Механик Леня шел на рыбалку. Только-только занимался рассвет, стояла сильная роса, а июльский воздух был прохладен и чист.
И вот пришел Леня на речку, место любимое занял, снасть настроил, как глядь – вдалеке, над лугом, что-то яркое кружится, свет какой-то. От беды подальше Леня забрался в заросли камыша, наблюдая за светящимся пятном сквозь реденький туман. Мог это быть самолет, да только двигателя не слышно… Огонек вдруг закружился еще быстрее, механик едва успевал за ним взглядом. А потом свет тот замер над землей, и, ярко вспыхнув, стрелой ушел в небо.
Леня осторожно выбрался из тростника и с опаской поглядел туда, где только что вертелся светляк. Закатив повыше рыбацкие сапоги, механик побрел по мокрой траве вдоль берега.
Оказавшись на месте, Леня обнаружил, что трава тут прижата к земле. Будто корова повалялась… Чувствовался странный кисловатый запах, и как будто от земли шел гул. Механик обошел стороной примятые стебли травы, – что-то ему подсказывало – касаться их не стоит. Трава была выложена ровненько – идеальным кругом. А неподалеку нашлась еще парочка…
Сердце Лени тревожно ухало. И было думал механик уже уйти отсюда поскорей, как ощутил в теле слабость, и мир перед глазами поплыл, а затем и вовсе погас.
Очнулся, когда солнышко стояло уже высоко.
– Вот же азараз, – простонал Леня, поднимаясь, и нисколько не обращая внимания на произнесенную тарабарщину. – Жена убьет, нилб…
И только сейчас механик заподозрил неладное.
– Нилб… – повторил он. – Что еще за «нилб»? Тьфу… на солнышке, видать, совсем перегрелся.
Вернувшись за удочкой, Леня собрал снасти и поковылял домой. На пути он встретил пастуха Петьку:
– Э, как клев, Леня?
– Нет рыбы анерхин! – отозвался механик.
– Че? – набычился Петька.
– Не видел клеву, говорю, – бросил Леня и поспешил прочь. Что-то неладное с речью его творилось. Домой так идти точно нельзя, – женушка заругает, как пить дать. К Ване надо, к другу верному, умный он, начитанный – наверняка знает, что делать.
Свернув с дороги, Леня направился к дому товарища.
Ваня появился на пороге заспанный, узкоглазый.
– Ленька… – простонал он, потирая сонные очи.
– Ванятко, тут дела такие, тут такое! – затараторил Леня, бесцеремонно проходя в дом.
Ваня что-то возмущенно промычал, но препятствовать не стал. Сели за стол.
– Ну, чего у тебя? – недовольно спросил Ваня.
– Не поверишь, Иванка! Сегодня утром над лугом нашим огни странные видел, – и шепотом добавил: – круги оставили они после себя.
У Вани от такой новости глаза открылись, весь он приосанился, вытянулся.
– Да ну… – шепнул он. Знал Леонид – товарищ сведущ в диковинах, в наукой малоизученном. – И что же? – Ваня сильно оживился, глаза красные на друга вытаращил.
– Что, что, – заворчал Леня. – Был я там, круги те обошел… – Леня вдруг замолчал. – Да только случилось со мной не пойми что.
Ваня вытянул брови.
– Ругаться не могу, неразбериху несу какую-то.
– Быть того не может, – с восторгом выдохнул Ваня.
– Ну, слушай… – начал Леня. – Каруд, янгиф… Видишь, не выходит. Точно круги в этом виноваты.
Ваня задумался, потом сказал:
– Погоди, ну-ка, скажи еще.
– Анидаг, – быстро нашелся Леня.
– Вот оно что, – усмехнулся Иван. – Ты же слова вредные задом наперед говоришь!
Леня не разделял восторга товарища.
– Что ж теперь? На кой оно мне надо?
– Ну как же! – Ваня с восхищением поднялся, руками всплеснул. – Культура! Это же дар людям от братьев по разуму, не иначе!
– Чего-о? – протянул Леонид. – Каких еще братьев?
– Не просто огни то были, а представители других миров, понимаешь?
Леня понимал. Только лучше от этого ему не становилось.
– Культура, – вымолвил Леня, будто катая слово на языке.
Ваня сел, весь сияя от счастья. Хлебом не корми человека – странности подавай.
– Повезло тебе, Леня, – широко улыбаясь, сказал друг. – Ой, повезло. Высокий жест тебе оказан.
Леня отчего-то так не считал.
– Ванятко, – стеснительно начал Леня, – мне бы горлышко промочить, а? Вкрай разволновался я.
– Конечно, сейчас. Ради такого и выпить с утра не грех…
– Да, – облегченно согласился окультуренный Леня. – Сочку бы…
Ваня нахмурился, улыбка с лица исчезла.
– Сочку, так сочку, – растерянно сказал он.
У Лени округлились глаза.
– Нет, нет! Не сочку!
– А что?
– Чайку с лимоном! – Леня закрыл ладонью рот.
Ваня, видимо, совсем запутался.
– То есть, нет! Соку, Ваня, но покрепче!
– Соку покрепче?..
– Да! – выпалил Леня громко. Весь он сделался красный, будто запыхался.
– Ну, хорошо, томатный вроде был. С солью сделаю.
Механик сел.
– Постой Ваня. Опять со мной беда… Что же я говорю… – Леня обхватил голову руками. – Ведь другого хочу. – Он вдруг напрягся, да на Ваню так вылупился, словно на горшке сидел. И видно было, что силится Леня слово сказать, но держит его что-то.
– Не могу, – сдавшись, выдохнул Леня. – Будто в горле комом стало.
– Ты, наверное, водки хотел, – догадался Ваня.
Механик вдруг затрясся, стрункой весь вытянулся. На шее вздулись жилы, и он медленно, отрицательно, покачал головой.
– Странно… – Ваня пошел на кухню, принес бутылку самогона, закуску, а затем стакан и томатный сок. Леня с вожделением смотрел на бутылку с хмельной жидкостью, но сказать ничего не мог. Товарищ налил себе рюмочку, Лене – соку. Выпили.
– Понятно мне все, – заговорил Ваня, закусывая домашней колбаской с хлебушком душистым. Леня откровенно нехотя цедил сок. – Тут вот какое дело: перевернулось все в тебе. Теперь ты, Леня, не только ругаться не будешь, но и пить и врать, судя по всему, – тоже.
Леня от такого вывода осунулся, сгорбился, – и такая печаль на лицо его нашла…
– Как же так?.. – обреченно булькнул он. – За что?..
– Ну, – Ваня налил себе еще, и другу, конечно, сочку, – новый уровень это, новый этап. Видать, готовят нас к контакту.
– К какому еще контакту?! – рассердился Леня. – Мне что теперь сок постоянно пить? А с мужиками как говорить, за стол садиться? А с Томкой, с женой любимой, как?
Ваня только пожал плечами и заложил за воротник.
– Ты с другой стороны погляди, – вещал Ваня. – Здоровье сбережешь, говорить будешь образованно, а жена… жена поймет, порадуется. Каждая баба мечтает о таком муже!
Леня закрыл руками лицо.
– Нельзя так нормальному человеку… нельзя. – Механик схватил стакан, глотнул соку как следует. – Где же это слыханно, чтоб человек нормальный без слова крепкого жил, без застолья товарищеского…
– Но ведь уровень! – Ваня знающе потряс перстом.
– Да, надо стремиться быть лучше, не спорю, – Леню захватила собственное изречение. – Но на то мы и люди, чтоб недостатки преодолевая, становиться лучше, выше… А ежели я такой гладкий да правильный – кто из меня теперь? Почто к благородству стремиться?!
Ваня задумался, проникнувшись сказанным.
– Никогда таких слов не слыхал, – сердечно признался Ваня. – Правда это, вижу. Душою чувствую.
Ваня плеснул себе крепкого, и про Леню не забыл, соком, самым лучшим, –помидорным, – потчевал.
И пили друзья, и слезу скупую оба утирали. Ваня – от слов тех живых, Леня – от всего, что с ним приключилось.
Когда сок больше не лез, Леня проговорил:
– Нельзя мне вот так домой, Ваня. Нормальным надо стать.
– Что же делать? – осоловело спросил друг.
– Знаю что. Откуда пришло, туда и вернуться должно. – Леня поднялся. – Пойдем, Ваня. За человечность свою биться, – серьезно молвил Леонид. И Ваня, конечно же, пошел.
Придя на луг, Леня быстро нашел место , где круги видел, да только теперь от них почти ничего и не осталось – коровы прошли, траву, ровненько выложенную, выщипали. Опустился Леня на колени, к земле наклонился, приник.
– Все, нету кружков, – шепнул он. – Таким и останусь вовек. Идеальным, нилб.
Ваня, пошатываясь, тихонько стоял в сторонке. Когда же Леня поднялся и взглянул в глубокое синее небо, тронутое редкими кудрявыми облаками, товарищ приобнял механика.
– Держись, – тихо, едва сдерживая слезу сочувствия, выдавил Иван.
Воротились домой печальными.
– Ну, бывай, друг мой верный, – сказал Леня, протягивая ладонь Ване. Тот пожал крепко, обнялись, да и разошлись.
Леня шагал домой по пыльной дороге, оранжевое вечернее солнце провожало его, и думал теперь механик, что не все так уж скверно. С этим можно жить. А жена да мужики – поймут, уважат.
Войдя в дом, Леня сразу же попал под разъяренный крик Тамары. Не обращая внимания на непрестанно повторяющийся вопрос «где тебя носило весь день?», сел на табуретку, свесив голову.
– Ты чего такой угрюмый? – умерив пыл, спросила Тома.
Леня посмотрел на нее, да так, словно тяжесть на нем великая лежала. Забеспокоилась жена.
– Что с тобой? – спросила уже ласково. – Удочку сломал? Карась крючок оторвал?
– Нет, – глухо отозвался Леня. В глаза супруге посмотрел, сказал: – Изменился я, Тома. Навсегда. Пить не стану, ругаться, ложного говорить…
– Это с чего вдруг? – насторожилась женщина.
– Огни из других миров видел утром. Они круги рисовали на лугу нашем, как по телевизору показывали. Я возле них походил, и…
– Ты опять с Ванькой надрался? – Голос жены ударил сталью.
– Тамара, ток никше! Я тебе правду говорю.
Жена придвинулась, воздух втянула носом.
– Не пил, вроде.
– Аруд ты… Як ней с душой… Все, хватит, я спать пошел, завтра опять на рыбалку пойду.
С рассветом следующего дня механик Леня вновь отправился на речку. Устроился на прежнем месте, забросил удочку, и частенько поглядывал на луг, где вчера свет кружился. Но гостей из дальних миров не было.
Признаться, Леня только ради этого и пошел на рыбалку, хотелось ему вернуть все как было. Что ж, как говорится, надежда умирает…
И тут спохватился Леня с тревогой – огонек над землей засветился вдалеке. Встрепыхнулось сердце механика, сжалось сладко, с надеждой. Когда же светящийся шар налетался вдоволь и устремился ввысь, Леня побежал к тому месту, что было сил. Круги на месте, травка примята как следует. В груди у механика все пело, – вот она, жизнь прежняя вернулась. И Леня переступил границу одного из кругов…
Очнулся, когда солнце клонилось к закату. Лицо, обожженное за день солнцем, нестерпимо язвило.
– О-ох ты, черт, – Леня поднялся, держась за гудящую голову. Но, опомнившись, тихо сказал: – За-ра-за. – И получилось все. Ожил он, боль и истому как рукой смахнуло. И Леню прорвало, – что накопилось за вчерашний день, принялся он изливать на весь луг.
Шел домой и светился, улыбался всем встречным.
– Как рыбалка, Лень? – спрашивает баба Варя со скамеечки.
– Нихрена не клюет, стерва, – с удовольствием отвечает Леонид, ласково улыбаясь.
А вот комбайнер Гришка навстречу шагает, руку тянет, здоровается:
– Как жизнь?
– Опупеть не встать! Гадом буду, если вру!
И было хотел свернуть Леня домой, но вспомнил о друге своем, и подумал, как обрадуется тот чуду очередному. С тем и поспешил к Ване.
Ваня открыл дверь, пытливо взглядом Леньку окинул:
– Ты чего красный такой?
– А ты, дубина этакая, догадайся, – щегольнул Леня, подмигивая.
Ваня нахмурил брови.
– Ну, шельма пучеглазая, смекнул?
– Пьяный, что ли? – предположил Ваня.
Леня не сдавался:
– Во-до-чки нальешь? – с расстановкой произнес механик.
Ваня тут же заулыбался, все понял, и пустил друга в дом. Сели за стол, все как положено. Разлил Иван по рюмкам, тост красивый длинный произнес, – за возвращение друга. Выпили. И вдруг помрачнел Леонид. Шкварочкой закусил безрадостно, Ваня же, нос в хлебный мякиш уткнул, сопит.
– Эк хороша, – крякнул Иван.
– Слышь, Ванятко, а че у тебя за выпивка такая?
– Какая? – удивился товарищ. – Сам гоню, все хвалят.
– Ну-к, плесни.
Ваня повиновался. Пригубил Леня выпивку, во рту подержал. Товарищу рюмку протянул:
– Попробуй. – Ваня глотнул, плечами пожал.
– Нормально, а что не так?
Леня стопочку отставил, голову рукой подпер.
– Как вода, – сказал упавшим голосом.
– Надо же! – натурально изумился Ваня.
Поднялся Леня, за хлеб-соль поблагодарил, и пошел домой.
Тамара, как и следовало ожидать, отругала блудного мужа. И заметив, что нехорошо на душе у Леньки, спросила:
– Что случилось-то опять?
Леня шмыгнул носом, посмотрел на жену:
– Что, что… на рыбалку завтра опять идти…
Похожие статьи:
Рассказы → Шершавая реальность
Статьи → Круги на полях 2018г. (+видео)
Статьи → Круги на полях возвращаются вновь в октябре
Рассказы → Ora et labora
Статьи → Загадочные круги на полях 45-й параллели
