Колесо Сансары...5

Антон.

— Просыпайся, паря, приехали.
Рыжий легко открыл глаза, почувствовав толчок в плечо. Перед глазами возникло улыбающееся лицо шофера.
— Хех, не вышел из тебя попутчик-то, всю дорогу как сурок проспал, — укорил парня водитель, — хотел было разбудить, да жалко стало. Чо там, думаю, пусть малец поспит. Небось, не сладко одному бродяжить?
— Да не, я привык, — ответил Антон, оглядывая местность за окном. В город уже въехали. По обе стороны тянулись заводские корпуса, заборы, медленно тянулись грузовые фуры. — Челябинск?
— Челябинск. Тебя где ссадить? Я в стройдормаш еду.
— Не знаю, — пожал плечами Антон.
Водитель покачал головой. В его время мальцы семнадцатилетние вот так не бродяжили. В советском союзе все четко было организовано. Школа, ПТУ, армия, ВУЗ, работа. Да, может не так весело было, зато спокойнее. Хотя в девяностые…
— О! — оборвал ностальгические воспоминания шофера рыжий бродяга. — Вот тут тормозни, я соскочу. 
Водитель притормозил у конца моста через сортировочную станцию. Паренек улыбнулся водителю, пожал протянутую руку и, выскочив из кабины, пошел в сторону кольца. 
— Хой! — услышал он знакомое приветствие, и из-за угла здания прямо на Антона вышла группа панков. 
Их было человек десять. Три девушки с волосами дико-неестественного окраса, и семеро парней. Кроме цвета волос у девушек, панки мало чем отличались от обычных жителей города — камуфляжные штаны, куртки. Никаких брутальных ирокезов, браслетов с шипами, выбитых зубов. Разве что, у пары ребят из под курток выглядывали довольно живописные цепи, но видно, что это было вовсе не стилизованное украшение, а боевой инструмент, который при необходимости легко превращался в оружие. Судя по всему, отношения с местной гопотой были довольно напряженные.
Антон улыбнулся и вскинул руку:
— Хой!
— Погостить в наш район, или по делу? — довольно дружелюбно поинтересовался старший из группы, протягивая рыжему бутылку с пивом.
— Проездом по делу, — неуверенно ответил рыжий, прикладываясь к угощению.
— Понятно. Только приехал?
Антон кивнул. 
— Откуда?
— С Ёбурга. 
— О! У меня там брательник троюродный — Гриня Кипча. — Обрадовался собеседник, уже более заинтересованно приглядываясь к незнакомцу.
— Грин? — оживился Антон, — да мы с ним…
Произошло моментальное погружение в сладкие воспоминания молодости, как то: перечисление питейных подвигов, терок с гопотой и прочее. Из братка по движению, рыжий незнакомец превратился в своего. 
— Мля, звать-то тебя как? — поинтересовался, наконец, челябинец.
— Антон — Синий.
— Прикольно, а синий чо? Ты вроде рыжий.
— Фамилия, — улыбнулся Антон.
— Понятно, а я Игорь Каменск. Человек-город. 
— Ахаха, — расплылся в улыбке рыжий. — Грин же про тебя рассказывал. Есть, говорит, у меня брательник, человек-город.
— А жить где планируешь? — отностальгировав спросил человек-город.
Антон неопределенно пожал плечами и снова улыбнулся:
— Теплотрасса уже греет, так что…
— Не погодь, так не пойдет. — Игорь задумался на секунду. — Я бы тебя к себе привел, да ко мне туева хуча родственников понаехала. Сеструха замуж выходит. Так что на хате сейчас плюнуть некуда… 
— А чего думать? Пусть к Вайлде топает, — подала голос одна из девиц, которой  явно надоело торчать на проспекте.
— Точно, — просиял Каменск. — Значит так, иди вниз, улица Доватора, она поперек идет. Там чутка от дороги дом 18а найдешь. Он как шахматка. Ну и стукнись в шестнадцатую квартиру. Скажи от Каменска. А даже и ничего можешь не говорить, Вайлда всех принимает.
— В смысле всех принимает? — осторожно спросил  Антон. Не то, чтобы он не любил проституток, просто не очень хотелось проводить ночь на кухне, слушая охи-вздохи.
— Ну, коммуна у нее, — пояснил Игорь. — Люди приходят, живут сколько кому надо. 
— Ашрам что-ли? — еще более осторожно спросил рыжий. Перспектива попасть на сборище какой-то секты, вдохновила его еще меньше.
— Да не, народ у Вайлды собирается. Кто песни поет, кто стихи пишет. Короч приют для творческих личностей, и тех, кому деться некуда. Никаких ашрамов, — успокоил его Каменск. — Ну ладно, ты двигай, я позже заскочу к Вайлде. Мы сейчас хотим до Синегорья прогуляться. Хотим с охраной договориться, насчет проникновения на крышу.
— Руферы? — улыбнулся Антон.
— И это тоже. А вообще мы паркуром занимаемся. Просто забились с парнями, что выложим Вконтакте вид с крыши. 
— Нормально, мы в Ёбурге на спор поднимались на крышу шестнадцатиэтажек — кто быстрее. Потом тоже выкладывались ВК.
— Слух, это не ваш сайт: «Ёбург — вид с крыши»?
— Наш, — подтвердил Синий.
— Риспект, бро. — Каменск расцвел в улыбке. — Слух, может с нами на Синегорье?
— Можно, — легко согласился рыжий, которому в этом городе пока нечем было заняться. 
— Лады, тогда мы сейчас пойдем с охраной договариваться, а к вечеру словимся у Вайдлы.
— ОК.
Каменск со своей группой направился к сверкающим вершинам пирамидного торгового комплекса, а Антон двинул в указанном направлении вниз, по улице Доватора. Найти шахматку большого труда не составило. Больше времени заняло разобраться со сложной системой координат в самом доме. Наконец, рыжий отыскал шестнадцатую квартиру и нажал кнопку звонка.
Прильнув ухом к старенькой, отделанной дерматином двери, прислушался к происходящему внутри. Было тихо. Через пару секунд послышались быстрые шаги, щелкнул замок и дверь распахнулась. Антон даже не удивился, когда на пороге увидел рыжеволосую девушку доверчиво улыбнувшуюся незнакомцу.
— Привет, — улыбнулась она. — Проходи, Данила уже пришел, мы начинаем.
Вот так просто, ни мало не смутившись тем, что перед ней незнакомец, не спросила как зовут. Просто посторонилась, пропуская внутрь и даже дверь на замок не защелкнула. На вид ей было чуть меньше тридцати. Еще свежая, цветущая красота, но бедность уже гасила здоровый румянец на щеках, прикрывая мелкой сеткой морщин краешки глаз.
Перед тем как войти, Антон внимательно вгляделся в её лицо и разочарованно выдохнул. Это не та девушка, которую он должен найти, но все равно, у него чувство, что надо искать где-то здесь, а значит, потребуется жилье. На улицах прохладно, ночевать в подъездах, как летом  - не вариант. Да и в большинстве подъезды сейчас закрыты. 
Рыжий вошел в тесную прихожую, где и развернуться было негде. Стащил с себя куртку, повесил на один из гвоздей, вбитых прямо в стену. 
— Ботинки не надо снимать, — предупредила девушка. — У меня все в обуви.
— Ага, — кивнул рыжий, отметив про себя, что пол в этой квартире вообще не моется. Грязюка, как на улице. Но не в его положении привередничать. 
Прошел следом за девушкой в небольшую комнату, где уже сидело человек пятнадцать. Едва огляделся и понял, почему хозяйка не запирает дверь. Красть тут было нечего. Разве какой сердобольный грабитель сжалится и оставит денег, или вещички. Длинный разложенный диван, прикрытый замусоленным старым покрывалом советских времен. Сбоку, в десяти сантиметрах двухэтажная кровать без матрасов, стол у окна и рядом со столом две табуретки — вот и всё убранство. Население комнаты галдело, курило и периодически прикладывалось к бутылкам. На стенах то тут, то там были развешаны постеры рок-групп и нарисованные от руки картины.
В общем, атмосфера была самая богемная.
Антон примостился на краешке дивана, рядом с потеснившимся парнем, получил в руки бутер с куском колбасы и пластиковый стакан, где оказался довольно приличного качества портвешок.
— Ну чо, я начинаю? — с полувопросом обратился длинноволосый парень с гитарой, сидевший прямо на подоконнике.
Все одобрительно загудели, дескать, давай уже, начинай.
— Нус, поехали! Матерые стихи! — объявил парень и достал свой телефон. 

«Ветер, б…я, по степи гонит
О…евший саксаул.
Я стою с тобой б…на,
Словно ё… ный пи…юк.
Чувства ты мои про…рала,
Про…ала мне мозги.
Отцепись, на сердце рана.
И иди уже…
Куда подальше».

На этом стих видимо закончился, поскольку все начали хлопать. Стих Антону не понравился, плоский примитив, но он не стал выказывать своего мнения, занявшись уничтожением бухла и бутера с колбасой. 
— Нормально! — с подъемом воскликнул сосед Антона. — Кипа, ты библосе это прочитай, чтобы у библиотекарши мозги стекли. 
— Ой, — испугалась Вайлда, — да вы что ребята. Она же и так после твоей песни, Денис, о половой зрелости, нам чуть не запретила приходить на литературные вечера. Знаешь, сколько мне её уговаривать пришлось, чтобы на пятницу встречу не отменила? 
— Ахаха, не боись, — рассмеялся Денис. — В пятницу всё цензурно будет. Если не напьюсь.
— Ты, если выпьешь, лучше бы не приходил, — жалобно попросила Вайда, которая почему-то очень боялась, что библиотекарша не предоставит им помещение для литературных встреч. — Стихи у тебя очень эмоциональные Кипа, но Любовь Михайловна считает, что мат — признак деградации чувств. Что поэт, прибегающий к таким эпитетам, попросту имеет бедный словарный запас и, мягко сказать — деградирует.
— В корне не согласен с такой постановкой вопроса, — нимало не обидевшись парировал чтец-декламатор, автор матершинных вирш. — Мой словарный запас слишком огромен, чтобы я его озвучивал в каждом стихотворении. Да я одних только спряжений слова ***, знаю двести штук. А прилагательных и не сосчитать. Это по её мнению — бедность речи? По-моему двести фразеологических оборотов с производными одного слова никак не могут служить доказательством деградации поэта.
— Не знаю насчет мата, а с рифмой в последней фразе ты лажанул, — заявил еще один незнакомец, сидевший как раз напротив Антона. 
— Это так и было задумано. Вообще это хайку, тут не должно быть рифмы.
— Хайку, чтобы ты знал Кипа, это стихотворная форма, состоящая из семнадцати слогов, с режущей фразой на пятом слоге. Так что твоя любовная лирика к хайку имеет такое же отношение, как я к физикам-ядерщикам, язвительно ответил критик.
Кипа не обиделся, а маханув стакан портвешка, заявил, что пардонится,  что дескать реально лажанул с жанром. Общими усилиями было решено записать сиё произведение в аналы белого стиха и на этом успокоится.
— Давайте теперь я, — встала с дивана миловидная блондинка. — Я меня любовная лирика. Посвящается… Гоше.
Откашлявшись, девушка взглянула на свой смартфон, потом завела глаза к потолку и гнусаво завыла, что-то замогильно-готическое про склепы, холодные камни и черных воронов. Слушать женские страдания Антон не стал. Допив портвейн, кинул стаканчик под диван и встал. Захотелось умыться и хоть немного привести себя в порядок. Из коридора ткнулся было в закрытую дверь, но там была спальня, в полутьме, на брошенных на пол матрасах спало трое ребятишек. 
— Ты кто? — повернулся тут же один из мальчишек, и уставившись на непрошеного гостя любопытными глазами.
— Спи давай! — шикнул на него малец постарше. — Это — очередной, туалет ищет.
— Аааа, — малыш разочарованно хлюпнул носом и залез под одеяло. — Сказку хочу, Тим, расскажи!
Антон тихонько прикрыл дверь, двинулся дальше, за угол и чуть не влетел в раздолбанную ванную. Совмещенный санузел в этой квартире был без дверей. Плитка со стен содрана вместе со штукатуркой. В углу сиротливо притулился треснувший унитаз без бачка. Напротив  старое эмалированное ведро под трубой с огрызком резинового шланга. Вот и вся санитария, ни ванны, ни душа, ни раковины.
— Нихрена се… — ошарашенно промычал Антон, прикидывая, каким образом тут люди удовлетворяют свои естественные потребности.
— Ты, если стесняешься, дверь можешь прислонить, — проговорила Вайлда, проходя на кухню. 
Антон только сейчас заметил, что у стены в ванной и в самом деле стоит дверь, снятая с петель. Дверной косяк был выломан.
— Бывшие хозяева ремонт начали делать, а закончить не успели, срочно деньги были нужны. Ну а у меня пока нет ни средств, ни умения это завершить, — словно бы оправдываясь, пояснила девушка. — Вот маюсь. Но я на работу устроюсь скоро, мне обещали! Так что, в этом году, хотя бы дверь повешу обязательно.
— Да, замечательно, — буркнул Антон и повернулся к толчку. Скрипнула молния и Вайлда замолчала, деликатно отправившись дальше по коридору, на кухню.
Кое-как ополоснув руки под струей воды, рыжий зашел на кухню, попросить у хозяйки горячего чаю. 
— Тебя как зовут? — спросил он девушку, которая неловко суетилась у стола, нарезая крупными кусками вареную колбасу.
— Вайлда.
— Не, по паспорту как?
— Наташа, — просто ответила она и улыбнулась.
— А чо за прикол с ашрамом? Тебе в натуре по кайфу, когда в квартире постоянно толчется народ? — Антон говорил немного грубовато, задел его туалет без дверей и отсутствие ванны. Не вязалось это с тремя ребятишками, которым, по всей видимости, взрослые посиделки мешали спать. 
— Понимаешь, я выросла без родителей, в детдоме. И все время мечтала о том, что будет у меня свой дом, своя кампания, где будут собираться вольные как ветер художники, творческие люди. Думала, дадут квартиру, и я сразу там что-то вроде клуба устрою. Но квартиру не дали. Дали только небольшую компенсацию. Даже на однокомнатную не хватило. Я работала, деньги копила. Потом еще друзья скинулись кто сколько смог. Вот, купила однушку без ремонта. Можно сказать, это не моя квартира — общая.
— Дети твои? 
— Макс и Тимка да, а Ниночка, дочка Андрея. Он с нами пока живет. 
— И как? Их не напрягает, что у тебя в хате постоянные сборища?
— Ты что, им нравится, — простодушно улыбнулась Вайлда. — Общение постоянное, творческие люди…
— Ну понятно. — Антон, на этот счет творческих способностей собравшихся, был совсем другого мнения, но пока спорить не стал, сам налил себе чай в первую попавшуюся кружку, вытащил из шкафчика коробку с заваркой и выудил оттуда пакетик. — Сахар есть?
— В холодильнике посмотри. Туда прячу от муравьев, — ответила Вайлда, выходя с кухни.
Антон задумался. Оставаться тут, или попробовать подыскать себе что-то еще? С одной стороны, в этом бедламе лишний рот незаметен. А с другой стороны объедать эту девушку как-то совесть не позволяла. 
— Про совесть забудь, — прошептал он сам себе, сыпя в стакан сахарный песок. — Ты, Синий, должен разобраться со своей проблемой, а потом уже насчет совести думать. 
Наконец, чай заварился. Антон вытащил пакетик из кружки, положил на стол и подошел к окну. Даже не удивился тому, что за окном мертвый мир, давно уже его не тревоживший.
— Где же тебя искать, рыжая? — спросил он сам себя, осматривая сумеречный город мертвого мира. Солнце садилось в Навьем царстве, обливая золотом разлагающиеся дома. 
— Ну как вам наши буквы? — спросил Антона Каменск, опуская ладонь на плечо. 
Рыжий парень вздрогнул от неожиданности, резко возвращаясь в мир живых. Оказалось, стоял и смотрел на вывеску магазина в доме напротив. Ответил вопросом на вопрос:
— Договорились с охраной?
— Неа. Но все равно, проникновение состоится. Пойдешь с нами?
Идти Антону расхотелось. Он дня два ничего не ел, а тут выпил, закусил бутером и развезло. 
— Далеко? — вяло поинтересовался рыжий. 
— Да не. Чуть дальше от того места, где мы встретились. Берем Кипу и двигаем. У охранников пересменка сейчас. За полчаса управимся. Короче, пока телки тут над слюнявыми стишками ахать, успеем туда и обратно. — Каменск словно почувствовал нежелание рыжего идти и подколол, — Да ты не боись, там даже пятилетний пацан пролезет. А наверху всё сетками огорожено. Захочешь, не свалишься.
Не пойти после такого, было бы совсем уже западло.
Антон согласно кивнул и уже через двадцать минут ехал в троллейбусе. Не доезжая до синих гор, вышли. Словились с остальной группой и двинули в обход, к складским помещениям. Оттуда проникнуть на территорию торгового комплекса было легче. Постоянно заезжали машины, ворота не закрывались.
— Завоз товара сейчас у них. А у охраны пересменка через десять минут. — пояснил Каменск. — Мы перелезаем вот тут. Здесь слепое пятно, камеры это место не кроют. 
Следуя указаниям, на территорию проникли четко и тихо. Антон, перемахнув через забор, пробежал до стены и влез по пожарной лестнице на верх. Через минуту он уже карабкался по задней стене торгового комплекса Синегорье. На уровне пятого этажа остановились передохнуть на узком поребрике. Антон подкурил, пытаясь унять сбившуюся дыхалку. Старался не смотреть вниз, голова кружилась. С детства высоты боялся, но не признаваться же в этом парням. Зажмурился — заходящее солнце слепило глаза. И вдруг прямо по лучам, из ниоткуда появился мальчик. Антон от неожиданности подался назад, позабыв, что стоит на узком выступе. Нога соскользнула. 
— Руку! — мгновенно среагировал Кипа. — Руку дай!
Но Антон не слышал его, балансируя на кончиках стареньких кроссовок, продолжая разглядывать незнакомца. А тот, достал из кармана деревянный инструмент, похожий на гусли. Только вместо струн в нем были металлические пластины разной ширины. Мальчик провел пальцем по пластинам и Навь наполнилась странной, потусторонней музыкой. 
Рыжего качнуло. Мальчишка протянул ему руку, словно пытаясь помочь удержаться, но Антон схватил только воздух, вернувшись в Явь, не удержался и полетел вниз.