И надо же, чтобы вот так угораздило, да ещё под самый Новый год. Оно-то, конечно, и в любой другой день не очень приятно получать такие подарки, но под Новый год вдвойне обиднее. Однако следует рассказать обо всём по порядку.
Из школьной программы Василий вынес, а затем уверенно пронёс по жизни одну незыблемую истину – лишние люди были всегда, во все времена и эпохи. Ой, не зря классики русской литературы про них писали в своих бессмертных творениях, ой, не зря! Классики ведь были людьми серьёзными и образованными – не чета ему, простому смертному. Они ведь ахинею какую и что ни попадя писать бы не стали…
Ещё Василий частенько вспоминал нравоучительную фразу своего покойного папаши, любившего говорить: "Растёшь как тот бурьян при дороге – ни интересов, ни увлечений никаких. Что из тебя вырастет?.." И хотя в словах родителя звучала обидная правда, которую юный отпрыск в то время воспринимал с нескрываемым скептицизмом, жизнь доказала мудрость и правоту старшего поколения.
Перспективы жизненного пути Василия после окончания школы были вполне конкретны и предсказуемы. Великих открытий совершать он не планировал, да и кто бы ему позволил, а вот возможность честно отрабатывать свою зарплату государство с радостью предоставило. Окончив после школы ПТУ, он лет десять добросовестно точил и сверлил на заводе разные железки. Сказать, что Вася получал от этого огромное эстетическое удовольствие, означало бы покривить душой. Но моральный дискомфорт компенсировался материальным вознаграждением, что уравновешивало желаемое с действительностью, создавая нужный баланс. Перефразируя классика, написавшего:
"…И плёл бы я лапти... И, может быть, скоро
Уже обогнал бы отца своего...", можно сказать, что точил бы Василий свои железки и, может быть, скоро стал бы передовиком производства, но… На его беду, наступили лихие девяностые. Вот тогда-то и выяснилось, что всё в жизни целой страны и её народа происходило неправильно, и теперь необходимо всё это разрушить до самого основания. А вот уже затем, на месте образовавшихся руин, следовало возвести нечто такое, чего мир не видывал.
Завод оказался нерентабельным, оборудование и продукция – устаревшими, при том уже лет десять как, а последняя, так и вовсе – никому нахрен не нужной. Видимо, по этой причине руководством было принято решение сдать устаревшее оборудование в металлолом, что тут же без сожаления и промедления было сделано. Но покупать новое на вырученные деньги не стали. То ли денег тех было мало, а то ли у руководства иные планы на сей счёт имелись?
Вскоре всех рабочих уволили, а заводские корпуса сдали в аренду под разные офисы и фирмы, предварительно приватизировав, чтобы добро не пропадало. В число соучредителей Василий, разумеется, не попал. Более того, не светила ему даже перспектива стать дольщиком в этом передовом и прогрессивном веянии под чудным названием приватизация. А все потому, что свой ваучер, выданный ему государством и подтверждающий, что Василий тоже является законным собственником части материальных благ, хранящихся в закромах Родины, он без сожаления поменял на пару пузырей, рассудив, что такое вложение намного выгоднее, чем ваучер, висящий на стене туалета.
И вот то ли от того, что мысли имеют свойство материализоваться, а то ли по какой иной причине, но только дальнейшая жизнь Василия складывалась непросто. На протяжении двадцати лет он уверенно скатывался в пресловутую пропасть – на самое её дно, – губя свою никчемную жизнь, формируя и успешно олицетворяя образ того самого лишнего человека, которого классики литературы расписали как Бог черепаху. Если бы существовал какой-то конкурс или турнир лузеров, то Вася, вне всяких сомнений, занял бы в нем заслуженное призовое место, уверенно взобравшись на верхнюю ступень пьедестала.
Его отчаянная попытка заняться бизнесом в далекие девяностые принесла прямо противоположный ожидаемому результат. Как часто случалось в те годы, фирма, куда он перечислил взятые в кредит деньги испарилась, оставив горе-бизнесмена с долгами и серьёзными ребятами наедине. Квартиру, разумеется, пришлось продать. И очень скоро Василий оказался почетным жителем подвала, пополнив армию таких же неудачников. Поначалу новый образ его огорчал, но со временем он с ним свыкся, рассудив, что кто-то ведь должен нести тяжкое бремя лишнего человека.
С годами нести бремя становилось всё труднее. Круглый год проблемы создавали представители правоохранительных органов, именуемые в простонародье – ментами. А в самый тяжелый осенне-зимний период к ним подключались ещё и коммунальщики. Следовало признать, что паленая водка здоровья тоже не добавляла. И вот однажды – в канун очередного Нового года – стало Василию ужасно грустно и тоскливо.
Посидев вечерок с бутылкой той самой паленой водки, взвесив и обдумав все "за" и "против", решил он, что внёс достаточный вклад в литературный реализм, и пора поставить точку в этом деле. Осталась самая малость: определиться, как именно это сделать. Засевшая в голове фраза "повесился в подвале", мало того, что звучала как-то пошловато, так ещё и олицетворяла собой некое противопоставление действия и места. Если бы на чердаке, тогда – другое дело. Но подниматься на десятый этаж и перепиливать дужку замка ему было лень. К тому же не факт, что жильцы не подняли бы кипишь, услыхав скрежет ножовочного полотна по замку, да и полотно нужно было ещё купить, не говоря уже о веревке. Короче – куча проблем. Куда проще выглядела перспектива принять яду и окочуриться.
Тут Василий вспомнил, как провалившиеся разведчики в кино прокусывали ампулу с цианидом, вшитую в воротник рубахи или лацкан пиджака. Минимум усилий – прелесть. Поэтому, наскребя по карманам остатки своих сбережений, он направился в аптеку за "чудодейственным эликсиром"...
На обратном пути Василий возмущался и сердито бурчал себе под нос: "Совсем озверели, гады. Мало того, что хороший яд сумасшедших денег стоит, так еще и рецепт им подавай. Сдохнуть не дадут без бумажки с печатью – куда катится этот мир?!"
В подвал он всё же вернулся победителем: потому, что догадался заглянуть в хозяйственный. Вася достал из кармана пачку с надписью "Крысиная смерть. Номер: раз", придирчиво осмотрел пакет и, скривившись, с отвращением произнес: "Придётся покинуть этот мир, как крыса! Одна радость – яд взял не китайский, а поддержал напоследок отечественного производителя…"
Пока он разминал в железной мисочке содержимое пакета, намереваясь впоследствии залить толченые гранулы теплой водичкой, а затем слопать получившееся пюре, ему вдруг вспомнился дурацкий стишок:
Ночь... Луна... Кусочек мыла...
Где-то здесь верёвка была...
Табуретка, узелок,
Все, хана тебе дружок...
Ну а если оборвалась,
Или что-нибудь сорвалось,
И нашли тебя врачи,
Тут, кричи, иль не кричи,
Ведь в психушку отвезут –
Так, что оставайся ТУТ!!!
Оставаться ни ТУТ, ни, тем более, там – в психушке – в планы Василия не входило. Готовя свой прощальный ужин, он несколько раз прикладывался к горлышку злодейки-поллитровки, которую предусмотрительно купил на проверенной точке. Поэтому появление знакомого всем – и Василию, в том числе, – персонажа не вызвало у последнего ни паники, ни каких-то дурацких вопросов типа: "Ты кто такой?"
Кто перед ним возник, было очевидно. Только вот с последней их встречи чёрт несколько изменился. Теперь он был не зелёным, а имел классический грязно-черный окрас. В остальном все было как всегда: всклокоченная шерсть, хвост, рога, копыта и нахальное свиное рыло.
- Что, твердо решил? – поинтересовалось исчадие ада вместо приветствия.
- Ага, – подтвердил потенциальный покойник, продолжая толочь гранулы. – Сколько можно мучится.
- Ну, это правильно, – по-житейски согласился с ним довольный черт и съехидничал. – Думаешь, самоубийцу в рай примут?
- Да я об этом вообще не задумывался, – несколько растерянно сознался Василий.
- А зря. Вечная жизнь, она ведь только после смерти и начинается. И прожить её предстоит так, чтобы…
- Не было мучительно больно, и не жёг позор за бесцельно прожитые годы? – ухмыльнулся житель подвала.
- Это хорошо, что ты шутишь. У нас – ТАМ, таких любят, – улыбнулся чёрт и спросил. – А ты, часом не лукавишь? Или, может, думаешь – раз тут мучился сколь лет, то это зачтётся?
- Да угомонись, рогатый. Ничего я такого не думаю. Тоже мне праведника нашел. С моим-то послужным списком только в рай… не смеши мои ботинки.
- Ну и правильно, – одобрительно кивнул гость, а затем неведомо откуда достал тугую пачку денег и повертел ней у Василия перед носом. – Вот тебе – за сугубо добровольное решение. Гульни напоследок. Только в казино идти не советую. Удовольствие, конечно, получишь, но только на один вечер. Проверено на практике: к утру всё под чистую спускают, до самых порток. А если с умом тратить, то можно удовольствие растянуть. Один, помню, красиво ушёл! Купил себе путёвку в круиз, а в последний день сиганул ласточкой в море! Но у тебя и паспорта ведь нет? Так что тебе его опыт не пригодится.
- Так то, поди, летом было, – отозвался Василий, не отрывая глаз от денег и продолжая по инерции заливать толчённые гранулы водичкой. – Сейчас-то море холодное.
- Ну да, ну да. Ладно, пора мне, – протянул нечистый деньги Василию.
И тут в воображении бомжа Васи пронеслась яркая картина: он пренебрежительно берёт пачку денег и швыряет их чёрту в морду, чётко проговаривая красивую фразу: "Решил, паскуда, купить мою бессмертную душу? А вот хрен тебе! Не продаётся!"
Но вместо этого взял деньги, сунул их в карман и виновато поинтересовался:
- Цена души?
В ответ чёрт рассмеялся:
- Книжек в детстве начитался? Какая нафиг цена души. Сам же сказал, что у тебя одна дорога – к нам. Считай, что это утешительный приз. Желаю хорошо провести время, – с этими словами нечистый исчез.
Оставшись один, Василий убрал подальше в угол приготовленную отраву и растянулся на грязном матрасе, впервые за много лет предавшись мечтам. Наилучшим применением чёртовых денег была покупка пресловутой ампулы цианида, чтобы легко и безболезненно покинуть этот жестокий мир. Но одновременно в голову лезли и более легкомысленные идеи. О том, как можно шикарно встретить Новый год! С хорошей жратвой, дорогой выпивкой и даже в солидном костюме, а не в вонючих лохмотьях, как теперь! А потом хоть в гроб… опять же в костюме будет куда приличнее …
* * *
Утро принесло с собой закономерную головную боль, назойливый стук колес поезда в той самой голове, сухость безводной пустыни во рту, душевную тоску и непреодолимое желание опохмелиться. Василий с неимоверным трудом разлепил глаза, протер их кулачищами и огляделся. На грязном матрасе рядом с ним мертвецким сном спали соседи по оккупированному подвалу – Петруха и Эдик. На столике, застеленном пожелтевшими газетами, в декоративном беспорядке смешались бутылки с яркими этикетками, пустые банки и пакеты от дорогой жратвы, бычки от сигарет и ошмётки зелёных листьев, хрен поймешь от чего.
Обследовав содержимое стеклотары, Василий с сожалением констатировал, что она пуста… как и его карманы. Какой из этих фактов его огорчил, а какой привел в бешенство, – догадаться несложно.
"Падлы! Твари! – негодовал и сокрушался Вася. – Я же вас, как людей, пригласил. Коньяком дорогим угощал, продуктов разных накупил, даже ананас… ананас, правда, какой-то терпкий оказался. Может, не дозрел?.. А вы, сволочи, деньги стибрили. Ну, как после такого можно жить? Даже не успел купить цианиду, вот чёрт!"
- Ась? – весело откликнулся вдруг появившийся вчерашний нечистый.
- Это ты? Тебя мне сам бог послал! Можно мне ещё денег, а? Да не наглею я, на одну-единственную ампулу!
Чёрт скорчил такую издевательскую, такую невыносимо паскудную рожу, что Вася даже оторопел.
- Денег тебе? Неужели ты думал, я дал вчера денег, чтобы тупой бомж в самом деле повеселился? Ду-у-рак! Я их дал, чтобы их именно у тебя украли! А то о костюмчиках он думает, бомжам-выпивохам праздник устраивает! Держит тебя ещё здешняя жизнь, хоть парой ниточек, но держит! А теперь вот этих ниточек и нет! Обрезали их твои дружки-собутыльники! На тебе твой крысиный яд! Жри!
Перед Василием появилась вчерашняя полная до краёв плошка приготовленного им "пюре". И такое его охватило отчаяние, такая ненависть ко всем несправедливостям этого мира, что Василий с остервенением накинулся на месиво и, морщась и матерясь, запихнул в себя весь крысиный яд, приговаривая: "Не жил хорошо, нехрен было и начинать!"
- Ну, как говорится, до скорой встречи, – ехидно оскалился чёрт и исчез.
Василий же остался сидеть на колченогом табурете, отрешенно уставившись в темноту подвала и ожидая неотвратимого. И в этот переломный момент ему в голову начала лезть всякая фигня. Он почему-то вспомнил…
Нет, не детство, не первую любовь и не яркие картины своей непутёвой жизни, а то, как три дня назад обнаружил в углу подвала отвалившийся от кладки кирпич, который аккуратно пристроил на место. Василий встал и проследовал в упомянутый угол. Сдвинув кирпич в сторону, он обнаружил в нише пачку денег. "Вот ведь действительно, некоторых дураков жизнь ничему не учит. Никому нельзя верить", – с досадой подумал Василий, сообразив, что его снова развели. Он попытался дотянуться до денег дрожащей рукой, но так и не смог.
В глазах потемнело – яд начал действовать…
