Контрабанда

Граница прошла прямо по реке, разделив дачный поселок, выросший в советские времена из деревеньки, на две неравные части. У них оказалось больше домов, зато магазин остался на нашей стороне. Радостные эстонцы, вновь обретшие утраченные печорские земли, поддержали новых сограждан – за два месяца построили супермаркет, завезли продукты, установили цены в евро и укатили.

Игорь Михайлович Добронравов сидел на берегу и придирчиво рассматривал заграничное строение, сверкающее тонированным стеклом под жарким июльским солнцем. Пришлось надеть темные очки, чтобы не повредить зрение.

- Что, Михалыч, любуешься? – хриплый голос из-за спины прервал геополитические размышления известного изобретателя.

Добронравов повернулся и воззрился на щуплого мужика, только что перешедшего мост. Одет тот был в резиновые сапоги, рваные штаны и рубаху, застегнутую на одну пуговицу. Понтовые очки с подстройкой затемняемости не могли скрыть кислой рожи иностранца.

- Что не так, Фёдор?

- Таможня не дает добро! – с надрывом проскрежетал Федька. – Ладно, просто б не пущали! Нет! Им надоть ловить! Весь канал прикрыли…

- Постой, какой канал?

- Сбыта канал. Ну, доставка. Мы нашим мужикам, что на этом берегу остались, – последние рубли, а они нам – водку. На удочку пакет цепляли, его к берегу и относило. А теперь господин Хейкенен, - Федька передернулся, - на моторке патрулирует. И всё! Сам понимаешь.

- Зачем вам наша водка? У вас свой магазин есть.

- Ага, есть. Ты там цены видел? Цифры, как здесь, только они в евриках.

Добронравов глядел на Фёдора со всё возрастающим недоумением. Фёдор замялся.

- Ты, вот что, Михалыч. Будь другом, помоги. Ты ж могёшь. Изобрети что-нибудь. За нами не заржавеет, сам понимаешь.

- Да что?!

Федька оглянулся и зашептал:

- Чтоб по воздуху. Само летело и не падало. А мы тебе навстречку чего захочешь. Скажем, «Дор Блю», а? У нас его жрать всё равно никто не хочет, а тут распродажа была.

Добронравов задумался. Отпускное ничегонеделание поднадоело. Впору было напрячь интеллект и выдать этакое. По заказу страждущих. Оставалось уточнить несколько принципиальных моментов.

- Скажи-ка, Фёдор, - начал Игорь Михайлович, - а почему вы сами не можете у нас покупать? Зашли бы по старой памяти, прикупили, что хотели, и обратно. У вас же, вроде, свободный проход на нашу сторону и обратно?

Фёдор сплюнул под ноги и тщательно растёр плевок подошвой.

- Ага. Проход есть. Проноса – нету. Вот представь, Михалыч, купим мы тут водку, а где распивать? Прямо здесь же? Это ж сколько желающих налетит на дармовщинку? Самому ничего не останется. Надо домой нести. А на мосту, сам понимаешь, господин Хейкенен всё отбирает, - Федька сглотнул слюну, утёрся рукавом и наставил палец обличающим жестом в сторону таможенного поста на эстонской стороне. – Говорит, что контрабанда. Штрафы выписывает.

Резон в словах Фёдора Добронравов отметил. Да и предложенный обмен на заморский сыр очень изобретателя вдохновил. Настя, жена Игоря, до сих пор вспоминала те времена, когда в городском универсаме свободно продавались всяческие французские и немецкие деликатесы, и тяжко вздыхала, намекая на неспособность мужа что-либо сделать ради удовлетворения скромных запросов любимой.

- Я подумаю, - сказал Игорь. – Прямо сейчас не обещаю. Но дня два нужно.

- Спаситель! – Федька прослезился. – Сам понимаешь – горят трубы-то! А всяких «кур во зье» душа не принимает. Хошь что делай.

Радостный Фёдор приобнял Добронравова, дыхнув застарелым перегаром, и заспешил домой, на эстонскую сторону.

 

Игорь Михайлович раздумья о путях доставки начал с простого. Вариант с квадрокоптером отпал сразу: даже при увеличении ёмкости аккумулятора для дальнего полёта масса переносимого груза осталась бы не выше двух килограммов. К тому же, начальник таможни слыл любителем утиной охоты и практически не расставался с двустволкой. Увидев заходящий со стороны границы стрекочущий вертолет, Хейкенен наверняка выпалил бы по нему из обоих стволов. И всё предприятие накрылось бы медным тазом.

Запускать легкие самолёты для доставки, а чем паче ракеты, Добронравов опасался по политическим соображениям. Мало ли, что почудится оператору на недалёкой натовской базе, когда он увидит взлёт с территории сопредельного государства неопознанных объектов. И что этот оператор станет делать. Может, решит дать симметричный ответ и сдуру запустит ракеты с серьёзными боеголовками.

Становиться инициатором конфликта Добронравов не собирался. Да и с точностью при ракетном способе доставки была проблема: посадочный парашют могло отнести ветром куда угодно.

Несколько минут Игорь Михайлович обдумывал идею запуска минидирижабля, но с чувством сожаления отказался и от неё. По той же самой причине: прогнозировать направление и скорость ветра в нужный момент не взялся бы ни один уважающий себя провидец.

Просто стрелять из какой-нибудь пневматической или электромагнитной пушки через границу, используя вместо снарядов бутылки водки, Добронравов посчитал нецелесообразным. Во-первых, весь товар побьется о землю, а, во-вторых, на той стороне нужна такая же пушка, стреляющая сыром. И если бутылку ещё можно пихнуть в ствол трёхдюймовки, то для круга «Дор Блю» нужен калибр ствола, приближающийся к старинным осадным мортирам. Опять же за точность стрельбы начинающих артиллеристов никто не поручится, а идея попасть под сырный обстрел напившихся иностранцев Игоря Михайловича не прельщала.

Через некоторое время Добронравов вообще решил отказаться от использования технических способов доставки: затеянное предприятие не окупилось бы. Любая техника стоила дороже, чем несколько бутылок водки или пресловутый сыр. Чтобы покрыть затраты, следовало заняться контрабандой профессионально и на длительное время. Изобретатель же собирался вернуться в город не позже, чем через четыре дня: отпуск подходил к концу.

Игорь посмотрел на пекущее солнце, махнул рукой и отправился купаться на приграничную речку. Вдохновение зачастую приходило к нему в самых неожиданных местах, когда уже потерял всякую надежду найти решение проблемы.

На песчаном берегу крутилось несколько мальчишек, сигающих в воду с обрыва, две мамаши, следящих за мелкой детворой, чтобы те хоть иногда вылезали из воды, и сосед Добронравова, делающий вид, что пришел отдохнуть в тенечке. Игорь разделся, помахал руками и бултыхнулся вслед мальчишкам.

Окунувшись, Игорь Михайлович неторопливо поплыл вдоль берега, искоса посматривая на заграничную сторону. Она мрачно нависала над водой зарослями ивы и лещины. Казалось, за каждым кустом сидит эстонский пограничник и внимательно целится в проплывающих. Добронравов помотал головой, избавляясь от подозрительности, и поплыл обратно. Купаться расхотелось. Изобретатель улегся на песочек и принялся разглядывать волны, поднятые мальчишками, игнорируя чужую сторону.

Волны накатывали на берег, заставляя верещать мамаш, не желающих намокнуть. Добронравов меланхолично смотрел на воду, прекрасно видя, что её поверхность всего лишь поднимается и опускается, никак к берегу не приближаясь, и мыслями витал в облаках. Точнее, пытался отрешиться от сиюминутных проблем и забот.

- Загораете? – спросил Шамшев, сосед Игоря Михайловича, неслышно подобравшись к изобретателю.

- Угм, - невнятно подтвердил Добронравов, переворачиваясь на другой бок, лицом к соседу.

- А они следят… - таинственно прошептал Шамшев.

- Кто? – не понял Игорь.

- Эти… - Шамшев дернул головой в сторону эстонской стороны.

- Зачем? – опять не понял Добронравов.

- Агрессию готовят…

Игорь Михайлович приподнялся на локте и внимательно оглядел сначала эстонский берег, а потом соседа. И тот, и другой сейчас казались донельзя мирными.

- Им это зачем, позвольте спросить? – изобретатель попытался удержаться от сарказма.

- Так магазин же у нас остался! – Шамшев радостно привел веский довод, по его мнению, объясняющий сразу всё.

- У них свой есть, - возразил Добронравов, упорствуя в сомнениях, - зачем им наша развалюха?

- А ассортимент? А?! Таких товаров, как у нас, больше нигде не найдешь!

- Это точно, - пробурчал Игорь, с содроганием вспоминая плавленые сырки на полках, прошлогодние сушки, замороженные соевые котлеты и шеренги водочных бутылок на всех остальных полках.

- Вот именно! – Шамшев решил, что нашёл благодарного слушателя, и принялся развивать свою идею. – Ещё чуть-чуть, и заморские власти не смогут совладать с народными волнениями среди новых граждан, жаждущих вернуться к привычному потреблению привычных продуктов.

- Зареченские… - меланхолично поправил Добронравов и добавил, чуть насторожившись: – И откуда у вас данные о волнениях?

Сосед подмигнул.

- Мы слепые, что ль? Каждый день через мост шастают, а ничего у нас не делают. Ни драк, ни выпивки, ни гулянок с бабами. Так не бывает. Значит, готовятся. Дисциплину держат. Потом ломанут к нам, не удержишь. С одного удара Москву возьмут… - увидев скептический взгляд Добронравова, Шамшев поправился: - Ну, Печоры, точно.

- И что вы предлагаете?

- Превентивный удар! – Шамшев рубанул ладонью. – Упредить, стало быть. Всё, что они хотят захватить, наперед на их сторону доставить. Чтобы они к нам не рвались.

- Ага… И вы туда же.

Добронравов отвернулся от соседа, подставив солнцу другой бок. По всему выходило, что доставка водки на ту сторону интересует не только записных выпивох. Вполне вероятно наличие и иных заинтересованных сторон. Например, местных властей, потерявших рынок сбыта.

Шамшев, утративший собеседника, забеспокоился.

- Вы меня неправильно поняли. Я, разумеется, за тайные методы. А то, если там узнают, то быстро накатают нам претензию по дипломатическим каналам за злонамеренное отравление граждан суверенной страны.

Очередной мальчишка, сильно разбежавшись, прыгнул в воду. Бултыхнулся он в стороне от товарищей, явно глубже их и, вынырнув, заорал, что было мочи. Судорожно доплыл до берега и выбрался из воды.

- Ты чего? – окликнули его.

- Вод-да лед-дяная. П-прям, как ножом по н-ногам, - дрожа, ответил парнишка.

- Это низовое течение, - провозгласил местный авторитет из пацанов. – Оно ж не прогревается…

Тут с авторитетом не согласились. Мальчишки принялись бурно обсуждать, что же именно случилось, и ушли дальше по берегу, так что Добронравову стало не слышно. Но мысль, зароненная пацанским авторитетом, принялась интенсивно бурлить в голове изобретателя, выплескиваясь в интересные идеи и формы. Шамшев заметил, что его больше не слушают, и распрощался. Игорь почти не обратил не это внимания. Граница сред – вот что его занимало в данный момент. Необходимо иметь разную плотность или температуру одной и той же жидкости, увеличить силу поверхностного натяжения на границе раздела и можно получить несмешивающиеся потоки. Водка будет течь по трубе, созданной силой поверхностного натяжения, словно по металлической, без больших затрат энергии. Получится этакий водкопровод.

Единственное, что смущало Добронравова, - где провести испытания и как увеличить пресловутую силу. Каким-нибудь поверхностно-пассивным веществом? А не будет ли оно ядовито? Или лучше ионизировать поток заряженными частицами? А не случится ли так, что вместо ламинарного, он получит турбулентное движение, и водкопровод превратится в гирлянду водочных капель-шариков, беспорядочно уплывающих по течению?

Возникающие вопросы требовали немедленной практической проверки. Добронравов поспешно оделся, с трудом попадая ногами в штанины, а руками – в рукава, и побежал домой.

 

На второй день к вечеру Игорь Михайлович добился желаемого.

В качестве стенок водкопровода Добронравов использовал ионизированные молекулы спирта, выделяемые непосредственно из транспортируемого раствора. Прибор, собранный в мастерской, раствор ионизировал, раскручивал и запускал внутрь базовой среды. Транспортировка шла строго по прямой – в направлении испускаемого прибором маломощного лазерного луча. На другом конце стоял приемник, который улавливал ионизированные капли, фильтровал их из окружающей среды и собирал в ёмкость. В качестве базовой среды изобретатель взял старую лохань с дождевой водой. Чуть зацветшая зеленоватая вода вполне адекватно отражала состояние пограничной реки. Близость модели к оригиналу всегда отличала научные изыскания Добронравова.

Обязательным оказалось наличие любого спирта в ионизируемом растворе: Игорь Михайлович дотошно проверил все возможные варианты передаваемых жидкостей. Стоило отметить, что пропиловые спирты лучше реагировали на ионизацию, а метиловые – хуже всего. Впрочем, потери во всех случаях составляли не более одного процента, что не выходило за рамки поставленного самому себе технического задания.

Удовлетворенный результатом, Добронравов отправился искать Фёдора.

Фёдор сидел у моста на нашей стороне и жалостливо провожал взглядом проходящих мимо поселковых мужиков. Мужики явно собирались отметить окончание трудовой недели, а Фёдора не приглашали. Зато каждый норовил подойти, притворно посочувствовать тяжелому житью в заграничной стороне и кинуть несколько замечаний о заморских нравах.

Увидев Игоря Михайловича, Фёдор расцвёл лицом, многозначительно подмигнул, приподняв очки, и направился в недалекие заросли ивняка. Добронравов направился следом. Следовало уважать мнение заказчика о месте предстоящих переговоров.

- Ну, как? – с надеждой вопросил заказчик.

- Готово, - изобретатель понизил голос. – Вот прибор.

Игорь достал из сумки приемную камеру и принялся объяснять принцип действия прибора. Глаза Фёдора тут же остекленели. Он ковырнул пальцем в носу, обтёр палец о штаны и хрипло возразил:

- Вот что, Михалыч. Оно конечно. Всё правильно. Ты расскажи, как она работает, едрить корень! На что нажимать?!

- А-а. Порядок эксплуатации?

- Ну, да. Чтоб порядок был. И как мне эту штуку через границу пронесть.

Добронравов продемонстрировал фильтр, выглядящий как темно-синий мешок.

- Перед тем, как опустить его в воду, подсоединяешь вот к этому, - изобретатель показал коробочку с лампочкой. – Фильтр непромокаемый. На таможне назовешь сумкой из супермаркета.

Собственно, из заграничной сумки Добронравов фильтр и сделал. Лёгкий, прочный, не пропускающий воду в обычном состоянии, но при включении прибора легко адсорбирующий спиртовой раствор. К фильтру прилагался приемник – источник сигнала, сделанный из игрушечной рации.

- Зачем в воду?

- Затем! – Игорь всегда сердился, если собеседник не понимал элементарных вещей. – Потому что водка под водой пойдет. Смотри. Вставляешь так. Когда загорается лампочка, - Добронравов показал какая, - значит, раствор пошел через реку. Тогда включаешь приемник. Вот здесь. В сумке раствор и собирается. Главное, края ниже уровня воды не опускай. Лампочка гаснет – значит, всё передалось, можно выключать.

- Какой раствор, Михалыч? – забеспокоился Фёдор. – Мы о чём договаривались?

- Спиртовой раствор, Федя! Не тупи! Водка пойдет.

Лицо Фёдора постепенно разгладилось и приобрело восторженное выражение.

- Вот оно как… Силён, брат. Когда доставка будет?

- Когда стемнеет, - Добронравов кивнул на небо. – Часов в двенадцать.

Фёдор покопался в кармане, выудил несколько потрепанных сотенок, настороженно огляделся, хотя частые стволы и листва надёжно скрывали заговорщиков, и сказал:

- Я те доверяю, Михалыч! Вот валюта. Купишь водки на все.

Изобретатель пересчитал наличку.

- Здесь всего на три бутылки. Так и брать?

- С деньгами напряг, - сморщился Фёдор. – Мы ж договаривались на сыр, помнишь?

- И почём вы его торговать будете?

Федя сморщился еще больше, надеясь не продешевить.

- По… ну, да. По четыре бутылки один круг! – высказал он свою цену.

- По четыре?.. – протянул Добронравов. - «Дор Блю»?!

- А чо?! Мало что ли? Так там большие круги – килограмма по четыре! По бутылке за килограмм.

- Ну, хорошо, - согласился Добронравов. – В долг, значит, будет. Мне два круга пока хватит. Значит, общим чохом – одиннадцать бутылок.

На лице Фёдора явственно выступили следы борьбы с арифметикой.

- Вроде, так…

- Только вот что, - Игорь скептически осмотрел субтильную фигуру заказчика. – Одиннадцать бутылок – это пять с половиной литров. Советую не меньше трёх раз принимать. И каждый раз переливать в стеклянную тару. А то фильтр в речку уронишь – водка и пропадёт… До вечера, значит.

- Дело говоришь. Прощевай.

Изрядно повеселевший иностранец сунул прибор Добронравова в рюкзачок и потопал домой, готовиться к ночной пересылке. Игорь Михайлович – к себе на дачу. И всю дорогу его не отпускала мысль, что он чего-то не учёл с этой контрабандой.

 

На удивление, ночное мероприятие прошло без эксцессов и неожиданностей. Прибор работал. Хейкенен, хоть и разъезжал всю ночь по реке на моторке, ничего не заметил. Игорь Михайлович переслал все одиннадцать бутылок, получил условное сообщение на телефон, что всё в порядке, и, наконец, понял – что его так мучило. Передать аналогичным образом сыр не представлялось возможным по объективным причинам. Устройство «сыропровода» никак не укладывалось в голове изобретателя. Оставалось надеяться, что Фёдор сам сообразит, как доставить товар.

Не сообразил. Наутро смурной Фёдор мялся перед Добронравовым, мучась похмельем, и бормотал, что таможня сыр не пропускает. Что он упрашивал-упрашивал, а те в ответ лопотали по-эстонски и разрешения не давали. На вполне резонный вопрос «как же теперь?» Фёдор ответил, что он в Михалыча верит, и тот наверняка что-нибудь придумает. Как придумает, пусть вызывает. Они сразу оговоренную посылку пришлют. А сейчас, если хочет, он может очки взять, в счёт оплаты. Хорошие очки, правда.

Добронравов, уже предвкушающий, как он презентует супруге две головки заморского деликатеса и какие получает вследствие этого бонусы, сильно огорчился. Очень сильно. Решительно отказался от очков, сказал, что все соглашения в силе, и он наверняка сообразит, как поступить.

Единственной средой, в которой с сыром ничего бы не случилось, являлся воздух. Значит, его и следовало использовать. Любой двигатель, создающий тягу, неизменно шумит. Следовательно, нужно обойтись без двигателя. Добронравов подкинул на ладони камешек, подобранный на берегу, наблюдая, как тот бесшумно подлетает и падает, подлетает и падает, подлетает…

Стоп. А если он не будет падать? Так и продолжит лететь? Это получится некая левитация. Осталось сконструировать соответствующий прибор, а лучше два, и использовать их в деле. Общая структура левитатора вмиг встала перед внутренним взором изобретателя. Конечно, с физикой процесса левитации что-то явно не складывалось. Но она могла и подождать до момента создания опытных образцов. А там уж он в спокойной домашней обстановке выведет все формулы и подтвердит практику теорией.

 

Левитаторы работали. Достаточно точно следуя лазерному целеуказателю. Хотя и в пределах мастерской. Выходить на улицу с левитаторами Добронравов опасался – соседи, пронюхав о новом изобретении, свели бы идею контрабанды на нет. Приборчики получились компактные. Заряда мелких аккумуляторов хватало на два часа непрерывной работы при довольно массивном грузе. Игорь даже размечтался, как выправит патент на изобретение, и транспорт поголовно станет летающим. И, кстати! Никакой транспорт не понадобится. Можно же просто положить левитатор в карман и спокойно лететь до работы без толкотни и неизбежных пробок. О социальных проблемах отказа от транспорта Добронравов предпочёл не размышлять.

Позвонив Фёдору, Игорь Михайлович назначил тому встречу в привычном условленном месте. Федька пришёл, важный и напыщенный.

- Тут с ценой проблемка, - неожиданно Фёдор начал первым. – Продешевили мы. Надоть доплатить. Или так разойдемся? – иностранец хитро подмигнул.

- Не разойдемся, - мрачно ответил Добронравов. – Твоя цена?

- Еще шесть бутылок. Так по-честному будет.

- Выпили что ли всё? – не удержался Игорь.

Федька потупился и снял очки.

- Ладно. Договорились, - Добронравов не снизил тона. – Действуем так. Ночью я к бутылкам цепляю эти штуки, - изобретатель показал левитаторы, - вы их у себя ловите, к сырам перецепляете, и те обратно летят.

- Сами? – не понял Фёдор.

- Сами, - подтвердил Добронравов. – Сами, голубчик.

Он оставил ошарашенного иностранца размышлять о способе доставки, а сам решительно направился в магазин – подготавливать пробную передачу.

 

Хейкенен зажег носовой фонарь. От российского берега над самой водой двигалось что-то непонятное.

Блюститель закона некоторое время наблюдал, как над речной гладью неторопливо летят бутылки, рыская и иногда кувыркаясь. Зрелище завораживало. Таможенник протер глаза, подплыл, чтобы получше разглядеть дикую картину, но тут бутылки закончились. Хейкенен помотал головой, подозревая, что слишком перетрудился, что пора забросить патрулирование и идти спать. Но тут в противоположном направлении полетели тяжелые низкие цилиндры. Они проваливались в воздушные ямы, чуть ли не задевая воду, натужно выправлялись и виляли из стороны в сторону. Выглядели они крайне угрожающими. Хейкенен хрипло икнул и запустил двигатель моторки, пообещав себе поменьше устраивать ночных проверок, особенно после дневных забот.

Добронравов выловил из воздуха головы «Дор Блю» и отключил левитаторы. Тяжеленные сыры мягко упали в траву – Игорь не удержал круги. Сунул их в рюкзак и понёс на дачу, прятать. Назавтра следовало встать пораньше и уезжать в город.

 

Утром, раньше, чем зазвонил будильник, Добронравова разбудил стук в окошко. Изобретатель выглянул и вышел на крыльцо. У ступеней мялся пресловутый Фёдор, по холодку застегнутый на все пуговицы.

- Тебе чего? – спросонья спросил Игорь. – Уезжать собираюсь. Не до тебя.

Федька покрутил головой, поморщился, словно съел горсть неспелой клюквы, и выдавил:

- Слышь, Михалыч, что-то не то с твоей водкой. В первый раз, когда из воды её доставал, всё нормально было. А сейчас она какая-то палёная.

- Что не так? – забеспокоился Добронравов. – Отравился кто-нибудь?

- Если б! – возмутился Фёдор. – Градусы не те. Будто её кто разбавил. Словно водицу пьешь, не пьянеешь. Куда это годится?!

- Ну, да, - поддакнул Игорь Михайлович, - непорядок.

- Ты не думай! – утешил Фёдор. – Подозрениев к тебе нету. Бутылки же запечатанные были, я проверил. Небось, на заводе постарались. Или ваши местные умельцы акцизных марок накупили, спирт водой разбавили в большой пропорции и в магазин поставку дали. Наварились, поди, на нашем брате.

- Угу, - Добронравов сделал вид, что сильно огорчён вместе с Фёдором и очень ему сочувствует.

- Так что больше мы водку у вас брать не будем. Невыгодно. Но за участие – премногая благодарность от нас. Получите визу – приходите в гости. Угостим, чем бог послал.

Фёдор махнул рукой, прощаясь, нацепил на нос темнеющие очки и направился на свою сторону. Заботы заграничных любителей алкоголя мало заботили Добронравова. Собираясь, он морально готовился к встрече с Настей, женщиной приятной, но иногда привередливой.

Игорь зашёл в мастерскую, тщательно упаковал сырные головы, взвалил тяжелый рюкзак на плечи и собрался брести на дизель, останавливающийся на железнодорожной станции. Контрабандный товар за спиной несколько напрягал. Хотелось стать как можно менее заметным, чтобы никак не заинтересовать служителей закона на всём пути до города. Подумав, Добронравов насыпал несколько килограммов свежей картошки поверх компромата, замаскировав сыр. Рюкзак стал вообще неподъёмным. Покряхтев, изобретатель сообразил, что можно использовать приборы левитации. Тут же запихнул их в рюкзак, включил и удовлетворенно кивнул сам себе: вес рюкзака скомпенсировался. Конечно, масса осталась неизменной, но это влияло только на инерционность. Если не делать резких поворотов, то никто ничего не заметит.

Начинающий контрабандист без проблем доехал до города, на автобусе – от вокзала до дома и радостный ввалился в квартиру со словами: «А вот гляди, что я тебе привёз!» Добронравов эффектным жестом распахнул рюкзак, от чего тот затрещал, оставив в руках Игоря кусок брезента.

Настя, не ожидающая от мужа чего-либо ценного или интересного, посмотреть подошла. Конечно, картошка её вдохновила мало. Хотя уже сам факт её привоза говорил в плюс изобретателю, раньше мало обращающего внимание на житейские проблемы.

- Картошка? – уточнила жена слегка скептически. – Завтра сготовлю.

- Нет! – Добронравов пересыпал подувянувшие и сморщенные клубни в корзину. – Гляди!

Он вытащил со дна две головы заморского сыра и продемонстрировал его супруге.

- Это что? – недоверчиво спросила Настя.

- Оно самое! – Игорь подмигнул. – Прямо из-за границы. Наладили местную поставку. Так что, угощайся.

Настя взвизгнула, кинулась к мужу на шею, едва не повалив его, и крепко расцеловала.

- Давай, открывай! Немедленно! Хочу попробовать!

- Не спеши… - Добронравов нарочито медленно отколупал фольгу, достал нож, отрезал тонкий сектор и выложил его на блюдце.

Настя не глядя схватила кусочек сыра и запихнула в рот. Пожевала, потом глаза у неё распахнулись, и она выплюнула недожеваный кусок обратно.

- Это что?! – нависла она над мужем, умильно глядящего на неё. – Что это, я тебя спрашиваю?!

- Это? Сыр… - протянул ничего не понимающий Игорь Михайлович.

- Сыр?! Ты его сам пробовал?! – в голосе у Насти слышалось столько угрозы, что Добронравов попытался стать как можно меньше.

- Не пробовал… - пискнул изобретатель.

- Ах, не пробовал! Так попробуй!

Настя схватила нож, Игорь отшатнулся, но жена всего лишь двумя ударами отрубила сектор «Дор Блю» и сунула его в руку изобретателю. Добронравов откусил. Сначала он ничего не почувствовал и откусил еще. Тут же ему в нос ударил едкий застарелый запах чёрной плесени. Игорь закашлялся и поспешил отложить недоеденный кусок.

- Гадость! – подытожила Настя. – Или ты меня отравить вздумал?! Ты его зачем привёз?

- Ничего не понимаю… - пробормотал Добронравов. – Прямо же из магазина. Фёдор говорил, что недели не прошло, как он его брал.

- А хранил-то он сыр где?!

- Где-где? В погребе. Там все условия.

- Значит, - Настя рубанула ладонью, - его сразу в их магазин таким доставили! Чтобы деньгу срубить. Экономическая диверсия, одним словом.

Настя успокаивалась и со всё большей жалостью смотрела на две огромных головы деликатесной еды, которую нельзя было есть. Добронравов же в параллель вспомнил о водке, которую Фёдор не смог употребить. И явно напрашивалась взаимосвязь этих двух событий. Изобретатель вспомнил, что так и не определил источник дополнительной энергии, который позволял летать предметам. По всему выходило, что левитаторы использовали механизм старения предметов, к которым присоединялись. Водка выдохлась, сыр испортился, рюкзак обветшал.

Добронравов прикинул, что случилось бы с ним самим, присоедини он левитаторы к себе, и содрогнулся. Получила бы Настя не мужчину в расцвете сил, а старенького дедушку, который ничего не может и ничего уже не хочет от жизни.

Игорь Михайлович двумя пальцами вытащил левитаторы из рюкзака и, не обратив внимания на удивленный взгляд жены, понес жуткие устройства в гараж, где он оборудовал мастерскую. Там у Добронравова стоял отличный гидравлический пресс.

Как раз на такой случай.

Похожие статьи:

Рассказы → Доктор Пауз

Рассказы → Властитель Ночи [18+]

Рассказы → По ту сторону двери

Рассказы → Пограничник

Рассказы → Проблема вселенского масштаба