Обречённые атаковали городские стены на закате, когда большое и красное Солнце окрасило в кровь верхушки деревьев за засечной полосой. Нападающие, вооружённые палками и ржавым железом, забрасывали защитников крепости камнями и горящими факелами, пробирались к стенам и упорно карабкались вверх. Грязные измождённые существа, одетые в лохмотья, не вызывали бы ничего кроме жалости, если бы не их всепоглощающая ненависть к людям и необузданная жажда убийства. Они шли на штурм в полном молчании, в очередной отчаянной и безнадёжной попытке взять бастион своих врагов.
Мастер Коин — хранитель иллюзория Костабана, с высоты крепостной стены наблюдал, как скорострельные стреломёты сеют смерть в рядах врага. Обречённые, не считаясь с потерями, лезли на стены по приставным лестницам, в надежде вцепиться в горло людей перед смертью. Они все умрут. Так было всегда.
Несомненно, обречённые когда-то были людьми. Но что могло случиться с человеком, чтобы он смог дойти до такого? Всю свою сознательную жизнь хранитель иллюзория искал ответы, но не находил их.
Грязная рука с обломанными ногтями ухватилась за край стены, в следующую секунду сухое жилистое тело, одетое в рваное смердящее тряпьё, оказалось рядом с Коином, обречённый держал в руке ржавый обрезок металлической трубы. На одно короткое мгновенье взгляды врагов встретились, и мастер замер, поражённый гаммой эмоций в глазах существа. Боль и невыразимая тоска, ненависть и всепоглощающая злоба таились в этом взоре. Обречённый поднял оружие, но ударить не успел, вовремя подоспевший гвардеец проткнул нападавшего мечом.
— Мастер, Коин, — солдат коротко кивнул в знак уважения, но в его голосе звучало осуждение. — Здесь небезопасно. Прошу вас покинуть стену.
Гвардеец был прав, Коину не дозволялось рисковать своей жизнью. Не проронив ни слова, мастер ушёл.
Натиск обречённых не ослаб и с наступлением ночи. От переброшенных через стену факелов занялось несколько построек. Капитан не стал рисковать и приказал пустить в ход огнемёты. Яростные потоки огня залили обезумевших от боли врагов, превращая ночь в день, драгоценное горючее быстро покидало ёмкости.
Утром заурчали дизелями бульдозеры. Тяжёлые машины отодвинули мёртвые тела подальше от городских стен. Трупы свалили в глубокий овраг, облили горючим и подожгли.
Коин совершил ритуальное омовение и, насухо вытершись полотенцем, поданным слугой, вошёл в главный зал иллюзория. Реагируя на присутствие человека, в просторном круглом помещении с высоким потолком зажёгся мягкий матовый свет. Мастер надел на голое тело удобный лёгкий комбинезон, подошёл к одному из четырёх просторных кресел и привычно расположился в нём полулёжа. Левый подлокотник был выполнен в форме столика, на котором лежал глухой пластиковый шлем, на правом светилось несколько разноцветных ромбов и прямоугольников. Коснувшись одной из фигур, Коин уверенно надел шлем.
Он провалился в беспросветный мрак и начал стремительно падать в бездну, но уже через секунду ноги мастера нашли опору. В следующее мгновенье от места, где стоял Коин, во всех направлениях устремились белые паутинки контуров будущих улиц и домов, постепенно наполняющихся жизнью и цветом. Не прошло и полминуты, как перед мастером раскинулся широкий проспект, шумный и многолюдный. Сверкая сталью и стеклом, в голубое небо возносились высокие многоэтажные здания. Над многополосной дорогой, не касаясь покрытия, бесконечной вереницей пролетали потоки машин. Мерное урчание моторов сливалось в общий монотонный гул. По широким тротуарам-аллеям спешили по своим делам тысячи людей, одетых в лёгкие и свободные одежды всевозможных цветов и фасонов. Деревья и клумбы пышно цвели, бушевала весна. Как обычно, на появление Коина никто внимания не обратил.
В зеркальной витрине отразился высокий черноволосый мужчина лет тридцати. В иллюзорном мире Коин выглядел точно так же, как и в своей настоящей жизни — карие глаза, прямой нос, слегка вытянутое лицо, короткая стрижка. Своей внешностью он никак не выделялся среди жителей обеих реальностей. Хранитель иллюзория неспешно брёл вдоль многочисленных магазинов и заведений, предлагающих всевозможные услуги. Продавалось всё: продукты, одежда, книги, товары для дома, машины, облегчающие быт домохозяек, и многое другое.
Иллюзорий был одним из немногих технических чудес предков, дошедших до своих далёких потомков в исправном состоянии. Никто толком не знал, что это такое и как он работает. Некоторые считали его своеобразным развлечением древних, уходивших в иллюзорный мир от повседневных забот. Кто-то полагал, что это хранилище знаний, где подобно библиотеке дремлет опыт предков. Но большинство верило, что иллюзорий наделён мистическими свойствами, что это место способно предсказывать будущее, облегчая нелёгкую жизнь людей и помогая им бороться за выживание. Отсюда складывалось и особое отношение к хранителям, их уважали и побаивались.
Сам же Коин имел свой особый взгляд на иллюзорий. Он полагал, что в этом месте предки лишь увековечили память о себе. В мистику он не верил, но не сомневался, что мир древних в незапамятные времена выглядел точно так же, как его видит Коин в своих путешествиях. Разумеется, эти мысли следовало держать при себе, их вполне могли счесть крамольными.
Мастер пересёк проезжую часть и оказался в большом сквере с невысокими пирамидальными деревьями. Зелёная зона представляла собой правильный круг радиусом в несколько сот метров. В центре, устремив острый шпиль в небо, возвышалась величественная стела, отлитая из сверкающего белого металла. Табличка, прикреплённая к постаменту, прославляла доблестных строителей города Астоша — центра благоденствия и процветания. От памятника подобно спицам колеса разбегались десятки дорожек, мощёных цветным кирпичом. Между ними зеленели газоны и благоухали цветочные клумбы. Лавочки — массивные, литые, с сиденьями, набранными из лакированных деревянных реек, расположились вдоль дорожек. Прямо за стелой находился фонтан с толстым шестиугольным бортиком из того же бронзового сплава, что и лавочки. Тугие струи, подсвеченные снизу разноцветными огнями, то взлетали на десяток метров вверх, то обрушивались в чашу фонтана, подчиняясь ритму плавной красивой музыки. Вечерело, на ажурных витых столбах разгорались белые, фиолетовые и жёлтые фонари, выполненные в виде огромных шаров.
Пьянящий запах весенних цветов, завораживающая музыка и умиротворённые лица прохожих погружали Коина в удивительную атмосферу спокойствия и доброжелательности, пробуждая между тем странное ностальгическое чувство. Хранитель иллюзория медленно прошёлся по дорожкам сквера, но того, кого искал, так и не встретил. Коин присел на скамейку. «Какой чудесный город построили эти люди, — с грустью подумал он. — Наверняка все остальные города этого мира так же прекрасны. Почему же они превратились в руины, заполонённые обречёнными, а остатки тех, кто сумел сохранить разум, вынуждены ютиться в маленьких укреплённых крепостях — последних крупицах цивилизации?».
Коротко тренькнул звонок, красный пассажирский вагон, сверкая хромом и стеклом, подошёл к скверу и мягко опустился на цветные кирпичи. С шипением открылись складные двери, около десятка людей покинуло транспорт, и среди них Коин увидел её.
Девушка была очень красива. Светлые волосы, цвета спелой пшеницы, слегка вьющимися прядями ниспадали на плечи. Большие зелёные глаза смотрели на окружающий мир со спокойным интересом и подкупающей теплотой. Тонкие немного бледные губы изгибались в приятной полуулыбке, гладкую белую кожу окрашивал свет разноцветных фонарей. Облик незнакомки манил Коина и звал за собой, он видел её уже не однажды, но так и не решался подойти.
Незнакомка выглядела лет на двадцать, она была одета в белую блузку, серую юбку из мятого шёлка чуть выше колен и расстёгнутую голубую куртку. Узкую талию обхватывал широкий матерчатый ремень с двумя рядами отверстий, на изящных ножках, поверх розовых чулок в крупную клетку, красовались короткие лёгкие сапожки из мягкой бежевой кожи.
Девушка направилась к фонтану, и Коин пошёл следом. Он отчётливо осознавал нереальность происходящего, и помнил, что любой поступок в этом мире можно совершить совершенно безнаказанно для себя настоящего, но по какой-то неведомой причине он боялся подойти к незнакомке.
В этот раз Коин твёрдо решил познакомиться с девушкой, и быть может, услышать ещё одну историю о навсегда утраченном прошлом.
Незнакомка присела на скамейку у фонтана и полными восторга глазами принялась рассматривать танцующие водяные струи. Казалось, что она наслаждается жизнью, каждым её мгновением, и увлечённый девушкой мастер на мгновение забыл, что перед ним всего лишь иллюзия.
— Разрешите присесть? — поинтересовался Коин.
— Присаживайтесь, конечно, — с готовностью ответила она. — Какой сегодня вечер замечательный.
Её голос был приятен, нежен и чист.
— Вечер действительно чудесный, — согласился он. — Отдохнуть пришли?
— Да. Весной совсем не хочется сидеть дома. Люблю весну.
Некоторое время они сидели молча, и Коин поразился, как ему хорошо и легко рядом с этой девушкой. Усилием воли он заставил себя сосредоточиться, в иллюзорном мире нельзя терять контроль, иначе можно поплатиться рассудком. Безумие хуже смерти.
Заиграла красивая медленная музыка, струи фонтана опустились вниз, окрасились в нежные пастельные тона. На площадке у стелы появились танцующие пары.
— Пошли, потанцуем! — прозвучал неприятный самоуверенный голос.
Это выглядело даже не как предложение, а как приказ. Перед девушкой стоял, протягивая к ней руку, высокий юнец с лицом самоуверенным до отвращения. Он был одет в чёрные широкие штаны из блестящей ткани и кожаный оранжевый пиджак, украшенный множеством золотых цепочек. На голове парня красовалась модная у молодёжи шляпа — низкий цилиндр, на пальцах, мерцая рубинами и изумрудами, теснились массивные перстни. Похоже, молодой наглец даже не сомневался, что девушка пойдёт на танец, а если ему будет угодно, то она с радостью отправится и к нему в постель.
Чуть поодаль, за спиной прыщавого недоноска, стояли двое ребят, одетые точно так же, как и их лидер. Костюмы парней отличались лишь количеством и толщиной цепочек на пиджаках.
— Что? Я? — девушка посмотрела на потенциального кавалера, перевела растерянный взгляд на Коина.
— Девушка не танцует, — твёрдо заявил мастер.
— Ещё раз рот откроешь, останешься без языка, — юнец одарил хранителя иллюзория презрительным взглядом, группа поддержки подобострастно хихикнула.
Смысла спорить не было, Коин встал, сделал шаг вперёд и хорошо поставленным ударом впечатал кулак в лицо молокососа. Держать удар парнишка не умел и отлетел отдыхать в цветочную клумбу.
В следующее мгновенье откуда-то сверху спикировал дроид правопорядка.
— Прошу немедленно прекратить противоправные действия, — зазвенел механический голос. — В случае неповиновения будет применён парализатор и вызван наряд для вашего задержания.
— Я тебя найду, — пообещал Коину самовлюблённый юнец. Приспешники помогли ему подняться и поволокли под руки прочь.
— Ты где так драться научился? — незнакомка с интересом смотрела на Коина, и мастер подумал, что девушка вовсе не такая уж и робкая, как ему показалось сначала.
— У нас все обучены.
— Где это у вас?
Коин не ответил.
В отдалении раздался взрыв множества восторженных голосов.
— Это из парка аттракционов, — оживилась девушка. — Был на «колесе смерти»? Нет?! — Она схватила его за руку и повлекла за собой.
Они сели в удобные кресла и пристегнулись. Всего на диске аттракциона могли поместиться около ста человек одновременно. Контролёр проверил страховочные ремни и покинул площадку. После этого диск, вместе с закреплёнными на нём сиденьями, начинал вращение вокруг своей оси — тонкой стальной спицы десятиметровой высоты.
Увеличивая скорость, диск начинал подъём по центральному стержню, и, дойдя до самого верха, покидал его, устремляясь в свободный полёт к ночному небу. В этот момент многие посетители закричали, кто от восторга, а кто и со страху.
— Мы так и не познакомились, — запоздало спохватился Коин. Девушка сидела так близко от него, что он чувствовал манящий запах её волос и ощущал волнующее тепло её тела. Пришлось снова напомнить себе, кто он и где находится.
— Лана, — прошептала она. — Спасибо, что не позволил мне танцевать с тем парнем.
— Меня зовут…
Сознание Коина выбросило в чернильную бездну, сработал безжалостный таймер возврата.
