Единственным слабым местом прочной келарово-кварцевой ткани была дыра на ж…пе. Ее он решил заткнуть перчаткой. В крайнем случае, «руку – перевяжу и полежу», вспомнил он совет супруги.
Мусорный кокон вибрировал и скрипел. Неудобные борта капсулы сдавливали плечи. Стрелка манометра на плече завалилась в красный сектор. Клапан мочеприемника впился в правое бедро. Кислородный баллон под мышкой опасно подшептывал. Утлый запах отбросов в сравнении с тяжелыми ионами в прямой кишке – казался ерундой.
– И не такое терпел! Главное, набрать ускорение,– Коля вжался в «бобслейные» сани.– Ага. Запахло жареной свиньей – 900-й этаж. Санек свинью разделывает! Друг называется! Как денег занять – пожалуйста, в любое время. Как копченым салом угостить – теща с Сатурна приперлась и схавала.
Николай осмотрелся. Красные светодиоды освещали на переборке кокона нацарапанную кем-то надпись «Цой жив». Из учебника истории за 18 класс Коля запомнил лишь двух персонажей, которые выглядели живее всех живых: Ульянов Цой и Виктор Ленин. Первый, руководил Кореей, второй – Израилем.
Как ни старался Николай себя отвлечь, финиш приближался с огромной скоростью. Спину резали консервные банки, ноги погрузились во что-то мягкое. Начало нагреваться тело, неметь руки, голова налилась свинцом. Он видел перед собой звериное лицо трансформера Ибрагима. Его стальная клешня, обвязанная гидравлическими шлангами, тянулась к большой красной кнопке. Вокруг которой кто-то нарисовал женский орган и подписал «Нажми меня».
Неожиданно он вспомнил, как отдыхал у бабушки Серафимы на Луне. Фейхоа, малина, вкопанная в огороде бочка для купания, наполненная антифризом. Бабуля собрала ему в дорогу лунных огурцов.
– Хорошо им на Луне,– Колька улыбнулся,– огурцы солить не надо. Растут солеными.
Внезапно Коля почувствовал громкий хлопок. Свет погас. От перегрузки заложило уши. Открыв рот, он принялся сглатывать слюну.
– Пронесло, пробки вышибло! – Коля радовался как ребенок.
Кокон метало из стороны в сторону. Дальнейшее путешествие капсулы проходило по городским катакомбам. В зависимости от загруженности свалок «стрелочник» распределял контейнеры по нескольким точкам.
– Осталось выдержать тормозной путь, и я на свободе!
Коля задержал дыхание и сгруппировался. Резкая вибрация, скрип, запах разложившихся отходов – мягкая посадка. Обмотав на скорую руку защитной пленкой ноги, он выбрался из ямы и двинулся в сторону портала.
Рядом с входной аркой мусорного портала стояли припаркованные желтые марсолеты – «пригородные» корабли. Судя по оживлению на свалке, лифты не работали не только в Колькином доме.
Вокруг сновали существа со всего Млечного пути: хвостатые, рогатые, членистоногие. Группа гуманоидов, похожих на черепах, усердно пережевывала отбросы. На спинах их синих спецовок красовалась надпись ЖЭУ 5.
Увидев представителей родного ЖЭКа, Коля хотел увидеть сантехника. После того, как эта сволочь отремонтировала соседский туалет, на кухне находиться было опасно.
У желтого марсолета с грязными номерами стоял марсист, дет тридцати. Забрало шлема у него было вытянуто вперед сантиметров на десять. Горбатый нос, прижимаясь к стеклу ноздрями, оставлял на нем влажные пятна. В руках пилот держал табличку с надписью «Такса».
– Может, такси? – осторожно поинтересовался Николай.
Звякнув висевшими на руке блестящими четками, марсист прошипел:
– Ти думаешь, если у меня нос балшой, я киритин? Сабака прадаю, ну.
В одно мгновение Николая окружили такие же марсисты, как и тот, что стоял с табличкой. Их худые длинные тела с острыми шлемами напоминали ледорубы. Со всех сторон слышалось:
– Марсы-шмарсы, Сатурны-шматурны, Андромеды-шмандромеды...
– Брат, ти посматри на мой салон…
– Коврики новий купиль, чехли хичистка сдаль…
– Палетели, брат, недорого…
