Кустенштейн

- Франкен! Франкен! – бледная, черноволосая Мамуля приоткрыла дверь сарая. – Что же это такое вытворяется? В школу пора, а он засел с опытами!

Поток трупного запаха, смешанного с озоном, задул ее сигарету. Оторвавшись от стола обмотанного проводами, где он сшивал очередного монстра, мальчик лет девяти выразил рассеянное внимание ее словам, такое, какое бывает, когда надо сосредоточиться на внешней помехе, а мысли плавают еще где-то далеко.

- Школа, мам? – стал он соображать действительность.

- Школа! Школа – место, откуда ты регулярно приносишь двойки вместе с замечаниями учительницы о твоей неусидчивости и невнимательности. И тебе этого мало, ты хочешь, чтобы к этому прибавились замечания об опоздании!

- Но мам… дай закончить. Сейчас третьего доделаю, это недолго.

Мамуля с сомнением разглядывала двух зомбарей, сшитых из кусков эксгумированных ее шалуном тел. Зомбики стояли в углу и выражали видом смущенное желание познакомиться.

- Франкен, нам надо поговорить.

- Опять об успеваемости, мам?

- Не об этом. Хотя и об этом тоже. Я конечно понимаю, что хорошо, когда есть увлечения в твоем возрасте. Но дорогой мой, нельзя же, чтобы эти увлечения отвлекали тебя от учебы. А наши счета за электричество! Их приносят уже не в конвертах, а в свитках, которые мне приходится наматывать на берцовые кости, чтобы прочесть!

Ее слова были перебиты искряным треском включенного оживителя. Сын был весь в своих интересах и его совершенно не волновали ни двойки, ни электросчета на берцовых костях.

Третий зомбак задергался на столе и резко сел, выплескивая изо рта темную жижу.

- Осторожно! – Мамуля указала сигаретой в длинном мундштуке на капли этой жижи, загоревшиеся от электрических разрядов. – Ты сейчас спалишь весь сарай. Что за шутки? А ну прекращай!

- Ой, ма, - заныл мальчик. – Это случайно. Я ему вставил желудок от самоубийцы, отравившегося дегтем!

Он выключил электричество, но зомбак-суицидник уже успел встать, чтобы присоединиться к компании в углу.

- Деготь, деготь! – пилила мать сына на обратном пути к дому. – Думать надо, что делаешь! Мало мне собаки, которой ты вместо отрезанного машиной хвоста приладил щупальца осьминога. Так что она теперь тырит этими щупальцами мясо с подоконника! А эти твои зомбари обычно ничего делать не умеют. Нет бы хоть по дому что-то приколотили, или тяжести из магазина таскали, ан нет! Ходят при луне, слагают стихи, пишут трактаты о смысле жизни…

- У них было тяжелое детство!

- Это у тебя будет тяжелое детство, если ты не выправишь оценки в четверти! Ну вот твой портфель, завтрак там, учебники собраны, тетрадки тоже, давай я тебя поцелую, и беги.

Выполнив утренний ритуал напутствия в школу, и проводив глазами Франкена до калитки, Мамуля обернулась к зомбарям:

- Ну и? Чем будете заниматься сейчас?

Первый с поклоном представился:

- Жорж к вашим услугам, мадам! Позвольте воспеть вашу красоту в сонете!

Второй скрипнул золотым зубом:

- Меня зовут Франциск. Я непременно должен сейчас идти написать трактат о движении звезд!

Третий, по имени Альбетрайн, вздохнул, анализируя состав воздуха. Он оказался медиком, всю свою жизнь искавшим вакцину от очень редкой болезни, проявляющейся у лиц, переступивших столетний порог своего возраста.

Зомбаки разбрелись каждый к своим делам и поискам, а Мамуля, нахмурившись, снова зажгла сигарету.

- Сколько раз малышу говорила: надо вставлять им в головы не отборные человеческие, а говяжьи мозги! – задумчиво глядя на облачка дыма, произнесла она.

- Дорогие ребята! – заявила учительница. – Сегодня мы с вами едем в экскурсию к самой известной достопримечательности – городскому кладбищу. Наш чудесный директор устроил так, что мы теперь с вами не только можем любоваться памятниками скульптуры, но и стать акционерами всего музейного комплекса. За каждым классом закреплена своя могила. Но учтите, ребята: раз вы теперь владеете всем этим культурным богатством, вы и несете ответственность за его сохранность. Поэтому-ка берите совки и метлы, и едем облагораживать вверенную нам территорию. Штейн, ты почему смотришь в угол? Встать туда хочется?

- Нет, мэм, я думаю.

- О чем ты там думать надумал?

- О том, как бы сделать, чтобы не приходилось классу ездить и убирать могилы.

Возмущенно вспыхнув, учительница демонстративно отвернулась и занялась подготовкой к экскурсии.

Франкен долго размышлял, как бы устроить так, чтобы снять обязанности с класса махать метелками и копать чугунную землю. Сначала он хотел отрядить на это кого-нибудь из своих зомбаков. Но глядя на Жоржа, который бегал по саду, распевая сонеты, на Франциска, упертого в телескоп днем и ночью, и отрывающегося от окуляра только чтобы сделать заметки в тетради или прогнать Жоржа подальше от техники, он плюнул на этих двоих. Оставался Альбетрайн. Тот заперся в подземелье-подвале особняка и целые дни выискивал в микроскопах свою вакцину. Помощи от него было никакой, зато он навел мальчика на мысль: медицинский исследователь проводил свои опыты на растениях.

Темной и тихой полуночью по всему дому повылетали пробки. Встревоженная Мамуля, убежденная, что это работа зомбей или хотя бы собаки, обнаружила, что ни тех, ни ту инцидент не волнует: Жоржу хватало луны, Франциску погасшие фонари были только на руку, а Альбетрайн нормально чувствовал себя при свечах. Собака же как раз пыталась открыть щупальцами хвоста закодированный замок холодильника и обесточивание хитрого устройства оказалось ей только на руку, точнее, на лапу и на зуб.

И пока Мамуля рыскала по всему дому в поисках сына, старый сарай во дворе поднялся на высоту, несомый щупальцами неизвестного монстра. Чудище шумно вздохнуло, аккуратно распороло стенки сарая и явило себя луне, телескопу и изумленному взгляду Мамули.

Это было огромное растение, собранное из всех видов трав и цветов, кустарников и лиан, деревьев и кусков почвы. Оно трансформировалось в любые желаемые ему формы, вытягивало щупальца, покрывалось цветами, зеленело, желтело и опадало и вновь зеленело и зацветало по заказу. Сейчас оно было похоже на зеленого великана, на плече у которого восседал довольнехонький Франкен.

- Безобразие! – прошептала Мамуля, взирая на апофеоз увлечения своего сына, но в то же время ей стало весело при мысли, что сараю-лаборатории настал каюк и можно под всеми предлогами не строить новый. Главное – чтобы Франкен не перенес свои увеселения в детскую комнату. Но она-то уж об этом позаботится.

- Мама! – радостно закричал мальчик с высоты. – Познакомься с Кустеном!

Покачав головой, всплеснув руками, хлопнув себя по бедрам, Мамуля направилась в дом.

Кустен, наряду с предыдущими экспериментальными созданиями маленького виви… точнее, некросектора, был принят в семью Штейнов. Мамуля довольно быстро привыкла к этому монстру и оказалась им очень довольна. Зеленый друг мог превращаться в цветущий сад к приходу гостей, в тенистую беседку с лежанкой, в живую изгородь, не пропускавшую нежелательных лиц, в сигнализацию, в надсмотрщика над хулиганкой собакой и в очаровательную будку для нее же.

В дни, когда школьникам следовало ехать на городское кладбище, Франкен посылал Кустена на территорию, выделенную для школы, и тот расстилался по всем могилам, превращая их в ухоженные холмики со вставленными у памятников букетиками.

Кустен следил за почвой, вскапывая огород и ухаживая за посадками. Он таскал тяжелые сумки от калитки к кухне. Жоржу, находившему вдохновение в соседской служанке, и его музе Кустен создавал живописные уголки. Франциску устроил астрономический холм, с которого было видно все небо, а Франкен обнаружил в себе новое увлечение – футбол среди вырастающих из-под земли палок и лиан, отбивающих мяч. И лишь Альбетрайну он был малоинтересен, потому что не мог, как ни старался, воспроизвести в своих растительных тканях нужную вакцину.

В общем, в доме Штейнов царила идиллия и гармония, чего не скажешь об остальном городке.

Уже давно в небе очевидцы замечали летающие тарелочки или блюдца. Об этой посуде писали газеты, сопровождая статьи размытыми снимками. Но люди, читавшие эти статьи, и не подозревали, что захват мира инопланетными вторженцами начат именно с их городка.

Никто из попивающих чай не думал о том, что надо срочно выкинуть недавно купленный чайник, ибо в этом невинном с виду предмете сервиза таится все мировое зло.

Чайники для заварки – фарфоровые, фаянсовые, стеклянные – все расписные, настолько красивые, что глаз не отвести, регулярно появлялись на полках городских магазинов. Даже если у кого-то не было нужды их покупать, глаза скользили по заманчивому ценнику, а рука тянулась к полке и к кошельку.

Чайники были зловещей инопланетной расой.

С древних времен они пытались поработить людей. Своих железных собратьев они посылали на Восток, где те притворялись масляными лампами, стараясь одурманить людей, обмануть их посулами и мнимыми чудесами. Оттуда пошли сказки про джиннов, живущих в этих лампах.

Прошли годы, лампы стали не модны, в мир пришли новые интересы. Теперь чайники вовсю предлагали себя как подходящую форму для чаепития. Но люди предпочитали делать по образу и подобию чистокровных чайников собственную посуду. Не в силах соперничать с массовой промышленностью, сошли с дистанции серебряные и золотые чайники. Погрузившись на серебряные и золотые летающие тарелки, они унеслись на свою родину – кольца Сатурна.

Их фарфоровые собратья оказались более приспособлены к обитанию среди людей. Их извращенный метод передачи генетического материала был просто кошмарен: они внедряли в чай зародыш, который развивался у человека в желудке, поглощая кальций из его костей, окукливался принимая форму фарфоровой статуэтки, и пробивался через рот. При этом он часто выбивал хозяину зубы. Это было еще более отвратительно, потому что носитель такого паразита сходил с ума, решал, что купил статуэтку на рынке и ставил ее на полочку, а затем увлеченно начинал дополнять ее другими фарфоровыми вещичками, собирая коллекцию. Мимикрия у чайниковой куколки была хорошо развита. Обычно она изображала собой щекастую девочку в платьице и красивым, искусно вылепленным чайничком в руках. Когда куколка созревала, она находила способ разбиться. Безутешный коллекционер выметал осколки, в которых находил уцелевшую деталь – тот самый чайничек, и ставил его на полочку.

Теперь ничто не мешало паразиту подрастать, прячась за остальные фигурки, и, пользуясь заранее внедренным в хозяина маразмом, явиться однажды ему во всей красе здоровым, пузатым предметом посуды – начальником и полководцем десертных тарелок и чайных блюдец. Так он завоевывал стол и желудки хозяйских гостей.

С появлением рентгена и прочих способов просвечивания популяция чистокровных захватчиков была почти уничтожена. Но возвращаться на кольца Сатурна желания не было. Пройденная на Земле эволюция не позволила бы им конкурировать с металлическими сородичами.

Вот почему они подготовили полноценный захват землян, начиная с одного маленького городка в глубинке.

Однажды захватчики вышли на свет. Во всех дворах и на всех столах в условленный час чайники повскакивали на блюдца, те завертелись и взмыли в воздух, накидываясь на перепуганных чаевников. Вооружившись столовыми приборами, фарфоровые чудовища нападали на людей, сгоняя жертв в специально подготовленное убежище. Здесь планировалось напоить захваченных заложников чаем и откармливать их ватрушками с творогом, чтобы предупредить энергетическую и кальциевую недостачу в их организмах, носящих бесценные зародыши очаровательных статуэток. Заложники охранялись тщательно.

- Франкен, что-то неладное творится в твоей школе, - заявила Мамуля, вернувшись с родительского собрания. – В коридорах пусто, столы уставлены фарфоровыми фигурками, директор, учителя и другие родители не явились… и главное, что ужасает – это то, что в журнале напротив твоей фамилии стоят сплошь пятерки!

Мальчик, желавший сделать маме сюрприз, и поэтому взявшийся за учебу крепко и основательно, смутился.

- Мам, наверное нам собираются поручить долю фаянсового завода, - предположил он.

- Что бы ни было, а привидений в подвале я не потерплю! Воют, булькают, стонут! Как ты учишься только в таком шуме? Завтра же займусь переводом тебя в другую школу!

- Каких привидений, ма?

- Говорю же: булькающих в подвале. Пфуй! – взмахнув мундштуком, Мамуля заскользила к кабинету, чтобы написать заявление директору безобразной школы.

А Франкен, еще в первом классе проверивший все подвалы школы и знавший, что там привидений отродясь не водилось, решил выяснить, кто там булькает и стонет. Но одному идти было неохота. Поэтому он взял с собой Кустена, который принял вид квадратного коврика, свернутого в рулон.

В школе было пусто и страшно. Особенно страшно от нарастающего воя, по мере того, как мальчик с зеленым другом продвигались ко входу в подвал. У железной двери Франкен замер. Здесь так светло, так красиво, и полочки со статуэтками, с чайниками… Почти так же жутко, как днем на кладбище, куда он привык ходить ночью…

Бац! Звон фигурки, скатившейся со стены, перебил тишину. Мальчик резко обернулся на звук и наклонился к осколкам, боясь, как бы не влетело еще и за это… среди фарфорового крошева уцелел только маленький миленький чайничек.

И вдруг он почувствовал, что над головой что-то зависло. Инстинктивно ощутил: выпрямится – и головой стукнется обо что-то круглое, парящее у затылка. А чайник на блюдце уже разгонялся в воздухе, чтобы оглушить юного гостя с налету. Ближе, ближе… Франкен не успел обернуться, как коврик выкатился у него из-под мышки и превратился в зеленого дога.

Дог, вскочив на задние лапы, перехватил летящее блюдце зубами, и чайник, соскользнув со своего транспорта, полетел в ближайшую полку, разбивая на ней весь фарфор. Осколочный дождь обрушился на нижние ярусы логова захватчиков. Перепуганные чайники, кто мог, повыпрыгивали с полок, забыв про летучие блюдца.

А Кустен, добившись хаоса и разорения, вошел во вкус. Аккуратно отсадив Франкена на высокий подоконник, он обратился в подобие спрута, потер щупальца-лианы и пошел давить испуганно скачущие чайники. Стоны и бульканье из-за двери подвала стихли еще когда попадали полки, а теперь там воцарилась настороженная тишина.

Наконец, зеленое чудище поняло, что крушить нечего. Минута паузы… дверь приоткрылась и чайник-разведчик высунул носик в щель. Кустен воспользовался промахом противника, чтобы проникнуть в подвал, в надежде освободить заложников. Его создатель кинулся следом.

Представшая им картина, когда они спустились с лестницы, шокировала. Безумное чаепитие Кэррола: длинные банкетные столы, горы посуды, ватрушки на блюдах, крошево фарфора и лужи чая. Учителя и ученики, лениво развалившись на стульях, блаженно стонут, поедая ватрушки. У стен со свистом, похожим на вой, греют воду электрокипятильники. За одним из столов, только что проснувшись, чаевники громко хлюпают и чавкают, подкрепляясь вместо завтрака. Зато за другим люди мучительно давятся, стараясь выплюнуть из себя фаянсовые куколки, не лишившись зубов. Те, кому это удалось, идут за наиболее аккуратно накрытый стол с поощрительными эклерами.

На Франкена-освободителя заложники чаепития взирали как на исчадие ада. Он пытался вырвать их из блаженных уз уговорами, посулами, рассказами, как хорошо за стенами подвала – не действовало.

И тогда вмешался Кустен.

Он не стал крушить столы, нет! Он бережно и аккуратно расстелился ковром под ногами чаюнствующих и живой дорожкой вытянул их из подвала вместе с их чашками и столами сначала в школьные коридоры, затем во двор, и так, ползучим манером провел их перед глазами всех жителей города, ловко прихлопывая шальные чайнички, норовившие выскочить из травяного плена. Так он дотащил школу до городского кладбища, расстелился на выделенных могилках и рассадил все классы согласно месту приписки.

Чайное похмелье тихо выветривалось из ошарашенных учителей, учеников и их родителей.

Три дня Кустен держал их в заложниках, пока те, кому были подсажены фарфоровые личинки, не освободились от паразитов. При этом, участники безумного чаепития были оставлены без сладкого. Зомбак Жорж с сердобольной служанкой подкармливали их: она – морковкой и пареной репой, а он – сонетами. Зомбак Франциск вел душеспасительные беседы с учениками о звездах и дальних мирах, и преуспел в этом деле настолько, что говорят, все в школе после ее окончания стали астрономами и астронавтами. И наконец явился зомбарь Альбетрайн с радостной вестью, что после столетних поисков он решил плюнуть на вакцину от болезни, встречающейся у столетних людей и, заинтересовавшись случаем с чайниками, изобрел противоядие против всех их методов одурманивания людей. Его изобретение создавало непереносимые условия для внедряемых личинок и вообще придавало пациенту цветущий вид. Правда, с опцией цветущего вида он малость переборщил, и ромашки из ушей приходилось извлекать много дней подряд. Но это лучше, чем плеваться фарфоровыми девочками в передничках, правда?

Захватчиков усадили на летающие тарелки и выпроводили на родные просторы колец Сатурна. Зеленому герою, победившему фарфоровую нечисть, подарили целый городской парк, который на радостях переименовали в Кустенлэнд. Теперь Франкен пропадает там целый день. Но Мамуля этим сильно недовольна, и, причесываясь по утрам, говорит зеркалу:

- Хитрые у нас благодетели, не так ли? Увели полезную скотинку, как будто в награду ему, а на деле – озеленять городское пространство. Зомбаки поселились в парке, не то чтобы от них много пользы было, но хоть какой-то вид, мужики, мол, в доме. А я, значит, тут сиди одна и за всем хозяйством следи!

И однажды ночью, гуляющий при луне Жорж заметил хозяйку на развалинах сарая. Следом за этим по всему дому повылетали пробки.

А наутро газеты города вышли с передовицами, голосящими о вторжении кусачих и кровожадных летучих шляпок.