Татьяна лишь улыбнулась, зная, что сосед, которого вся улица знала под пролетарским прозвищем Самогоныч, скорее пропьёт весь дом, чем сдержит обещание.
Женщина наполнила изящную лейку в виде забавного улыбающегося фламинго водой из садового бака и стала поливать бежевые рододендроны. Цветы покачивали нежными лепестакми, словно благодаря хозяйку за труд и заботу.
Вдруг из дома раздался такой отчаянный вопль, что лейка выпала из рук Татьяны. Она всплеснула руками и побежала на крик, в душе молясь, чтобы ничего не случилось с Николаем.
Кот Васька сидел у кровати, глядя на мужчину испуганными зелёными глазищами. Черная шерсть на спине животного стояла дыбом.
Николай, бледный как снег, хватал ртом воздух и выкрикивал что-то нечленораздельное.
- Коля! Коленька! Что с тобой?
- А-а-ах… - застонал он и вцепился в руку жены. – Они! Оно! Там!
- Опять сон? Успокойся, родной. Всё кончилось, - Татьяна едва сдержалась, чтобы не закричать, когда муж ещё сильнее сдавил её запястье. Казалось, ещё немного и мужчина сломает ей руку.
- Оно та-ам! Летит, летит сюда! – всхлипнул Николай и ослабил хватку. Его дикий, испуганный взгляд стал постепенно проясняться.
- Уже ушёл. Я его прогнала, - решительным тоном сказала Татьяна и стала нежно гладить мужа по голове, как ребёнка.
Он всхлипнул ещё несколько раз, обнял жену и положил голову ей на грудь. Сквозь окно в комнату заглядывали тусклые лучи, в их свете женщина казалась прозрачной солнечной феей, которая прилетела, чтобы спасти мужа от кошмаров.
Через полчаса Соколовы уже работали в саду. Николай молчал. Татьяна внимательно следила за выражением лица супруга, пытаясь по малейшему движению брови или поджатым губам понять – нет, скорее почувствовать, что творилось у него в душе. За последние годы он сильно изменился.
- Скоро Серёга вернётся, - нарушил тишину мужчина и слабо улыбнулся. – Поедем встречать из армии?
- Поедем… - тихим голосом ответила Татьяна, сжав любимую лейку так, что побелели костяшки пальцев. На глазах женщины заблестели слёзы.
- Вот и хорошо… поедем встречать Серёжку… скоро поедем, поедем. Да, совсем скоро…
- Ты утром принимал таблетки?
- Мне не нужны никакие таблетки! Поняла? – вдруг заорал он и швырнул в сторону лопату, едва не задев Татьяну. Я хочу встретить сына!
- Я знаю, - спокойно ответила жена, но дрожащие губы выдали её волнение. – Просто выпей, хорошо?
- А вот не хочу! – он сложил ручищи на груди и, по-бычьи наклонив голову, посмотрел на Татьяну.
- Ну, Коленька… ради меня, а? Давай сходим домой, и ты выпьешь таблетки, хорошо?
Он засопел, отложил лопату и пошёл за женой.
Татьяна полила цветы, прополола грядки и пошла на кухню. В голове женщины застыл крик мужа: «Я хочу встретить сына-а-а-а!»
К счастью, на этот раз лекарство помогло. После потери единственного сына Николай изменился. Его стали мучить кошмары, иногда он мог вскочить и, ничего не говоря, отправиться «встречать Серёгу из армии».
Иногда приступы проходили, и тогда Николай снова превращался в самого доброго и заботливого человека, которого Татьяна знала.
На работу Соколова не брали из-за инвалидности, поэтому семья жила только тем, что выращивали в саду.
Когда подступала депрессия, и казалось, что жить дальше не было смысла, Татьяна любила вспоминать радостные мгновения, которые наполняли её призрачной надеждой.
Через год после свадьбы родился Серёжка, Серёжа, Серёженька – розовощёкий улыбчивый малыш стал долгожданным счастьем в семье. Николай столько времени проводил с сыном, что все подруги жены стали завидовать, жалуясь на своих мужиков, которые находили любые поводы, чтобы уйти из дома.
Весёлый Огородник, как называли его многие соседи, любил качать малыша на руках, напевая хрипловатым голосом незатейливые песенки, а лицо мужчины буквально сияло от счастья.
- Мамуль, а чего ты делаешь?
- Надо вскопать участок, пока папа на работе. Иди, поиграй пока…
- Лучше дай, я попробуй – тебе же тяжело совсем, - мальчик протянул ручонки и вцепился в лопату.
Татьяна усмехнулась и с улыбкой стала наблюдать, как десятилетний Серёжка начал копать. У него сначала не получалось: сам чуть больше лопаты, а высушенная земля оказалась слишком тяжелой. Но он не сдавался: сопел, как маленький паровоз и продолжал ковырять неподатливую землю.
- Ну как, землекоп, получается? – мама разогнула натруженную спину и села под яблоньку.
- Угу. Уфф! Просто мне надо… это… уфф… потренироваться… совсем немного… у-ух!
- Эй! Садоводы! Давайте ужинать! – крикнула Татьяна в окно кухни. – А то совсем в кротов превратитесь!
- Пусть папаня идёт, - пробасил Сергей, у которого уже в тринадцать начал ломаться голос. – А я ещё не устал. Совсем. – Он вытер мускулистой рукой пот со лба, выпрямился.
Мама с гордостью посмотрела на широкоплечего парня. Ростом – почти с отца! И когда только вымахать успел? Да, летит время…
- Смотрела новости? – соседка Лена с таким ужасом посмотрела на Татьяну, что она даже вздрогнула от неожиданности: обычно весёлая, задорная подруга выглядела так, словно на их дом обрушилась комета! Губы дрожали, глаза блестели от слёз. – В одной части какие-то ублюдки до полусмерти избили новобранца!
- Ох, что творится… - Татьяна невольно коснулась груди, почувствовав, как заныло сердце – через год уже Серёжке служить…
- Творится? Да уроды они, Таня! Уроды! Куда офицеры смотрели? А? Судить их надо, мразь такую! Это как – впятером избивали одного парня? Они кто вообще? Защитники Родины?
- Лена, успокойся, солнце, - от резких криков подруги у Татьяны стало бешено колотиться сердце. – Тот парень, он ведь поправился уже?
- Поправился, ага, - ответила подруга уже спокойнее, но её сжатые кулачки подрагивали, словно она вот-вот собиралась броситься с голыми руками на любого генерала-взяточника, на любого садиста, на любого непорядочного офицера и расцарапать ему лицо ногтями, прикрыв грудью каждого новобранца.
- Ну, Слава Богу, - с явным облегчением выдохнула Татьяна. – Попьём кофеёчку?
- Поправился! – Лена мотнула головой. – Теперь еду через капельницу получает. На всю жизнь стал инвалидом из-за каких-то отморозков!
Попьём. Кофеёчку…
Пропел сотовый, оторвав Татьяну от воспоминаний. Женщина побеседовала с матерью и стала накрывать на стол.
Ужинали молча. Николай с явным аппетитом скушал тарелку наваристого, ароматного борща.
- Добавочки?
- Угу. Ты у меня – золото, - он обнял жену и с благодарностью чмокнул в щёку.
- Подлиза сибирская, - она шутя хлопнула его по плечу. – Тебе уже лучше?
- Наверное… стой, я что, опять собирался ехать за… - он замолчал, тяжело вздохнул. – За сыном? Сильно орал? Только честно?
- И совсем не орал. Почти, - отвернулась Татьяна, наливая вторую тарелку борща. – Доктора сказали, если принимать таблетки постоянно, приступы пройдут.
- В жопу докторов. Они нам сына не вернут…
- Коля, только не надо ожесточаться… не надо, хорошо? – голос женщины задрожал. - Ты у меня один остался.
- Хо-рр-ро-шо.
Ночь окутала домик Соколовых бархатным покрывалом. Николай около часа ворочался в кровати, пытаясь уснуть. Мысли атаковали, как стая диких псов.
Наконец, пришёл сон.
Серёжка с удивлением глядел на знакомых персонажей. Мальчику казалось, что они стали продолжением сказки, которую он видел недавно.
- Ну! Здравствуй, Сергей! – густым басом приветствовал Дед Мороз, очень похожий на папу. – Ты был хорошим в этом году?
- Не совсем, - честно признался обрадованный визитом волшебного гостя мальчик. – Но я старался…
- Молодец! А за старание ты получишь сюрприз, который для тебя приготовила сама Снегурочка.
- Ух, ты! А когда она успела, если у вас столько детей каждый год?
- Хм… нам помогают волшебные звери, снеговики и даже птицы! Ха-ха-ха! – Николай незаметно подмигнул Татьяне, она тут же достала Заветный Пакет, завязанный золотистой ленточкой.
Мальчик вскочил, достал подарок и запрыгал на кровати.
Ура! Урра-а-а! Настоящий, самый замечательный в мире набор Волшебных Карандашей! Вот здорово!
Серёжка так крепко обнял Деда Мороза, что у того чуть не отклеилась борода. Снегурочка засмеялась и ловко загородила Николая, чтобы он не развоплотился раньше времени.
Весь день мальчик носился с набором карандашей как заводной, придумывая, что же нарисовать.
Когда вся семья собралась под ёлкой, украшенной мандаринами (мама аккуратно привязывала их к веточкам, чтобы каждый мог сорвать лакомство) и фигурками сказочных существ, вырезанных из серебристой фольги, Серёжка достал лист бумаги.
- Я хочу… нарисовать что-то такое, - он задумался и почесал светло-русую голову. – Чтобы всем понравилось! Да, и пусть этот рисунок всех развеселит – Новый Год же!
Затем взгляд мальчика остановился на большой энциклопедии, которую родители подарили ему в прошлом году.
- Ты хочешь нарисовать нам большущего динозавра? – улыбнулся отец.
- Не совсем, - Серёжка открыл страницу с изображением величественного, изящного птеродактиля и закусил карандаш.
Когда Николай проснулся, в груди защемило сердце. Мужчина осторожно встал, чтобы не разбудить жену и пошёл на кухню. По щеке скатилась одинокая слеза.
Каким образом рисунок сына мог превратиться в чудовище его ночных кошмаров? Что всё это означало?
Он налил чай и долго сидел за столом. На лбу пролегли широкие морщины.
Может быть, Сергей хотел ему рассказать о какой-то тайне?
Нужно найти, поскорее найти все рисунки сына! Николай был уверен, что в них кроется ключ к странной загадке. А может быть, ему просто слишком хотелось в это верить?
Он перерыл все ящики на кухне, но не нашёл ничего, кроме обломка карандаша. Чай на столе окончательно остыл, но Соколову уже не хотелось пить.
На ватных, непослушных ногах мужчина добрался до кровати. Поцеловал спящую жену и осторожно, чтобы не разбудить, накрыл одеялом.
Николай оказался в саду. Солнце настолько ярко освещало деревья, что листва казалась золотистой. Радостно пели птицы.
Соколов каким-то шестым чувством почувствовал… нет, не тревогу, не опасность – внутри словно проснулся странный зверёк, который хотел напомнить о чём-то важном.
Мужчина прошёл мимо яблонь в дальний конец сада, где возвышалось ореховое дерево. В раскинутых ветвях и сочно-зелёной короне листьев была какая-то особая, простая красота. Подул лёгкий ветерок, и листва зашелестела нежным шёпотом.
Николай мог поклясться: дерево хотело ему что-то рассказать.
Вдруг на земле появилась знакомая до дрожи тень. Соколов вскрикнул и метнулся прочь, пытаясь ускользнуть от страшного существа, преследующего его почти каждую ночь.
Но он уже знал, что не успеет убежать.
Внутри всё сжалось, когда гигантская птица захлопала крыльями. Николай прижал голову к земле, молясь, чтобы птеродятел забыл о нём, исчез, растворился или нашёл себе другую жертву для охоты!
Затем случилось то, чего Соколов ожидал меньше всего.
- Эй, мужик! Не кипишуй. Я по делу.
- Че-че-чего-о? – садовник не мог поверить глазам: доисторическое чудо аккуратно приземлилось между деревьями и, щёлкая жутким клювом, смотрело на него.
- Зачем ты от меня удираешь каждый раз? Я же культурно поговорить хочу, а ты, значит, задом ко мне! Не очень-то вежливо, знаешь ли.
- Просто я это… чуть со страху в штаны не наложил, когда тебя увидел, - признался Соколов.
- Ну и зря! – Пернатый Разрушитель обижено щёлкнул клювом. Николай на всякий случай отодвинулся подальше. – Птеродятлы – самые миролюбивые в мире существа.
- Заметно. Наверное, вы разнесли несколько городов только из-за миролюбивости.
- Мужик, это же твой сон! Твои навязчивые фобии нарисовали в голове этот бредовый сюжет, а мы крайние? Тебе лечиться надо.
- Только это не лечится, - вздохнул Соколов. – У меня от лекарств, которые выписывают доктора, голова кругом идёт.
- Позитив, - со знанием дела протянул крылатый гость.
- Да куда там…
- Не перебивай, это невежливо. Говорю, меня зовут Позитив. Запомни. Позитив – лучшее средство от депрессии.
Птеродятел забавно подмигнул чёрным лукавым глазом, расправил могучие крылья, едва не сломав ближайшие ветки деревьев, и, огласив весь сад звонким клёкотом, исчез в лучах раннего солнца.
Утро разбудило Соколовых пением птиц. Николай открыл глаза. Голова гудела, словно по ней била кувалдой рота стройбатовцев. Перед глазами яркими картинками плясали обрывки сна. Надо будет не забыть принять лекарство.
Татьяны рядом не было. Значит, спала не лучше его.
После лёгкого завтрака мужчина отправился в сад. Работа понемногу помогла прийти в себя: он всегда чувствовал лучше среди природы, словно деревья наполняли его кристально-чистой жизненной силой.
Многие из этих деревьев он сажал ещё с Серёжкой. Сынишка работал как взрослый, а потом с восхищением рассказывал матери, какой замечательный у них будет урожай: часть продадут на рынке, кое-что обязательно дадут соседям, чтобы они могли попробовать золотистые абрикосы, сочные яблоки или – настоящее чудо – крымский персик!
Соколов откинулся на спинку кресла-качалки, стоящего в тени высоченного орехового дерева и закрыл глаза. В голове ещё звенел радостный голос сына:
- Папа! Неужели у нас совсем скоро будут персики?
- Если хорошо будем ухаживать – будут. Несколько штук в первый год.
- Ух, ты! Тогда пусть вырастет хотя бы три штучки! Один – маме, второй тебе, а третий я слопаю! Ха-ха!
Вдруг послышался нахальный стук. Соколов поднял голову и увидел на самой вершине дерева мерзкого дятла. Зловредная птица самым наглым образом долбила орех, не обращая никакого внимания на Николая, который многие годы ухаживал за деревом, дожидаясь, пока крохотный саженец вырастит.
- Кли-кли? – словно издеваясь, спросил дятел и клюнул самый здоровенный орех на ветке.
Татьяна готовила салат, слушая на кухне сборник песен Фрэнка Синатры. Внезапно она увидела в окне мужа, который схватил палку и, не обращая внимания на соседских ребятишек, с открытыми ртами наблюдавшими за странным дядей, размахивал оружием, словно Дон Кихот.
- Ко-оля-а? Что случилось? С тобой всё в порядке?
- Аа-ах! Ну! Ох! Ы-ыех! Сейчас достану-у! – закричал мужчина, высоко подпрыгнул и взмахнул палкой, явно целясь в кого-то.
Выронив тарелку с овощами на пол, Татьяна побежала в сад. В голове вспыхивали тревожные мысли. Николай отличался весьма вспыльчивым характером, а уж если кто-то не очень дружелюбно смотрел на его драгоценные деревья, мог буквально разорвать на части.
Когда женщина через несколько секунд примчалась в дальний конец сада, её худшие опасения оправдались. Николай скакал вокруг ореха, потрясая кулачищами и выкрикивая такие грозные проклятья, что любой сапожник покраснел бы от смущения.
- Я те покажу! Я те покажу, «хле-хле»! Ты у меня получишь, долбонос! Да я с Серёгой сажал этот орех! Ты понял? Вместе сажали!
- Клик! - послышался с верхних веток звонкий клёкот. Татьяна могла поклясться, что птица смеялась.
- А-ах ты! – взревел Николай и бросился за палкой, которая отлетела на несколько метров.
- Коля! Что случилось?
- Клик!
- Коля… Николай!
- Сейча-а-ас доста-а-ану!
- Клик! Клик! Клик!
Соколов зарычал что-то нечленораздельное, подпрыгивая и размахивая руками. Он зашёл к ореху с другой стороны, подвернул ногу обо что-то и, нелепо всплеснув руками, упал на спину.
Татьяна бросилась к мужу. Он выругался, поднялся. Рядом лежал камень, закрывавший небольшую ямку. В детстве Серёжка любил возиться здесь, мечтая найти какой-то клад. Дальний конец сада был самым любимым местом мальчика.
Дятел перелетел на нижнюю ветку, захлопал крыльями, словно хотел что-то сказать. Николай подошёл поближе, наклонился. Внутри ямки оказалась деревянная, заметно прогнившая шкатулка. Рядом лежал обломок синего карандаша.
Сердце Соколова забилось отбойным молотком. Он схватил находку, прижал к груди, оставляя на футболке следы грязи. Открыл.
Внутри лежали неровно свёрнутые листки бумаги. Мужчина побелел как полотно, глаза заблестели, руки стали трястись.
- Клик! Клик! Клик! – загомонил дятел, подгоняя своего недавнего обидчика.
Николай вздрогнул, поглядел на птицу. Непонятно почему, но дятел совершенно не собирался улетать, словно хотел досмотреть всё до конца.
Соколов шумно сглотнул, вздохнул и осторожно, будто от этого зависела вся его жизнь, развернул листок.
Через мгновение глаза отца заблестели от слёз.
Расправив могучие, покрытые перьями крылья, на него смотрело самое странное в мире существо – помесь доисторического крылатого хищника и дятла.
Создание летело над тремя неровно нарисованными фигурами, в которых Николай легко узнал Серёжку, Татьяну и себя. Несмотря на всю корявость рисунка, Птеродятел буквально плыл в воздухе, неся на крыльях солнечные блики, небесную лёгкость и летний, ни с чем не сравнимый позитив.
Спасибо, исправил 
