- Сочинский, зараза, убью! - орал Ильин в переговорную трубку, которая непроизвольно съеживалась под натиском командирского голоса. Свежевыращенная, она терялась в необъятном чреве "Подарка" и чтобы определить точное местонахождение, пунцовый лицом Ильин спрягал подчиненного на пределе человеческих возможностей.
Уже через десять минут командирские связки были вознаграждены. По той же трубе от Севы пришел ответ, что та выходит на уровень двенадцать Вэ.
Пометив найденный выход на кое-как составленной карте и насулив младшему лейтенанту сорок казней египетских, командир в изнеможении отвалился от мягкого навершия коммуникационного механизма. Пунцовая краска медленно сходила с его исхудалых щек.
Ильин потянулся к столику, дрожащей рукой ухватил стакан молока, залпом приговорил эликсир всех времен и народов и, не оттирая молочных усов, произнес севшим голосом:
- Когда-нибудь я точно придушу этого гада!
Стоящий рядом Айболит, сопровождающий тонкую настройку бортового хозяйства в качестве доктора скорой медицинской помощи, сочувственно промокнул вспотевший командирский лоб ватным тампончиком.
- Капитан, я его, паршивца, семьсот лет по молекуле собирал, - на всякий случай напомнил Шестьдесят шестой. - Прояви уважение к потраченным гигаваттам!
В ответ Ильин безнадежно махнул рукой.
- Да иди ты, со своими гигаваттами! Он мне жизнь сломал, понимаешь! Мне, Алле, себе в конце концов... Тебе вот, тоже...
В раздражении Ильин отвесил пинок стоящему рядом стулу. Тот, будучи живым, как все и вся на их звездолете, мягко качнулся и понятливо втянулся в пол.
- И этот еще, "Подарочек", - в сердцах сплюнул Ильин. Плевок достиг пола и бесследно растворился в силиконе покрытия.
Командира можно было понять. Заточенный под управление компьютера-симбиота, звездный крейсер высшего класса, подаренный жителями планеты Шелезяка, оказался тем еще Подарочком. Мало того, что на борту без указанного компьютера не работало ничего, кроме кухни вечной еды, систем ассенизации, регенерации и гравитации, так этот огромный, никак не меньше трех километров в диаметре пепелац, еще и летел в неизвестном направлении.
Надо сказать, что в последнем сам звездолет был не виноват, так как его гипердвигатели запустились не без помощи Севы Сочинского. Ни одна живая душа, включая самого Севу, не могла понять, как такое могло произойти. Младшего лейтенанта всего то послали отбывать два наряда вне очереди. Сева божился и клялся, что делал все, как всегда, но ему никто не верил. Да и кто бы поверил в то, что живой от первого же касания задрожал на частоте экстренного запуска гипердвигателей. Имеющий потрясающую дуракоустойчивость, звездолет высшего класса спасовал перед земными традициями. Конечно он был ни в чем не виноват. Ни одному Шелезоиду, жителю планеты Шелезяка, находящемуся в трезвом уме и твердой памяти, не пришло бы в голову драить самоочищающееся унитазы зубными щетками. И уж тем более, ни одному шелезоиду не пришло бы в голову посылать на это дело младшего лейтенанта Сочинского.
Восстановленный после контакта с бутербродом с черной икрой, на деле оказавшейся черной дырой, Сева Сочинский делал все, чтобы вернуть упавшее к плинтусу доверие экипажа. Он самоотверженно бросался на любую работу, стараясь выполнить ее как можно лучше. Лучше от этого не становилось, потому что любая работа у младшего лейтенанта получалась, как всегда. То есть неизменно заканчивалась аварией. Но Сева не сдавался. Он очень хотел выбраться из замкнутого круга своих неудач. И на то было целых две причины. Первая в лице старшего лейтенанта Анискины Аллы Борисовны и командира Ильина, не простивших Сочинскому загубленный банкет, а вторая - в лице тех же лиц, не простивших Сочинскому лучшие годы загубленной жизни. На то, чтобы не прощать, лица имели все основания. Коварные черные дыры, будучи оружием четвертого класса, взорвавшись в Севином рту, погубили торжественный банкет, и забросили экипаж на семьсот лет в будущее. Причин было только две, так как третьего члена экипажа, доброго доктора Айболита, Сочинский почти не боялся, хотя тот и представлял собой в прошлом Диверсионно-Тактический автомат. Добрая душа, Айболит Шестьдесят Шесть свято чтил директиву, запрещающую наносить существам вред без согласования с начальством, а потому, в отличии от этого самого начальства, никогда не пинал Сочинского, встречаясь с ним в коридорах. А если и проезжался под настроение гусеницами по ногам, то обязательно приносил извинения, вспоминая не к месту первый закон робототехники, подчеркивая, что робот не может причинить вред Человеку.
К тому же, именно Айболит вернул Севе утраченную кучу здоровья вместе с собранным по молекуле телом.
На Севино счастье, взявший старт в никуда звездолет, всецело завладел вниманием экипажа, так что на самого Сочинского не оставалось ни сил, ни времени.
Посеревший, с ввалившимися визорами, Айболит четверо суток пытался установить связь с главным компьютером корабля. Процессоры доктора весело дымили всеми своими кулерами, выведенными на максимальное охлаждение. В струях раскаленного воздуха, бивших из щелей Айболитовского нутра, можно было зажарить среднеупитанного гуся, занеси его нелегкая на борт. Увы, весь аэрогриль уходил впустую. Гусей, равно, как и другой живности не было. На завтрак, обед и ужин пищеблок выдавал строго ограниченное количество пластиковой каши, от которой повеситься хотелось уже к обеду. Экипаж ел ненавистную кашу и сатанел все четверо суток, пока нейроманипуляторы доктора на ощупь искали в толще стены отросток, связанный с управлением пищеблока. Найдя означенный и перепробовав несколько триллионов комбинаций, Айболит добился смены вечнозеленой каши, на сиреневые макароны той же питательной ценности.
Проверив новое блюдо на добровольце и мимоходом заметив, что серобуромалиновые прыщики на лице Сочинского это не смертельно, смертельно уставший док проскрипел знаменитое "Я вернусь...", после чего опрокинулся в перезагрузку. Картинно раскинув гусеницы, док лежал на полу так убедительно, что экипажу в который раз стало себя жалко.
Сиреневые макароны в плюс не пошли, а потому, на время отключки доктора, Ильин и Алла отрядили Сочинского за НЗ.
В былые времена на Земле действительно умели консервировать по-взрослому. Предназначенные для затяжных экспедиций, благодаря тщательно рассчитанной рецептуре консервантов, продукты НЗ могли хранится вечно,. Так, например, антикоагулянт Е 9991354118142 имел период полураспада десять в сто сороковой степени лет, что вдвое превышало период полураспада самой упаковки НЗ. Выполненная из криганского полиэстера, способная пережить прямое попадание ракеты класса Галактика-Галактика, упаковка ничуть не пострадала от взрыва черной дыры, а потому весь запас НЗ был перетащен на борт "Подарка" вместе с остальным барахлом. Со сгнившего за семьсот лет простоя старого звездолета, ведь известно - любая машина начинает гнить, как только перестает ездить, было перетащено решительно все. А именно - несколько тон хлама самого разнообразного происхождения. Ильин по жизни считал, что выброшенная утром вещь, к обеду становится жизненно необходимой. В выделенный для складирования ангар, без дрожи мог заходить только младший лейтенант Сева Сочинский, у которого все равно не было выбора.
Ржавые, сваленные как попало рельсы, демонтированные с рельсотронной гаубицы, фарфоровые собачки из каюты старшего лейтенанта Анискиной, которых Сева поклялся склеить, как было, чугунные маховики системы стабилизации, материнские платы с выщербленными транзисторами, пучки разноцветных проводов, вечные зубные щетки, томики стихов Есенина, подшивки газет за три последних столетия, словом, чтобы описать все содержимое ангара потребовалось бы три или даже четыре конторские книги формата А2 по три тысячи страниц в каждой.
В тот памятный день, хрустя всем, что попадалось под ноги, по самые брови нагруженный коробками, Сева не упустил свой шанс. Огибая похудевшей талией очередную ржавую железяку, младший лейтенант удачно наступил на бросившийся под ноги шарикоподшипник. Дальнейшие события не заняли и секунды. Коробки выпорхнули из рук, а пол поднялся и изо всей силы приложил Сочинского по затылку.
Обычно, контуженные люди приходят в себя от назойливого щебета птиц, что порхают, сужая круги, однако Сева очнулся от назойливого чавканья. Звуки были так натуральны и заразительны, что нижняя челюсть сама собой задвигалась, прикусив некстати вывалившийся язык. Сочинский взвизгнул, распахнул глаза, и его тут же подбросило вверх. Еще в воздухе лейтенант засучил ногами, пытаясь бежать прочь. Прямо перед ним, развернув защищенную тремя системами безопасности упаковку, какая-то хрень, выползшая из пола, жрала бесценный НЗ. Что и было доложено вышестоящему начальству, в ответ на вопрос: "Куда ты подевал НЗ, мерзавец?" Разумеется, младшему лейтенанту опять не поверили и наградив подзатыльником отправили обратно. Когда, сжимающий вспотевшими ладонями обломок трубы, Сева Сочинский появился в ангаре, все было кончено. Непонятная хрень, довольно чавкая и деликатно рыгая, доедала последний брикет НЗ. Младший лейтенант живо представил себе, какими глазами посмотрят на него Ильин с Аллой перед тем как предать его смерти по заочному приговору военно-полевого суда, и видение придало ему сил. Размахивая трубой, он бросился на врага, как в последний раз. Труба с бульканьем вошла в бесформенное тело и безнадежно застряло в его глубине. Не соображая, что делает, Сева упал на колени и вцепился руками в отростки, презрев ужас и отвращение. Те на удивление оказались мягкими, теплыми и упругими... От них пахло сеном и...
Младший лейтенант вздрогнул, когда сжимаемый в руках, до боли похожий на коровий, сосок опрыскал его молоком. Сева даже сознание потерял от неожиданности. Но когда пришел в себя, то мигом отыскал среди хлама не слишком ржавую посудину и, сначала неуверенно, а потом все ловчей и ловчей нацедил полный бидон молока.
С тех пор молочное питание стало основным рационом экипажа Ильина. Очень быстро выяснилось, что новый звездолет охотно доился в любом месте. Всего то требовалось ущипнуть податливую стену и вытащить нечто похожее на коровий сосок. Кому из гениев планеты Шелезяка пришла в голову мысль построить звездолет на базе коровы, экипаж ломать голову не стал. Ему было не до этого. Под руководством и техническим контролем Анискиной из ржавого хлама строились производственный цех по переработке молока. Сыр и сметана, творог и варенец, сгущенка без сахара, простокваша, масло и десятки других деликатесов стояли в очереди на запуск. Айболит, выйдя из комы, отметил высокое качество надоев и лично изготовил машинку для подсчета входящих и исходящих каллорий. Словом, если бы не звездолет, летевший не пойми куда, экипаж был бы вполне счастлив.
- Круговой обзор! - как-то выдала Алла за завтраком. Она деликатно обмакнула сырник в густую сметану и показала его присутствующим. - "Проведем триангуляцию по известным звездам методом кругового обзора!"
- Ерунда! - отмахнулся Ильин. Он уже расправился со своей порцией и тянулся за третьим по счету стаканом молока. - Звездолет огромен, а местонахождение звезд надо вычислять одновременно из нескольких точек.
- Как ты думаешь, синхронизировать время между наблюдателями? - пояснил сомнения капитан, оттирая усы.
- Придумаем что-нибудь! - Алла уверенно ткнула вилкой в сторону Сочинского. Младший лейтенант вздрогнул. - Или Севка еще раз что-нибудь выкинет этакое, от чего захочется повеситься, но потом все решиться наилучшим образом.
- Может трубы? - промямлил Сочинский. Он уже осоловел от обильной молочной диеты, и мысли его текли среди кисельных берегов. - Трубы переговорные устроить, говорю, надо. От борта до борта запустить, по ним и устроить голосовую синхронизацию.
- Да ты чего, брат, молока опился? - поинтересовался Ильин, осушив пятый стакан. - Здесь диаметр без малого три километра. Тебя хоть всего в пар изведи, до противоположного конца не дотянешься. Да и делать эти трубы из чего прикажешь?.
- Вырастим! - ответил Сева. - Прямо в стенах корабля!
Похожие статьи:
Рассказы → Космическая опупея часть 2 глава 2
Рецензии → "Населена роботами" - фанфик-рецензия
Рассказы → Космическая опупея 2 "Населена мухами" Глава 3
Рассказы → Космическая опупея часть 2 "Населена мухами" Глава 4
Рассказы → Космическая опупея 2 "Населена мухами" Глава 5
При перечислении молочной продукции отчаянно боролась с желанием пойти и залезть в холодильник для извлечения на свет кухонный внеочередной двухсотграмовой баночки фермерского йогурта, припасенной, как великий делиатес для любительницы йогуртов, творожков и сыра! 
А упомянутые варенец и сырники всколыхнули в груди моей... кхм... или чуть пониже... или выше... воспоминания о том, что я кулинарными рецептиками периодически балуюсь собственного придумывания... 
Короче говоря, потираю ручонки: поехали! 
Опупея продолжается! 
