После изматывающих попыток, я всё-таки добилась встречи со своим любимым писателем. Я привыкла к тому, что люди стремятся назначать встречи на нейтральной территории, в каком-нибудь кафе, но этот удивительный человек пригласил меня домой.
С бумажкой в руках я искала дом, в котором он живёт. Поворот, ещё поворот, вывеска «Осторожно! Злая собака», и вот я у калитки. Слева и справа тянулся ряд веселых одноэтажных домиков с крошечными палисадниками. У каждого дома – лавочка для друзей, и у каждого – своя «злая собака» - для врагов.
У дома писателя лавочки не было. Я отодвинула плети дикого винограда и отворила калитку. Не успела постучать в дверь, как она распахнулась, и на пороге я увидела седого старичка в белых льняных брюках и свитере, даже руки были замотаны чем-то белым. Сначала я решила, что он так принарядился к встрече со мной, но войдя в дом, я поняла, что белый – это его любимый цвет: стены комнаты, куда он меня провёл, были абсолютно белыми, вся немногочисленная мебель была из некрашеной берёзы, и даже пазлы на огромном столе были белые.
- Михаил Тимофеевич, почему Вы согласились встретиться со мной?
- Вы подкупили меня своей настойчивостью: обычно мне писали просьбы об интервью два-три раза, и на этом все потуги заканчивались. А Вы! Вы писали письма каждую неделю в течение двух лет, и мне стало любопытно, что Вы за человек.
Сидя в глубоком кресле, он так внимательно рассматривал меня, что мне стало неловко. Он подался вперёд:
- Расскажите о себе.
Я не была готова к такому повороту событий.
- Что я могу рассказать о себе? Так, ничего интересного: родилась, училась в школе, в университете два раза, всё никак не могла определиться с профессией. Вот сейчас опять учусь: хочу стать писателем.
- Не думаю, что это хорошая идея, не думаю.
Его губы вытянулись в строгую линию. Я не унималась:
- Что Вы! Писательство – это огромная радость.
- Я тоже когда-то так думал. Когда мне было двадцать пять лет, я тоже решил стать писателем. Но я никак не мог придумать с чего начать. В то время молодёжь повально увлекалась восточными традициями, и во всех журналах писали про И-Цзин – «Книгу Перемен». Вы слышали что-нибудь об этом?
- Нет, не слышала.
- Это гадание на монетах. Подбрасываешь монетку и рисуешь линию: если орёл – сплошную линию, решка – прерывистую. И так шесть раз. Потом смотришь значение. Так вот, первое время я пользовался этим гаданием для генерации сюжета. «Жёлтый император ведёт войска на враждующий город», потом «Долгая битва завершается поражением», ну и «Время делать выводы». Мне очень помогало. Через год мне уже этот метод был не нужен: прочитав любую статью в газете, меня что-то цепляло, и, побродив один-два дня, вода превращалась в вино: я садился, и на одном дыхании писал рассказ или главу романа. Дела шли в гору, каждый день я писал и писал. Книги издавались, поклонницы не давали проходу, я был на вершине успеха. Так продолжалось десять лет. И тут начались проблемы: я не мог остановиться. Я писал так много, что у меня не хватало времени проработать текст как следует, издательства стали разочаровываться во мне, начались отказы. Всё, что окружало меня, любая мелочь могли вызвать новый взрыв внутренней энергии и дать толчок для писательства. Я прекратил общение с друзьями, перестал читать газеты, переехал из центра города на окраину. Болезнь прогрессировала. Но врачи разводили руками: «У Вас прекрасное здоровье!». Какое здоровье, если элементарный лай из соседнего двора мог вызвать у меня непреодолимое желание писать?
Оп посмотрел на свои руки.
- В конце концов, это стало невыносимо, и я постарался полностью отгородиться от мира: стены моего дома давно звукоизолированы, еду мне доставляют до калитки, деньги-то пока есть от старых публикаций, слава Богу.
- Тогда почему Вы согласились встретиться со мной? Это опасно для Вас!
- Да, я знаю, опасно. Но я хотел Вас предостеречь. Другие попишут-попишут да и бросят бумагомарательство, но Вы – настойчивая. Вы не бросите.
Лицо старика болезненно дёрнулось, он сжал кисти рук между коленями, и прохрипел:
- Вам пора идти.
Я коротко поблагодарила старика, и выскочила на улицу.
«Жаль, что он так мало издал книг. Жаль, что он живёт один. Жаль, что он совсем отрезан от мира», - думала я, и машинально вертела пальцами в кармане монетку, - «Очень жаль».
