Нагружаю корзину по самое не хочу. Не потому, что спешу, спешить уже некуда, все потеряно. А потому, что так теплее, когда нагрузишь корзину, что и ног под собой не чуешь - так не холодно. Ну, не совсем, конечно, не холодно, лицо жжет мороз, сильно жжет, так, что плакать хочется. Но хоть до костей не пробирает, и на том спасибо. Это когда с полной корзиной идешь. А когда с пустой корзиной налегке в город возвращаешься, все потроха тебе выморозит, уже не идешь - бежишь, думаешь, доберешься живым или нет…
Конечно, с корзиной тоже идти нелегко, уже все проклянешь, пока дотащишь.
Дотаскиваю до корабля. Вытряхиваю из корзины содержимое. Некогда сортировать, некогда разбирать, что к чему, потом, потом.
Надо спешить.
Надо вынести отсюда все, что успею, пока есть время. Пока еще не все кончилось, хоть время есть…
Возвращаюсь в город. Первые полпути еще ничего, еще терпимо, потом закрываешь лицо рукавицами, трудно дышать, потом дышишь на пальцы, потом… потом уже нет никакого потом, самого себя не чувствуешь, голову будто сжимает тисками…
Добираюсь до того, что в хорошие времена было Парижем. Забиваюсь в ближайшее кафе, долго не могу отогреться. Да и с чего тут отогреваться, можно подумать, кто-то для меня растопит камин…
Оглядываюсь, чем тут можно набить корзину. Много чем можно набить корзину, кафе - это места такие, только успевай набивать. Складываю все находки без разбора. Со стороны может показаться, что ничего не делаю, подбираю пустоту и складываю пустоту в корзину.
Знали бы вы, сколько весит эта пустота…
Тащу корзину. А что мне остается. Корзина оттягивает плечи, спотыкаюсь, только не упасть, не рассыпать.
Смотрит на меня вечная ночь. Привычно ищу рассвет, привычно не нахожу.
Добираюсь до корабля. Высыпаю содержимое корзины. Перевожу дух. Хочется остаться в корабле. Насовсем. Нет, не взлетать, Боже, упаси, не взлетать, никаких пристегиваний ремней и стартов. Просто. Остаться. Свалиться в горячую ванну, греться, греться, греться…
Некогда.
Снова выбираюсь на улицу. Холод пробирает до слез. Бегу к городу, сил нет - а бегу. Спотыкаюсь, падаю, даже не успеваю понять, что упал.
Холодно.
Солнца-то нет.
А откуда оно возьмется, солнце-то, все уже солнце, ёк…. Кончился договор на солнце, погасло уже…
Добираюсь до города, юркаю в очередное кафе. Хватаю все, что попадется под руку, тут как-то щедро попалось, Жан, Франсуа, Эжен, Этьен, еще Франсуа, Жак, Поль, Николя, Габриэль, это, вроде, дамочка, Жан, Поль… а-а, прощу прощения, это одно лицо, Жан-Поль Сартр… чего-то я про него нехорошее слышал… ладно, не мне решать…
Вот, блин, казалось, корзина полнехонька будет, а всего полкорзинки набрал. Ладно, наберу что-нибудь по дороге до корабля.
Иду. Набираю. Какого-то пьянчужку, который в тыща семьсот каком-то году замерз на мостовой. Парня, которого закололи ножом, а в кошельке у него оказалось пусто. Старушку, которая умерла от сердечного приступа. Чего-то больше не попадаются, бли-ин, как с полной корзиной идешь, они тебе только что под ноги не бросаются, а тут на тебе…
Выворачиваю на площадь, наконец, повезло. Вон их сколько, Жаны, Поли, Пьеры, ого, даже Антон какой-то затесался, он-то откуда… а вот Мустафа, Али, это новенькие совсем, наверное, погибли, когда солнце ёкнуло…
Спохватываюсь. Что-то из много здесь. До черта много. Робеспьер, Сен-Жюст, Кутон…
Вот черт… ну конечно, вот оно что было на этой площади, вот отчего здесь такой урожай, только успевай нагружать корзину. Подбираю Марию-Антуанетту, отдельно подхватываю её голову, подбираю Людовика какого-то там, я их не помню, и помнить не хочу. Робеспьер… что-то слава дурная у Робеспьера, руки в крови…
Колеблюсь минуту.
Бросаю в корзину, не мне решать, кто плохой, кто хороший, выискался тоже, великий судия Страшного Суда…
Иду, нагруженный тяжелой ношей, возле самого корабля падаю, непонятно как удерживаю корзину. Добираюсь до корабля, вытряхиваю содержимое корзины, перевожу дух. Нет, вы как хотите, а я должен отогреться, завариваю чай, пью маленькими глотками…
Они ждут.
Они все понимают, я-то живой, я-то тоже не могу туда-сюда челночить…
Снова выхожу в холод.
Отогрелся, теперь и холод не чувствую… до поры, до времени…
3…
2…
1…
Желудок рвется наружу, внутренности сворачиваются в трубочку, голову сжимает тисками. Прихожу в себя уже в невесомости, глотаю едкую жёлчь, только бы не забыться, не сплюнуть…
Беру курс на Вегу.
Шлю сигнал.
Там услышат, там поймут…
Жду. Теперь спать, спать, выспаться за всю жизнь, за всю историю человечества первый раз выспаться как следует. На автомате подсчитываю улов, десять миллиардов, да, мало собрал, мало, за всю историю, говорят, нас сто миллиардов было… ладно, сколько успел, столько спас.
Просыпаюсь от легкого толчка, синий треугольник смотрит мне в лицо.
- Привезли?
- Ага… вон…
- Сколько?
- Десять… ми… ли… ар…
Спохватываюсь, не знают они ничего про миллиарды. Рисую нули.
- Мало.
Пожимаю плечами, сам знаю, мало, вы бы там с корзинами побегали, посмотрел бы я на вас.
Загружают мой улов в топливные баки, интересно, на сколько им этого топлива хватит… ладно, не мое дело.
Одергиваю их, что-то про меня забыли.
- Вы мне… обещали.
- Ну да… какой вы сказали, дом хотите?
- Вот, вот… - показываю чертежи, схемы, состав воздуха, так и чувствую, с чем-нибудь да ошибутся… ладно, разберемся…
